ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Мы подошли к концу нашего очерка истории вандаль­ского государства

Мы подошли к концу нашего очерка истории вандаль­ского государства. Сейчас речь не идет о том, чтобы в праг­матичной манере, к сожалению, получившей чрезвычайно широкое распространение, поставить вопрос об «уроках», которые можно извлечь из истории вандалов — прежде все­го из судьбы их африканского государства; в этом эпилоге уместнее спросить, оказали ли вандалы существенное вли­яние на историю стран Атласа и прервали ли они или нет неизменность развития — нечто подобное говорил еще Куртуа. К этому можно добавить вопрос о влиянии на не-африканские области. Ответ сам собой вытекает из предыдущего анализа. Не желая преуменьшить решающее воздействие переселения народов на историю и территорию Римской империи, мы должны подчеркнуть, что последствия ван­дальского завоевания и основания государства в Северной Африке были довольно незначительны. Характерно, что короли-хасдинги властвовали только над частью бывших рим­ских владений в странах Атласа; позднее они наблюдали, как эта территория постоянно сокращается под ударами мавров еще до того, как хотя бы один византийский солдат ступил на африканскую землю. И все-таки мы продолжаем твердо придерживаться высказанного выше мнения, что вандальское государство, не будь удачного нападения Юс- тиниана, могло бы продержаться еще несколько десятиле­тий. Однако, так как его роль мировой державы уже давно была исчерпана, его влияние на северо-африканское разви­тие должно было бы постепенно уменьшаться.

Не только во время мусульманского нашествия, но уже спустя пару десятков лет после похода Велизария следы ван­далов в Северной Африке полностью стерлись. В то время как цивилизующее влияние Рима в этой области, осуществ­лявшееся при помощи латинского языка, ортодоксальной церкви и многочисленных экономических форм, действо­вало еще несколько десятилетий, любое заметное воздей­ствие вандалов прекратилось вскоре после победы визан­тийцев. Итак, вандалы развернули в Северной Африке — как и в Испании — лишь временную, а именно, постоянно ослабевающую историческую активность, которая оказа­лась неспособной к сколь-нибудь длительному существо­ванию. Следует также допустить, что имевшее место воз­действие вандалов на Северную Африку носило скорее от­рицательный, чем положительный характер. Если отвлечься от зачатков феодализации, проявившихся в среде вандальс­кой служилой знати, вандальская колонизация и основание государства не повлекли за собой никакого существенного перспективного развития. Ничего нового не возникло и на месте римской структуры общества, сильно поврежденной нашествием. В сфере культуры вандалы, по отдельности легко поддававшиеся процессу романизации и кафолиза-ции, не смогли внести никакого собственного вклада в ла­тинский язык и литературу, научные и церковные институ­ты. В этом отношении их деятельность в целом носила раз­рушительный характер; пассивно восприняв римскую культуру, систему управления и экономику, они не сумели предложить ничего конструктивного для развития этих об­ластей. В этом проявляется внутриполитическая неспособ­ность, ставшая особенно действенной в период внешнепо­литических поражений. Ни одно государство не может на протяжении длительного времени выказывать внутри- и внешнеполитическую несостоятельность: обычно есте­ственным следствием является исчезновение, а значение та­кого государства для «мировой истории» в этом случае оп­ределяется скорее периодом его упадка, чем расцвета.

Несмотря на это, ни один специалист не будет утверж­дать, что вандальское королевство не имело значения для мировой истории. В качестве внешней опоры совокупнос­ти государств, образовавшихся в результате переселения на­родов, и разрушителя изживших себя порядков и институтов Римской империи оно выполнило важную функцию; хотя вандалы не смогли долго продержаться, они по мень­шей мере косвенно гарантировали достаточно спокойное развитие других варварских государств, прежде всего госу­дарства франков, так как они, равно как и остготы, отвлекли на себя удары Византийской империи. Кроме того, разру­шение африканских позиций Рима дало большие возмож­ности для развития берберско-мавританским силам, с го­товностью использовавшим их: тем самым дело дошло, естественно, до процесса дероманизации, сыгравшего зна­чительную роль для дальнейшего культурного развития, который был задержан вмешательством византийской державы, но был доведен до конца после успешного вторжения ислама.

Таким образом, если стремиться к объективности, мы не можем составить однозначного заключения: следует од­новременно подчеркнуть негативные черты вандальской власти, ее непреклонность и заторможенность, и в то же время учитывать позитивные признаки, проявлявшиеся большей частью косвенным образом. В любом случае фун­кция и значение вандальского государства далеко выходят за рамки промежуточного этапа между римским и визан­тийским господством в Северной Африке.