Я хотел было рассказать о нем, но в это время к столику подошел наш конвоир и жестом предложил мне и Пабло следовать за ним.

– Время прогулки, – проговорил Пабло. Мы с Марджори переглянулись. В ее глазах была ' скрытая тревога.

– Не волнуйтесь, – успокоил я ее. – Поговорим за обедом. Все будет хорошо.

Шагая на прогулку, я задумался: а обоснован ли мой оптимизм? Эти люди могли в любой момент сделать так, что мы исчезнем бесследно. Солдат провел нас через небольшой холл, вывел на лестницу и встал у выхода. Мы спустились во дворик, окруженный высокой каменной стеной. Пабло кивком предложил мне пройтись по периметру дворика. Пока мы прогуливались, он несколько раз наклонялся, чтобы сорвать цветок с разбитых около стен клумб.

– О чем еше говорится в Седьмом откровении? – спросил я.

Он наклонился и сорвал еше один цветок. – В нем говорится, что не только сны подсказывают нам, как быть. Наставления посылаются и в помыслах, и в ^видениях. – –.», pjy да^ Qg этом Говорил падре Карл. Расскажите, каким образом наставления посылаются в видениях.

– Вам могут привидеться определенные события, которые укажут на все, что может произойти с вами. Если отнестись к этому со вниманием, то можно быть готовым к любому повороту в своей жизни. ^•" ~~ Я посмотрел на него:

– Знаете, Пабло, мне привиделось, что я встречу Марджори. И я встретил ее.

Он улыбнулся.

По спине у меня пробежал холодок. Похоже, я на самом деле оказался там, где нужно. То, что я интуитивно предвидел, сбылось. Мне не раз приходила в голову мысль, что я найду Марджори, и вот теперь это случилось. Произошло стечение обстоятельств. Я почувствовал себя легче.

– Такие мысли приходят нечасто, – признался я. Пабло отвернулся в сторону:

– В Седьмом откровении говорится, что таких мыслей у всех нас гораздо больше, чем мы это сознаем. Для того чтобы распознать их, мы должны быть очень наблюдательны. Когда что-то приходит в голову, необходимо задаться вопросом – почему? Почему сейчас я подумал именно об этом? Какое это имеет отношение к стоящим передо мной в жизни вопросам? Если мы постараемся думать таким образом все время, то это поможет избавиться от необходимости за всем постоянно следить. Таким образом, мы оказываемся в потоке эволюции.

– А как насчет черных мыслей? – спросил я. – Например, страха перед тем, что может случиться что-то плохое: пострадает любимый человек или не удастся достичь чего-то очень желанного?

– Очень просто, – объяснил Пабло. – В Седьмом откровении сказано, что видениям, вызванным страхом, как только они появляются, нужно ставить заслон. После этого, необхадимр» волевым усилием представить, что все кончается хорошо. И черные мысли практически перестанут одолевать вас. Ваша интуиция будет настроена на положительное. Если же будет представляться что-то плохое и после этого, то, говорится в Манускрипте, к этому следует подойти со всей серьезностью и не следовать за воображением. Если, например, вам пришло в голову, что вы попадете в автомобильную катастрофу, то следует ответить отказом на предложение подвезти вас на машине.

Мы обошли дворик кругом и приближались к конвоиру. Когда мы проходили мимо, ни один из нас не произнес ни слова. Пабло сорвал цветок, а я глубоко вздохнул. Было тепло, воздух был влажный. Стены нашей тюрьмы окружала густая тропическая растительность. Я заметил москитов.

– Пошли! – неожиданно скомандовал солдат. Он проводил нас в здание, и мы вернулись в свою камеру. Пабло вошел первым, а мне солдат загородил дорогу рукой.

– Тебе нет, – сказал он и кивком велел следовать за ним по коридору. Потом мы поднялись вверх по какой-то лестнице и вышли на улицу там, где меня ввели в здание вчера вечером. На стоянке перед домом на заднее сиденье большого лимузина усаживался падре Себастьян. Водитель захлопнул за ним дверцу. На какое-то мгновение Себастьян 'взглянул на меня, потом отвернулся и что-то сказал водителю. Машина рванула с места.

Конвоир подтолкнул меня к главному входу. Мы вошли, и он привел меня в какой-то кабинет. Мне было предложено сесть на деревянный стул, стоявший напротив белого металлического стола. Через несколько минут вошел невысокий светловолосый священник лет тридцати и, не' обращая на меня внимания, расположился за столом. В течение минуты он листал какую-то папку, а потом поднял глаза. В своих круглых очках в золотой оправе он производил впечатление интеллигентного человека.

– Вы арестованы за то, что имени при себе документы, запрещенные по закону, – проговорил он невыразительным голосом. – Я здесь для того, чтобы разобраться,