Психотерапия.

М есто психотерапии в медицине — особенное. В процессе взаимодействия врача и пациента встречаются две личности. Происходит лечение души душой. Больные психотерапевтического профиля — это совершенно особенный контингент. Их страдания нередко связаны с моральными конфликтами, семейными проблемами, переживаниями после тяжелых болезней, духовными поисками. В глаза врачу, как правило, смотрит человек, который испытывает дефицит любви, взаимопонимания, поддержки со стороны близких. К специалисту он обратился тогда, когда переживаниями заполнена вся душа, весь организм, и нет больше сил терпеть. Иногда переживания переходят в тяжелые соматические симптомы, различные боли, онемения, другие нарушения.

Мне чаще всего приходится лечить и консультировать людей либо неверующих, либо со слабой, несформировавшейся верой. Именно поэтому на психотерапевта возлагается большая ответственность, как на врача и человека. Его задача — помочь пациенту, стесненному болезнями и конфликтами, неурядицами и потерями. Для врача, посвятившего себя психотерапии, важно иметь собственные духовные ценности, которые бы определяли его работу с пациентами. Без собственной (я добавляю: православной) духовной платформы он не сумеет различить ситуационные (психосоциальные) и биологические причины заболеваний от экзистенциальных, мировоззренческих.

Засилье материализма и, соответственно, отсутствия духовных требований к врачам этой сложной и очень специфической, в медицинском смысле слова, профессии не прошли бесследно. К большому сожалению, православная духовность не является в нашем обществе критерием для деятельности психотерапевта. А как было бы правильно руководствоваться христианскими ценностями в таком сложном деле, как душепопечение. На практике каждый работает в меру своего видения жизни, своих принципов. С другой стороны, и это одна из нелегких проблем, — если и есть в душе врача вера Христова, то не всегда она находит отклик в сердце пациента.

Доктор не выбирает своих больных. На приеме может оказаться убежденный атеист или представитель иного филосовско-религиозного направления. В последних случаях медицинское кредо “ не навреди ” применимо вполне. Мой опыт показывает, что упор в лечении неверующих и неправославных стоит делать на здравый смысл, душевную поддержку, медикаменты. То есть оно должно быть более психофизиологически ориентированным. Но мы также должны с благоговением относиться к душе такого человека, ибо и она есть образ Творца. Если же на приеме оказывается человек, душа которого хочет обрести Господа, но мечется в неведении, то православный психотерапевт должен и духовно помочь ему. Он не подменяет собой священника. Он лишь предшествует ему. Доктор иногда представляет собой “заслон, ” ограждающий пациента от еще больших искушений (алкоголь, блуд, самоубийство).

Нередко пациенты спрашивают меня о смысле собственной жизни, видя в моем кабинете иконы. Евангелие. И тогда тем, у кого открыто сердце к вере, я рассказываю о христианстве, о христианском понимании смысла жизни, смысле страдания. Уверен, что психотерапия, проводимая по принципу “потерпите, все пройдет, ” в большинстве случаев просто недопустима. Приведу лишь несколько примеров.

Около полутора лет назад в состоянии выраженной тревоги ко мне обратился один состоятельный предприниматель пятидесяти двух лет от роду. Он сообщил мне, что не хочет больше жить, так как не видит смысла в своей жизни. В течение последних восьми лет он был трижды женат на женщинах вдвое младше его, нажил немалый капитал, и вот такой плачевный итог...

Или другой пример. Женщина средних лет потеряла единственного сына. Горе, слезы, безысходность и отчаяние не покидали ее ни на день с момента автокатастрофы, которая произошла два года тому назад... Еще пример. Молодой человек, перенесший в свои тридцать восемь лет два инфаркта миокарда... Есть тема практически запретная в светской медицине и психологии. Тема смерти. О смерти предпочитают умалчивать. Наука здесь бессильна. Тяжелых больных постоянно подбадривают: “Все будет хорошо, ” “Все будет нормально.” В этой лжи и умирает человек. Умирает не подготовившись, без покаяния, без духовного завещания.

Мне не раз приходилось видеть смерть неверующих людей. Хорошо помню одного человека. На лице его — ужас и смятение, весь он был в сильнейшей тревоге. Не нахожу слов, чтобы описать этот леденящий душу страх, в котором он пребывал. Даже мысли о смерти у атеиста рождают отчаяние. Для православного человека памятование часа смертного — важный фактор для исправления своей жизни. С юных лет христианин просит у Господа безболезненной, мирной, непостыдной кончины и доброго ответа на страшном судилище. Когда читаешь о кончине праведников и святых, то не горем, а умилением и отрадой наполняется душа...

Лечебное психотерапевтическое воздействие должно, на мой взгляд, иметь иерархию целей: от ближайших (успокоить, вселить надежду, устранить симптомы заболевания) до главных — внутренний рост и развитие, обращение к непреходящим ценностям. В противном случае психопрактика может стать небезопасным манипулированием душами людей или принесет лишь “косметический” эффект.

По моему глубокому убеждению, психотерапия, когда это возможно, должна стать “мостиком” к вере в Бога. Я искренне радуюсь, видя своих бывших пациентов в храме. Впоследствии если они и заходят ко мне, то только в гости, ибо обретают их души Всемогущего целителя — Господа нашего Иисуса Христа.

Поделюсь еще одним примером. В течение трех лет я работал в реабилитационном отделении кардиологической клиники. Мне предстояло проводить психологическую реабилитацию больных после инфаркта миокарда. Люди, которые приходили на прием, а это были в основном мужчины трудоспособного возраста, не находили себе места. Настроение их было подавленным, на глазах часто появлялись слезы. Другие — недоумевали, находились в растерянности и не верили происшедшему с ними. Еще бы, 45-50 лет, обилие планов, проектов. А тут такая тяжелая болезнь-инфаркт. От одного этого слова многие вздрагивали, на коже появлялись мурашки.

По инструкциям, как врачу-психотерапевту и психиатру, мне следовало проводить диагностику психических аномалий и лечить с помощью медикаментов и психологического воздействия. Различными исследователями установлено, что даже спустя 6-12 месяцев после возникновения инфаркта у 90% пациентов обнаруживается депрессия. Причины ее стойкости, как показали наблюдения, связаны с утратой смысла жизни, крахом надежд.

Детально ознакомившись с литературой по вопросу психологической реабилитации инфарктных больных, я уловил одну тенденцию, которую можно обозначить как уход от действительности, сглаживание острых углов или отвлечение. Конечно, успокоиться необходимо, но что дальше? Такие вопросы я задавал себе очень часто.

В центре психического здоровья Российской АМН в мае 1993 года состоялась конференция под названием “Психические расстройства и сердечно-сосудистая патология.” Я был ее участником. Тема психологической реабилитации инфарктных больных обсуждалась в контексте вопроса о “качестве жизни.” Было заслушано много выступлений и докладов по психологической реабилитации.

Главная философская мысль выступавших укладывалась в схему: достойно жить —достойно болеть — достойно умирать. Причем под достоинством понимались скорее социально-бытовые составляющие, но отнюдь не нравственные. О духовности, о Боге, о вере не было сказано ни единого слова. Ученые, как мне показалось, пытались спрятаться за научной терминологией, уйти от ответа на главный вопрос: “Что противопоставить болезни? ” В который как раз светская медицина и психология оказались в тупике. Выход из него непростой, он видится в обращении ко Христу, в смирении.

Митрополит Вениамин (Федченков) писал: “Несомненно существует связь между неверием и так называемой образованностью (в атеистических странах, прим. редакции). Но дело здесь не в учености, по нашему мнению, а в чем-то ином. В чем же именно? В несмиренности! Или, проще, в гордыни! По крайней мере, мое наблюдение таково. Ученость выделяет людей из массы простых рабочих, дает им преимущества, растет самомнение... а со всем этим приходит и гордость. “Вера же есть смирение, ” — говорит св. Варсануфий Великий. Но главное — не в этом; ученый человек начинает верить в себя: в свой ум, в свои знания, а не в Бога, не в благодать Божию.” Добавить к этим словам мне нечего.

Вот уже 14 лет руководит клиникой, в которой я вел прием, моя мама — Авдеева Галина Петровна. Она, как верующий человек, всячески способствует созданию в больнице теплого христианского климата. Под ее руководством мы разработали программу помощи больным на амбулаторном этапе. Одна из главных идей программы сводилась к тому, что инфаркт миокарда (или другая тяжелая патология) — событие, из которого необходимо извлечь что-либо ценное для будущей жизни, превратить страдания в нечто осмысленное и преодолеть болезнь на психологическом и духовном уровнях. С Божией помощью мы предприняли попытку целостного взгляда на человека в единстве всех сфер его бытия: биологической, социально-психологической и духовной. Девизом программы стали слова “врач и пациент в поисках смысла.”

Мой духовный наставник священник о. Борис Закиров, хорошо знакомый с вопросами психологии и философии, неоднократно приезжал к нам в клинику. Он встречался с врачами, знакомился с нашими планами, многое порекомендовал и благословил программу “во славу Божию и на помощь ближним.” Желающим пациентам мы стали читать поучения святых отцов, особенно те из них, которые касались смиренного перенесения болезней Христа ради. В моем кабинете мы прослушивали фрагменты православных песнопений, встречались с духовенством. После моего возвращения со Святой Земли мы получили благословение помазываться лампадным маслом от Гроба Господня, от Гробницы Пресвятой Богородицы. К большой радости всех нас, кардиологическая клиника располагалась в ста метрах от Введенского собора. Некоторые больные по возможности посещали богослужения, готовились к исповеди и святому причащению. Бывало и так, что больной поступал на лечение в очень тяжелом состоянии. Затем — этап реабилитации. А перед выпиской домой становился истинно православным. Слава Богу, милостью и щедротами непрестанно изливающему на нас!

С особенным вниманием мы вместе с больными и выздоравливающими читали поучения святителя Феофана Затворника. Как ясно, как четко епископ Феофан, угодник Божий, говорит о болезнях, об их значении для нашей жизни. С радостью процитирую святого: “Все от Бога: и болезни, и здоровье, и все, что от Бога, подается нам во спасение наше. Так и ты принимай свою болезнь и благодари за то Бога, что печется о спасении твоем. Чем именно посылаемое Богом служит во спасение, того можно не доискиваться, потому что и не узнаешь, может быть. Посылает Бог иное в наказание, как епитимью; иное для вразумления, чтоб опомнился человек; иное, чтоб избавить от беды, в какую попал бы человек, если бы был здоров; иное, чтоб терпение показал человек и тем большую заслужил награду; иное, чтоб очистить от всякой страсти, и для других причин... Ты же, когда вспомнишь о грехах, говори: “Слава Тебе, Господи, что Ты наложил на меня епитимью для исправления! ” Когда вспомнишь, что прежде не всегда поминала Бога, говори: “Слава Тебе, Господи, что Ты дал мне повод почаще вспоминать о Тебе! ” (Вып. 1, пис. 42, с. 41).