О расширенных собраниях

Если на заседаниях группы СВ от времени до времени и присутствовали те или иные лица, но назвать их не имею морального права. Наименование их означало бы приклейку им определенного ярлыка, что едва ли соответствовало действительности и что едва ли соответствует достоинству допрашиваемого.

Каких‑ либо расширенных собраний членов СВ не было: 1) не было в наличности таких членов; 2) не было для них почвы при отсутствии практической работы.

О собраниях представителей партии весной и летом 1918 года я уже говорил. С осени 1918 года таких собраний более не происходило.

Зимой и весной 1919 года я присутствовал лишь на нескольких объединенных заседаниях с представителем «Национального центра» и на редких довольно беседах представителей московской интеллигенции, устраивавшихся от времени до времени совершенно произвольно, в зависимости от вопросов, которые ставила текущая жизнь и на которые являлась потребность обменяться мнениями. Такие беседы отнюдь не устраивали какие‑ либо организации. Чаще всего они происходили по частной инициативе. Предметом такого рода собеседования служила информация того или иного лица, того или иного распоряжения Советской власти (например, декрет о кооперации[204]), события вроде созыва конференции на Принцевых островах, настроение (например, усиление соглашательских тенденций по отношению к Советской власти[205]), собрания, которые устраивал Горький, и т. д. Сходились на такие совещания люди разных взглядов. Изложить эти взгляды затруднительно. Естественно, что никаких конспиративных взглядов на них не поднималось. На таких собраниях я встречался с С. Н. Прокоповичем. Не беру на себя смелость излагать его взгляды, на что я не имею решительно никакого права. Могу только отметить, что Прокопович не примыкал к платформе СВ (во всяком случае, в ее целом), и он всегда усиленно подчеркивал, что для него неприемлема никакая интервенция, в какой бы форме последняя ни выражалась.

О МОСКОВСКОЙ ГРУППЕ «СОЮЗА ВОЗРОЖДЕНИЯ»

Та маленькая московская «группа», которая разделяла платформуу «Союза возрождения», как она выработалась летом 1918 года, в сущности, как я показывал, никакой практической работы не вела (практической в смысле действия). Поэтому она и не расшилась, поэтому ни разу ни одной даже резолюции от этой группы не было принято. Если мы продолжали собираться от времени до времени, то именно для обмена мнений, установления некоторых общих точек зрения на текущие вопросы – в сущности, как я уже указывал, в этом именно и была первоначальная идея СВ, – какую часть, так сказать, «теоретического» характера мы старались сделать, я указывал в показании 5 марта. В области информации Щепкин, имевший те или иные сношения с Югом, сообщал нам то, что делается там, причем с СВ он никогда ничего нам сообщить не мог, – может быть, отрывочные сведения о том, что на Юге никакого контакта между общественными группировками не устанавливается и что он старается воздействовать на представителей НЦ (Астров). Мы настолько мало были осведомлены о деятельности СВ на Юге, что прокламация, виденная мною при допросе от 7 июня, была для меня совершенной неожиданностью. Я был глубочайшим образом убежден, что на Юге, наоборот, полный разрыв, так как наши сведения, в сущности, ограничивались лишь сведениями из одесских газет (весна 1919 года) и выдержками из статьи Мякотина, перепечатанными в «Известиях», где М. резко критиковал правительство Добровольческой армии, в котором столь принимает участие Мильн и Ко.[206]Мне казалось, что в Москве между общественным группированием устанавливается большее понимание, и я это объяснял тем, что здесь правее стоящие нас группы находятся в бездействии, то есть не подошли еще к власти, как это было на Юге. И как раз южное положение, с моей точки зрения, являлось плохим предзнаменованием, и я видел нашу задачу своевременно это предусмотреть: правильно или нет, но мне казалось, что известная договоренность является некоторой гарантией. Приходилось, конечно, видеть людей, приезжавших из Киева и Харькова, но эта информация носила более обывательский характер. Весной из Киева приезжал наш член партии (нар. соц.) В. Б. Станкевич, но он, в сущности, сообщил нам лишь о Киеве – никаких связей с Югом у нас не было.

При таких условиях мы абсолютно лишены были возможности действовать, даже если бы хотели. Но, помимо того, мы принципиально, как я указывал, мало склонны были принимать участие в партизанских действиях как массовых восстаниях по существу своему. Люди, входившие в «группу», не были действенные. Кондратьев занимался преимущественно наукой (весной 1919 года он сдал магистерский экзамен по политической экономии при Московском университете; летом он занят был обработкой своих лекций «Основы политической экономии» – книга к осени, насколько мне известно, была закончена). Кондратьев информировал нас о точке зрения с. – ров и о настроениях в кооперативных кругах (не столько политических, сколько социальных, так как в кооперации значительный отход в массе от социализма).

Цедербаум, бывавший довольно редко, сообщал нам о том, что думают марксистские круги о настроении рабочих. В чем‑ либо другом его деятельность абсолютно не проявлялась. Такой же характер носила информация и других.

Что‑ либо другое о практической деятельности этой «группы» показать абсолютно не могу.