Глава шестнадцатая

При входе в зал я увидел афишу следующего содержания:

ПРОГРАММА

I отделение

Ocean Time….. Mr. Mac-Alpine

Songs: Beatiful of the sea….. Mr.Ewing

Reading….. Mr. Affelcet

Piano solo: Chant du Berger….. Mrs.Alloway

Scotsh song….. Docteur T…

Антракт 10 минут

II отделение

Piano solo….. Mr. Paul V.

Burlesque. Lady of Lion….. Docteur T…

Entertaiment….. Sir James Anderson

Song: Happy moment….. Mr. Norville

Song: Your remember….. Mr. Ewing

ФИНАЛ

Национальный гимн

Как видно, это был настоящий концерт с двумя отделениями, антрактом и финалом.

— Вот тебе и на! Концерт без Мендельсона! — услышал я позади себя чей-то недовольный голос.

Обернувшись, я увидел простого слугу, который был очень огорчен отсутствием пьес его любимого композитора.

Поднявшись на палубу, я встретил Корсикана. Он сказал мне, что Мак-Эльвин давно куда-то ушел из cвоей каюты. Не желая оставлять Фабиана в полном одиночестве, я отправился разыскивать его. Он стоял на носовой части корабля. Я подошел к нему, и мы разговорились, но о своем прошлом он опять не проронил ни слова. Минутами он молчал, и, поглощенный своими мыслями, казалось, не слушал меня. Во время прогулки нам несколько раз попадался Гарри Драке. Он, по обыкновению, громко разговаривал и размахивал руками. Мне показалось, что он упорно следит за Фабианом. Вероятно заметив это, Мак-Эльвин спросил меня:

— Кто этот господин?

— Право, не знаю, — сказал я.

— Какой несимпатичный человек! — прибавил он. Я чувствовал, что встреча двух врагов неизбежна и весь вопрос был лишь во времени.

Наступил вечер. Публика заполнила ярко освещенный зал, в котором должен был состояться концерт. В полуоткрытые люки просовывались широкие, смуглые лица и большие черные руки матросов. В дверях толпились слуги. Публика сидела на диванах, креслах и складных стульях, лицом к роялю, который был хорошо укреплен между двумя дверьми, ведущими в дамскую каюту. Время от времени корабль покачивало; стулья и кресла скользили, сидевшие на них цеплялись друг за друга, но без шума. Никто не боялся упасть, так как в зале была страшная теснота.

Вечер начался чтением «Ocean Time». Это был ежедневный политический, коммерческий и литературный журнал, издаваемый пассажирами. Американцы и англичане очень любят заниматься этим делом. Публика довольствуется малым, а потому и редакторы не очень затрудняются составлением журнальных статей.

Для француза этот первоапрельский номер не представлял особенного интереса; остроты его, мне кажется, могли нравиться только тем, кто их писал. Тем не менее американец Мак-Альпин, поощряемый аплодисментами публики, с увлечением читал журнал, последними новостями которого были следующие:

— Нам сообщают, что президент Джонсон отказался от своей должности в пользу генерала Гранта.

— Мы слышали из достоверных источников, что папа Пий Девятый назначил своим преемником императорского принца.

— Говорят, что Фердинанд Кортес угрожает судом императору Наполеону Третьему за покорение им Мексики.

После чтения «Ocean Time» господин Ивинг, красивый мужчина, обладавший тенором, спел довольно грубо, чисто по-английски, «Beautiful of the sea». Следующим номером было опять чтение, но оно показалось мне совсем неинтересным. Англичанка госпожа Алловей бесцветно исполнила на рояле «Le chant du Berger» и в заключение первого отделения доктор Т. пропел шотландскую комическую песенку.

После десятиминутного антракта, во время которого никто не вставал с места, началось второе отделение. Француз Поль В. сыграл два прелестных вальса; ему много аплодировали. Молодой брюнет, корабельный доктор, прочел комическую сцену, представлявшую собой пародию на драму «Lady of Lion», которая была в большой моде в Англии.

Затем следовал «entertaiment». «Что подразумевает под этим название сэр Андерсон: лекцию или проповедь», — думал я. Но оказалось, ни то, ни другое. Сэр Андерсон встал, улыбаясь, со своего места, вынул из кармана колоду карт, засучил рукава и стал показывать фокусы. Со всех сторон раздались аплодисменты и крики «ура».

После номеров господ Норвилля и Ивинга по программе следовало: «God Sare the Queen», но американцы стали уговаривать Поля В. сыграть им французскую национальную песню. Мой покладистый соотечественник тотчас заиграл неизбежную «Partant pur la syrie»; часть публики, требовавшая Марсельезу, запротестовала, и послушный пианист, не заставляя себя долго просить, тотчас перешел на песню Руже Делиля, которая имела огромный успех. Затем все присутствующие встали и протяжно запели свой национальный гимн, в котором подданные просят Бога о сохранении здоровья королевы.

Концерт кончился, и все стали расходиться. Я поискал глазами Фабиана, но его не было.