Государство - враг народа

Есть только одна вещь хуже террора –

безропотно сносить над собой насилие.

П.А. Кропоткин

Государственным символом россиянии вновь стал двуглавый византийский стервятник, символ самодержавного деспотизма, реанимированный контрреволюцией в 1992 г., после разрушения «царства Антихриста».

Две башки этого хищного чудища как нельзя лучше олицетворяют ныне омерзительный симбиоз ОЛИГАРХИИ и ТЕОКРАТИИ. Налицо трогательное двуединство правящих бал нефтегазовых королей и церковных тузов в деле ограбления и изничтожения русского и других коренных народов. Одни качают из недр Земли то, что принадлежит народу, а другие призывают его к долготерпению и издевательски внушают перебивающимся «с хлеба на квас» людям, что они теперь, наконец-то, свободны и независимы. И те, и другие временщики жируют настолько же неуёмно и нагло, насколько стремительно вырождается и вымирает Русский народ.

РПЦ – олигарх, поглотивший сотни миллиардов рублей народных денег. Правительственная и клерикальная мафии едины в своей злобной, патологической ненависти не только к недавнему советскому прошлому, но и к самой ИДЕЕ СОЦИАЛЬНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ. Именно церковь призывает к поддержке ужасающего по своей подлости и неправедности самодержавного кремлёвского режима (какие выборы, если власть – от бога?). Патриарх устраивает помпезное шоу – благословляет базилевса-престолонаследника на троне, а тот даёт поповщине невиданные привилегии. Откуда золочёные соборы в стране с массовой бедностью, где миллионы людей борются даже не за достойную жизнь, а за выживание?

Одурманенные пропагандой обыватели в упор не видят очевидной связи между захлестнувшей страну волной нищеты, разрухи, безработицы, беспризорности, проституции, бомжевания, пьянства, наркомании и утверждением православия в качестве официальной идеологии господствующего класса. Ведь всю прожорливую церковную братию, всё это «духовенство» надо кормить, поить, выплачивать государственные пенсии, давать земли, налоговые льготы, финансировать из карманов налогоплательщиков на постройку всё новых и новых «обителей божьих» и на печатание миллионными тиражами «душеспасительного» чтива. Понятно, что денег на строительство детских садов, на материнские пособия, на обеспечение пенсионеров, инвалидов, сирот, многодетных семей и т.д., конечно же, нет, ну, где их взять? На «духовное возрождение» да на бронированные лимузины не хватает, а вы тут со своим «совковым» нытьём о социальной справедливости…

РПЦ сегодня – это могущественная финансово-коммерческая империя, основные источники дохода которой протекают через ту область экономики, что принято называть теневой, т.е. криминальной. Общеизвестно о спекулятивном табачном, алкогольном, нефтяном, алмазном, квартирном и прочем «чёрном бизнесе», осуществляемом под крышей церкви, не гнушающейся ничем в борьбе за власть и деньги.

Один из наиболее эффективных методов геноцида – это спаивание, скуривание, наркотизация, дебилизация нации. Получив таможенные льготы на ввоз алкоголя и табака, церковь ввезла в страну этого товара на многие миллиарды долларов; достаточно вспомнить такую отраву, как спирт «Роял». Отдел внешних сношений в РПЦ в 1989 г. возглавил архиепископ Кирилл Гундяев (агентурная кличка – Михайлов). Когда в начале 90-х годов в Россию пошла с Запада гуманитарная помощь, он приложил все усилия, чтобы она шла через ОВЦС. И вместо продуктов питания ОВЦС начал получать из-за рубежа алкоголь и сигареты. Владыка Гундяев загрёб не одну сотню миллионов долларов и стал первым в РПЦ епископом-миллионером.

Все государственные СМИ исправно служат клерикально-олигархической мафии. Успех их пропаганды частично объясняется инфантильностью политического характера народа, обусловленной тысячелетним засильем светского и церковного деспотизма. Внедряются, однако, всё более изощренные информационные формы порабощения, когда раб ни умом, ни душой не подозревает, что он является рабом. И это делают не какие-то мифические жидопланетяне с их секретным психотропным оружием, а вполне реальные телевизионщики, манипулирующие сознанием людей посредством массового гипнотического внушения и парализующие волю к сопротивлению.

Оккупационному режиму нужны покорные верноподданные. Законопослушные рабы. И вот он принудительно вводит в школах изучение «закона божьего» под видом основ православной «культуры». Ведь неокрепшая детская психика наиболее подходит для зомбирования.

Попы проклинают большевиков за разрушение церквей. Мы отнюдь не оправдываем узурпаторов, разогнавших Учредительное собрание и установивших однопартийную диктатуру вместо обещанной власти Советов, но вспомним борьбу большевиков с детской беспризорностью после Гражданской войны. Два миллиона накормленных (обутых и одетых), пристроенных ребятишек против нескольких сотен разрушенных церквей! Что важнее? Или лучше, как сейчас: церкви строятся тысячами, а миллионы подростков выбрасываются в нищету, в голод, в болезни, в проституцию и наркоманию? Возможно ли было такое при «бесчеловечном» атеистическом правлении?

В стране (в том, что от неё осталось) только официально зарегистрировано более 2-х миллионов (!) сирот, а сколько их на самом деле? В Москве открыт первый вытрезвитель для малышей-алкашей: детско-подростковое наркологическое стационарное отделение на базе наркодиспансера №12. Это что, тоже «родимые пятна социализма»?

Ещё и Солнце не встаёт,

Когда она сюда приходит

И набивает жадно рот

Тем, что в контейнере находит.

Ворчит в рассветной тишине,

Копаясь в склизко-грязном баке…

Мне страшно, люди! Страшно мне!

Ведь речь идёт не о собаке.

(Николай Зиновьев)

Что такое национализм? Хотя национализм может иметь религиозное или политическое выражение, но в основе этого чувства всегда лежит любовь к Матери-Родине, точнее – к Родной Земле, Родной Природе. Именно это – первичное, изначально данное, врождённое (генетически обусловленное), имеющее основание и цели в себе самом.

Как и дерево, человек крепок своими корнями, уходящими в родную почву: человек без корней – это перекати-поле; не случайно полное и беспощадное уничтожение чего-либо в русском языке обозначалось словом «искоренить».

Национализм – это природный инстинкт самосохранения Нации. Это – свещенная любовь к своей Родине, своему народу, и свещенная ненависть к захватчикам и угнетателям. Наш национализм – в признании своеобразия, неповторимости культуры нашего народа и отличий её от культуры других народов, также обладающих своеобразием и значимостью во всеобщей истории человечества.

Нам не свойственна немотивированная вражда к иным народам. Узколобый антропологический национализм тесноват для широкой русской натуры. Не было у славян-язычников чувства кичливого высокомерного превосходства над другими народами: душу не разъедало ущемлённое самолюбие. В этом проявлялось осознание своей самодовлеющей силы. Мы по природе дружелюбные и уживчивые с инородцами, если только они не посягают на наши нравственные устои. Даже вспыхивающая ксенофобия имеет часто не столько расово-национальные, сколько социально-психологические причины. Так, например, если раньше цыган не любили не потому, что они – цыгане, а потому, что крали лошадей, то теперь ненавидят за то, что занимаются наркобизнесом.

Подлинный националист с пониманием воспринимает национализм любого другого народа и солидарен с ним, если только чужой национализм не стремится к порабощению моего народа. Нам совершенно чужда идея национальной исключительности с присущим ей мессианством и маниакальными поисками превосходства русского народа над всеми остальными. Наш здоровый, естественный национализм не имеет ничего общего с патологическим, агрессивно-воинствующим шовинизмом, объявляющим свою нацию «богоизбранной» или «высшей».

Мы не выше, не «лучше» других. Идея национального превосходства чужда нам изначально, с тех пор, когда Языческая Русь без крови осваивала земли, на которых исстари проживали угро-финские племена. Одно дело – любить своё, национальное, родное, а другое – ненавидеть и презирать всё остальное и считать его чем-то неполноценным. Мы равно далеки от двух крайностей, смыкающихся во враждебности ко всему независимому, самодовлеющему, самоценному: нам противен и неприемлем как ветхозаветный человеконенавистнический расизм, так и новозаветный безродный космополитизм, являющиеся, по сути, лишь двумя сторонами единого стратегического плана закабаления человечества.

Исповедуемый нами Русский Национальный Социализм не допускает господства одних народов над другими. Он направлен как против сионоамериканского империализма, колониализма, расизма, так и против интернационализма как национального нигилизма.

Вообще, понятие «интернационализм» достаточно широкое и довольно-таки затасканное. Если понимать интернационализм в его правильном положительном значении дружбы, взаимоуважения и взаимопомощи равноправных народов, то в нём нет ничего «жидомасонского». Мы – интернационалисты в том смысле, что для нас нет «хохлов», «ляхов», «москалей», «фрицев», «чухонцев» и т.д. Все мы - близкородственные ветви единого общеиндоевропейского Родового Древа, дети братской семьи единой Северной Белой расы. Иные расы – не «низшие», каждая хороша по-своему.

Совсем другое дело, когда пресловутый светский либо евангельский интернационализм усиленно противопоставляется национальной самобытности, всему РОДНОМУ, КРОВНОМУ, ПОЧВЕННОМУ, когда уничтожение народов производится под видом их «добровольной» МЕЖРАСОВОЙ ассимиляции по принципу противоестественного, ведущего к дегенерации смешения кровей и культур под шаблон «среднего общечеловека» или, как у нас, среднего общероссиянина. Такой обезличивающий интернационализм лишь прикрывает известное расово-национальное стремление к мировому владычеству над безнациональным безродным сбором.

Но ни один народ не желает добровольно раствориться и исчезнуть в общероссиянском расово-этническом котле. Целенаправленно навязываемая нам ассимиляция может через каких-нибудь полвека превратить Русичей в такой же «вымерший» народ, как полабские славяне, поморяне, руяне, лютичи, бодричи и т.д.

Национальное самосознание народа – это то же самое, что чувство чести и достоинства у отдельного человека, его память. Потеря человеком памяти приводит к утрате самосознания, к исчезновению личности, а потеря исторической памяти народом ведёт к вырождению.

Национальность определяется не местом рождения, не языком, не религией, не страной, где вырос, воспитывался и жил человек, а исключительно кровью. Под кровью понимается психофизиологическое наследие расы.

Мы не приемлем двух крайностей: с одной стороны – попыток мерить чистоту крови вплоть до седьмого колена (чего не было даже в Третьем Рейхе), а с другой – стремления поголовно записывать в «русские» всех чубайсов и хакамад, проживающих в современной эрефии, лишь бы они говорили по-русски, пусть даже и картавили. По такой логике австралийского попугая, ругающегося по-русски, тоже можно причислить к сородичам. Однако, как верно попенял некогда Надежде Константиновне Иосиф Виссарионович: «Спать с Лениным – ещё не значит быть марксисткой».

Борьба с еврейской мафией будет успешна, если будет вестись Русичами в союзе со всеми коренными народами, приговорёнными этой мафией к рабству и исчезновению, в союзе с антисионистскими, антиглобалистскими силами разных почв и кровей во всем мире. Поэтому при поиске союзников нам следует обращать внимание не столько на родословную (пусть этим тешится так называемое дворянское собрание), сколько на дела и на идейное единство с Русским Освободительным Движением.

Надобно сказать, что национализм и национальный социализм – это различные понятия. Каждый национальный социалист является СОЦИАЛИСТОМ, но далеко не каждый националист является таковым. Есть национальности, которые на дух не переносят слово «социализм» в любых сочетаниях. Они считают, будто классовую борьбу придумал «сионист» Маркс, а советскую власть – Ленин с Троцким: для них все социалисты – «жидомасоны» и «сатанисты».

Один биологический национализм, не одухотворённый высокими идеалами Социальной Справедливости – ничто, призрак, пустозвонство. А вместе они – всё: ПРАВДА, ДОБРО, ВОЛЯ, МОЩЬ, КРАСОТА.

Голый национализм, хотя и прикрывающийся фиговым листком «общенациональных интересов», имеет вполне определённый классовый смысл: он всегда (сознательно или неосознанно) на стороне власть имущих, всегда буржуазен и реакционен. Важнейший вопрос социальной справедливости такие горе-националисты пытаются отодвинуть на второй план лозунгами «единства нации», «национальной солидарности», «надклассового национального единства» и т.п., действенными, однако, лишь в условиях внешней иноземной агрессии, но никчёмными и вредными в условиях нынешней эрефии, где всё возрастающее имущественное и правовое неравенство заведомо исключает всякую возможность «классового мира» между эксплуататорами и эксплуатируемыми.

Проповедь идеи единения всех русичей независимо от их социального положения, призывы брататься со всякими мироедами и дармоедами, лишь бы они были этническими русскими, только отвлекают ограбленных и измордованных работяг от борьбы за освобождение от капиталистического ига, сковывают их силы и вносят раскол в Движение Сопротивления.

Национализм таких заединщиков является, в конечном счёте, оправданием культа частной собственности, что в корне противоречит исконно-традиционным, СОЦИАЛИСТИЧЕСКИМ ПО СУТИ воззрениям нашего народа и его нравственным ценностям: нестяжательству, неприятию несправедливо нажитого богатства, отрицанию губительного всевластия денег. Хочешь не хочешь, но так называемый «национальный капитализм» является идеологией буржуев, новых «мещан во дворянстве», затуманивающей мозги простодушных бедняков. Играя на национальных чувствах, буржуазия использует националистические настроения в качестве орудия для достижения своих узкокорыстных целей, выдаёт устремления класса или определённой социальной группы за общенациональные интересы. Проповедь классового «примирения» есть утончённое средство подавления классового сознания трудящихся, заглушения классового антагонизма, классовой иерархии.

Граница между буржуазным национализмом и Русским Национальным Социализмом проходит по ответу на ключевые, жизненно-важные вопросы: о собственности на землю и недра, о собственности на крупные промышленные предприятия, о пересмотре итогов приватизации, об отношении к правящему режиму и к ПЛУТОКРАТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ КАК ТАКОВОЙ.

Русский Национальный Социализм должен основываться не на частной, и не на государственной, а на ОБЩЕСТВЕННОЙсобственности на средства производства. Право частной собственности не считается безусловно свещенным, ограничивается и ставится в зависимость от общественных интересов. Подобное воззрение на собственность имеет глубокие корни в нашей истории: оно произрастает из выстраданного народом убеждения, что единственным, всегда признаваемым и справедливым источником собственности может быть только ЧЕСТНЫЙ ТРУД. Именно такое сакрально-почвенное правосознание, освобождающее от губительной власти золота, было издревле присуще Руси; Руси Языческой, вечевой, общинной, артельной, сплочённой круговой порукой взаимопомощи.

В основе нашего социалистического мировоззрения лежит фундаментальное для исконно русской культуры (да и для других исконных культур) общинно-трудовое начало. Само понятие Социализма должно быть заново осмыслено. За ним скрывается нечто значительно большее, чем набор привычных рационалистически-«прогрессистских» Марксовых определений. Социализм (коммунизм), внутренне сопричастный Правде-Справедливости, существовал уже в каменном веке как традиционное общественное бытие. Человек по природе социальное существо, и всякие традиционное общество органично СОЦИАЛИСТИЧНО.

Самому естественному, самому совершенному общественному устройству соответствовала самая естественная, самая совершенная религия природопочитания. НАВСТВЕННАЯ ПРАВДА СОЦИАЛИЗМА ИММАНЕНТНА ИЗНАЧАЛЬНОЙ ПЕРВОБЫТНОЙ РЕЛИГИИ.

Как Идею, Русский Национальный Социализм наследует традиционное для нашего народа понимание Социализма (коммунизма) как воплощения извечной человеческой мечты о вольной праведной жизни без господ и бар, как царства Правды на Земле.

Мечта эта пыталась осуществиться в ходе Социалистической Революции 17-го года и Гражданской войны в стихийных, подлинно народных анархических бунтах и восстаниях мужицкой Руси, направленных против властолюбии как белых, так и красных правителей. Но была задушена.

Русская Революция была не только социальным протестом, но и протестом внутренним, духовным, вызванным глубоким разочарованием в казённом православии. Она была проявлением безудержного, обуреваемого жаждой Свободы и Справедливости русского Языческого архетипа. Совместить Правду религиозной грёзы и правду действительности – вот мистическая суть русского богоборческого бунтарства; как народного, так и интеллигентского.

Когда в марте 1917 г. было отменено обязательное посещение нижними чинами (солдатами) церковных служб, то 90% перестали их посещать! «Переход в социализм и, значит, в атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно в баню сходили и окатились новой водой», - язвительно но верно заметил В.Розанов в «Апокалипсисе нашего времени». Действительно, отмылись от тысячелетней грязи.

Сама Судьба предоставила нам тогда такую возможность – очнуться от злокозненного дурмана, раскрепоститься, стряхнуть с себя церковные оковы. Именно послереволюционный период нашей истории окончательно отвратил подавляющее большинство русских от пагубного чужеродного вероучения, дав возможность вернуться к родным истокам. Мы обернулись к Западу «своею азиатской рожей». Бакунин был уверен, что революционный пафос разрушении старого становится пафосом созидания: мощный и всё сметающий на своём пути огненный смерч, но лишь для того, чтобы на месте, выжженном от заразы, зародилась новая жизнь.

Православные «национал-патриоты» уверяют, что, дескать, то была не народная Революция, а смута, переворот, совершённый кучкой злоумышленников, преимущественно нерусских кровей. Был, мол, всемирный жидомасонский сатанинский заговор против русского народа-«богоносца»: если ты не согласен – значит ты сам – жид. Только как могла эта кучка взорвать всю огромную Россию, до самых глухих и отдалённых окраин, где этих самых жидов было и слыхом не слыхать?

Нельзя, конечно преуменьшать роль интернациональных евреев-атеистов в Революции, однако это была наша, народная, русская Революция. Евреи не столько непосредственно подготовляли Революцию, сколько ею воспользовались. Паразитически приспосабливаясь к естественным процессам (к здоровому народному движению), но не понимая их законов, евреи лишь подталкивали развитие событий.

Евреи примыкают к социальному революционному движению, не осознавая, что, несмотря на некоторую схожесть методов, цели их и широких народных масс абсолютно различны. Будучи нацменами-космополитами, эти евреи-атеисты пытались строить рабоче-крестьянскую республику, хотя среди них не было ни рабочих, ни крестьян. Были среди них и бескорыстные альтруисты, подавившие свои эгоистические интересы. Но, хотя они и смеялись над талмудистами, всё же и они втайне были убеждены в своей «избранности» - в своей цивилизаторской миссии. Они полагали, что только они могут облагодетельствовать недалёкого мужика, дисциплинировать разгильдяев, мобилизовать ленивого и глуповатого по своей природе русского на «трудовой подвиг». Стадному большинству, не разбирающемуся в политических программах, не надо думать – все проблемы решат евреи: они – умные.

Но не хватало на то у этих проныр «мышиной их натуры», - как сказал бы Тарас Бульба. Вовлечённые в водоворот Русского Бунта, они почувствовали себя во власти непредсказуемых стихийных сил, выбраться откуда им удалось лишь призвав на помощь всю давидову «кротость» и соломонову «премудрость».

Неотразимо-притягательную народную Идею о царстве Справедливости (только по-своему истолкованную) большевики взяли на вооружение в ходе строительства социалистического по замыслу (на деле - госкапиталистического) государства; строительства, во время которого проявился (хотя и из-под палки) народный общинный архетип. Безусловно, мы не желаем возвращаться в эпоху казарменно-номенклатурного псевдосоветского социализма, показавшего нам, каким он не должен быть. Конечно, за 70 лет произошли огромные, невиданные доселе социальные преобразования: достаточно вспомнить ликвидацию безработицы, безграмотности, беспризорности, бесплатную медицину и образование, чисто символическую плату за жилищно-коммунальные услуги и т.д. Но одновременно произошло полное срастание государства с правящей партией; беспрекословное тотальное огосударствление всех сторон жизни достигло немыслимых размеров: государство стало фетишем, Молохом.

Однако, то, что попытка претворения Социализма в жизнь в СССР оставляла желать лучшего, отнюдь не означает, что потерпела неудачу сама Идея Социализма. Но это уже другой и очень непростой вопрос.

Справедливости ради следует сказать, что Советский Союз погиб вовсе не в результате «естественного хода вещей», как любят говорить кремлёвские политтехнологи: мол, система была нежизнеспособной, вот потому и погибла. Нет и нет!

Союз был разрушен в результате целенаправленных действий наших геополитических противников во главе с США, в результате заговора международного иудоплутократического финансового капитала, в результате тщательно спланированной информационно-психологической агрессии, или оккупации без оружия. Ведь не секрет, что в середине 70-х годов СССР фактически выиграл экономическое соревнование у Запада и начал побеждать в холодной войне (приблизительный стратегический паритет в ядерных силах был достигнут СССР ещё в середине 60-х годов).

Темпы нашего планируемого экономического развития и система социального обеспечения НЕ ИМЕЛИ СЕБЕ РАВНЫХ. Это признавали и наши противники: известный американский учёный, лауреат Нобелевской премии по экономике (1973 г.) В.Леонтьев, обеспокоенный ростом советской экономики, высказал в 1979 г. опасение, что столь впечатляющие результаты этого роста могут пойти на военные расходы. Смириться с этим кагал не мог. Единственным способом остановить рост советской мощи была ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ диверсия с использованием «пятой колонны» агентов влияния, диссидентов (огромное большинство которых были евреями) и, конечно же, предателей горбачёвско-ельцинского пошиба из числа высших партийных боссов.

Советская эпоха была велика и страшна эксплуататорам в первую очередь своими ИДЕЯМИ, и лишь потом, как следствие, своим сверхдержавным могуществом. Иудоплутократов пугала сама Идея, вдохновлявшая миллионы людей, - Идея Социализма как общества со справедливым распределением благ, без всевластия денежных мешков. И потому банкиры-ростовщики разорвали Союз изнутри.

Остаётся добавить, что, несмотря на всё недостатки, ошибки и преступления так называемого коммунистического режима, нынешний посткоммунистический в тысячу раз гнуснее, коварнее и страшнее.

Есть националисты – православные фундаменталисты, которые византийскую ветвь иудохристианства почему-то считают исконно русской религией. Эти доброхоты выступают за «хороший» капитализм, за «свободный рынок», против социализма, хотя при этом и ругают «жидов-христопродавцев». Они призывают прежде всего покаяться за «70 преступных лет», а всю практическую борьбу за освобождение Родины возложили на господа бога или на «спасителя». Молиться надо; а там, глядишь, сподобимся и ниспослания нового «белого царя». Вот придёт такой богопомазанный царь-батюшка, русский и православный, изгонит всех жидов из олигархов, оставит среди банкиров только русских и православных (в крайнем случае, выкрестов), и снова наступит благоденствие, и заживут остатки русского народа припеваючи, как было до страшного 17-го года и проклятых коммуняк.

Вся эта лубочная патриотовщина в упор не видит того, что церковь искусственно реанимируется, прежде всего, как один из институтов ГОСУДАРСТВА, этого антинародного, антирусского государства «россиянии». РПЦ нужна государству как орудие господства над эксплуатируемыми, потому-то так стремительно она и расширяет «царство божие» на земли, безвозмездно передаваемые ей в пользование государством.

«Хороший», «цивилизованный» капитализм «с человеческим лицом»: что это? Чьё-то недомыслие или злой умысел? Наверное, ответ на этот вопрос не столь существен. Важно только, чтобы люди не утеряли здравомыслие и не дали себя обмануть.

Не может быть «хорошего» и «честного» капитализма, как не может быть «хорошей» системы эксплуатации и «честного» мошенничества. «Народный», или «национальный капитализм» - это демагогия (в лучшем случае). Ведь капитализм (пусть и с национальным оттенком) – это строй, при котором огромное большинство народа ходит в наёмных работниках у небольшой кучки эксплуататоров-толстосумов, владеющих средствами производства и распоряжающихся плодами трудов обездоленных тружеников. При капитализме человек ценится лишь постольку, поскольку он имеет какую-нибудь собственность: то есть, чтобы БЫТЬ кем-нибудь, надо иметь что-нибудь. «Национальный капитализм» - это такая же нелепица, как и народное крепостничество, и народное рабовладение.

Идеологические обоснования «национального капитализма» подчас сводятся к обычному жидоедству. Но если вдруг исчезнут евреи, то что тогда: крах идеологии? Даже если все россиянские евреи мигом соберут чемоданы и улетят в Израиль, в нашей жизни ничего не изменится, ибо преступный ПО СВОЕЙ СУТИ капиталистический режим так же будет продолжать творить беспредел над бесправными неимущими.

За что бороться? За то, чтобы нынешнюю систему иерархического управления людьми сменить на такую же иерархическую систему с тем лишь отличием, что нерусь в высших эшелонах власти уступит место этническим русским? За то, чтобы нерусского барина сменил бы русский? Менять шило на мыло? Наивно, глупо, ошибочно полагать, будто «свой» буржуй чем-то лучше инородного.

Нет никакой разницы между теми, кто измывается над Русским народом, - еврей, кавказец или свой сородич. Последнее даже гораздо хуже, обиднее, позорнее. Как назвать тех «истинно русских», кто грабит собственную Родину, истерзанную вивисекторами-реформаторами, кто наживается на крови, здоровье и слезах своих соплеменников?

И приведёт такой «национализм» к тому, что будем собирать в одну с нами компанию (до кучи) и грызловых, и мироновых, и михалковых, и всю прочую чисто русскую по крови элитную сволочь в мундирах, рясах и фраках. Как будет выглядеть такая «единая нация» господ и рабов, чьи интересы не только чужды, но и прямо противоположны? Как полюбовно уживутся ростовщики и должники, богачи и босяки? «Одному – бублик, другому – дырка от бублика…»?

Наивно тешиться иллюзиями, будто «русское национальное государство» с этнически чистым правительством как бы само собой предполагает разрешение всего клубка острейших социальных проблем; будто для этого достаточно все государственные органы, все должности в политике, экономике, финансах, культуре и т.д. очистить от евреев и посадить во все управленческие кресла чисто русских.

На освободившихся тёпленьких местечках могут появиться опять-таки только законченные мерзавцы. Такова уж презренная сущность базарной капиталистической системы, где всё продаётся и покупается, где всё решают деньги.

От того, что новый президент будет обладать вполне славянской внешностью, изменится только то, что на места паразитов еврейских присосутся паразиты русские, а народу какая разница, кто пьёт его кровь? Известно, какими качествами обладают прохвосты и жлобы, пробравшиеся «из грязи в князи». Подобная опричнина плодит лишь казнокрадов, чинодралов и держиморд. И будет процветать тот же похабный капитализм, только с национальной окраской: «ротшильд в косоворотке, путана в кокошнике» (по меткому выражению Татьяны Глушковой).

Мы же отвергаем нашу нынешнюю плутократичекую систему В ЦЕЛОМ КАК ТАКОВУЮ, считая её абсолютно враждебной Русскому Народу, подвергающемуся (как и другие коренные народы) целенаправленному национальному и социальному угнетению.

Мы отвергаем государственную полицейскую систему, основанную на насилии, на господстве капитала и всевластии паразитов, живущих чужим трудом; систему, насаждающую с помощью псевдорусской, псевдонародной религии холопско-барские отношения между людьми. Столь противоестественная, противоправная система ПОДЛЕЖИТ УНИЧТОЖЕНИЮраз и навсегда.

Русские национал-социалисты, национал-коммунисты, национал-анархисты, национал-автономы занимают здесь бескомпромиссную позицию во имя подлинной Национальной и Социальной справедливости. Национальная составляющая нашего Движения не выше и не ниже социальной, а просто другая его сторона. Национальные и социальные проблемы взаимосвязаны, взаимообусловлены и взаимозависимы. Сливаются воедино борьба классовая и борьба национально-освободительная. Мы выражаем НАЦИОНАЛЬНЫЕ интересы тружеников, т.е. СОЦИАЛЬНОГОбольшинства: рабочих, крестьян, ремесленников, врачей, учителей, инженеров и т.д. Для человека, живущего по совести, нет лучшего строя, чем социалистический, или анархо-коммунистический, ибо рынок-базар-барыш есть понятия, несовместимые с честью и совестью.

КАПИТАЛИЗМ И СОВЕСТЬ НЕСОВМЕСТИМЫ В ПРИНЦИПЕ.

Почему-то национализм обычно считается движением правых. Я не люблю политическое понятие «правые», которое ассоциируется у меня с реакцией и клерикализмом.

Древнерусское Языческое понятие «правый», т.е. справедливый присвоили себе и извратили приспешники самодержавия и крепостного «права», а ныне – новые русские буржуа, оголтелые антикоммунисты и апологеты «прав сексуальных меньшинств». При таком понимании «правоты» могу сказать (перефразируя известного монархиста Пуришкевича), что левее меня – только стенка.

Кстати, самыми настоящими левыми национальными социалистами были народники, стремившиеся к построению РУССКОГО СОЦИАЛИЗМА, опирающегося на стихийно-коллективистский психический склад нашего народа и его коренные самобытные учреждения – общину и артель; видевшие в них зародыш социалистического гражданского устройства и истоки национального возрождения.

И они были ПРАВЫ в высоком, непрофанированном значении этого слова. Любовь к Родине и народно понимаемый Социализм – неотделимы: истинно Правый (справедливый) – ВСЕГДА – СОЦИАЛИСТ, ВСЕГДА – РЕВОЛЮЦИОНЕР!

Русский Социализм – не марксистский, космополитический и рационалистически-механистический, безжизненный и бездуховный, а живой, одухотворённый нашей традиционной дохристианской культурой; органический сплав наших почвенно-национальных идеалов: ПРИРОДА-РОДИНА-НАРОД.

Как река не может иметь только один берег – левый или правый, так и наше Движение не может быть односторонним. В нём сливаются воедино две стержневые идеи – национальная и социальная, когда они не соперничают, а плодотворно взаимодействуют. Иначе говоря, совмещается наше исконное (родо-племенное) вечевое самоуправление и те религиозные искания общественной Справедливости, к которой всегда стремился наш народ-правдолюбец.

В Русском Народе всегда жила Идея Социальной Справедливости, и потому Русь издревле была страной правдоискателей. Искать Правду – значит искать одновременно Высшую Истину и Высшую Справедливость. Ибо двух правд не бывает. «Коли Правды нет, то всего нет», - гласит пословица. Полуправды по заморскому образцу русский человек никогда внутренне не принимал. И нет в других языках слова, равнозначного нашему прекрасному слову ПРАВДАв его изначальном сакральном смысле.

Правдоискателями-странниками становились выходцы из самых различных слоёв общества. Религиозным проявлением правдоискательства было внецерковное вольнолюбивое народное сектантство, причудливо сочетавшее богоборческое бунтарство со склонностью к мистике в русской душе. Беглецы, скитальцы, калики перехожие искали Беловодье, дивную безгосударственную страну мужичьей правды, где нет ни царя, ни попов, ни господ, ни острогов, где люди живут в древнем благочестии в ладу с Землёй-Матушкой, где СЧАСТЬЕ СОВПАДАЕТ СО СПРАВЕДЛИВОСТЬЮ, КРАСОТА – С ДОБРОТОЙ, СИЛА – С СОВЕСТЬЮ.

«В этой стране нет лиходейства и злобы, коней там седлают только на пашню, да только, когда едут в гости друг к другу, ни кнутом по голове их не бьют, ни по глазам кулаком… …А если кто хочет молиться и душу в молитве излить – для того за околицей лес…» Так, устами своего литературного героя, мечтателя Зайчик, повествовал о заповедных краях наш замечательный писатель-самородок Сергей Антонович Клычков (1889-1940), закадычный друг Есенина, наследовавший Языческого мироощущение, продолжавший традиции народников и окончивший свои земные дни в лагерях.

Слово «интеллигент» в России раньше было сродни слову «подвижник». Надо сказать, что две такие неравнозначные сферы, как политика и литература, соприкасались в России гораздо теснее, чем в каких-либо других странах. Социальные вопросы волновали многих писателей и поэтов, художников и композиторов, всегда встававших на защиту угнетенного и униженного народа. Вопиющая несправедливость социальной жизни заставляла лучших, наиболее совестливых русских писателей и публицистов не только отражать её язвы в своём творчестве, но и самим в той или иной мере участвовать в протестном революционном движении. Политические преследования, ссылки, тюрьмы и даже виселица их не останавливали. Весь XIX век прошёл под знаком неуклонного, всё более явного сопряжения в звании писателя творческой одарённости и борьбы с самовластьем.

Интеллигентское подвижничество, интеллигентское бескорыстие, интеллигентская самоотверженность были сродни религиозному чувству Правды. Русский интеллигент, воспитанный на идеалах служения народу и душою за него болеющий, мог, презрев личное благополучие, взвалить на себя непосильную ношу и идти на лишения и смерть во имя, казалось бы, отвлечённой утопии «социальной справедливости». Идти добровольно, из внутренней убеждённости, из благородного чувства долга.

Таков был чистый романтизм раннего Революционного Движения. Такими были Русские Народники, Герои и Мученики этого Движения. Ведь Герой – в подлинном смысле лишь тот, кто отважно идёт на смерть, полагая, что эта жизнь – единственная.

П.А.Кропоткин в «Записках революционера» вспоминает народников, жертвенно павших в неравной борьбе, вспоминает нравственную цельность и революционные добродетели Софьи Перовской, бесстрашно взошедшей на эшафот. И далее Пётр Алексеевич пишет: «Следующий случай покажет, каковы были остальные женщины, принадлежащие к нашему кружку. Раз ночью мы с Куприяновым отправились с важным сообщением к Варваре Батюшковой. Было уже далеко за полночь; но так как мы увидали свет в её окне, то поднялись по лестнице. Батюшкова сидела в маленькой комнатке за столом и переписывала программу нашего кружка. Мы знали её решительность и нам пришла в голову мысль выкинуть одну из тех глупых шуток, которые люди иногда считают остроумными.

- Батюшкова, мы пришли за вами, - начал я. – Мы хотим сделать почти безумную попытку освободить товарищей из крепости.

Батюшкова не зала ни одного вопроса. Она положила перо, спокойно поднялась и сказала: «Идём!» Она произнесла это так просто, что я сразу понял, как глупа была моя шутка, и признался во всём. Она опять опустилась на стул, и на глазах у ней блеснули слёзы. «Так это была только шутка? – переспросила она с упрёком. – Как можно ЭТИМшутить!» Я вполне понял жестокость моих слов».

На мировоззрение народников, на программу и тактику «Земли и воли» 70-х годов, сильное влияние оказали классические труды М.Бакунина: «Бог и государство» и «Государственность и анархия». Бунтарский, анархический дух был силён во всём народническом революционном Движении.

Пусть народовольцы и анархисты были в свои Идеях в какой-то мере мечтательны, наивны, нетерпеливы. Но эти люди – ТИТАНЫ. Пришло время воздать им должное. «Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!»

Природная отзывчивость русского человека, его склонность к сотрудничеству, товариществу, его естественная тяга к артельным формам труда, необычайный расцвет кооперативного движения в России в начале XX века, отвращение к торгашеству, спекуляции и ростовщичеству, наконец, неприятие навязываемых ему сегодня рыночных реформ и капиталистических «ценностей» - всё это явления одного порядка, коренящиеся в сокровенных глубинах нашего подсознания, нашей родовой памяти. Именно там – в «хтонической», «ночной» стороне нашей психики – истоки непонятной иностранцу логики поведения; того, что называется «загадочной русской душой».

Если «средний европеец» привык жить по законам, то Русич – по справедливости. А закон и справедливость – вещи далеко не однозначные. Русский человек в своей повседневной жизни исстари руководствовался не указами и законами, которые всегда на стороне богатых и власть имущих. Он жил по неписанным НРАВСТВЕННЫМ ППРАВИЛАМ, освещённым обычаем и передающимся из поколения в поколение.

Главенство морали над законом – ЖИЗНЬ ПО ПРАВДЕ – вот необходимое условие достойного человеческого общежития. Тот же принцип и у идеологов Анархизма. Кропоткин писал о коренящейся в сердце силе естественного правосознания, «причём эта сила бесконечно более могуча, чем повеления какой бы то ни было религии, или каких бы то ни было законодателей».

Анархизм ценит и уважает человеческую сущность как таковую: человек – не соуга государства, не стадная овца, не тварь и не раб «господина-господа бога». И в Древней Руси государство никогда не обоготворялось, а власть никогда не была «свещенной коровой». Произвол, внутренне присущий всякой власти, принципиально несправедлив, и потому любая власть никогда не признавалась праведной.

Ни в коей мере не является случайностью как возникновение ведущих Анархических учений Бакунина и Кропоткина именно на Русской Земле, так и то, что Идеи Анархо-Коммунизма получили здесь широкий отклик. Ведь в Анархо-Коммунизме органически совмещаются Идеалы социальные и духовно-нравственные; стремление к свободе и жизни по совести, что как нельзя лучше отвечает русской натуре, нашим природным культурно-историческим и национально-религиозным архетипам.

Русский Национальный Социализм, или Анархо-Социализм основывается на исконно русском мировоззрении и исконно русском общественном устройстве: эта основа – ВОЛЬНОСТЬ И МИР(общинность). Общинно-вечевой уклад жизни был одновременно и формой народного самоуправления. Поэтому Русский Анархо-Социализм, имеющий в своей основе Мир (общину вольных тружеников), можно иначе называть МИРОСЛАВИЕМ, как это предлагает Яробор.

Свободолюбивые Идеи опирались на общинные качества русского национального характера. Эти качества в той или иной мере были присущи любой общинной морали, но наиболее сохранились в психотипе славянских народов. М.А.Бакунин (1814-1876) считал, что политическое и социальное жизнеустройство безгосударственного национально-общественного организма возможно именно у славян, имеющих древние Языческие традиции самоуправления внутри сельской общины. Бакунина, наряду с Кропоткиным, можно считать выразителем подлинно Русской Национальной Идеи: Идеи создания НЕГОСУДАРСТВЕННОГО САМОУПРАВЛЯЕМОГО СООБЩЕСТВА СВОБОДНЫХ И РАВНОПРАВНЫХ ГРАЖДАН.

Этатизму Маркса Бакунин и Кропоткин противополагали общинный социализм или анархо-коммунизм, способствующие большему расцвету самостоятельной, самодетельной личности и дающие большие гарантии её свободы и независимости от государственного произвола. Впрочем, даже коммунизм Маркса имел в конечной перспективе идеал безвластного общественного устройства и обещал, что власть и государство отомрут и станут ненужными. И официальная политическая пропаганда большевиков тоже говорила об отмирании государства при «полном коммунизме». Как часто бывает в истории, прекрасивые лозунги выдвигают только для того, чтобы руками народа свергнуть старую власть и сесть на её место, после чего новые властители очень скоро об этих лозунгах «забывают».

Примечательно, что слова КОММУНИЗМи ВСЯ ВЛАСТЬ – СОВЕТАМ! Были начертаны на знамёнах как большевиков, так и анархистов. Но на этом сходство и заканчивается. Как показал опыт, благие порывы, если таковые у большевиков даже и были, быстро выродились в тактические уловки для завоевания однопартийной власти. Воцарившаяся административно-командная система, лживо именовавшаяся Советской, таковой не была и в помине, и больше всего на свете, больше всех белых армий, вместе взятых, боялась подлинно Советской власти, о чём красноречиво свидетельствует беспощадное потопление в крови народных восстаний против узурпаторов (Кронштадт, Тамбовщина, Сибирь, зелёные партизаны, Махно и т.д.), выступавших с призывом «Мы за Советскую власть, но без чрезвычаек и трибуналов!».

Разоблачая продажность буржуазной «представительной демократии» с её «свободными» выборами и «честным» парламентаризмом как инструментами бесчестного манипулирования управляемыми массами и ненасильственного подавления протестной оппозиции, Бакунин осуждал в то же время и то, что Герцен называл «патриотическим сифилисом», т.е. казённый имперский патриотизм, как «государственно-националистическую идеологи рабства и ненависти».

Однако, уничтожение царской, государственной власти в России и полное отрицание полицейско-классового государства как орудия насилия и угнетения, вовсе не означало для Бакунина отрицания бытия самой России и русского народа как Нации. В равной мере космополитичным марксизму и капитализму Бакунин противопоставлял Русский Национальный Социализм, или Анархо-Социализм, что, в общем-то, одно и то же.

Каждый народ вкладывает в Социализм своё собственное содержание. Нашим духовно-нравственным устремлениям и нашим общественным идеалам соответствует РУССКИЙНациональный Социализм, или анархический Народно-Вечевой Социализм, который равно можно называть и СОВЕТСКИМ. Таким был политический строй Древней Руси, где княжеская власть не стала ещё суверенной, ибо рядом с ней существовала олицетворяемая ВЕЧЕМ общинная власть, т.е. прямое, непосредственное народное волеизъявление, основанное на самоуправляемых Советах.

Вече – изначально – верховный орган племенного союза. Бояре и «старцы градские» (родо-племенная знать и старейшины) лишь предлагают жизненно важное решение, а утверждается оно уже всенародным собранием – совещанием – Вечем (мирским сходом, съездом, кругом). Вече и только оно выражало волю народа. Так что наиболее чёткими, последовательными, традиционными народовольцами были идеологи Русского Анархо-Социализма: Бакунин и Кропоткин.

Народные Советы – исконно русская форма самоорганизации общества, совечная самому нашему народу. Советы родились задолго до возникновения государства и княжеской власти. Русская власть – это Советская власть, ответственная перед народом, который сам по себе во власти не нуждался.

Подлинная Советская власть – это ЕСТЕСТВЕННЫЙ РУССКИЙ ПРАВОПОРЯДОК. И никакого пресмыкательства, никакого подобострастия перед властью, никакого её обоготворения. Тот же Идеал – у Анархо-Коммунистов.

Во время Революции 1905 г. древнее вечевое начало Руси снова облеклось в форму Советов. Советы были задуманы как восстановление исконного древнерусского общинно-вечевого строя. Ту же притягательную Идею вечевого самоуправления (власти Советов) использовали большевики, что помогло им выиграть Гражданскую войну и удержаться у власти. Не «пролетарский интернационализм», а пробуждение Русского Национального Духа определило победу красных. Революция и Гражданская война показали, что народ в массе своей отверг капиталистический путь развития страны, какой, по сути, опять предлагали белые. Веками накапливались обиды, чтобы прорваться разом в великую и страшную четырёхлетнюю братоубийственную войну.

Комиссары сыграли на национальных чувствах: победить белых, поддерживаемых Антантой, им удалось не столько благодаря тотальному чекистскому террору, сколько благодаря брошенному кличу «За власть Советов!». Когда же обнаружилось, что за ним скрывалось, было уже поздно…

Парадоксальным образом политическая подоплёка извечной борьбы «идеализма» и «материализма» ныне перевёрнута в нашей стране в обратную сторону. Новой россиянской буржуазии ближе вульгарный материализм – утилитаризм, прагматизм и рационализм (пусть и прикрытый богомольным фарсом), а мировоззрение коммунистов, социалистов, анархистов больше основывается на главенстве этического принципа социальной справедливости, который некоторые считают утопическим, отвлечённым, идеалистическим.

Полное воплощение в жизнь этого принципа, конечно же, остаётся Идеалом. Но Идеалом одухотворённым и осмысленным, магически притягательными зовущим к прямому действию, к осуществлению мечты явочным порядком.

Вольные Советы, справедливое распределение благ, коллективное самоуправление без посредников – политические отношения такого рода существовали не только в палеолите и в сочинениях утопистов, но и в нашей недавней исторической реальности. Принципиальная возможность существования самоуправляющегося общества вольных тружеников была убедительно доказана в ходе революционной самоорганизации народа во время Гражданской войны (так называемая Третья Сила).

Наиболее удачно удалось реализовать Анархо-Коммунистическое Учение на практике Нестору Махно. В 1919 г. Махно распространил влияние Учения на огромную часть Украины и юга России с населением более 2-х миллионов человек. На землях, освобождённых повстанческой армией от белых и от красных, была создана независимая республика хлеборобов и провозглашена Третья Социалистическая Революция: большевистские декреты отменялись, власть переходила к беспартийным выборным Советам, земля – в общинную собственность. Мгновенно повсеместно сформировались структуры эффективного и глубоко укоренённого в почвенно-национальной традиции самоуправления. Учреждалось реальное, не на словах, а на деле, народное самоуправление в рамках общин, артелей, коопераций.

Как и полагал Бакунин, территориально-автономные общины через выборных общинных представителей сами организовывали свою «верховную» власть по принципу «снизу-вверх». Построение нового общества должно начаться снизу; только тогда оно будет жизненным. Люди сами на местах должны создать ячейки-зародыши нового общинного устройства. Объединяясь на основе Идей, эти ячейки станут живыми клетками, из которых будет возникать ткань общества. Каждая община – клетка единого живого Народного Организма.

Как показал опыт, народные массы воспринимали такое мироустройство на ура, как свою кровную мужичью Правду. Ведь русский мужик (мужик, а не мужлан) по своей сути и нутру – социалист, анархист. Махно явился выразителем чаяний трудового крестьянства, самого угнетённого класса при всех режимах. Государственники всех мастей всегда неприязненно относились к крестьянству, поскольку крестьянство – это самостоятельный и независимый класс, которому вообще никакое государство не нужно. Крестьяне самодостаточны и могут жить своим хозяйством, независимо от власть имущих. Крестьяне по своей природе анархичны, поэтому все повстанческие зелёные Движения опирались на крестьянство.

Но все эти подлинно народные выступления были задавлены безжалостным железным катком:

Оттого-то вросла тужиль

В переборы тальянки звонкой,

И соломой пропахший мужик

Захлебнулся лихой самогонкой.

(Сергей Есенин)

Более всего страшась именно самоорганизации народа, большевики разгоняли даже вновь возникшие после Революции коммуны, артели, общины, объединявшие людей не на властнических и коммерческих интересах, а на принципах солидарности и товарищества. Сбылось гениальное предвидение Бакунина: «Они (марксисты. – Д.) говорят, что такое государственное ярмо, диктатура есть необходимое переходное средство для достижения полнейшего народного освобождения: анархия, или свобода, - цель, государство, или диктатура, - средство. Итак, для освобождения народных масс надо их сперва поработить. Они (марксисты. – Д.) утверждают, что только диктатура, конечно их, может создать народную волю; мы отвечаем, что никакая диктатура не может иметь другой цели, кроме увековечения себя, и что она способна породить и воспитать в народе, сносящем её, только рабство».

Далее Бакунин пишет: «По нашему мнению, раз овладев им (государством. – Д.), он (народ. – Д.) должен немедленно его разрушить, как вечную тюрьму народных масс; по теории же г. Маркса, народ не только не должен его разрушить, напротив, должен укрепить и усилить и в этом виде передать в полное распоряжение своих благодетелей, опекунов и учителей – начальников коммунистической партии, словом, г. Марксу и его друзьям, которые начнут освобождать по-своему. Они сосредоточат бразды правления в сильной руке, потому что невежественный народ требует весьма сильного попечения…».

Бакунин как в воду глядел. Всё произошло именно так, как было предсказано. Это просто поразительно: куда там туманным виршам Нострадамуса, которые можно понимать как угодно (а лучше вообще не понимать).

Рухнуло позолоченное снаружи, но прогнившее православное самодержавие, и лучшая часть творческой интеллигенции (как разночинцы, так и дворяне), вдохновлённая приоткрывшейся свободой, радостно приняла Февраль. Повсюду шёл напряжённый духовный поиск; сталкивались, а порой и переплетались непримиримые, казалось бы, идейные течения. Революционная вольность не была ещё задушена большевистской догматичностью.

Романтические чаяния ещё сохранялись первые месяцы после Октября, но они окончательно развеялись после разгона Учредительного собрания, изгнания или ликвидации большевиками представителей других партий в Советах и воцарения иерархической однопартийной системы. Стало понятно, что все лозунги о «власти Советов» были не чем иным, как демагогической ширмой для утверждения большевистской диктатуры, «чтоб делу дать законный вид и толк».

Но дело было сделано, и в России, ещё недавно бывшей, по точному определению Лермонтова, «страной рабов, страной господ», опять «и вы, мундиры, голубые, и ты, послушный им народ».

Один из самых зловредных мифов, насаждаемых как кремлёвскими политтехнологами, так и русскоязычными «общечеловеками» (что, в общем-то, одно и то же) – неспособность Русичей к самоорганизации. Не можем, дескать, мы без варягов, порядок наводящих. Без надсмотрщиков и надзирателей впадаем, якобы, в дикий беспредел, хаос, анархию. Потому, мол, и нуждаемся во властной вертикали, в «твёрдой руке», которая указывает, как правильно думать, работать, есть, пить, спать и размножаться. Верноподданному обывателю надо только верить тем, кто наверху. А там сидит бог, приближённый к его особе патриарх, любимый им президент и придворные министры-капиталисты: всей этой национал-паразитической шобле, конечно же, сверху виднее, как обустроить «дорогих россиян».

Вот так и существует «наша раша» - бордель, тюрьма и параша; самовластная, самовлюблённая «суверенная демократия», не имеющая себе равных по абсурдности, подлости и срамоте. Обыдлевшему «электорату» теперь бы впору ходить в ослиных масках с плакатами: «Мы голосовали за Путина!». Впрочем, если бы даже все дружно проголосовали против, он бы всё равно по-хорошему с трона не слез: Путин – это тебе не Романов.

Русофобам и юдофилам нужна Россия не для русских, а Россия «прогрессивно-возрождающаяся» (читай – вырождающаяся) и становящаяся Россией без русских, ибо русские стремительно и неуклонно вымирают: абортов в 2 раза больше, чем родов. Миллионы младенцев, убитых в утробе матери, массовая абортизация, планируемая на государственном уровне – это чудовищное преступление либерастического режима, это НАЦИОНАЛЬНЫЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ ГЕНОЦИД. Заказчиком этого геноцида (как и всех других «демократических реформ») является иудейское мировое правительство, а исполнителем – его кремлёвские шабес-гои. О коварной демографической войне против русского народа смотри научное исследование Ирины Медведевой и Татьяны Шишовой «Приказано не рожать» (Саратов, 2004). Напомним, что в атеистическом СССР аборты были запрещены до 1956 г.

Наш смертельный враг – это «наше» иудоплутократическое ГОСУДАРСТВО, насквозь, от мента до президента, криминализированное. А если преступником является государство, то право быть судьёй принадлежит каждому гражданину. Слава Героям Сопротивления! Сарынь на кичку!!!

Оккупационный режим внушает, будто Национально-Социалистическая Революция – это самое страшное, что может быть. Нет, самое страшное – это безропотное вымирание народа, обречённого на заклание. И потому мы – РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ.

Наша цель – свержение нелегитимного режима и установление народно-социалистического жизнеустройства, основанного на принципах национальной и социальной справедливости и наиболее полно согласующего взаимоотношения Природы, общества и личности.

Под национальной справедливостью понимается национально-пропорциональное представительство всех народов в Советах. Следует признать, что столь злободневный ныне лозунг «Россия – для русских!» неудачен. А как быть тогда с коренными инородцами, с теми же угро-финнами, на землях которых мы, по сути дела, и проживаем? Лозунг этот нелеп и даже вреден без пояснений, что направлен он НЕ ПРОТИВ коренных малых народов, населяющих Россию и не имеющих другой исторической Родины все её пределов.

Но он справедлив, будучи направлен против межрасового кровосмешения, против искусственно поощряемого властями засилья заполонивших нашу страну отбросов других наций, которые таким образом избавляются от нежелательных криминальных элементов.

У русского и у всех коренных евразийских этносов один общий враг – полицейско-клерикальное россиянское ГОСУДАРСТВО; тюрьма народов и, прежде всего, самого Русского Народа. Крах россиянской государственности предопределён. Но для Русской Нации и дл других коренных наций – это не конец, а напротив, начало. Начало их возрождения. Ибо вся эта обрыдлая иудовизантийская, ордынско-ханская, московско-питерская государственность не имеет к подлинной русскости никакого отношения. Русь намного древнее России, которая появилась только в XV веке. Россия должна погибнуть, чтобы возродилась Русь! Слава Руси!!!

Если правильно понимать Социализм как социальное равенство и контроль над справедливым распределением материальных благ, то мы, русичи – прирождённые социалисты, поскольку русская сельская община и рабочая артель, так же, как и ВЕЧЕВОЙ СТРОЙ – СОВЕТЫ, есть учреждения, созданные самим народом, его волеизъявление и воплощение его НАЦИОНАЛЬНОГО ДУХА.

Община (мир) – это способ совместного труда и жизни людей, равных в правах, обязанностях и ответственности, но с разделением труда по природным способностям. Артель – самоорганизующееся народное товарищество, обеспечивающее справедливое распределение благ, где нет эксплуатации человека человеком, где каждый артельщик одновременно является и собственником, и хозяином, и работником. Эти учреждения соответствовали высоким народным представлениям о социальной Правде, утверждали достоинство честного труда и труженика. Воля ценилась превыше всего, причём личная свобода не только не подавлялась общественными интересами, но, напротив, органически сочеталась и уживалась, не вступая в противоречия.

Известно, что И.Д.Якушкин и другие декабристы в сибирской ссылке обращаются к идеям русского «общинного социализма». Так, например, И.А.Бестужев писал, что «наши общины суть не что иное, как социальный коммунизм на практике». М.А.Фонвизин называл общину «коренной славянской стихией». В германии барон фон Гастгаузен (1792-1866) признавал, что основным преимуществом славянорусской народности перед европейскими является наличие крепкой сельской общины.

Подобные мысли развивал у нас И.А.Герцен (1812-1870) в своей теории «русского социализма», а так же Н.Г.Чернышевский; затем – народники. Все они рассматривали Общину не только как общественную структуру (ячейку), способствующую приходу социализма, но видели в ней ВЫСОКОЕ ДУХОВНОЕ НАЧАЛО.

Ранее о том же самом писал М.Бакунин, один из ведущих теоретиков Русского Анархо-Социализма, понимавший его как свободу и одновременно правопорядок без всякого ущерба для той и другой составляющих. Человек рождён свободным: его свобода ограничивается лишь ответственностью, добровольно на себя возложенной.

Анархизм отрицал и отрицает религиозный смысл принципа власти и верховной ценности государства.

Анархия – понятие, весьма профанированное как прежними, так и новыми властителями. Если «добропорядочному обывателю» конца XIX в. Анархист представлялся кем-то вроде антихриста в образе чернобородого нигилиста с бомбой под мышкой, то поколению, выросшему при «советской» власти, анархист виделся пьяным налётчиком, насильником, погромщиком в тельняшке и с маузером. Что ж, крайности сходятся. Свобода была одинаково неприемлема как для царского самодержавия, так и для большевистского комиссародержавия.

Анархия дословно означает «нет главенства», «нет начальства», «нет господства», «нет власти». Корень archi (archё) в греческом слове «анархия» означает господство, властное учреждение, отделённое от общества и поставленное над ним.

Основная Идея Анархизма состоит в том, что человеку изначально присуще стремление к свободе, как птице – к полёту. Суть Анархизма в том, чтобы один человек не властвовал произвольно над другим. Иными словами, Анархизм стремится к идеалу безвластного общественного устройства, ибо всякое властвование есть, по сути, насилие: насилие противоправное, несправедливое и аморальное. ВСЯКАЯ ВЛАСТЬ ЕСТЬ ЗЛО. Отсюда – безусловное отрицание государства, как носителя этого зла.

Анархисты против всяких «кратий». И против демократии, как власти «демократов». Хитроумное словосочетание «демократия» буквально означает «власть народа». Но разве народу нужно над кем-то властвовать? Над самим собою? Говорить, будто народ властвует сам над собою, это значит уподоблять его той унтер-офицерской вдове, которая «сама себя высекла».

Власть нужна политикам. Древнегреческое слово «политика» - от «полис» - государство. Целью всякой политики является завоевание, удержание и использование государственной власти в интересах господствующего класса. Полисы Эллады, так называемый Золотой век Афин эпохи Перикла, когда 90 тысяч полноправных афинских граждан (включая женщин и детей) существовали за счёт труда 365 тысяч рабов, не имевших никаких гражданских прав, это и есть «классическая античная демократия» (именно эта «демократия» приговорила к смерти вольнодумца Сократа). Даже столь выдающиеся умы, как Платон и Аристотель, свои проекты идеального государства основывали на безусловном праве рабовладения, как чего-то само собой разумеющегося.

Или взять республиканский Рим времён города-государства, большая часть населения которого была абсолютно бесправными рабами – «говорящими орудиями», «варварами», убивавшими друг друга на арене Колизея на потеху своим хозяевам.

За рабами вообще не признавалось человеческим прав. Следует заметить, что слово «демос» означало, строго говоря, не всю совокупность населения, не столько народ вообще, сколько лиц мужского пола, причём непременно состоятельных, т.е. обладавших определённым имуществом движимым и недвижимым и составлявших особый привилегированный класс. Отсюда следует, что не только масса рабов, но и огромное число неимущих граждан не являлось демосом и не обладало даже избирательными правами. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!».

Подлинный Золотой век, легенды о котором бытуют у всех народов, - это каменный век первобытного безгосударственного коммунизма. Мыслители Антифонт, Дикеарх и другие, кинические философы и стоики помещали Золотой век во времена древнейшего доолимпийского титана Крона, когда не было ни рабов, ни господ, и человек, близкий к Природе, жил простой, естественной, радостной и высоконравственной жизнью.

Греческий Крон – это италийский Сатурн. Время Сатурна впоследствии стали называть Золотым веком, когда все люди были равны, царила справедливость и вечный мир. Отголоски того блаженного времени долго сохранялись в сатурналиях – ежегодных древнейших обрядовых празднествах в честь Сатурна, справлявшихся в период зимнего Солнцестояния. Во время этих весёлых разгульных празднеств устраивались всенародные пиршества и как бы забывались социальные различия: в сатурналиях принимали участие и рабы, которым, в память о Золотом веке и согласно наидревнейшему обычаю, разрешалось сидеть за одним столом со своими хозяевами. Глубокий архаизм этого обычая заключался в том, что в дни сатурналий как бы возрождалось общинно-родовое равенство. Смысл праздника в честь стародавнего Крона – воспоминания о счастливом времени, когда, по словам античного писателя Лукиана из Самосаты, «вовсе не было рабов».

Если окинуть взором эпохи человеческой истории, то становится ясно, что наиболее длительной по времени (десятки тысячелетий) была стадия ранней первобытной общины, период бесклассового материнско-родового строя. Первобытный коммунизм полностью совпадал с материнским родом (сменивший материнскую коммуну патриархат с его воинственными рабовладельческими государствами уже далеко отошёл от первоначального социального равенства и занял гораздо меньше времени). Раннеродовая материнская община представляла собой большой коллектив сородичей, ведущих общее хозяйство, где все люди трудились сообща и были равны между собой. При таком ОБЩЕСТВЕЕНОМ ПОРЯДКЕ результаты совместного труда справедливо распределяются между всеми членами общины. Отсутствует эксплуатация человека человеком, присвоение собственности плодов чужого труда. Классов и государства ещё не было.

Анархо-Коммунизм, как учение, явился сначала в религиозном облачении: естественная первобытная религия своим авторитетом сакрализует уже исчезнувшую или исчезающую сплочённость, солидарность людей архаического доклассового общества. Свещенные предания утверждают, что Золотой век был веком полного торжества Анархо-Коммунизма, веком Свободы, Братства и Равенства.

Лозунг «Каждый – по способностям, каждому – по потребностям» - не марксисты придумали. Этот лозунг выдвинул французский писатель Этьен Кабе (1788-1857), приверженец коммунистических идей, соответствующих требованиям Природы, считавший возможным существование при коммунистическом устройстве общества своеобразной пантеистической религии.

Высокие идеалы Анархо-Коммунизма не могут быть легко поняты «цивилизованным», поверхностно образованным человеком – продуктом классового общества, чья мысль и психика заморочены многовековым господством государственных монотеистических религий. Для него само слово АНАРХИЯ в любых сочетания означает хаос, резню, панику, неразбериху, самодурство и т.д. Но Анархия – не хаос, а напротив, - ПОЛНЫЙ ПОРЯДОК, обусловленный самоорганизацией свободных людей в гармоничное САМОУПРАВЛЯЕМОЕ сообщество. Власть и принуждение не нужны там, где правит Совесть, а не страх.

По свидетельству всех этнографов и путешественников, у уцелевших «диких» народностей Севера и Сибири, сохранивших своё традиционное Языческое мировоззрение и первобытнообщинный уклад жизни, была полна, естественная АНАРХИЯ и полный, естественный ПОРЯДОК во всём.

Общественное устройство «дикарей» соответствовало высшему уровню этики и культуры. У них не было повелителей, властителей, начальников: там всяк был сам себе голова. Поскольку не было у людей чрезмерных и извращённых потребностей, алчности, жажды наживы, скаредности и скопидомства, то не было и зависти, грабежей и преступности. Не нуждались они ни в телохранителях, ни в охранниках, ни в милиции, ни в полиции. Честь, достоинство и личное имущество лучше всего оберегали свещенные родовые традиции. Если же и случались иной раз из ряда вон выходящие проступки, то не было наказания чувствительнее и страшнее, чем суровые меры общественного воздействия, когда человек обнаруживает, что стал изгоем: земляки от него отвернулись, его избегают, с ним не разговаривают…

Сходным образом и все деревни нашей необъятной крестьянской страны веками обходились без вмешательства власти и полиции. В своём доме, на своей земле крестьянин гораздо больше опасался судьи, чем грабителя. «Предметы, действительно произведённые трудом человека и необходимые ему для жизни, всегда ограждаются обычаем, общественным мнением, чувством справедливости и взаимности, и не нуждаются в ограждении насилием», - писал Лев Толстой.

Подобные обычаи имеют очень древнее происхождение. Известные греческие мыслители восхищались не только первобытнообщинной жизнью Золотого века, но и приравнивали к ней мир «варварских