Глава десятая. Что-то приземлилось прямо за Мартой

Что-то приземлилось прямо за Мартой. – Это просто я, – сказало оно. – Чуть ботинок не потерял. Нечего было шнурки вытаскивать. Впрочем, вот это я не забыл. – В руках у Доктора была стеклянная книга – тот самый дневник, за которым Марта пошла в зеркало.

Марта чуть не расплакалась от облегчения. – Слава Богу. Как я рада, что это ты. Я уже думала... – Она крепко обняла его на мгновение.

– Это за что?

– За то, что это ты.

Из зеркала за их объятьями наблюдали Доктор и Марта. И стояли они отдельно друг от друга. Эти отражения не повторяли то, что происходит в комнате.

– А-а, – серьезно сказал Доктор, отстраняясь от Марты. – Об этом я не подумал.

Он быстро протянул руку к звуковой отвертке, привязанной шнурком к раме зеркала. Доктор в отражении тоже протянул руку.

Но он тянулся не за отверткой. Поверхность зеркала пошла рябью, и из нее показалась рука, которая схватила Доктора за запястье. Лицо Доктора в отражении было искажено гневом. Голос его звучал как дикий рык, он был похож на голос Доктора, но все же им не был: «Выпусти меня отсюда!»

– Нет, – выдохнул Доктор. Его пальцы отчаянно пытались дотянуться до отвертки. Наконец, он схватил ее. И с силой рванул ее от зеркала.

Пытаясь отойти назад, Доктор оступился, и Марта поймала его. Он все еще указывал отверткой на зеркало, и ее кончик светился синим. Поверхность зеркала замерцала, и рука зеркального Доктора исчезла в нем со скрипящим звуком.

Отражения в зеркале не отрываясь смотрели на Доктора и Марту. Зеркальный Доктор все еще был в ярости. Отражение Марты бросилось на зеркало. Отражение с силой ударилось об его поверхность, будто бы о стеклянное окно, и настоящая Марта вздрогнула. Она отшатнулась назад.

– Они пытаются выбраться, – сказала Марта.

– М-м-м, – согласился Доктор. – Я закрыл проход между мирами. Нужно только привести в порядок осмотический глушитель.

С другой стороны зеркала по стеклу неистово, но беззвучно колотил отраженный Доктор.

– Они могут разбить стекло?

– Надеюсь что нет, – сказал Доктор. Но прозвучало это не слишком уверенно.

Зеркальная Марта присела в попытке продавить зеркало, всем весом навалившись ладонями на стекло. Губы ее двигались – она бесшумно молила настоящую Марту:

– Выпусти меня... Выпусти меня!

С виду она была скорее испугана, чем что-либо еще.

– Почему они хотят наружу? – спросила Марта. – Они же вроде просто отражения?

– Сами они об этом не знают, – объяснил Доктор. – Это темные отражения. Они олицетворяют собой некоторые наши качества – в данном случае, по всей видимости, гнев и страх. Зеркало, как линза, концентрирует то, что мы чувствовали, находясь внутри него. Такое отражение настолько же правдиво, как и ярмарочные зеркала в комнате смеха. Хотя при этом... – Он наблюдал за фигурами за стеклом почти с грустью. – Если бы ты там застряла, разве тебе не хотелось бы выбраться?

Марта прекрасно знала ответ на этот вопрос, ей даже думать об этом не нужно было. Жизнь в этом темном, ограниченном мире, в котором нет запахов? В том мире, в который она недавно попала?

Доктор наставил отвертку на зеркало. – Простите меня, – проговорил он вполголоса. – Мне так жаль.

И вдруг изображение в зеркале переменилось. Исчезла Марта, пытающаяся продавить зеркало, исчез и Доктор, колотящий по стеклу. Доктор указывал на зеркало звуковой отверткой. Марта стояла с открытым ртом, и на ее глаза наворачивались слезы.

– Просто зеркало, – тихо проговорил Доктор. – Будем надеяться, что таким оно и останется.

Когда Марта вслед за Доктором вышла из Большого зала, на лице Гонфера было написано облегчение. Она было подумала, что он ее обнимет, но вместо этого Гонфер стеснительно переступал с ноги на ногу и ничего не делал. Поэтому она обняла его.

– Спасибо тебе за помощь.

– Да не за что. Никаких проблем, обращайся, – смущенно сказал он.

Доктор осматривал коридор. Он заглядывал в ниши и поворачивался, чтобы не пропустить ни одной тени. – А где Жанна?

– По-моему, ей стало скучно, – ответил Гонфер.

– Я же вам обоим сказал оставаться тут.

– Да ничего страшного. Я ей сказал, что справлюсь.

– Нет, нет, нет – не в этом смысл. Я хотел с ней поговорить. Мы не закончили разговор. Мне нужно кое-что у нее спросить. У меня вопросов к ней вагон и маленькая тележка.

– О чем? – поинтересовалась Марта.

– Она видела, как из зеркала вышел какой-то человек. Это плохо. И скорее всего, это не человек.

– Зеругианец?

– Может быть. Кто-то, кто использовал отраженный свет, чтобы создать изображение самого себя. Если она видела его в зеркале, и он все же вышел из него... – Доктор вновь повернулся к Гонферу. – Мне точно нужно поговорить с Жанной. Так куда она пошла?

Он покачал головой. – Не знаю. У нее тут повсюду всякие норы и домики, в которых можно спрятаться. И сады еще есть.

– Загляни в ее убежище, – сказал Доктор Марте. – А потом в сады. Но ходи только по тропам, ладно?

– Ладно – согласилась Марта. Она взглянула на Гонфера.

– На тропах безопасно, – заверил он. – Я пойду с тобой.

– Нет, останься здесь, как я просил, – сказал ему Доктор. – Будешь смотреть по сторонам. Я там еще не закончил. – Он вновь повернулся к Большому залу. – Я еще много чего не закончил. С Жанной не договорил, с зеркалом этим до конца не разобрался. И прежде чем я смогу все это сделать, нужно дочитать дневник.

– А почему он важен? – спросила Марта.

– Это рассказ Манфреда Грига о том, как он застрял в зеркале.

– Ну и что? Мы же об этом и так знаем, так ведь?

– Ты уверена? Если он застрял в зеркале, почему мы его не встретили? Почему он не развернул красный ковер и не привел оркестр, чтобы нас поприветствовать? Чтобы нам было хорошо, и мы остались надолго?

– А кто сказал, что это не так? Может, мы просто его не заметили.

– И как, – Доктор даже не приостановился, – его дневник вылез из зеркала и забрался в такое удобное место – за камень в замке?

– Может, он в зеркале никогда и не был, – сказал Гонфер.

– Да, – согласно кивнула Марта. – Может, это просто сказка, выдумка.

– Это не выдумка, – вполголоса ответил Доктор.

– Откуда ты знаешь?

– Дневник можно прочесть только через отражение в зеркале.

– Ну да. Но все равно...

– А еще я уверен потому, что он стеклянный.

Ни в убежище, ни где-либо еще поблизости не было ни одного признака присутсвия Жанны. Марта стояла в коридоре возле потайной двери и прислушивалась. Она знала, что Жанне нравится прятаться и следить за ходом событий, и смотреть на их группу ей, похоже, было очень интересно. Сейчас же не было никаких признаков ее присутствия.

Марте показалось, что она заметила проводника, прятавшего лицо под монашеским капюшоном, но когда она посмотрела внимательно, никого не обнаружила.

Она вернулась во внутренний двор замка. Билл и Ботт ремонтировали одну из ступеней каменной лестницы, ведущей на стену. В черном небе над ними сияли звезды.

– Мы всего лишь пару сотен лет назад эту ступеньку ремонтировали, – пожаловался Билл.

– Ага, это ты мне расскажи, – подтвердил Ботт.

– Ладно. Было около десяти утра, и мы только что...

– Нет, не в том смысле, что тебе нужно рассказывать, – пояснил Ботт. – В смысле, ох, это ты мне рассказываешь, а я об этом и сам знаю.

– Извините, что перебиваю, – вставила Марта, не дав Биллу ответить. – Вы Жанну не видели?

– И не раз, – ответил Билл.

– Да, часто видели, – согласился Ботт.

– Нет, в смысле недавно.

– А вы ее ищете? – спросил Билл.

– Ну очевидно.

– Мы поможем, – предложил Ботт. – Это уж точно лучше, чем ремонтировать ступеньки, которые мы уже ремонтировали пару сотен лет назад, и о которых вообще-то нам не следовало бы беспокоиться еще пару сотен лет.

– Ага, это ты мне расскажи, – сказал Билл.

– Нет, только не начинайте. Сама справлюсь, – сообщила им Марта. – Просто с ней хочет поговорить Доктор, вот и все. Так что, если вы знаете, где она...?

– А мы знаем, где она, Билл? – спросил Ботт.

– Не исключено, Ботт, – ответил Билл.

– Отлично.

– Хотя с другой стороны, мы можем и не знать, – продолжал Билл.

– Ой, да сделайте вы мне уже одолжение, – раздосадованно вздохнула Марта.

– А что за одолжение? – спросил Ботт. – Обычно мы одолжений не делаем.

– Обычно мы работаем, – сказал Билл. – А одолжений не делаем. Одолжения подразумевают выбор.

– А выбора нам никто не дает.

– Будет вам выбор, – сказала Марта. – Вы можете сделать мне одолжение и сказать, где Жанна – если вы это знаете.

– Или? – спросил Билл.

– Должно быть «или», – сказал Ботт. – Без «или» это уже не выбор, так ведь?

– Или вы можете ничего мне не говорить.

Билл посмотрел на Ботта, а Ботт на Билла. Они кивнули друг другу.

– Она в саду, – сказал Билл.

– Похоже, она направлялась в лабиринт.

– Спасибо. – Марта поспешила к главным воротам, ведущим в замковые сады.

Потом она подумала и повернулась к роботам. – Лабиринт заминирован?

– Я его не минировал, – сказал Билл. – А ты Ботт?

– Я тоже нет, Билл. – Кто заминировал лабиринт? – спросил Ботт Марту.

– Ну, я не знаю. Может быть никто. Я просто хочу знать: там безопасно?

– Всегда было, – сказал Билл. – В лабиринте нет мин, если только ты их там не установила.

– Но не сходи с дорожек по пути, – сказал ей Ботт. – Все должно быть хорошо, но разминирование проводили саперы ГА.

– Что с ними не так?

– Они роботы, – сказал Билл, в его электронном голосе слышался намек на презрение.

Тот же намек был слышен и в интонации Ботта. – Никогда не доверяй роботам, – сказал он.

Женщина Марта последовала за маленькой девочкой в сад. Она не была уверена, куда та пошла.

От главных ворот перед Мартой простирались сады и угодья. Они полого уходили вдаль к крутому горизонту, где маленький мир заканчивался. Симметричные лужайки, розовый сад и живые изгороди, которые, как она узнала, смотря на них сверху, образовывали лабиринт.

Заслоняя глаза от резкого света, она искала девочку, Жанну.

Не было смысла бежать в сады, даже если там не нужно было опасаться скрытых в земле мин. Лучше было просто посмотреть, нет ли там знаков ее присутствия. Марта осматривала прекрасный ландшафт, заслоняя глаза от яркого света прожекторов, расположенных высоко над ней. Она искала признаки движения.

Долго ждать не пришлось. Вон там – в деревьях на дальней стороне газона. Какое-то движение. Это Жанна? Стоило проверить. Марта напомнила себе, что с ней все будет хорошо, если она не сойдет с дорожки.

Она постоянно повторяла себе, что все будет хорошо. Она не знала, закопаны ли мины полностью, или же из земли торчат кончики детонаторов. Но она внимательно осматривала каждый сантиметр дорожки там, куда собиралась поставить ногу.

Впереди кто-то рассмеялся. Это был высокий и звонкий смех, подобно звону колокольчика. Он растворился в воздухе, а Марта вертела головой, пытаясь понять, откуда он донесся. Она увидела девочку, которую искала – от ее светлых волос отразилось солнце. На краю лабиринта, всего лишь на секунду. А потом она исчезла за живой изгородью. Как это она туда так быстро добежала? Еще и так, что Марта не видела.

Сначала она была у деревьев, а потом забежала в лабиринт. По крайней мере, Марте так казалось.

Вновь послышался тот смех. И он, казалось, опять доносился от деревьев впереди нее. Наверное, это акустическая иллюзия, решила она. Может, эта планета – или астероид, или как там называется этот камень, плывущий по космосу – возможно, он такой маленький, что смех Жанны просто-напросто обогнул его и послышался с противоположной стороны.

– Чтобы туда попасть, нужно идти в противоположную сторону, – пробормотала Марта, вновь вспоминая об Алисе и ее приключениях в Зазеркалье. Она осторожно направилась к лабиринту.

От деревьев и розового сада за ними к лабиринту вела широкая дорожка, покрытая гравием. Марта шла по дорожке, прямо посередине. Она внимательно осматривала землю перед собой, и с каждым шагом все больше волновалась. Попав в лабиринт, она была бы довольна. В лабиринте все было нормально. Гонфер так сказал. И там Жанна.

Да и что может с ней случиться в садовом лабиринте?

Доктор медленно и осторожно переворачивал тонкие, хрупкие страницы, читая то, что на них написано. С каждой страницей он все больше волновался.

– Это старый дневник, – сказал он своему отражению, которое, к счастью, повторяло за ним все движения. – Он сотню лет провел в стене, а то и больше. Он и по ощущениям старый. И тем не менее... – Он перевернул еще одну страницу. – И тем не менее, это сегодняшняя запись. Как такое возможно? Может быть, когда он делал записи в дневнике, то мог предсказывать будущее?

Слова на странице отчетливо отражались в зеркале, а Доктор читал. Сердца Доктора забились быстрее.

Женщина Марта последовала за маленькой девочкой в сад. Она точно не знала, куда та пошла. Заслоняя глаза от резкого света, она искала девочку, Жанну. Сначала она была у деревьев, а потом забежала в лабиринт. По крайней мере, Марте так казалось.

Лабиринт – он именно такой, как изначально задумывалось в эскизах, сделанных Кранбергом много лет назад. Засеянный братьями Хендерсон, он вырос так высоко, что Марта не могла заглядывать поверх изгородей. Конечно, в этом и был замысел.

Внутри лабиринта Марта остановилась в сомнениях, куда же ей идти дальше. Она обернулась и была поражена увиденным

Доктор затаил дыхание, переворачивая страницу и располагая так, чтобы видеть ее отражение в зеркале.

Как только она вошла в лабиринт, его края будто сомкнулись вокруг Марты. Свойства света каким-то образом изменились. Пестрые зеленые тени плясали на земле перед ней. Она понятия не имела куда идти.

Вроде было какое-то правило: «Всегда поворачивай налево», разве нет? Или что-то вроде: «Всегда касайся левой рукой изгороди»?

Марта протянула руку и обнаружила, что изгородь удивительно нежная на ощупь. Ну что, начнем с поворота налево.

Когда она повернула, за ней в лабиринт зашла фигура. Одетая в рясу с нахлобученным капюшоном фигура монаха. Он медленно повернулся к Марте, пространство под его капюшоном пустовало. Его ряса пестрела зеленым, как и земля.

– Кто вы? – спросила Марта более тихим и нервным голосом, чем ей хотелось. Она сделала шаг назад, когда монах приблизился.

Но когда заговорил монах, его голос был также тих. Он был неровным, резким и скрипучим, словно тот разговаривал через разбитое стекло. Но не голос монаха заставил вмиг кровь Марты похолодеть, а горло пересохнуть.

А то, что он сказал ей:

– Приветствую, Путешественница во Времени.