Залечивая раны

Как-то раз, когда сестры уже были на свободе, мы с Томми предложили им переехать в Соединенные Штаты, чтобы начать новую жизнь. Мы предложили переезд большей частью потому, что родственники похитителей начали приходить к дому Тити в Мехико и запугивать ее, чтобы она не давала свидетельских показаний против них. У властей уже были подозреваемые, и они надеялись, что мои сестры их опознают. Опять складывалась очень напряженная ситуация, поэтому мы и подали идею, чтобы они приезжали в Штаты вместе с детьми. Мы уверяли, что поможем им найти работу и начать новую жизнь.

Тити согласилась и продала все, что имела, включая дом. Она привезла с собой дочерей, и пока они обустраивались здесь, мы всячески их поддерживали и помогали всем необходимым. Такую же помощь мы предложили и Лауре, чтобы она перебралась в Майами, где у нее были друзья, и она могла продолжать работу на студии “Телемундо” или “Юнивижн”; там всегда снималось множество сериалов, однако, Лаура решила остаться в Мексике. Излишне говорить, что мы отнеслись с уважением к ее решению.

Когда Тити с дочерьми перебрались в Нью-Йорк, мы раздобыли для них очень удобную квартиру в центре города, чтобы они не так сильно ощущали перемены, поскольку Мехико и Манхеттен чем-то похожи. Жизнь в обоих городах никогда не останавливается: толпы народа, вечный гвалт и суматоха, есть на что посмотреть и что узнать. Нам с Томми хотелось, чтобы им было как можно комфортнее, потому что они приехали сюда, бросив все – друзей, положение, работу, школу, стабильность, удобства – для того, чтобы узнать и попробовать что-то новое. Но, как бы мы не помогали, вся их жизнь осталась в Мехико, в самом любимом месте мира, который был знаком им лучше других.

Тити – красивая белокурая женщина с голубыми глазами. Подобная внешность не характерна для Мексики, но в Нью-Йорке она была всего лишь еще одной блондинкой. Никто на нее не смотрел, никто не знал, кем она была, да, в сущности, им это было все равно, и это безразличие, несмотря на свою кажущуюся незначительность, на самом деле сильно ее задело. Однако ее изболевшей душе было необходимо какое-то время побыть в абсолютной безвестности. Тити часами прогуливалась по Центральному парку… Она писала стихи, для нее это была своего рода психотерапия. Также она начала записывать свою историю, что впоследствии обернулось книгой. Она с трудом заставляла себя находиться здесь, но благодаря этому времени, проведенному в незнакомом городе, она незаметно залечила свои раны. Нью-Йорк послужил ей отличным сценарием для очищения, чтобы избавиться от гнева и бессилия, которые она носила в себе из-за пережитого в течение тридцати четырех дней ужаса. Потихоньку она начала писать книгу, и я всячески поддерживала сестру в ее начинании. На то чтобы закончить книгу, у нее ушло около двух лет, поскольку прошло довольно много времени, когда сестра была просто не готова к тому, чтобы вспоминать те дни. Когда Тити снова начала обретать уверенность в себе, она была в кофейне “Старбакс”, находящейся в парке, или в собственной квартире, и тогда она с головой ушла в книгу, отдавшись работе телом и душой. Она также научилась ценить город, живя в свое удовольствие.

Четыре года спустя, уже имея постоянную, надежную работу в “Рокфеллер-Центре”, где она исполняла обязанности консультанта на канале “Телемундо”, она как-то сказала:

- Тали, я возвращаюсь в Мексику, я не хочу быть здесь.

“Как же так, – подумала я, – моя сестра, моя подруга собирается уезжать… Почему она хочет уехать от меня? ” Моя душа не хотела согласиться с тем, что сказала сестра, но Тити, уже приняв решение, ласково посмотрела на меня своими голубыми глазами:

- Сестренка, понимаешь, я задыхаюсь здесь. Мне нужен мой Мехико, мой народ, моя еда, мои друзья. Я люблю тебя, но не могу остаться жить здесь, я не принадлежу этому месту. Понимаешь, очень трудно быть одной, идти по дороге, не имея спутника рядом с собой. Поставь себя на мое место и представь, что твоего спутника жизни нет… Ты и дальше жила бы здесь?

Поразмыслив, я поняла, что сестра была права во всем. Нью-Йорк – очень непростой город, и если бы мой муж не был нью-йоркцем, и основная масса его дел не находилась бы в этом городе, я по-цыгански кочевала бы по другим местам.

Тити начинала скучать по своей прежней жизни, друзьям, по своему народу. Ее внимание сильно привлекало то, что мужчины Манхеттена – прагматики. У них нет желания слишком близко сходиться, зато слишком много желания провести шикарную ночь, и больше ничего. Моя такая романтичная, влюбленная в любовь, белокурая сестренка не находила здесь мужчину своей мечты, который ухаживал бы за ней по всем законам романтики. Она привыкла к классическому ухаживанию мексиканских мужчин, когда они посылают женщине цветы, открывают перед ней дверцу машины, стараясь сначала добиться ее любви. Сестра начала тосковать, заупрямилась и вернулась в Мексику, конечно, вопреки моему желанию. Возвращаясь, она умирала от страха, но сказала мне: “Когда-нибудь я должна рискнуть, потому что научилась быть собой, наконец, я научилась противостоять себе самой, своим страхам и призракам и поняла, что бó льшая часть меня осталась в Мексике”. Она всегда говорила, что у меня уже есть своя семья, я уже состоялась как жена, потому что подумывала о своем первом ребенке. У нее же ничего нет, потому что дочери уже выросли, и у них своя жизнь. Словом, Тити вернулась, возродившись из пепла, как огромное сверкающее солнце. Она уехала, продолжая светить мне уже из Мехико.

Я ненавижу прощания. Было чертовски грустно говорить сестре “до свидания”, но она уезжала счастливой, потому что ко всему прочему увозила с собой под мышкой книгу. Она избавилась от кошмара, уместив его на ста девяноста двух страницах. Сейчас она стала сильнее, чем была. Признаюсь, что я все еще скучаю по ней, потому что мне было хорошо с ней. Мы много развлекались, и рядом со мной, наконец-то, был близкий родственник. Это был предел моих мечтаний, потому что, когда мы были вместе, я могла помочь ей начать все снова, потому что простила себя за случившееся. Работая над самой собой, я с помощью Тити, поняла, что была не виновата в похищении. То, что произошло, было предначертано нам, это было просто вне моего контроля.

В это время в Мексике Лаура тоже написала о своем испытании пьесу “Пленницы” и поставила ее

на сцене. Пьеса была очень хорошо принята зрителями, залы были переполнены, что позволило Лауре совершить турне по всей стране. Лаура стала очень активным борцом против похищений в Мексике, а также возглавила разные движения за мир и против насилия в нашей стране. Постепенно она тоже пришла в себя и отошла от этого травматического события, вовлеченная снова в свою театральную жизнь.