Таинственный город

1930 год, конец лета. Где-то там, где сходятся границы Киргизии, Казахстана и китайской провинции Кашгар. Предгорья.

...Они не заблудились и не сбились с пути. Они попросту представления не имели, куда их занесло, а это совсем другое. Курбаши Джантай, уходя от висевшей на хвосте погони, петлял, как бог на душу положит, ничего толком не продумывая, кидаясь и метаясь, лишь бы оторваться - а мангруппа < Маневренная группа.> упрямо шла почти по пятам, то теряя след, то вновь находя. Сейчас они как раз потеряли след - и нужно было угадать нюхом, чутьем, наитием, куда старый лис может дернуть...

Все осложнялось тем, что места вокруг были насквозь незнакомые, даже проводник приуныл, удрученно ворча: мол, края глухие и совершенно необитаемые, никто их толком не знает, летних пастбищ тут нет, а значит, пастухи со стадами сюда не заходят, дичь не водится, так что и охотников не бывает. Пустые земли, бесполезные: сухая каменистая земля почти без травы, редкие деревца арчи, неотличимые друг от друга ущелья, осыпи, холодные ручейки...

Одиннадцать человек с двумя ручными пулеметами, на приуставших, но вовсе не загнанных лошадях - командир эскадрона, товарищ Аршак из республиканского ГПУ, проводник и восемь бойцов. Не армия, конечно, но у Джантая людей было еще меньше, с полдюжины - его крепко потрепали в долине, расчесали тремя станкачами из засады, так, что уцелевшие кучками прорвались сквозь оцепление, и по следу пошли мангруппы...

Народ был видавший виды, ни единого новичка, так что особых оснований для уныния не имелось. Не первый раз гоняли басмачей по горной глуши, и в дикие, незнакомые места забирались не впервые. К тому же они прекрасно понимали, что Джантай точно так же не знает этих мест, петляет наугад, прет наобум, а это дает погоне неплохие шансы. С чего же тут унывать?

В общем, они двигались по наитию, наугад, со всеми предосторожностями опытных охотников на двуногую дичь, способную в любой миг устроить засаду и огрызнуться из английских винтовок.

Они примерно знали (компас как-никак имелся), в какой стороне остались населенные места, в каком направлении - кашгарская граница, куда Джантай, теперь это совершенно ясно, и нацелился. До границы, насколько можно судить, было еще далековато - а впрочем, при нужде можно было ее и нарушить самую малость, углубиться немножечко на сопредельную территорию. Не особенно и великая держава - Кашгар. Всего-то навсего одна из провинций, на которые Китай фактически распался давненько тому. Утрутся и перетерпят, если что. Бывали прецеденты...

Город они увидели совершенно неожиданно.

Как это порой случается в горах, за узким проходом меж отвесными скальными стенами вдруг широко распахнулась долина, обширная, хоть кавалерийские парады устраивай. И там, правее и ниже, стоял самый настоящий город. Ни какой-то убогий кишлак, ни райцентр - именно город, в длину и ширину не менее парочки верст < Верста - 1, 06 км.>...

Всадники остановились без команды. Пулеметчики подняли " Льюисы". Стояла совершеннейшая тишина, только лошади порой шумно мотали головами, и звенели железки уздечек. До города было совсем близко, с полверсты, и без бинокля можно рассмотреть, что возле него - ни малейшего шевеления. Ни единой живой души в поле зрения.

Сначала командир подумал, что в расчетах он все же немного сбился, и они уже в Кашгаре. Но эту мысль пришлось с ходу отбросить. Во-первых, он служил в этих краях четвертый год и моментально вспомнил, что в прилегающих кашгарских районах таких больших городов нет. Во-вторых...

Во-вторых, он наконец поднял к глазам бинокль и рассмотрел все, как следует.

Это был совсем другой город. Не походивший ни на кашгарские, ни на китайские, ни на Бухару или Самарканд. Он был обнесен стеной с башнями, как на картинках из гимназического учебника истории - только не походили ни стены, ни башни на европейские крепости. Что-то совсем другое. Они ни на что знакомое не походили: стены из длинных каменных блоков, по-настоящему огромных, башни вроде усеченных высоких конусов, с закругленными сверху зубцами. Кое-где зубцы осыпались, две башни слева полуразрушены, а рядом с аркообразным проемом городских ворот стена обрушилась почти до земли - ив проеме виднелись каменные дома, опять-таки ни на что знакомое не похожие. Одни были выше, другие ниже, кое-где можно рассмотреть колонны, балконы и лестницы. Над крышами-конусами (вроде бы черепичными) кое-где высоко поднимались квадратные башни. А по обе стороны ворот (в проеме не было ни створок, ни решетки) стояли статуи - темные, почти черные, из какого-то камня. Массивные, могучие быки, высотой, если прикинуть, в два, а то и более человеческих роста, грозно наклонившие головы с рогами-полумесяцами.

Им не причудилось, не бывает так, чтобы одно и то же чудилось сразу всем. Чем дольше командир смотрел, тем больше утверждался в первоначальном мнении, что город очень, очень старый и давно заброшенный. Почему-то в голове крутилось словечко " невероятно". Невероятно старый и невероятно давно заброшенный. Такое у командира было впечатление, а почему, он и сам не знал.

Так уж таинственный город выглядел... Перед воротами растет не только трава, но и взрослая арча, даже на стене укоренилось невысокое корявое деревце (должно быть, ветром занесло семечко в расселину), черепичные крыши зияют многочисленными провалами - и ясно, что тут поработала природа, а не человеческие руки. Людей здесь не было давным-давно, город понемногу рассыпался и ветшал, хотя, без сомнения, был когда-то построен очень прочно, чтобы жить в нем долго и укрываться от врагов надежно. Враги у горожан, несомненно, имелись - иначе к чему было громоздить такие вот стены из неподъемных блоков? Стена в том месте разрушена землетрясением, не иначе - люди просто-напросто не взяли бы на себя такой труд...

Никто так и не произнес ни слова, а вот командир молчать более не мог, потому что командир именно он, и ему приходилось то и дело принимать решения, не показывать слабины, ничего не пускать на самотек. Над отрядом должна была постоянно витать его воля, словно отмененный революцией дух святой... Он обязан был думать и рассуждать за всех, и уж ни в коем случае не выдавать перед бойцами растерянности.

Он поступил немудрено - махнул плеткой, подзывая проводника Дильдаша, а когда тот подъехал, спросил сухо, насквозь деловито:

- Это откуда здесь?

Проводник - надежный и проверенный, из батраков, с заслугами перед революцией и Красной армией - мялся. Помалкивал. Даже не пытался по своему всегдашнему обыкновению объявить загадочный полуразрушенный город " плохим местом", " яман". А меж тем у него было множество известных ему одному " яманов". В одном, дескать, никак нельзя оставаться на ночлег - иначе ночью припрется горный дух с железным лицом и вывернутыми назад ступнями, передушит всех, как цыплят. В другом вот уже лет пятьдесят бродит с самыми недобрыми к путникам намерениями душа зарезанного разбойниками купца.

В третьем давным-давно закопали проклятый клад, и лучше там не задерживаться без особой нужды, проезжать побыстрее. И так далее - дэвы в развалинах заброшенного кишлака, огромные, с кошку, пауки-кровососы, девушки-оборотни...

Сейчас, однако, проводник угрюмо молчал, почесывая в затылке обеими пятернями сразу.

Потом пожал плечами:

- Знать не знаю... В жизни не слышал ни про какой город. Посмотри, он совсем старый... Сам по себе помаленьку рассыпается. Если бы тут жили, про них обязательно бы знали старики.

Или охотники. Старики и охотники все знают.

А про такое никто ничего не знает... Люди отсюда очень давно ушли.., или очень давно умерли.

Так давно, что и памяти не осталось. Давно...

- Ерунда! - крикнул подъехавший к ним товарищ Аршак. - Не должно тут быть никакого города! Потому что здесь никогда не было ни единого государства. А большой город никогда не бывает сам по себе, понимаешь? Большой город означает - государство. Я помню, чему меня учили... По науке, здесь никаким городам не полагается быть. Государства здесь не было. Одни дикие горы...

Он был армянин, вспыльчивый и горячий. Кто-то говорил командиру, что товарищ Аршак в свое время и в самом деле был студентом в Петербурге, в каком-то крайне удачном заведении, пока его не сорвала с места революция. Сам командир, откровенно говоря, закончил лишь реальное училище и унтер-офицерские курсы. Однако реальное от гимназии отличалось лишь тем, что в реальном не преподавали древних языков, а вот историю учили по тем же учебникам, что и в гимназии. Он и сам понимал, что большие города - признак государства. И помнил с грехом пополам, что никаких государств тут и в самом деле не было.

Однако данный город был чертовски убедителен. И командир, ткнув плеткой в ту сторону, проворчал:

- Наука наукой... Это что, мираж?

- Вряд ли, - вынужден был признать товарищ Аршак. - На мираж ничуть не похоже. Но все равно, по науке не положено...

- А что, наука знает все на свете? - пожал плечами командир. - На худой конец, ради пущей надежности, можно проверить...

Он тряхнул плечом, ловко уронив карабин прямо себе в руки, приложился, уверенно выпустил три пули. Покосился на товарища Аршака. Тот с удрученным видом поцокал языком. Как и все остальные, он прекрасно видел - пули выбивали крошку из каменного быка, того, что справа.

- Командир! - прямо-таки взвыл проводник. - Ну зачем? А вдруг это плохое место? В таких местах как раз и поселяются те, которые...

- Ох, да хватит! - в сердцах сказал командир. - Снова не начинай... И без твоих яманов тошно.

А кто-то из бойцов протянул мечтательно:

- Говорят умные люди, что в таких вот местах кладов навалом...

Вот эта реплика командиру не понравилась вовсе уж категорически. Он хорошо знал своих людей - надежные были ребята - и вовсе не боялся, что дисциплина в одночасье рухнет, и красные конники, пренебрегши присягой, полезут искать клады. Просто-напросто такие вот реплики настраивают личный состав на отвлеченный лад, меж тем погоня силами мангруппы - дело серьезное и не терпящее отклонений от маршрута даже в мыслях...

А потому он непререкаемым тоном распорядился:

- За мной, рысью марш!

И первым направил коня к выходу из ущелья, явственно видневшемуся впереди.

Остальные, конечно же, двинулись следом, больше не оглядываясь на таинственный город.

...Джантая они так и не догнали, - ускользнул, старый черт. Их, конечно, ругали, но подобное случалось в этих краях не впервые, и все обошлось, дальше ругани не продвинувшись. Возвращались они другой дорогой и города больше не видели. Командир о нем все же упомянул в рапорте - мимоходом, одной фразой. Несомненно, то же сделал по своей линии и товарищ Аршак.

Этим дело и кончилось. Снедаемых научным любопытством ученых поблизости не обреталось, а специально писать в Академию наук никто не стал бы, хватало своих, более приземленных и насущных забот. Товарищ Аршак, правда, грозился потом, что, когда будет в Ленинграде, непременно зайдет к какому-то профессору и расскажет о загадочной находке, но вряд ли у него выдалось время. На фоне того, что творилось в стране, чекист не нашел бы время ходить по профессорам.

А в тридцать шестом, долетали слухи, товарищ Аршак оказался прикосновенным к правотроцкистскому блоку - и как сквозь землю провалился.

А вот командиру повезло - он уцелел в бурные годы, не выйдя в большие чины, служил не лучше и не хуже многих, отшагал Отечественную, в отставку ушел полковником в пятьдесят пятом.

Эту историю он рассказал племяннику во времена оттепели, а племянник в начале восьмидесятых рассказал мне.

Если этот загадочный город существует на самом деле, он так и стоит в той горной долине - циклопические стены, башни, каменные быки у ворот. Вот эти быки, кстати, служат стопроцентным доказательством того, что город этот - не мусульманский. Ислам, как многие, должно быть, знают, запрещает изображать живые существа. Вот с древнеиранской мифологической традицией бык как раз связан теснейшим манером и служит образом лунного божества, - каковым был и в Средней Азии две-три тысячи лет назад. Вот только неизвестный " товарищ Аршак" был кругом прав: современная историческая наука ничего не знает о каких бы то ни было древних государствах в тех местах. Ну, а всякого, кто рискнет заикнуться, что современная историческая наука, деликатно выражаясь, не всеобъемлюща, моментально зачислят в презренные атлантологи, рехнувшиеся морозианцы и выкормыши академика Фоменко.

Поэтому поставим точку. Если город существует, он так и стоит в той долине. Но никто не знает, где эта долина...