Оценка деятельности

Перечитывая главу 7 («Мой взгляд на 2008 год») первого издания книги «Новая парадигма финансовых рынков», я понимаю, что во многом предвидел наступавшие собы­тия и достаточно хорошо выстроил свои позиции. Однако я допустил ошибку, которая дорого мне обошлась: с точки зрения кризиса между развитыми и развивающимися стра­нами почти не было различий. Фондовые рынки Индии и Китая пострадали даже сильнее, чем рынки Соединенных Штатов и Европы. А так как мы не уменьшили степень сво­его присутствия, то потеряли в Индии больше денег, чем смогли заработать за год до этого. Руководитель нашего подразделения в Китае показал результаты лучшие, чем рынок в целом; нам сильно помогло укрепление китайской валюты. Мне пришлось поработать с моим макротрейдинговым счетом для того, чтобы компенсировать и эти, и дру­гие потери, понесенные нашими внешними менеджерами. Подобная политика имела один крупный недостаток: я вел торговлю в чрезмерных размерах. Открытые мною пози­ции были слишком большими в условиях усиливающейся волатильности рынков и затрудняли управление рисками, я не мог позволить себе совершать значительные шаги про­тив основного тренда. Мне пришлось предпринимать мно­жество попыток и ловить минимальные колебания рынков, вследствие чего становилось все сложнее поддерживать ко­роткие позиции.

Зависимость между риском и доходностью при корот­кой торговле обратная по отношению к торговле длинны­ми позициями. Если вы находитесь в длинной позиции и рынок движется против вас, ваши риски снижаются. Если же вы находитесь в короткой позиции — растут. В резуль­тате игроки, занимающие короткую позицию, не могут так же легко относиться к потерям, как обычные инвесторы. Вследствие того, что на короткой стороне оказалось слиш­ком много игроков, потери от принудительного закрытия коротких позиций при движении рынка вверх были ужаса­ющими. Несмотря на мой достаточно большой опыт работы в коротких позициях, несколько раз рынку удавалось меня подловить, а в конце концов я пропустил самое крупное па­дение, случившееся в октябре-ноябре.

Рост волатильности являлся выражением роста неуверен­ности. Именно об этом я писал в заключении моей книги, изданной в 2008 году, говоря о периоде повышенной неуве­ренности. Однако мне не удалось на основе сделанного вы­вода выстроить правильную тактику работы. При меньшем уровне рискованности действий я мог бы придерживаться своих стратегических позиций, что позволило бы зарабо­тать больше.

Причем именно «позволило бы», а не «дало возмож­ность», потому что, хотя я в основном и находился в корот­ких позициях, немногие открытые мною стратегические длинные позиции стоили мне огромных денег. Воодушев­ленный потенциалом недавно обнаруженного глубоко­водного месторождения в Бразилии, особенно в свете бы­строго истощения уже известных месторождений, я купил крупный стратегический пакет в компании Petrobras. А за­тем наблюдал, как мои акции за один день потеряли в цене 75%. Инвестиции в бурно развивающуюся нефтехимиче­скую отрасль в странах Персидского залива также не при­вели к успеху.

Еще один пример моей неспособности извлечь выгоду из собственных верных умозаключений был связан с пузы­рем на рынке сырьевых товаров. Я понимал, что отток с ва­лютных рынков приведет к формированию долгосрочного растущего тренда (а затем и пузыря) на сырьевом рынке, и рассказал о своей точке зрения на слушаниях в Конгрессе. Мы вовремя отказались от нашей стратегической длинной позиции по бумагам A Companhia Vale do Rio Doce (CVRD), бразильского производителя железной руды, а также ушли в короткие позиции по бумагам других крупнейших добы­вающих компаний, однако упустили шанс на рынке самих сырьевых товаров — отчасти потому, что я по своему опыту знал, насколько тяжело ими торговать.

Я не успел быстро отреагировать на изменение тренда по доллару, вследствие чего был вынужден отдать обратно значительную часть нашей прибыли. Нам удалось зарабо­тать на рынке Великобритании благодаря действиям ново­го руководителя нашего инвестиционного подразделения. Мы сделали ставку на то, что краткосрочные процентные ставки в стране снизятся, и вошли в короткую позицию по фунту стерлингов к евро. Кроме того, мы получили хоро­шие деньги, открыв длинные позиции на кредитных рын­ках США после наступившего на них коллапса.

Наконец-то мне стало понятно: сила доллара была связа­на не с тем, что инвесторы предпочитали держать активы в этой валюте, а с их неспособностью погасить обязательства, номинированные в долларах, или перевернуть свои по­зиции против него. Сила доллара, подобно лихорадке при простуде, была знаком болезни финансовой системы. Осо­знав это, я спокойно встретил известие о снижении курса доллара в конце 2008 года. В итоге мы закончили год с не­большой прибылью, почти соответствовавшей моим ожи­даниям: я рассчитывал достичь не менее 10-процентного возврата на инвестиции, несмотря на то что большую часть года мы несли убытки. С моей точки зрения, этот результат можно считать значительным достижением в условиях поч­ти повсеместного разрушения благосостояния.