Эдвард POV. — Блядь, как ты думаешь, что я мог чувствовать?

— Что ты чувствовал?

— Блядь, как ты думаешь, что я мог чувствовать? Я был в ярости!

— Был ли повод для того, чтобы тебя обвинять?

— Что? Нет! Конечно, нет! Я был чертовски расстроен. Чёрт, неужели только я жестикулирую руками, когда расстроен?

— Хочешь сказать, что ты не собирался ударить её?

— Я бы никогда не ударил её. Я бы никогда не причинил ей боль... Она слишком важна.

— Эдвард! Эдвард! О Боже, остановись!

Я пытался не обращать внимания на голос, но вскоре почувствовал, как его владелец схватил меня за руку и потащил обратно. Остановившись, я повернулся и впился взглядом. Розали было всё равно. Она просто вернула мне мой взгляд.

— Блядь, просто позволь мне уйти, – выпалил я.

— Что случилось? – спросила она. – Почему ты плачешь?

— Я не плачу, – возразил я.

Она подняла руку и, вытерев щёку, показала мне свои мокрые пальцы.

— Правда? Думаю, твои глаза просто вспотели, – с сарказмом ответила она.

Я закатил глаза и выдернул свою руку обратно. Она вздохнула, а я вытер со щёк предательские слёзы.

— Поговори со мной, Эд, ты знаешь, что тебе это нужно, – сказала она, скрестив руки на груди. Отведя от неё свой взгляд, я сжал зубы и покачал головой. – Поговори, – потребовала она.

— Разговор ни к чему не приведёт, – пробормотал я. – Всё это дерьмо, – она ничего не сказала, просто посмотрев на меня, вскинула брови, терпеливо ожидая, когда я продолжу. – Блядь, она отвергла меня, понятно? Теперь ты счастлива? Элис будет просто в восторге. Наконец-то, грёбаному Эдварду Каллену кто-то разбил сердце. Ой, подождите, никто даже не знал, что у этого ублюдка есть сердце. Ха! – сказал я, с отчаянием жестикулируя руками.

— Она... что? Белла отвергла тебя? – недоверчиво переспросила Розали. – Серьёзно?

— Гусыня меня отвергла, – сказал я, зажмурив глаза, и пальцами сжав переносицу – Чёртова Гусыня меня отвергла, – как только я это сказал, мои плечи сотрясла мелкая дрожь, и я почувствовал, что щеки снова стали мокрыми. Ебать. Кто я такой? Девушка? С каких это пор я не мог справиться с небольшим отказом?

— О, милый, – сказала Розали на удивление тихо. – Что же, блядь, эта сука сказала? Хочешь, я надеру ей задницу? Я могу. Мне плевать на то, что эта девочка калека; я могу надрать ей задницу.

Повернув голову, я впился в неё взглядом. Я понимал, что она просто шутит и пытается меня развеселить, но я не оценил этого. Угроза причинить боль девушке, которую я любил, неважно, какую боль она мне причинила, не подняла мне настроение. Наоборот, мне стало ещё хуже.

— Думаешь, это смешно, не так ли? – выпалил я.

— Нет, не думаю, – ответила она, и казалась честной и усталой. – Но признай, что ситуация довольна необычна. Понимаешь, ты, Эдвард Каллен, стоишь здесь на стоянке и плачешь из-за какой-то девушки.

— Она не просто какая-то девушка.

И я не плачу.

Розали закатила глаза и улыбнулась.

— Да, это я уже поняла, когда застукала вас, ребята, и когда разговаривала с ней по пути наверх.

— Ты с ней разговаривала? – я почувствовал, как вспыхнул мой гнев.

Если Белла отвергла меня из-за того, что ей сказала Розали, клянусь Богом, я... я что? Чёрт. Блядь, ну почему все считают нужным вмешаться? Сначала Джаспер, а теперь Розали. Ничего удивительного в том, что Белла хотела оставить наши отношения тайными – если бы об этом все узнали, то каждый захотел бы высказаться и контролировать то, что мы имели.

— Я просто спросила её о том, что вы делали, – ответила Розали, рассматривая свои наманикюренные ногти. – Казалось, она немного занервничала, когда я спросила, почему она не стучит на тебя и не хвастается отношениями с тобой. Почему она не расскажет об этом всему миру.

— Она не стучит на меня, – пробормотал я.

— В любом случае, по-видимому, она не хочет, чтобы люди знали. Это всё, что я поняла. После этого мне пришлось пойти и избить своего брата, за то, что он держал это в тайне.

Я вздохнул.

— Неужели она сказала тебе, почему не хочет, чтобы люди знали?

— Она сказала это потому, что это не их дело, и я могу уважать её за такие слова. Просто я удивлена, что она хочет скрыть это, потому что если бы о вас стало известно всем, она извлекла бы огромную пользу, – она засмеялась пустым, ничего не выражающим смехом, и это было словно ногтями по доске. – Ты гробишь свою репутацию из-за этой девушки, а она по-прежнему отвергает тебя. Она просто девушка-загадка. Может, она и вправду безумна, как говорят люди?

— Ты рассказала Эмметту?

— Нет, у меня такое чувство, что не я должна об этом рассказывать.

После этих слов я повернулся и ушёл. Розали не была тем человеком, к которому я мог бы обратиться за утешением. Она не знала, как помочь и ободрить человека. Словно она не знала, что предпринять...

Чтобы заставить меня почувствовать себя лучше, она собиралась оторваться на Белле, или обратить своё внимание на то, что Белла сделала со мной? Судя по всему, она не могла выбрать – именно поэтому решила сказать о ней что-то хорошее, и в то же время, собиралась попустить её. Мне не понравилось это. Хоть я оценил то, что она ничего не сказала Эмметту. По крайней мере, у неё были хоть какие-то принципы.

Не имеет значения, что Белла только что меня отвергла. Если я буду слушать, как люди говорят о ней гадости, мне станет только хуже. Если люди будут ставить акценты на её недостатках, то это значит, что будут обращать внимание также и на мои.

Если я влюблён в кого-то, у кого полно недостатков, то что тогда можно сказать обо мне?

Проигнорировав оставшиеся уроки, я направился домой. Пока я не попал домой, мне даже не пришло в голову, что всё свое дерьмо я забыл в шкафчике. Все, что на мне было, так это рубашка и майка под ней, и зайдя в дом, я почувствовал, что сильно замёрз.

В доме стояла смертельная тишина, и ни один из автомобилей родителей не был припаркован у входа. Я предположил, что у меня было несколько часов для себя.

Поднимаясь по лестнице, я чувствовал, как с каждым шагом меня накрывает волна страха. Словно назревающая буря, готовая ударить в любую секунду. Добравшись до третьего этажа, я нахмурился и медленно направился в свою комнату. Толкнув дверь, я захлопнул её, и она за мной закрылась.

И тогда я чертовски рассыпался.

Прежде чем я это понял, словно сумасшедший, я стал покачиваться взад-вперёд; согнув ноги, я обнял их. Качаясь, я уткнулся лбом в колени и прислонился спиной к двери.

Мне хотелось блевать. Или может, упасть в обморок. А может и то, и другое? Нет, лучше - просто обморок.

Очнуться в собственной блевотине – это отвратительно.

В тот момент, темнота и бессознательное состояние казались весьма привлекательными.

Это так чертовски больно.

Сдавленный стон вырвался из меня до того, как я успел его остановить. Я схватился за волосы с такой силой, что почувствовал, как начала болеть моя голова. Хоть эта боль была ничем, по сравнению с болью в моей груди. Словно что-то разъедало меня изнутри. Я не мог даже понять, как что-то в моей голове могло вызвать такую сильную реакцию.

Белла не причинила мне физическую боль – она всего лишь произнесла несколько слов. И эти слова, если думать логически, должны затрагивать только мой мозг, не грудь. Но блядь, её слова причиняли такую боль, какую я никогда раньше не испытывал. Все они набросились на меня, и нападали снова и снова.

Не позволяя мне забыть.

Блядь, Белла могла ударить меня ножом, и вероятно, мне было бы не так больно, как от её слов.

Попытавшись кулаком растереть свою грудь, другой рукой я схватился за волосы, но это не помогло успокоить боль. Было чертовски больно, и я не знал, что мне сделать, чтобы облегчить эту боль. Ебать, я едва мог дышать.

" Тебе нужна помощь. Помощь, которую я не смогу тебе дать. И я не смогу... я не смогу быть той, в ком ты нуждаешься, или той, кого ты хочешь".

Сжав руку в кулак возле своей груди, я с трудом подавил желание просто ударить себя туда, где было больнее всего. В сердце. У меня было грёбаное сердце. Ебать, кто знал?

Блядь, я любил её, в этом не было никаких сомнений. Я любил Изабеллу Свон. И я не мог поверить, что на самом деле признался ей в этом, да ещё в присутствии Джаспера.

Я сказал ей то, что никогда никому не говорил, и эти три слова были самыми правильными на тот момент. Я любил её. Ничто не могло это изменить. Даже то, что она так жестоко отвергла меня, выплёвывая мои проблемы мне в лицо.

Почему она упрекала меня тем, что я не мог контролировать, и использовала это в качестве причины, почему она не хочет быть со мной? Я имею в виду, это похоже на то, если бы я сказал, что её мать сумасшедшая и именно поэтому я не могу быть с ней.

Она не могла помочь своей матери больше не быть сумасшедшей, так же, как и я не мог помочь...

Я застонал.

Ебать, она была права.

Блядь, то, что со мной творится – это ненормально. Я едва мог ездить в машине, не говоря уже о том, чтобы сидеть за рулём – как нормальный человек. У меня были провалы в памяти, и странные нервные срывы, и я... я стал просто грёбаным ненормальным.

И я мог это изменить. Всё, что нужно, это только заикнуться об этом, и мой папа найдёт лучших мозгоправов, которые только могут быть. Не имело значения, что, по моему мнению, она также нуждалась в помощи. Блядь, у неё были свои понятия о любви, сексе и вообще о жизни, но всё же, по-настоящему, она ещё ни с кем не разговаривала о той ночи.

Я люблю её, и буду продолжать любить, даже если она не получит никакой помощи.

Она всегда будет моим Воробьём.

***

— Она грёбаная лицемерка. Она хочет, чтобы я получил помощь, когда именно она – одна из тех, кто в полном дерьме.

— Хочешь сказать, ты не понимаешь, с чем это связано?

— Блядь, конечно, я понимаю. Её мать – сумасшедшая. Я не жду бабочек и грёбаный леденец на палочке. Я только хочу, чтобы она доверяла мне.

— Мне кажется, она доверяет тебе. Иначе она не сказала бы тебе правду.

— Правду... блядь, какую правду?

— Она признаёт тот факт, что не может быть твоей девушкой. И сделав шаг назад, она позволяет вам обоим вздохнуть и понять, куда вы идёте.

— Она грёбаная лицемерка.

— Я не говорю, что она без недостатков. Я просто сказал, что возможно, она помогла вам обоим.

— Ей нужна помощь.

— Я не сомневаюсь в этом ни секунды.

***

Она грёбаная лицемерка.

Или может, она просто слепа... и сломлена. Блядь, она настолько слепа и сломлена, что не может даже увидеть саму себя. Она настолько слепа, что не может даже видеть в темноте.

Я злился на неё из-за этого, а может, я злился на себя? Не её вина, что она пошла по этой дороге, но её ошибка, что она продолжала следовать по ней. Она отказывалась от помощи. Она даже не хотела признавать, что у неё проблемы.

Ебать, огромные проблемы.

И у меня тоже.

Я вспомнил, как смотрел однажды с семьёй какой-то дурацкий фильм. Какая-то женщина в нём говорила, что если искренне любишь кого-то, то нужно его отпустить. Потому что, если этот человек предназначен тебе судьбой, то он вернётся... а если нет, то это к лучшему. Или что-то похожее. Какое-то подобное дерьмо. И если это – правда, значит ли это, что я должен отпустить Воробья? Пусть она, так сказать, расправит крылья и летит? И если она действительно любит меня, и если она предназначена мне судьбой, то она прилетит обратно?

Я не верил в судьбу или рок. Я не верил в то дерьмо, как например, родственные души и люди, которые тебе " предназначены". Я верил только в то, что чувствовал, а то, что я чувствовал в этот момент – любовь. Любовь к ней, и мне, блядь, не хотелось её отпускать.

Но какой смысл бороться за кого-то, кто тебя не любит?

***

— Расскажи мне, как ты ведёшь себя с девушками?

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, ты добиваешься девушку каким-то физическим контактом или с помощью слов?

— Я парень, конечно, мне больше нравится... близость.

***

Ближе к вечеру, в мою комнату вошёл папа. Я сидел на диване и смотрел в окно, словно был в коме или ещё какое дерьмо. Я даже не осознавал, что сидел так уже почти четыре часа, пока он не прочистил горло, и я взглянул на будильник.

Уверен, время действительно летит, когда вы чувствуете к себе жалость.

— Объясни мне, почему мне сегодня позвонили из школы и сказали, что ты пропустил кучу уроков? – спросил он серьёзным голосом. Продолжая смотреть в окно, я вздохнул и пожал плечами.

— Не было желания, – пробормотал я.

— Не было желания, Эдвард? Не было желания идти на урок? Ну, у меня тоже нет желания каждый день ходить на работу, но я должен, потому что это моя работа. А ходить в школу и заниматься – это твоя работа, – сказал он, и я даже не мог найти в себе силы, чтобы на это заявление закатить глаза. – Скажи мне, есть ли реальная причина, по которой ты решил прогулять?

Глубоко вздохнув, я приготовился дать ему честный ответ. Но воздух покинул мои лёгкие, а слов так и не последовало. Поэтому я только покачал головой и пожал плечами. Будто этого ответа было достаточно.

Это было не так.

Папа глубоко вздохнул, и я почувствовал на себе его неодобрительный взгляд.

— Ты не можешь больше так продолжать, сын, – сказал он.

— Я знаю, – пробормотал я.

— И что ты предлагаешь нам делать? – спросил он. Я понимал, что он не слишком рассчитывал на ответ.

Я повернул голову и встретил его взгляд.

— Мне нужна помощь.

***

На следующий день Белла в школу не пришла.

Я стоял с Эмметтом, Роуз и Элис, и наблюдал, как подъехал автомобиль Джаспера. Как обычно, он припарковался за фургоном Кроули, и когда Джаспер появился из-за него, я поморщился, поняв, что он был один. Я подумал, что она, возможно, приедет с кем-то ещё.

— Привет, милый, – сказала Элис, подарив Джасперу свой обычный утренний поцелуй. – Где Белла?

Прежде чем улыбнуться Элис, глаза Джаспера метнулись ко мне.

Улыбка была поддельной. Мне стало интересно, был ли я единственным, кто заметил это.

— Она себя не очень хорошо чувствует, – ответил Джаспер. – Её беспокоит нога, и врач решил, что будет лучше, если этот день она проведёт в постели.

Почему это прозвучало так, словно он лгал? Он лгал? Как по мне, так он делал именно это. Но все остальные, приняв его объяснение без дальнейших вопросов, просто кивнули.

Если он лгал, то вероятно только потому, что она попросила его об этом.

Сжав зубы, я уставился в землю и ушёл от них.

Хорошо, пусть будет так.

А ведь она по-прежнему собиралась поддерживать меня и всё ещё быть моим другом, несмотря на то, что мы не могли быть вместе. Вау, я хочу сказать, так ли это, Белла? Ты не можешь сдержать своё обещание, и поэтому решила избегать меня, из-за этого?

Фыркнув про себя, я зашёл внутрь.

Если Белла собиралась игнорировать меня, то я мог делать, то же самое.

В эту игру можно играть вдвоём.

Проходя мимо девушек, я повернул голову и посмотрел на них. Может, я почувствовал бы себя лучше, если бы просто получил разрядку. Может, мне было так дерьмово, потому что я уже несколько недель не трахался. А почему я этого не делал? Потому, что Белла – грёбаная недотрога. Она, блядь, блокиратор члена, с гипсом и костылём.

Я сделал небольшую инвентаризацию девочек в нашей школе, пытаясь решить, какую из этих шлюх я хотел бы осчастливить сегодня, оказать ей честь, и оттрахать её киску своим великолепным членом.

Лорен? Нет, блондинку не хочу. Таня? Нет. Просто нет. Ирина? Да, может быть. Ирина покрасила свои волосы в каштановый. Но она также подстриглась, и глаза у неё голубые, а не карие...

Какого хрена? Блядь, какая разница, какого цвета у неё глаза? Ты же не их будешь ебать!

У Беллы глаза карие.

Я застонал про себя.

Ебать меня в сердце.

***

— Ты всегда используешь секс, как способ уйти от проблем?

— Раньше у меня не было никаких проблем.

— Я понимаю это как " да".

***

Белла – упрямая сука, и должно быть, часть её упрямства передалась мне, потому что на тот момент я чувствовал себя чертовски упрямым. Больше всего на свете мне хотелось схватить Джаспера, прижать его к стене и потребовать рассказать мне настоящую причину, почему её не было в школе. Но я этого не сделал. Мне удалось держать свои чувства под контролем.

Я не прижал его к стене; я даже почти не разговаривал с парнем, не говоря уже о том, чтобы расспросить его о Белле. Во время обеденного перерыва он бросал на меня странные взгляды, но так ничего и не сказал. Я молча удивлялся, неужели он нормально себя чувствовал? Неужели кошки не скреблись у него на душе? Я имею в виду, чем бы закончился наш с Беллой разговор, если бы он не прервал нас? Ему нечего было там делать, но всё же он пришёл. Ебать, он всё испортил, и теперь она меня боялась.

Особенно после того, как он упомянул, что я был близок к тому, чтобы ударить её, хотя это было совсем не так.

Никогда не думал, что буду обижен на Джаспера.

Но в тот момент я чувствовал именно это.

Дерьмо, всё могло пойти совсем иначе, если бы он не был там и не повлиял на её решение. Было ясно, что он имел на неё какое-то влияние. Я имею в виду, так должно быть, верно? Учитывая то, как сильно она, казалось, доверяла ему теперь, разговаривая с ним о том, о чём почти не говорила со мной.

Как же так получилось?

Чёрт, если бы я знал.

Школа закончилась. К счастью.

Забрав вещи из своего шкафчика, я встретился с Эмметтом. Мы молча шли к его машине, и я удивлялся, почему он до сих пор не спросил меня о Белле. Он даже не спросил, почему я хотел прогуляться с ней. Он не расспрашивал и никак не прокомментировал это.

Я подумал, что возможно, Розали уже рассказала ему всё, что знала, хоть обещала, что не будет делать это. Или может, ему просто было плевать. Может, ему уже надоело быть телохранителем.

Взглянув на него, я фыркнул и покачал головой.

Кого я обманываю? Это был бы не Эмметт. Он грёбаный телохранитель. Защищать людей – это его грёбаный смысл жизни.

Мы сели в машину и, всё ещё не говоря ни слова, поехали.

Взглянув на спидометр, я отметил, что мы ехали слишком медленно, а его руки держали руль так, словно он был на экзамене по вождению.

— Блядь, почему ты ведёшь машину как грёбаный старик? – выпалил я.

От неожиданности Эмметт вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Чёрт, парень, – крикнул он. – Ты не можешь целый день быть тихим, а затем таким вот образом пугать меня до дерьма.

— Ну, прости, – сказал я, закатив глаза. – Но ты можешь ответить на этот проклятый вопрос?

Глубоко вздохнув, он посмотрел на меня, и вновь переключил внимание на дорогу.

— Потому что ты ненавидишь машины. Ты ненавидишь ездить в них. Ты не можешь даже управлять ими. Я подумал, что могу попытаться сделать это дерьмо проще для тебя, и не ездить на машине словно сумасшедший. Я надеялся, что если я это сделаю, ты перестанешь гробить кожаную обивку, – он посмотрел на мои руки и закатил глаза. – Но думаю, что это впустую потраченные усилия.

Я опустил взгляд на свои руки, чтобы тоже увидеть, что он имел в виду. Я чуть не застонал, когда понял, что держась, вцепился пальцами в сиденье так крепко, что побелели костяшки пальцев. Почему я не замечал, что делаю это?

Я попытался отпустить кресло и размять пальцы, но вскоре заметил, что вцепился снова. Но на этот раз не так сильно. Я попытался успокоиться, но это были напрасные усилия, учитывая то, что я сидел в движущемся автомобиле. У меня никак не получалось расслабиться.

Эмметт завернул налево, и я едва удержался, чтобы не сказать ему, чтобы он просто развернулся и ехал обратно. Я уже начинал чувствовать, что это была плохая идея. Вскоре машина остановилась, и Эм посмотрел на меня.

— Ты хочешь, чтобы я забрал тебя позже или...? – спросил он.

— Я позвоню тебе, когда закончу, – ответил я и вышел из машины.

— Удачи, – сказал он, и неловко улыбнувшись, помахал рукой. Прежде чем уйти, я закатил глаза. Что заставило его расхохотаться.

Я повернулся в сторону здания и вздохнул.

Больница.

Кажется, у меня никогда не получится избавиться от этого места.

***

Доктор Рэндал спрашивал меня о моих провалах в памяти. Я же хотел послать его на хуй.

Но это не был " продуктивный" способ провести наше время.

По крайней мере так, очень любезно, сказал мне папа, после того, как назначил эту встречу для меня.

Я не знал, что говорить доктору Рэндаллу, поэтому решил просто молчать. Казалось, он не возражал, так как продолжал рассказывать мне о различных видах провалов в памяти. Я хотел проигнорировать его, и на эту небольшую лекцию закатить глаза. Я всё ещё не мог приписать это себе, всё это казалось для меня слишком безумным. Но чем больше он говорил, тем больше я прислушивался – хоть делал вид, что просто смотрю в окно.

—...похоже на то, когда теряешь сознание. Но так бывает не всегда. Иногда это просто потеря памяти. Человек по-прежнему в сознании, действует как обычно, но когда всё заканчивается, он просто не может ничего вспомнить. Это почти не отличается от того, когда человек страдает потерей памяти от воздействия алкоголя. Но также это могут быть моменты, когда человек действует в приступе ярости, совершает что-то, не осознавая этого. И затем мозг просто блокирует воспоминания, – объяснил он спокойным голосом.

— Может быть несколько причин, почему твой мозг решил заблокировать некоторые воспоминания. Некоторые из них, возможно, были слишком болезненными для твоего мозга, и он просто не смог их обработать, но некоторые могли быть просто случайными. Это также может передаваться генетически, зависит от вида провалов в памяти, от которых ты страдаешь. Но более вероятно, что ты пострадал от какой-то травмы головы, и именно это вызвало их. Возможно, ты всегда страдал от лёгких провалов, и даже сам не осознавал этого. Но травма сделала их хуже. Конечно, наркотики и алкоголь могут ещё сильнее ухудшить ситуацию. Пока нет никакого известного способа лечения, чтобы навсегда избавиться от этого.

Обернувшись, я бросил на него скептический взгляд. Как по мне, так всё это походило на ерунду.

— Так если я страдаю от этого дерьма, почему вообще должен переживать из-за этого, ведь всё равно не смогу ничего исправить? – спросил я.

— Исследования показали, что помочь может медитация, а также упражнения для ума. Твой отец сказал, что ты увлекался музыкой. Что-то изменилось? – спросил он.

— Я проснулся утром, и понял, что больше не могу играть, – ответил я, и снова повернулся к окну.

— Ты помнишь, что чувствовал, когда занимался музыкой?

— Свободу, – ответил я, даже не задумываясь. – Музыка освобождала. Я мог играть на фортепиано в течение нескольких часов. Или на гитаре. Я полностью погружался в свою музыку. Проходили часы, а мне казалось, что минуты.

— Можно сказать, что когда играл, ты входил в состояние транса? – подтолкнул он.

Я фыркнул и пожал плечами.

— Хотите сказать, что в это время я был в бессознательном состоянии? – спросил я после паузы.

— Можешь вспомнить, когда ты ещё терял счёт времени, за исключением твоих занятий музыкой? – спросил он, проигнорировав мой вопрос.

— Вы спрашиваете меня, могу ли я вспомнить то дерьмо, которое забыл? – он слегка усмехнулся, и я закатил глаза. – Нет, я не знаю, – ответил я со вздохом.

В отражении окна я увидел, как он записал что-то в свой блокнот.

— А сейчас? Ведь ты перестал заниматься музыкой.

Я снова пожал плечами.

— Я помню только тот случай, когда я избил свою машину... я не знаю...

Он сделал ещё одну заметку и посмотрел на часы.

Наше время истекло.

***

Я позвонил Эмметту, и он приехал, чтобы забрать меня. Он спросил, как всё прошло, на что я только пожал плечами. А как ещё прикажете мне на это реагировать? Целый час я слушал какую-то херню. Как это, хорошо или плохо? Это был просто ещё один час моей жизни, тот, в который я больше никогда не вернусь.

На обратном пути домой мы проезжали мимо школы, и мои глаза расширились, когда я увидел очень знакомое лицо.

— Останови грёбаную машину! – закричал я. Эмметт вздрогнул, и чуть не свернул на другую полосу. Наконец взяв себя в руки, он притормозил на обочине.

— Чёрт, что за херня, парень? – обращаясь ко мне, пожаловался он, но я его не слушал. Я уже выскочил из машины, и направлялся к ублюдку, который стоял на автостоянке у входа в школу.

Должно быть, когда я к нему подходил, он услышал, потому что обернулся. Страх промелькнул на его лице, но быстро сменился самодовольной ухмылкой.

— Эдвард Каллен, давно не виделись, – сказал Джейкоб, когда я подошёл к нему, и, скрестив руки на груди, прислонился к своему дерьмовому мотоциклу.

— Ебать, что ты здесь делаешь? – спросил я, сжав руки в кулаки.

— А, ты знаешь... просто проверяю окрестности, – ответил он и лениво пожал плечами.

— Проверяешь окрестности... да, конечно, – фыркнул я. – Ты оставишь мою девушку в покое. Ты всё понял, придурок? – сказал я, сразу приступив прямо к делу. Сузив глаза, он оттолкнулся от своего мотоцикла. Его руки также сжались в кулаки.

— Твоя девушка? Твоя девушка? Белла не твоя. Только то, что ты её переехал не делает её твоей. В каком бредовом мире ты живёшь? В мире " что сломал, то и купил"? – выплюнул он.

— Если бы это было так, тогда она бы принадлежала тебе, так как ты один из тех, кто сломал её изначально! – выплюнул я обратно. Он открыл рот, чтобы ответить, но слов так и не последовало. – Нечего сказать, не так ли? – усмехнулся я.

Он ответил; поднял кулак и занёс его. Он был слишком медлителен, хотя бы потому, что я пригнулся и ударил его в живот, затем набросился прямо на него, толкая его к мотоциклу. Он опрокинулся вместе с нами, и Джейкоб сделал всё возможное, чтобы заблокировать мои удары, когда я начал бить его в лицо.

— Эдвард! Твою мать, что ты делаешь! – Чёрт, Эмметт.

Он попытался оттащить меня от Джейкоба, но походило на то, словно мои кулаки не могли успокоиться и продолжали бить этого идиота в лицо. Как он посмел показать свою отвратительную физиономию в моём городе? Резервации для него уже недостаточно?

— Остановись! Братан, блядь, успокойся! – заорал Эмметт, наконец, успешно оттянув меня от Джейкоба.

— Он это заслужил! – выплюнул я, почувствовав во рту вкус крови.

— Уверен, что так оно и есть, – ответил Эм, отводя меня подальше. – Но я понятия не имею, кто этот парень.

Я посмотрел на Джейкоба, который потирал челюсть. Он не выглядел таким избитым, как мне бы того хотелось. Чёрт, я вообще бил его? Да, его нос был в крови, но он не выглядел сломанным.

Ебать, я должен был сломать ему челюсть.

— Она никогда не будет твоей, – пробормотал Джейкоб. – Ты просто хочешь её, потому что знаешь: она хочет быть с кем-то другим. Хочешь то, что не можешь иметь. Идиот.

— Если ты хоть приблизишься к ней, клянусь, блядь, я перекушу тебе шею, – пригрозил я, пытаясь снова добраться до него, но меня сдерживал Эмметт.

— Как будто она хочет тебя. Моя Белла имеет лучший вкус, – сказал он, и не спуская с меня глаз, поднял свой мотоцикл.

— Белла? – повторил Эмметт, и я почувствовал его замешательство, или может, это был шок.

— Да, Белла Свон, – произнёс Джейкоб. – Когда-нибудь слышал о ней? Может, тогда ты напомнишь своему приятелю, что она моя. Она была моей ещё до того, как я родился. Нам суждено быть вместе. Быть со мной для неё будет также просто, как и дышать. В отличие от этого дерьма, – он кивнул в мою сторону. – С ним она каждый день будет уклоняться от ударов. Жить в постоянном страхе, ожидая, когда он её сломает.

— Эй, ты кто такой, мать твою, чтобы так говорить о моём брате? – отрезал Эмметт, и отпустив меня, встал перед ним.

— Твой брат? Он твой брат? О Боже, мне тебя жаль. Правда, – приложив руку к груди, сказал Джейкоб, и одарил Эмметта очень снисходительным и жалостливым взглядом.

— Давай, уноси свою отвратительную задницу отсюда, пока я не разорвал её, – угрожая, Эмметт сделал шаг навстречу Джейкобу и я ухмыльнулся, глядя на то, как Джейкоб, больше не в силах скрывать свой страх, быстро взобрался на мотоцикл.

Трус.

— Блядь, вы сумасшедшие. Оба, – пробормотал он, затем завёл мотор и уехал.

Мы стояли и смотрели ему вслед. Я не двигался с места до тех пор, пока он полностью не исчез из поля зрения.

— Извини, я не знал, что это... из-за Беллы, – спустя мгновение сказал Эмметт. Я повернул голову, чтобы взглянуть на него, но он по-прежнему смотрел на дорогу.

Я ничего не ответил.

— Чёрт, ты запал на неё, не так ли? – спросил он тогда.

Я грустно улыбнулся сам себе и кивнул.

— Да, запал.

— Ебать, когда это случилось?

— Я принёс ей ручку.

— Что?

Я усмехнулся.

— Ладно, брат, давай уйдём отсюда.

***

Почти в восемь вечера в мою дверь постучали. Не дожидаясь моего разрешения, в комнату вошёл папа. Я хотел послать его за это, но что-то в его глазах заставило мой комментарий застрять в горле.

— Белла, – это всё, что он сказал.

Я почувствовал, как скрутилось что-то внутри живота, и кровь отхлынула от моего лица.

— Ч-что Белла? – заикался я. – С ней всё в порядке?

Он нахмурился.

Блядь, какого чёрта он нахмурился?

— Не возражаешь, если я попрошу тебя встретиться с ней прямо сейчас? – спросил он нерешительно.

— Что? Почему? Что происходит? – спросил я, поднимаясь с кровати. Серьёзно, я не понимал выражение его лица и тон голоса.

— Миссис Вебер сказала, что она... ну, она спрашивала о тебе, – объяснил он. – Думаю, для неё сейчас будет лучше, если она получит то, что хочет.

— Ебать, что случилось? – глухим голосом спросил я.

Клянусь Богом, если мудак Блэк достал её...

Папа мне не ответил, вместо этого, перед тем как уйти, он кивнул на дверь. Я быстро взял себя в руки и последовал за ним.

Дело было не в её ноге.

***

Миссис Вебер указала мне в сторону комнаты Беллы, и с трудом пробормотав слова благодарности, я направился туда. Дверь в её спальню была приоткрыта, и я слегка толкнул её. Белла лежала в постели и дрожала, как грёбаный эпилептик.

— Воробей? – тихо сказал я, подходя к её кровати. – Ты в порядке?

Она всхлипнула и медленно села. Её глаза были налиты кровью, а волосы в беспорядке. Похоже, она плакала в течение нескольких часов.

— Я-я-я... прости меня, – прошептала она. Ебать, услышав её голос, что-то сломалось внутри меня. Быстро сев на кровать я обнял её и прижал к себе. Пытаясь успокоить, я делал то немногое, что мог: гладил её по спине и целовал голову.

— Всё в порядке, – прошептал я в ответ. – Ебать, всё хорошо.

— Не... не отворачивайся от меня, пожалуйста, – прошептала она в мою рубашку. – Не оставляй меня. Не закрывайся от меня. Ты мне так нужен. Я н-не справлюсь без тебя, – всхлипнула она. – Ты не можешь оставить меня, Эдвард. Мне жаль, что я не могу быть той, кто тебе нужна, но ты не можешь... ты не можешь оставить меня. Не сейчас.

— Я здесь, не волнуйся... я всегда с тобой, Воробей, – нежно покачивая, мягко успокоил я. Её дрожь и рыдания немного поутихли, и вскоре сменились на случайные всхлипывания. Но она всё ещё была сильно расстроена. – Что случилось? – тихо спросил я.

Немного отпрянув, я положил руки по обе стороны от её лица. Мне нужно было видеть её глаза.

— Моя мама объявилась.

***

— Ты говоришь, что Белла для тебя важна. Почему?

— Потому, что она никогда не судит меня. Даже, когда я угрожал её убить и чуть не выполнил своё обещание, даже тогда она не судила меня. Похоже, она просто... она просто, блядь, понимает меня.

— Ты относишься к ней не так, как к другим девушкам?

— Это что, неправильно, что я хочу быть с ней?

— Это не то, о чём я спрашиваю.

— Да, я отношусь к ней по-другому. Я хочу заботиться о ней. Она чертовски важна.

— Как ты проявляешь свою любовь к ней?

— Поцелуи... невинные прикосновения Она не хочет идти дальше.

— Но этого недостаточно для тебя, не так ли?

— Трудно остановиться.

— А ты никогда не думал, что кроме секса, есть и другие способы проявить свою любовь?

— Секс – это всё, что я знаю.