Рыбой щукаю по воде

Жив? Я тебя вижу удивлен, а тебя удивлю еще больше коли доломился. Смог сломать ржавое, сумей то нести, если не хочешь, тогда легко отложить.

Если же кто с века такой делает шаг, не кого торопить, спите сладко. Тропу лучше освободить, не твое дело в тех латах золотых ходить. Маревый ручей достанется и не больше, будешь в мели. Как заяц себя не гони. Сюда надо того, кто за веру, желает раю служить, тот бравый. Кто это желает, бегает голым, но ты смекни начало, макал когда молоко носом своим.

Вопрос хочешь понять, пойми ранешное, чем руки мочили. Сплетал я то иначе. Не везет пока роду, но придет и котам праздник. Когда вещее горящее снова вернется, хотя дастся ни всем. Тому кто как казан, ту высоту, я думаю, сложно взять. Зато кто любит учиться, лапти какие можешь ты идти дальше. Моего барана обойди, во Иисусе сладкую ягодку съешь, но злобу не крепи.

А то за хвост вынесу, когда в мой войдешь дом. Мои брать решил ты защитные щиты, то зри ниже, не можешь, лучше прекрати.

Нерешительный или сильно ухаристый, или ленивый тогда сразу забыть советую. Только храбрым везёт да старательным, во всем добрым да внимательным. Завет того повьёт.

Развею сейчас обиду, то не кара, кара ни к чему. То иное, смотри шире, глубже. Минули тысячи лет уже, как вы зрите, но все же сидите. Как тот тихий комарик зудит высоко на небе беззаботно, сея мечты, говоря тихо, ест вашу кровь. О нет Души солит или, свивая дровами, зрелое ложит тлеть, покорности добился.

Красоту не велит лелеять с отца детям, поет накрашенными словами, сколько жизнь любит, лебезит слюняво, судьбу винит. Шесть тысяч лет, данное Вам не велит забрать. Много того счастья раньше, как светом текло. Запахнул чудище хвостатый его, тенью, вышедшей луны. И эту репу сломить, поганый никому не дает. Отпирался и врал всем.

Минули века, только зажги кто раз, мазни масла, и сия гадина сдохнет.

НЕ пора ли помочь гадине сгинуть, шепнув молитву.

Но не думай также делать. Либо незачем, так как некто в Рае узды держат. Чары те тому мешают, кабы скорей поймать? А мы тело тебе оплетем и того хуже.

Я страху какого нагнал, даже вспотел ты. Ну, его, вовсе и латы не надо. Больше не бойся. Я не напрасно спел тебе дитя, ты будешь иметь, что хотел.

Я детям не буду чище вора, лучше мне быть из тех, покров потерявших, да смотреть покуда новая тьма голая оденется, чем вам новую песню смогу умолчать.

Ронять назад её по новой, никому не дам. Её двое блюдут, репа да мама. Знайте только мы велим, потечет песнь повивая. Ты постиг веру, меру ту миру речи. Той мерой лететь ты погоди, лодыря гони и род лелей пока несешь.

Но тут моргать нельзя. Спеши, тебя зову, на луга, к небу, чтоб сорвать чистую ясность. Чего, дети, я нарушил, молю вас достигните. Не гоже гонять голыми, уныло косив лицо. Словом легким, какую ты одежду хочешь, ту наряжаешь.

Что, оскорбился? Да, яду не счесть, его и навьючишь позже.

Свыше достигнешь, ломись если поймешь. Такую историю услышал ты мою. Кто коли понял, гоните смело, быстро, бегом, сейчас.

26 ноября 1995 года.

Челябинск.