Отступление: Об инстинкте самосохранения, стадно-стайном поведении и человечности 2 страница

Но для того, чтобы помочь ребёнку, необходимо, чтобы взрослые понимали, что они имеют дело не с волей ребёнка, выражающей его осознание и понимание происходящего, которая ещё только формируется, а с алгоритмикой бессознательных уровней его психики, замкнутой на коллективную психику, которая включает в себя родовые эгрегоры самого ребёнка; какие-то объемлющие их эгрегоры, поддерживаемые обществом в целом; а также и те мелкие эгрегоры, которые каждый раз совместно со сверстниками порождает сам ребёнок в ходе их игр, включая и игры с опасностями.

Также необходимо понимать, что предпосылки к тому, чтобы ребёнок благополучно преодолел возраст игр с опасностями в собственную храбрость, создаются в предшествующие этапы его личностного развития — в более раннем детстве. И если в раннем детстве имели место какие-то сбои в прохождении этапов личностного становления, то в возрасте игр с опасностью необходимо помочь ребёнку восполнить то, что было упущено в прошлом; о чём говорилось ранее в этом подразделе: навыки произвольной настройки алгоритмики физиологии организма на эффективное чувствование и сопереживание, мышление и психическую в целом деятельность; формирование скелетной основы нравственности на мировоззренческо-богословской проблематике; правильное взаимодействие Различения от Бога, внимания самого человека, и интеллекта, как внутренний источник осознанно осмысленной жизни человека в религии Бога, который есть.

Многие полагают, что все несчастные случаи с детьми, которые играют с опасностями в собственную храбрость, происходят внезапно, что кому-то повезло, а кому-то не повезло; иными словами, что «везение» и «невезение» бесцельно и беспричинно. В действительности такое мнение является следствием того, что и взрослые, так или иначе сопричастные случившемуся несчастью, и дети (как пострадавшие, так и те, кто был соучастником игр с опасностями) просто не обратили внимание на какие-то данные им в Различении предостерегающие знаки или, обратив внимание, всё же не осмыслили их, связав со своими намерениями на будущее и бессознательно-автоматическим (т.е. привычным) образом жизни. Большей частью разного рода мнения о внезапности несчастий являются следствием того, что и взрослые, и дети, некогда придя к неправильным выводам по вопросам мировоззренческо-богословской проблематики, имеют ущербную или извращённую скелетную основу нравственности, не несут в себе личностной культуры взаимодействия Различения, внимания и интеллекта, вследствие чего живут вне осознанно осмысленной религии — сокровенной диалоговой связи человека и Бога.

По причине выпадения из религии в указанном только что смысле они не могут заблаговременно увидеть алгоритмику надвигающейся беды, а в ней — мйста многих событий и фактов, представляющихся им разрозненными и не связанными друг с другом. И поэтому дети не могут избежать бед, играя с опасностями в собственную храбрость; а взрослые не могут предотвратить этих бед.

Для того, чтобы состояться человеком, действительно необходимо уметь сдерживать инстинктивную реакцию типа «бежать от опасности». Поскольку информация и мhры, управляющие алгоритмикой, — объективны, то научиться этому, как и многому другому, можно в воображении, не соприкасаясь с реальной опасностью.

Такого рода обучение и самообучение во внутренних воображаемых мирах человека возможно, и оно может быть не менее результативным, чем обучение наяву в общем всем — внешнем для каждого — мире. Но оно требует, чтобы в психике человека не было противопоставления друг другу и изоляции друг от друга алгоритмики поведения в его внутреннем мире, с одной стороны, и с другой стороны, алгоритмики поведения в общем всем мире. В этом случае алгоритмика, доказавшая свою эффективность во внутреннем мире, субъективно воображаемом единообразно и единомhрно общему всем внешнему миру, легко переносится, не утрачивая эффективности, в общий всем внешний мир.

И хотя дети действительно многому учатся в своём воображении[363] таким способом, однако такого уровня развития личностной культуры психической деятельности, который позволяет не прибегать к реальным экспериментам в общем всем внешнем мире (в том числе и экспериментам над окружающими и над собой), в господствующей толпо-“элитарной” культуре достигают не многие и в более зрелом возрасте.

Соответственно этому обстоятельству, если не удаётся обучиться чему дулжно во внутренних воображаемых мирах, то невольно приходится учиться в общем всем внешнем мире, в том числе приходится учиться и в детских играх с реальными опасностями умению сдерживать инстинктивную реакцию типа «бежать от опасности».

Если ребёнок преодолевает в одиночку инстинктивный позыв «бежать от опасности», то ему остаётся учиться осознанно осмысленно целесообразно входить в зону опасности, когда это лежит в русле Промысла, и в ней действовать, уклонясь по возможности от поражения вредоносными факторами, свойственными опасности.

Если же по каким-либо причинам[364] в одиночку ребёнок не преодолевает инстинктивный позыв «бежать от опасности», то алгоритмика стадно-стайного поведения, обслуживая становление алгоритмики ин­стинкта самосохранения, толкает детей на игры с реальными опасностями, в которых дети друг перед другом выказывают свою храбрость, обретая навыки не поддаваться власти страхов и сдерживать инстинктивный позыв слабого «бежать от опасности»; действовать в зоне опасности, уклоняясь от её поражающих факторов.

Но более того, под влиянием известного им культурно обусловленного мнения, что трусом[365] быть плохо, и не понимая, чем храбрость человека отличается и от трусости, и от “храб­ро­сти” зомби и демона, дети под властью алгоритмики стадно-стайного поведения провоцируют других на игры с опасностями, стараясь превзойти друг друга в “храбрости”, и не всегда могут остановиться, не преступив запрета старших или той черты, за которой они оказываются во власти беды.

С точки зрения атеизма как идеалистического (личностных иерархий носителей публично-церковных и тайно-орденских санов разных вероучений), так и материалистического (личностных иерархий носителей ученых степеней и званий разных академий и университетов), — в такого рода играх с опасностями действуют следующие субъекты и объекты:

· взрослые, которые не доглядели и предоставили детей самим себе;

· сами дети, во всякое историческое время, несущие свою возрастную субкультуру, во многом закрытую от взрослых невниманием самих же взрослых к различиям психики взрослого и психики детей в разные возрастные периоды;

· опасности — как природные, так и техногенные, — которые становятся предметом и ареной игр.

С точки зрения материалистического атеизма Бога нет; с точки зрения идеалистического атеизма Бог есть, но о Нём сами воспитатели и их строгие судьи (оценщики большей частью чужого родительского и профессионального педагогического недосмотра) при рассмотрении детских игр с опасностями забывают либо роп­щут на Бога уже после того как, происходит какое-то несчастье.

· В действительности же Бог тоже соучаствует во всех детских играх с опасностями.

Но, в отличие от большинства родителей и педагогов, добивающихся покорности и послушания детей, Бог оставляет свободу выбора линии поведения за самим ребёнком, обучая человека на протяжении всей его жизни, начиная от младенчества, делать праведный выбор и непреклонно следовать сделанному им выбору праведности, однако признавая за человеком и право на ошибку как в выборе, так и в осуществлении линии поведения. И этому праву на ошибку сопутствует и открытая возможность вкусить плоды совершённой ошибки как самому её виновнику, так и окружающим. Главной же ошибкой является многоликий атеизм на деле, который несут сами взрослые, и который с их участием воспроизводится в новых поколениях.

И именно из атеизма проистекает очень распространённая ошибка в воспитании детей: не желая взращивать праведность в ребёнке, взрослые не учатся этому по Жизни, но требуют от детей подчинения себе «прямо сейчас и всегда» и добиваются этого подчинения силой, запугиванием, подкупом, подавлением воли ребёнка своей силой воли (если она у них есть), ретрансляцией через себя энергетической и информационно-алгоритмической мощи родовых и прочих эгрегоров и ещё многими другими средствами, чем препятствуют пробуждению и становлению воли самого ребёнка.

Такой подход к обеспечению послушания затрудняет или даже полностью исключает возможность личностного становления ребёнка к началу юности в качестве человека, поскольку:

· Неразвитость волевых качеств является основой для того, чтобы в будущем ребёнок остался при животном строе психики или при строе психики зомби, в зависимости от особенностей сформировавшейся у него нравственности и энергетики организма.

· Если же волевые качества формируются успешно, но скелетная основа нравственности атеистична, то это является основой для того, чтобы сформировался демонический строй психики. В зависимости от особенностей нравственности демон может восприниматься окружающими в качестве «злого» или «доброго», но всё же демонизм есть демонизм, а от какого его вида легче перейти к человечности — вопрос дискуссионный, поскольку ответ на него обусловлен сопутствующими обстоятельствами.

И соответственно, если помнить о Боге и не мешать Богу соучаствовать в воспитании детей, как это имеет место в культурах идеалистического и материалистического атеизма, то все опасности детства ребёнок минует благополучно, не пострадав от них и не подвергнув им никого из окружающих.

И из этого принципа — не мешать Богу соучаствовать в воспитании детей — должна развёртываться, начиная от младенчества детей, вся педагогическая теория и практика как в семье, так и в обществе, окружающем семьи.

* * * [366]

Если пораспросить пострадавшего ребёнка о том, что происходило в его внутреннем мире в течение нескольких дней, предшествующих несчастью (а ещё лучше самому вызвать в сознание переживание аналогичных эпизодов из своего детства), то в подавляющем большинстве случаев можно выявить, что были разнородные предощущения и предзнаменования надвигающейся беды. То же касается и опроса других участников коллективной игры с опасностью, в которой произошло какое-то несчастье. И это справедливо как в отношении мелких происшествий, последствия которых излечиваются родительским поцелуем и характеризуются поговоркой «до свадьбы заживёт», так и в отношении случаев трагической гибели детей в играх с опасностями в собственную храбрость.

Характер предощущений и предзнаменований надвигающейся беды может быть различным: от простого выделения в озарении Различением объекта или субъекта, впоследствии приведшего к несчастью; до прямых недвусмысленных предостережений о характере надвигающейся беды в форме обращённого к сознанию внутреннего словесного монолога или видйния, в котором перед внутренним взором зримо и звучно предстаёт вся череда событий, впоследствии имевших место наяву и приведших к беде[367].

При этом предзнаменования не сопровождаются тем эмоциональным состоянием, которое называется страхом или какой-либо подавленностью психики. И именно это обстоятельство позволяет отличить их от внезапно охватывающего ужаса, страхов и т.п.

Ощущение страха, причём как страха казалось бы беспричинного, не мотивированного, приходит только в том случае, если внимание человека не поймало какого-то адресованного ему пред­знаменования или, поймав его, человек не осмыслил его в связи со всеми прочими обстоятельствами его жизни, включая и намерения на будущее. В кажущейся беспричинности и выражается сбой во взаимодействии Различения от Бога и внимания самого человека, представляющий собой разрыв человеком своего жизненного диалога с Богом.

Эта последовательность «предзнаменование Þ невнимательность к предзнаменованию или неосмысление его в связи с обстоятельствами жизни Þ ощущение беспричинного, не­мо­ти­вированного страха» — свойственна нормальной алгоритмике психики. И в ней эмоция страха является ещё одним упреждающим беду рубежом, после которого есть ещё некоторое время на переосмысление течения событий, выработку и осознанно волевое осуществление действий, позволяющих в наилучшем случае предотвратить беду либо, как минимум, существенно снизить ущерб от неё.

И этого вполне достаточно для того, чтобы ребёнок своим волевым усилием не поддался алгоритмике стадно-стайного поведения и миновал беду; а при массовом поражающем характере опасности этого вполне достаточно, чтобы он попробовал удержать и остальных участников игры от шалостей с опасностью, по крайней мере в данное время, пока матрица-сценарий[368] беды полна энергией и алгоритмика её активна.

Это возможно, но только в том случае, если воспитано правильное взаимодействие Различения, внимания и интеллекта, и ребёнок уже осознаёт, в чём и как в его психике проявляется непосредственно Божие водительство, а скелетная основа его нравственности сложилась так, что пребывание в ладу с Богом в русле Его Промысла для него уже превосходит по значимости все иные жизненные обстоятельства.

Если в дни, непосредственно предшествовавшие несчастью, никаких предзнаменований и сопутствующих им явлений в психической деятельности и жизни выявить не удаётся, то необходимо посмотреть шире, памятуя о том, что в Жизни всё взаимосвязано, а в жизни всякого человека всё происходящее с ним и его близкими обусловлено нравственно-этически ими самими. Иными словами, если предзнаменований именно этого случившегося несчастья не было, то где-то в более далёком прошлом были совершены какие-то нравственно-этические ошибки, вследствие которых несчастье случилось промыслительным попущением Божьим. А в попущении может прийти как вразумляющее воздаяние за прошлую неправедность, которая осталась не переосмысленной (че­ло­век в ней не раскаялся вопреки множеству указаний на неё, дававшихся ему Свыше в Различении и на Языке жизненных знамений), так и пресечение каких-то возможностей неправедных действий в будущем, которые обусловлены какими-то пока не проявившимися ошибками в сложившейся нравственности самого ребёнка [369](он или взрослые оказались глухи к даваемым Свыше в Различении и на Языке жизненных знамений указаниям на предпосылки к реализации этих противных Промыслу возможностей либо сделали из них какие-то ошибочные выводы).

Кроме того и взрослые не должны забывать о том, что психическая деятельность человека (как взрослых, так и детей) сопровождается воздействием на матрицы-сценарии течения событий. Соответственно, если несчастье случилось в реальности, то это означает, что оно фактически состоялось несколько ранее в мhр­ной — матричной — составляющей Жизни тогда, когда в результате психической деятельности самих людей сформировалась соответствующая матрица-сценарий эгрегориальной алгорит­мики, впоследствии приведшей к несчастью[370].

Если наступление некоего события не предопределено Богом как однозначно неизбежное, то его можно предотвратить, так или иначе развалив матрицу на не стыкующиеся между собой фрагменты, энергетически опустошив её, либо преобразовав матрицу-сценарий эгрегориальной алгоритмики, ведущей к несчастью, так, чтобы результаты осуществления матрицы-сценария были хотя бы приемлемы, а ещё лучше — желанны. После того, как матрица-сценарий сформировалась до того момента как соответственно ей осуществятся какие-то события, проходит некоторое время, в течение которого матрица-сценарий энергетически наполняется, в неё вовлекаются участники, она синхронизируется с объемлющими уже осуществляющимися матрицами-сценариями и т.п. В течение этого времени на матрицу-сценарий и на процессы осуществления свойственных ей событий можно воздействовать, подчиняя их (матрицу и события) нравственно обусловленной целесообразности.

Но для того, чтобы так воздействовать на течение событий, необходимо знать о такой возможности, открытой человеку, и учить­ся как чувствовать матрицы непосредственно[371], так и выявлять в Жизни отдельные знаковые проявления матриц-алгорит­мов (для этого необходимо признать, что Жизнь — Язык, которым Бог говорит с каждым и со всеми), предшествующие их разрядке в форме неприемлемой деятельности того или иного эгрегора. Это — один из наиболее эффективных методов предотвращения несчастий и бедствий[372].

Все ещё не осуществившиеся в веществе, но уже сложившиеся матрицы-алгоритмы запечатлены в биополях, точно так же, как и те, что осуществились и стали достоянием памяти людей и «ноо­сферы» (ставшие достоянием памяти могут воспроизводиться бес­соз­нательно автоматически по известному принципу: «всё возвра­щается на круги своя»). Как уже говорилось, предельно широкая граница области локализации личности, выявляемая по её бессознательным уровням психики, несомой общеприродными полями, — всё Мироздание. Но в каждый момент времени граница может быть проведена и как-то иначе, соответственно избранным пороговым (мерным) энергетическим и информационным показателям проявления в Мироздании присутствия и деятельности этой личности.

Соответственно одни и те же области полей, пронизывающих Мироздание, в одно и то же время могут обрабатываться бессознательными или сознательными уровнями психики разных людей, что изменяет характер матриц-алгоритмов, запечатлённых в этих полевых областях. При этом воздействие разных личностей на одни и те же матрицы-алгоритмы может быть взаимно исключа­ющим. Это может быть неощутимым для участников такого рода конфликтов матричного управления[373], но может и ощущаться как изменение эмоционального фона или осознаваться более или менее рассудочно и детально в каких-то образно-мелодийных и языковых формах.

Если конфликт матричного управления стал ощутим в эмоциональной или осознанно рассудочной форме, то становится возможной и осознанно целесообразная волевая реакция на него со стороны каждого, кто ощущает его. В ней может выражаться разрешение (об­ну­ление) конфликта матричного управления в какой-либо форме, но может и выражаться подавление своею волей всех других участников конфликта управления одними и теми же обстоятельствами (их осознанно-волевой и бессознательной деятельности, связанной с конфликтом). Это, в свою очередь, может привести к противоборству двух и более осознанно целесообразных, но нравственно-этически различных воль. В этом случае победа может быть достигнута в том числе и за счёт мощи собственного излучения биополей безотносительно к сопутствующим обстоятельствам. Это — одна из разновидностей магии и одно из проявлений того, что именуется «сила воли».

Уже этого в нормальной жизни семьи должно хватать для того, чтобы матрично-эгрегориально предотвратить надвигающуюся на детей беду, поскольку в родовых эгрегорах взрослые обладают более высоким иерархическим статусом, чем дети, чья психика только формируется; а мощность и располагаемые собственные запасы энергии при излучении биополей взрослыми нормально выше, чем мощность и запасы энергии детей.

Но матричные преобразования в такого рода конфликтах управления могут быть успешно осуществлены и при очень низких вложениях собственной энергии в процесс: за счёт поддержания лада собственной психики [374] и построения своего внутреннего и внешнего поведения в ладу с Богом и Мирозданием. Это по своему существу — обычные действия человека, живущего в русле Божиего Промысла, поддерживаемые всею мощью Мироздания, необходимой в том или ином конкретном случае, а также и Божией волей. А как гласит народная мудрость, «Божьей воли не переволишь (не пересилишь)», и всё тогда течёт по принципу «тишь да гладь — Божья благодать».

Соответственно, в тех случаях, когда собственного разумения и сил на предотвращение беды воздействием на процессы формирования, энергетического наполнения и синхронизации матриц-сценариев не хватает, — следует без гордыни и сомнения обращаться к Богу непосредственно, с верой Ему и готовностью ответить искренне по совести Его зову.

И это — нормальная алгоритмика выстраивания своего поведения и поддержания безопасности своей жизни и жизни окружающих, которую и мальчики, и девочки должны освоить в возрасте игр с опасностями в собственную храбрость. Она — одна из составляющих храбрости человеческой; если её нет, то человек обречён на “храбрость” в стиле зомби или демона, а в каких-то обстоятельствах неизбежно окажется во власти страхов и явит простую и понятную многим инстинктивную реакцию самосохранения — бежать от опасности «прямо сейчас», даже забыв страх гарантированного расстрела «потом» за трусость[375].

* *
*

Проявления власти инстинкта самосохранения и алгоритмики стадно-стайного поведения вследствие того, что этому процессу сопутствуют травмы, а иногда и гибель в играх с опасностями, в жизни мальчиков выражается более явственно, чем в жизни девочек. Кроме того, игры мальчиков с опасностями ближе по своей сути к жизни в природной среде обитания, по какой причине их инстинктивная подоплёка в общем-то легко обнажается.

Но алгоритмика стадно-стайного поведения в процессе личностного становления охватывает и многие действия, принадлежащие исключительно области культуры общества в целом или субкультур каких-то общественных групп в его составе. Именно на основе стадно-стайной алгоритмики, на основе ущербности и извращенности скелетной основы нравственности, на которую нарастают нравственные неопределённости разного рода, а также вследствие безволия, дети сами в подростковом возрасте совращают друг друга на приобщение ко всевозможным порокам, которые становятся кому-то из них известными в культуре взрослого общества, тем более, если приобщение к пороку доставляет какое-то удовольствие[376] (как минимум оно чувственно приятно).

И всего лишь один порочный в словах или в деле ребёнок, с чьим воспитанием не справилась его семья, способен в этом возрасте растлить многих других, растущих казалось бы в семьях вполне благополучных родителей.

Причина такого рода растления казалось бы благополучных детей их сверстниками состоит в том, что своим поведением — невниманием либо прямо-таки следовательским интересом к мелочам жизни ребёнка и назиданиями по всякому поводу, ханжеской позицией умалчивания о каких-то пороках и проблемах в жизни взрослого общества и т.п. — родители достигают того, что они сами рвут диалоговые связи между ними и их детьми, вследствие чего в этом возрасте ребенок узнаёт многое о жизни от сверстников или несколько более старших детей, и начинает осваивать многие пороки по безволию либо, полагая, что они нормальны либо как-то допустимы для жизни человека (удовольствие доставляет, не убивая мгновенно).

И это имеет место на протяжении всей истории, включая и эпоху до появления киноиндустрии и телевидения, чьи магнаты, развращённые или безвольно идущие на поводу у жажды наживы, выпускают на экран художественную и документально-публи­ци­сти­ческую продукцию, культивирующую пороки.

Единственная эффективная защита от такого рода растления детей другими детьми и киноиндустрией носит двоякий характер: во-первых, не сокращать, а наращивать множество диалоговых нитей, связывающих родителей и их детей, и во-вторых, относиться ко всем детям как к своим любимым, чтобы хотя бы отчасти поддержать добром воспитание тех детей, семьи которых сами с их воспитанием не справляются в силу каких-то свойственных им причин.

Одним из таких действий, принадлежащих исключительно области культуры и сопряжённых с алгоритмикой стадно-стайного поведения и инстинктом самосохранения, является употребление на протяжении всей истории различных дурманов — веществ, «из­меняющих сознание»[377], чему оказываются подвержены в некоторых культурах оба пола (как курение табака у индейцев доколумбовой Америки и в библейской культуре второй половины XX — начала XXI века), либо преимущественно мужской пол (как потребление разнородных пьянящих алкогольных напитков, сопровождающее всю историю почти всех евразийских народов).

И то, и другое связано с тем качеством силы, которое порождает стадо-стая. Воздействие на субъекта веществ, изменяющих психику, многогранно, хотя воздействие каждого вещества и коктейлей из них обладает своей спецификой. Но если говорить обобщённо, не вдаваясь в специфику воздействия каждого из них и их коктейлей, обусловленную не только самими веществами и коктейлями, но и личностными особенностями субъекта-потреби­теля, то они изменяют физиологию организма. В результате изменяется характер биополевого взаимодействия организма со средой. При этом могут открываться те каналы энерго-информа­ци­онного обмена со средой, которые обычно закрыты, и закрываться обычно открытые; какие-то зоны нервной системы могут возбуждаться, а какие-то тормозиться. Некоторые из такого рода веществ позволяют вскрыть резервные запасы энергии организма для преодоления на их основе каких-то пиковых потребностей, что впоследствии неизбежно вызывает необходимость «сверхуси­лен­ного» отдыха для восполнения этих резервных запасов. И это всё влечёт за собой изменение характера взаимодействия бессознательных уровней психики друг с другом и с уровнем сознания. Многие из этих веществ вызывают физиологическую зависимость от них, власть над которой посильна воле далеко не всякого субъекта, в результате чего возникает соответствующая субкультура и эгрегор на основе власти над индивидом традиции или физиологической зависимости, над которым властвуют те, кто, обладая достаточно сильной волей, также освоил и некоторые специфические навыки и знания[378].

Воздействие многих из такого рода веществ разрушительно по отношению к вещественным и биополевым структурам организма, вследствие чего они сокращают жизненный потенциал субъекта, в том числе и за счёт «стирания» «пер­ви­ч­ной» и прочей информации, а также и за счёт разрушения структур, несущих интеллект как процесс обработки и преобразования разнородной информации.

Последнее обстоятельство — уничтожение «первичной», «опе­ративной» и «ответной» информации, даваемой человеку Богом непосредственно или опосредованно, прямое и опосредованное разрушение и извращение процессов обработки информации, — говорит о том, что употребление такого рода веществ лежит вне русла Промысла и потому не уместно для человека.

Даже в тех случаях, когда у человека не возникает физиологической зависимости от употребления такого рода веществ, а ущерб, наносимый ими организму не выявлен наукой либо действительно отсутствует, то тем не менее, если человек прибегает к ним для того, чтобы «взбод­рить­ся»[379], то само возникно­вение необходимости «взбодриться» таким способом говорит о том, что человек выпал из ритмики жизни в русле Промысла, вследствие чего и испытывает недостаток в силах и пытается вскрыть и употребить какие-то свои резервные запасы энергии. Но такого рода «взбадри­ванию» должно сопутствовать и понимание того, что необходимо вернуться к ритмике жизни в русле Промысла и восполнить израсходованные в результате «взбадривания» резервные запасы энергии, а также переосмыслить происшедшие события и упорядочить мировоззрение и миропонимание.

В стадно-стайном состоянии действительно обретается некое качество силы. Но возникновение этого качества силы у «Homo Sapiens» основано на том, что воля всех участников стада-стаи в большей или меньшей степени подавляется или отсекается от процесса управления поведением индивида. Участниками стада-стаи формируется эгрегор, в котором вожак или первый столкнувшийся с какими-то обстоятельствами даёт начальный импульс всему стадно-стайному поведению в этих обстоятельствах (в случае, если импульс был дан не вожаком, то вожак в силу своего превосходства в биополевой мощи и силе воли, способен подхватить начавшийся процесс стадно-стайной активности, сохранив его направленность или изменив её[380]).

Обретение качественных и количественных возможностей коллективной силы и плодов её применения, недостижимых единолично, вожделенно многим. Но для «Homo Sapiens» открыты два варианта порождения разнородного качества коллективности: стадно-стайность и соборность, каждая из которых несёт свои плоды.

Принципиальное отличие их в том, что:

· стадно-стайность требует ото всех участников стада-стаи (кро­ме вожака) даже не осознанного отказа от своей воли, а настоящего — неподдельного — безволия, к чему под воздействием разного рода обстоятельств скатываются носители животного строя психики, строя зомби и демонического;

· соборность же требует ото всех её участников взаимно дополняющей согласованности воли каждого в коллективной деятельности в русле Божиего Промысла и достигается как качество на основе алгоритмики, свойственной человечному строю психики, устойчивому хотя бы на протяжении ограниченного срока времени [381].

Толпо-“элитарные” культуры не осознают этого различия либо, как-то осознавая (хотя бы в классификации больших и маленьких вождей на «мудрых» и «деспотов-самодуров»), не вырабатывают в себе осознанно волевого отношения к каждому из двух типов коллективности.

Качество коллективной силы вожделенно и пьянит, а безволие (либо отсечение воли от алгоритмики психики) легко достигается под воздействием алкоголя или курения табака (либо каких-то иных дурманов). Отсюда период игр с опасностями, в случае, если дети не смогли преодолеть власть инстинкта самосохранения, переходит в упоение стадно-стайными возможностями на основе искусственного подавления или отсечения от алгоритмики психики воли каждого из них (кроме вожаков и претендентов в вожаки[382]) в том числе и разнородными дурманами. Но и вожак, чья воля господствует в стаде-стае «Homo Sapiens», в подавляющем большинстве случаев — только лидер стада-стаи, но не свободен от алгоритмики её безволия, которая налагает определённые ограничения и на его волю, поскольку в противном случае у него самого есть шансы стать жертвой «автоматизмов» реагирования стада-стаи на то, что воспринимается ею как «безначалие».