В поисках безмолвия — Четыре подвижницы — Окрестности Амткельского озера — Медвежий капкан — Ружья-самострелы

Когда горные склоны покрылись свежей весенней зеленью, два монаха-отшельника, обитавшие прежде в далеком ущелье за греческим селением Георгиевка, решили отыскать для себя более уединенное место среди диких гор с остроконечными вершинами.

Объектом своих разведок они избрали труднопроходимую местность за Амткельским озером, на восточном берегу которого жили в то время четыре монахини-пустынницы: Ангелина, Серафима, Еликонида и Аполлинария. У подвижниц были здесь три кельи, расположенные недалеко друг от друга, и довольно обширный участок плодородной земли, на котором они возделали огород, выращивая картофель, фасоль, свеклу, морковь и съедобные травы, являющиеся неотъемлемой частью их постнического рациона.

Возле самой большой кельи, по специально устроенному на столбиках настилу из жердей, вился виноград. С южной стороны от этого монашеского хуторка, по косогору, раскинулась молодая роща грецких орехов, посаженная когда-то лесничеством. Некоторые деревья уже приносили плоды, но их никто не собирал. Орехи падали на землю и поедались дикими свиньями, а монахини ежегодно могли бесконтрольно собирать столько орехов, сколько им было необходимо.

Добравшись, наконец, до этой женской пустыньки, два монаха-странника временно обосновались у одной из насельниц в небольшом чуланчике, пристроенном к ее келье.

Всю весну и часть лета провели они в утомительных поисках. Среди скалистых горных отрогов, покрытых труднопроходимыми зарослями рододендрона и лавровишни, отшельники пытались отыскать достаточно ровное место, расположенное неподалеку от реки или источника.

Во время одного из таких маршрутов их путь лежал вдоль необозримой гряды крупных камней, простиравшейся на много километров от самых вершин до низовий. Гряда напоминала о происшедшем здесь когда-то землетрясении. Поднимаясь по ней или спускаясь вниз по склону, отшельники шли друг за другом, не отставая ни на шаг, но и не обгоняя друг друга, потому что нечаянно задетый камень мог вызвать лавину. И горе тогда было бы отставшему…

Но вот во время подъема один из них вдруг замешкался, другой же, не обратив внимания на неустойчиво лежавший камень, нечаянно наступил на него, и тот помчался вниз на идущего сзади с огромной скоростью. Отставший, видя смертельную опасность и не имея возможности уклониться, по какому-то, как он говорил, наитию мгновенно пригнулся. Большой величины обломок, перескочив через него, прорезал плащ, подрясник и рубаху. Неминуемая смерть на этот раз прошла стороной, оставив на спине лишь незначительную царапину на память.

День ото дня все дальше и дальше продвигаясь в глубь Амткельского ущелья, они спускались иногда почти к самой реке, которая превращалась в это время года в бурный и грязный поток. Река стремительно неслась меж скалистых теснин к Амткельскому озеру, волоча огромные камни, объемом до пяти кубометров. Эти громадные глыбы, сталкиваясь с отвесными прибрежными скалами, оглашали всю округу страшными звуками глухих подводных взрывов, а эхо, многократно повторяя их, разносило по тесному ущелью меж высоких гор.

Высокогорное Амткельское озеро зимой становится совсем незначительным — всего лишь три километра в длину и полкилометра в ширину. Но к началу лета оно значительно увеличивается. И хотя его ширина возрастает ненамного из-за теснящих с боков высоких гор, но зато в длину оно вытягивается почти на десять километров, заполняя вешними водами все междугорье.

Итак, держась руками за ветки кустарника, монахи медленно продолжали свой трудный путь. Если встречался на пути струящийся по склону ручеек, они приостанавливали свое продвижение вперед и совершали восхождение вверх по его руслу, обследуя всю местность с обеих сторон, и если не находили ровного клочка земли, снова спускались вниз, продолжая поиск.

Наконец, они вышли на обширную ровную поляну с бьющим на ней источником и сначала обрадовались своей неожиданной находке. Однако, обследовав окружающую местность, были вскоре разочарованы, обнаружив неподалеку охотничий балаган. Пришлось продолжать свои поиски диких пустынных мест.

Однажды у одного из монахов сильно разболелся зуб, и он был вынужден, покинув брата, спуститься с гор и поехать в городскую больницу. Оставшийся брат продолжал поиски один. Продвигаясь звериной тропой среди зарослей рододендрона, он едва не попал в медвежий капкан. Беда не произошла только потому, что незадолго до него в эту ловушку попался дикий джейран. Может ли кто из людей, не имеющих понятия об этих опасностях, представить себе бедственное положение человека, угодившего в огромный двухпудовый капкан? Его захватывающие дуги, рассчитанные на удержание медведя, усажены шипами, раскрыть их совершенно невозможно. Охотники открывают капкан с помощью рычагов, которыми сжимают поочередно обе пружины. Причем для этой цели у них имеются специально изготовленные в кузнице железные кольца, которые надевают на сжимаемые рычагами пружины, чтобы случайно не захлопнулись дуги.

Жители близлежащего селения рассказывали, как однажды в такой капкан попался охотник, которого спасла лишь сообразительность его товарища. Тот быстро снял с себя кожаный ремень, нажал рычагом на одну из пружин, после чего обернул ее этим ремнем несколько раз и завязал. Затем стиснул вторую пружину. Дуги капкана раздвинулись, страдалец был освобожден, но после этого происшествия на всю жизнь остался калекой.

Однако, кроме медвежьего капкана в горах существует еще более грозная опасность для странников: в глухих зарослях у звериных троп охотники устанавливают заряженные ружья-самострелы, нацеливая их на определенную мету в надежде, что по тропе будет проходить какое-нибудь дикое животное…