Елена Шопен. Она как-то неестественно подалась всем корпусом вперед, затем резко откинула плечи назад, при этом невероятно ссутулившись

…Она как-то неестественно подалась всем корпусом вперед, затем резко откинула плечи назад, при этом невероятно ссутулившись. По коже проскользнула непонятная рябь. Губы сомкнулись в жестко очерченную изломанную линию. Из огромных глаз, ставших стеклянно-бездонными, причудливыми змеями расползались по щекам, оставляя сверкающие прочерки, соленые борозды. Закатившись облезлым смехом, она судорожно глотала слезы. Тело содрогалось в невероятных конвульсиях. Казалось тело, исполняет некий ритуальный танец. Хлопающие гортанные звуки напоминали клекот раненного птеродактиля. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не эта непонятная гримаса. То ли она радовалась, то ли гневалась – сказать невозможно. Да и она ли это сейчас была – оставалось загадкой. Натянутая маска отчужденности. Черты сделались заостренными, угловатыми. Дрожащее время неуверенно колебалось, отсчитывая мгновения…
… СМИ гудели сенсационными откровениями синоптиков, о небывалом подъеме температур. Вечно все знающие, неугомонные бабушки-старушки, вечерами собирались на посиделки. Они бодро обсуждали, свалившееся на их бренные головы, засушливое лето. Кого-то ругали, за варварское отношение к природе. Грозили карой небесной варварам, вырубившим леса, осушившим болота …
…Город тихонько корежился от сумасшедшего зноя. Озверевший солнечный кругляш, злорадно потирая лапы-протуберанцы, швырялся нескончаемым потоком смертоносных лучей, беспощадно выжигая беспомощную землю. Небесная лазурь выгорела до белесой пустоты. Все разумное залегло под кондиционеры и вентиляторы, либо покидало черту каменных зарослей города, дабы погрузить перегретые тела в зеленую плоть воды, кипящих от жары водоемов, при этом поглощая в огромаднейших количествах все то, что хоть как-то могло утолить жажду. В свете неожиданного приступа агрессивности светила, всяческая деятельность сводилась к необходимому минимуму. Не то чтобы двигаться, даже думать в это время было просто невыносимо.
И посему, она твердо решила не покидать своего убежища, хотя бы до минимального снижения градусов расплавленного пространства. Выходные дни обещали пройти запылено-скучно, изнывающее-тоскливо. Никаких планов на эти дни она не строила. Включив на всю мощность «прирученный ветер», она уселась за комп и принялась блуждать по просторам Сети.
Повсюду была всего лишь одна новость, невообразимая жара и как следствие, повсеместные пожары. Прогноз погоды на ближайшие дни, заставил глаза запульсировать в нервном тике. От всего этого стало еще жарче, и она, включив музыку, рухнула под вентилятор, убежденная, что душ и вентилятор – на сегодня программа максимум. Изнемогая от безделья и духоты, она незаметно погрузилась в дрему.
… Она идет по коридору. Длинный, уходящий, куда - то в недра, коридор освещается факелами. Факелы похожие на заостренные, замысловатые пики, закреплены почти у самого пола, вымощенного замысловатым узором из многогранных кристаллов. Пляшущие багровые языки пламени лижут темные, закопченные стены, не рассеивая тьмы. Закругленный свод теряется в зыбком полумраке.
Гулким эхом отзываются шаги идущего впереди. Он очень высок. Фигуру его скрывает балдахин неопределенного цвета, из непонятной, грубой ткани, но даже он не может скрыть ту мощь, что сконцентрирована под ним. В вытянутой руке он несет тяжелый факел. Он – факелоносец или освещающий путь. Огонь этого факела отличается от настенных, яркостью голубых всполохов. Следом за освещающим, в некотором отдалении, идет она, одетая в легкую, газовую тунику. Ткань облегает струящимися волнами фигуру, при этом скрывая ее от посторонних глаз. Такой же газовый палантин покрывает ее голову, создавая иллюзорную дымку вокруг головы. Эта ткань особенная. Она соткана из светового спектра, и способна приобретать любой оттенок и принять любую форму. Она может придать любой образ тому, кто облачен в нее – стоит лишь подумать об этом. Сейчас она в точности повторяет цвет факела, размывая неясным бликом форму идущей. Но не это самое важное в этой ткани. В мире нет ничего прочнее световой нити. Она может сохранить жизнь, она же может ее отнять. Ее секрет известен лишь избранным, тем кто стоит у истоков. И доступна эта ткань только избранным. Только касте посвященных, дозволено носить одежды из Светового спектра…
…Вынырнув из сонного забытья, она почувствовала, что вся дрожит и покрыта липкой, противной испариной. Вскочив с дивана, она помчалась в душ, избавляться от стискивающего кожу пота и невероятного наваждения, увиденного во сне. Струи прохладной воды принесли облегчение, тело перестало дрожать. Мозг тут же проявил признаки активности – начав анализировать сон.
«Я увидела нечто очень странное во сне. Такое ощущение, что я - главное действующее лицо. Странно…Я в этом сне такая уверенная, такая сильная. Ничего подобного раньше мне не снилось. Может быть, позвонить ему и рассказать об этом странном сне?» - мысли порхали, при этом не вызывая в ней никаких эмоциональных колебаний.
«Нет, не стоит ему ничего говорить. Это всего лишь сон. Вероятно я впечатлилась какой-то прочитанной фантастикой или кинушкой», - попыталась она себя успокоить.
Но мозг ей тут же напомнил, что последние года полтора она вообще не смотрела фильмов, а уж книг в руки не брала, и того дольше. Обернувшись в полотенце, наподобие греческой туники, она прошла на кухню. Присев на кухонный диванчик, взяла со стола пачку сигарет и с удовольствием прикурила.
«Сколько раз давала себе зарок не спать днем, иначе сниться всякая чертовщина. Но видимо жара сморила и отсюда такая фантасмагория во сне» - мысленно укорила она себя.
Ароматная струйка ментолового дыма витиевато вздымалась вверх в раскаленном воздухе кухни, фокусируя на себе все внимание женщины. Расслаиваясь на несколько нитей, она, то сплеталась в загадочный узор, то рассыпалась тончайшим, прозрачным веером…
… Она идет по коридору. Что это за место?
Это Храм Посвящения.
Когда наступает срок, она получает сигнал, вернее начинает чувствовать острую потребность своего присутствия здесь. Тогда она надевает спектральную тунику, палантин, дабы скрыть свой облик, и является сюда, в этот мрачный коридор, где ее уже поджидает идущий с факелом на вытянутой руке. Таков Ритуал. И он в обязательном порядке должен быть соблюден.
И вот получен сигнал, значит, наступил срок. Они идут в полном молчании, лишь гуляющее эхо впереди идущего факелоносца, обозначает их присутствие в этом нескончаемом коридоре…
… - О, Господи, - вслух воскликнула она, растерянно встряхивая головой, - что это сейчас было? Такое впечатление, что я резко уснула, прямо на кухне, заглядевшись на дым от сигареты.
Она посмотрела на фильтр, зажатый между пальцев, и нетронутый, закрученный в спираль, пепел.
«Раз сигарета истлела, значит, я так и не курила ее, - осенила ее догадка, - а это означает, что я попросту отключилась, прямо тут, на кухне. Тогда получается…
Получается, что я начала уже бредить от этой несносной, адской жарищи. Все же, стоит ему позвонить, и просто побыть вдвоем, чтоб хоть как-то успокоиться».
Тишину квартиры разрушила телефонная трель. Она неторопливо подошла к телефону и подняла трубку.
- У меня такое предчувствие, что ты будешь не против, провести вечер вместе, - услышала она в трубке его жизнерадостный голос.
- Не поверишь, я только что собиралась тебе позвонить и предложить то же самое, - мысленно улыбнулась она.
Ее последнее время перестала удивлять его прозорливость относительно ее желаний. Чем больше они общались, тем меньше слов им требовалось для понимания друг друга. Иногда ей казалось, что они знакомы уже целую вечность, если не больше, такой родной огонек всегда светился в его взоре, обращенном на нее. Она всегда помнила этот взгляд. Он так часто предвосхищал все ее фразы, что это стало нормой их общения. Вообще ее удивляло, как могли люди, столь близкие во всем, столько лет не знать о существовании друг друга. Но с другой стороны, она так, же отчетливо понимала, что каждому действию в жизни любого человека отведено строго определенное время. Поэтому, прежде чем их земные пути пересеклись, каждый из них, прожил свой отрезок жизни так, как было предопределено судьбой. Она чувствовала, что встреться они лет на десять раньше, то этой встрече суждено было бы остаться мимолетной тенью в их памяти.
- Ну, от чего же не поверю, - в трубке поплыл его мелодичный смех, - я уже привык к схожести, я бы даже сказал более конкретно, к фатальной схожести наших мыслей, а посему, предлагаю не откладывать на вечер, а встретиться, ну скажем через пару часов. Жара к тому времени, конечно, будет в пике, но мы найдем какое-нибудь уютно-прохладное местечко, и забудем об неистовствах нашего светильничка, по имени солнце.
- Твои аргументы, как всегда убедительны, - улыбнулась она трубке, - буду готова, позвоню.
Положив на базу трубку, она продолжала улыбаться. С самого начала их общения, им не нужно было соблюдение каких-то общественных условностей. С первого слова они общались так, будто бы знают друг друга всю жизнь. Это и удивляло, и в то же время было естественно. Два взрослых человека, имеющие богатый жизненный опыт за плечами, параллельно прожили практически одинаковые жизни.
…Темный, гулкий коридор. Она улавливает разветвление коридора на два тоннеля. Уходящая ветвь влево заканчивается небольшой залой. Как и повсюду в храме, здесь царит тьма, но тьма эта особенная. В ней четыре темных силуэта. Это - Сильные. С момента зарождения разума, мироздание сотворило Сильных. Сколько существует Сильных – неизвестно. Их никто и никогда не видел, и нет представления о том, как они выглядят. Все четверо расплывчато-текущие, подобие балдахинов, так же как и у нее, соткано из спектральной нити, и придает их обликам хоть какую-то четкость очертаний. Сильные следят за развитием разума, и в надлежащий момент они концентрируют силу, для перехода разума из одной формы в другую, не нарушая законов мироздания.
Четверка замерла напротив друг друга в форме креста. Крест - символ Четырехмерности. Эти четверо генерируют Силу обряда Четырехмерности. А это означает, что человек вырос. Сначала разум достиг Двухмерности, и для обряда использовались двое Сильных. Разум рос, и потребовалось уже трое Сильных, потому что Разум достиг Трехмерности. И вот сегодня особый случай. Не стоит им мешать…
… Она встряхнула головой, отгоняя видение. Стоя перед зеркалом, она всматривалась в свое отображение. Из зазеркалья на нее смотрела женщина лет сорока, или около того. Невысокого роста, хорошая фигурка, округлые, смуглые плечи плавно переходили в довольно тонкую и заметную шею. Лицо привлекало внимание огромными, переливающимися из серебристо-серого в бирюзовый цвета, глазами. Коротко стриженые, волосы были окрашены в рыжий цвет. Сейчас эти глаза выражали полное недоумение.
«Интересно, как долго я вот так простояла тут, - мелькнула мысль, - и уже совсем интересно, что же я такое постоянно вижу? Непременно нужно ему об этом рассказать».
Вспорхнув в цветастый открытый сарафан, нырнула в шлепанцы. Придирчиво оглядела свое отражение, довольно улыбнулась, шутливо подмигнула и шагнула к двери. Выходя из дома, она набрала его номер сотового телефона и услышала бархатные нотки:
- Минут через десять буду возле парка, а там решим, где мы будем укрываться от зноя.
- Хорошо, я уже вышла, через десять минут буду на месте.
- До встречи, - проворковала трубка, и посыпались отбойные гудки.
«Само провидение послало ей этого человека. Он больше чем друг, он, как никто другой в мире, чувствует ее и понимает. Если она сосредотачивается на мыслях о нем, то улавливает все изменения его настроения, так же чувствует, когда нужно позвонить, или просто написать смску. Иногда ей кажется, что он мало того, что талантливый человек, но вдобавок ко всему и маг…
«Но все-таки, что же, такое мне постоянно видится? Что это за коридор? Может быть, от жары у меня действительно начинает съезжать крыша? Хотя… Я ведь и раньше видела сны. Очень редко, но видела. Эти сны были вещими...»
…В юности, будучи, особой весьма пытливой, она увлекалась чтением книг, начиная от фантастики и заканчивая редкими, по тем временам, экземплярами работ психологов. Затем ее внимание переключилось на книги специфического содержания, такие как сонники, пособия для начинающих магов, астрология. Магию она немедленно отвергла, за ненадобностью, а вот хитросплетения сновидений и их толкования ее увлекли…
«Может быть, и сейчас ей пришла какая-то весть, а она как маленькая девчонка испугалась. Нужно просто взять сонник и посмотреть толкования» - мысли лениво копошились в голове, подплавленные полуденным зноем, пока она добиралась в маршрутке, до места встречи.
Четырехколесный механизм полз по расплавленному асфальту изнуренных, пустынных улиц города. Редкие прохожие, перемещались короткими перебежками, из тени в тень. Хоть окна все были открыты по максимуму, а водитель, нарушая технику безопасности - оставил открытой дверь в микроавтобусе, облегчения это не приносило. Со всех сторон по телу тек раскаленный воздух, дышать становилось тяжелее. Немногочисленные пассажиры, так же как и она обливались потом, обмахиваясь всеми, попавшими в руки, предметами. Но смотреть на попутчиков ей не хотелось, ей вообще ничего не хотелось, в голове не осталось, ни одной крохотулечки-мыслишки. Она медленно таяла, ощущая себя медузой, выкинутой прибоем на жаровню-пляж.
Наконец автобусик, скрипя механизмами, подкатил к остановке, и она выпрыгнула из его утробы в дышащую жаром тень улицы.
Он уже ожидал. Как она любила моменты их встреч. Его высокая худощавая фигура всегда выделялась из толпы. Темные, вьющиеся волосы, красивыми прядями ложились на его довольно широкие плечи. Большие карие глаза, светились каким-то магически-притягивающим теплом. Черты лица, слегка заостренные подбородком, были правильно-симметричные. Высокий открытый лоб прочерчивали две глубокие борозды, что свидетельствовало о недюжем интеллекте. Ему было около пятидесяти.
Глаза встречающего заискрились при виде подруги, изящно спрыгнувшей со ступеньки маршрутного такси. Она, встретив его взгляд, тут же заулыбалась, легкими шажками приблизилась, чуть приподнявшись на цыпочки, чмокнула куда-то в область виска, отступила назад и состроила кокетливую гримаску.
«Она восхитительно хороша, прям как девчонка в этом сарафанчике» - мысленно отметил он, при этом губы сложились в ответную улыбку.
- Пойдем к морю, - проворковала она - найдем какой-нибудь тенечек-уголочек и поговорим. Со мной что-то непонятное происходит. Втиснув свои миниатюрные пальчики в его ладонь, тут же устремилась вглубь парка, который располагался, прям на побережье. Он следовал за ней, чувствуя, что она какая-то внутренне всклокоченная. Он не спешил с вопросами. Обмениваясь незначительными новостями дня, они приблизились к морской кромке и остановились в поисках свободного тенька. Народу было не протолкнуться. Весь берег был усеян всяческого рода полотенцами, пляжными подстилками, надувными матрасами и прочими признаками пребывания людей. Все близлежащие деревья и кустарники были оккупированы несметным числом желающих тени и влаги. Ее это не устраивало. Крепче сжав его ладонь, настойчиво потянула куда-то в горку. Он не сопротивлялся. Почему-то в эту жару ему не особенно хотелось ощущать соседство других человекоподобных. Но в радиусе охвата взора, всяческие намеки на тень указывали на наличие разумных особей. И казалось, что их затея с отдыхом у моря, вот-вот потерпит фиаско.
Парк заканчивался. Впереди замаячил обрыв. И тут из груди подруги вырвался какой-то воинственно-торжествующий клич неандертальца, и, она стремительно потянула его к обрыву. Обрыв был крут, спуститься по нему к воде не представлялось возможным, и потому многострадальные особи человекообразных, тут отсутствовали. Вид был поистине великолепный. Выцветшее, белобрысое небо, с огромным раскаленным солнечным диском в зените, резко контрастировало с зеленовато-мутной поверхностью моря, гладкая поверхность которого была покрыта всклокоченной дымкой испарений. На самом краю обрыва стояла старая, развесистая плакучая ива, свешивавшая опаленные солнцем ветви в глубину обрыва. Эти ветви прикрывали собой небольшую площадку. Издали не разглядеть. Идеальное местечко, чтоб скрыться от солнца и в то же время быть почти у самой воды. Сам обрыв был отвесный, покрытый густыми кустарниками.
«Зоркая какая, - восхитился он про себя, - я и то не заметил этот уступ, или она почувствовала это место?!».
Они продрались сквозь переплетенные ветки ивы и спустились на примеченную площадку, используя ветви дерева в качестве страховочных веревок. Она восторженно начала осматривать отвоеванный тенек. Мягкая, пушистая, изумрудная трава, так и манила упасть на нее, чем они не преминули воспользоваться. Она без предисловий приступила к повествованию. Пытаясь соблюсти хронологию событий, она начала со своего пробуждения…и тут…
…Ее путь лежит в правый тоннель. Мрак пронизан страхом. Она остро его ощущает и начинает поиск источника. Взгляд выдергивает из мрачной темноты сводов огромные глаза. В них странное свечение. Они напуганы, но стараются это скрыть. Она останавливается. Сейчас ее время. Дымчатая туника с палантином мягко развеваются в свете удаляющегося факела. Она приступает к ритуалу очищения. Ритуал заключается в движении, концентрирующем Свет, люди называют эти движения танцем. Ритм движений ускоряется, и она начинает проникновение в эти глаза…
…Мне неведомы эмоции, но я их различаю по цвету. Эмоции присущи только человеку. У меня нечастые пересечения с людьми, поэтому сложно сразу определить Страх я вижу или нечто иное. У Страха особенность, он часто прикрывается оттенками других эмоций. Но в этих глазах…Нет, не в самих глазах, а где-то там – глубже. Он липкий, проникающий, парализующий волю. Он трепещет тревожной пульсацией. Чем глубже я погружаюсь в глаза, тем сильнее источник. И вот я достигаю очага. Черно – багровой субстанцией Страх заволакивает разум. Я концентрируюсь на этой субстанции, начинаю проникать в нее чистым энергетическим потоком Света. Липкость сопротивляется мне, пытаясь поглотить Свет чистоты. Я слегка увеличиваю яркость потока, и Страх вначале теряет черноту пустоты, затем багровость неизвестности. Стремительно уменьшаясь, на мгновение, повиснув точкой, Страх поглощается моим Светом, и на его месте появляется ровное свечение успокоения. Я так же, аккуратно выныриваю из глубин этого существа, и передо мной опять, эти удивительные глаза. Теперь они светятся светом равновесия и гармонии.
Я закончила ритуал очищения и продолжаю свой путь за несущим факел. Чувствую ровное, спокойное дыхание, обладателя глаз. Я знаю, он последует за мной. Так и происходит, мы продолжаем шествие уже втроем.
Сильные готовы к обряду, я это тоже чувствую.
Коридор оканчивается невысокой аркой. За ней открывается невообразимых размеров Зал. Свод взметается в недосягаемую высь и теряется в вечности. Тьма вечности не пугает, она манит своей неизведанностью и загадочностью.
Это Зал Посвящения. Он разбит на сектора, четыре из которых подсвечены неярким, приглушенным светом. В этих секторах я вижу множество глаз – они Высшие.
Как они выглядят? У них нет конкретных очертаний, они вольны принимать любые формы. Все они в балдахинах с капюшонами, дабы не смутить Посвящаемого.
Мы приближаемся к входу в Зал. В самом центре клубящийся голубым сиянием Круг.
Круг – символ вечности, сияние - это концентрация Силы сгенерированной Сильными. В Круг нельзя заходить под воздействием порабощающих, угнетающих сил, потому что тогда Посвящаемый превратится в монстра. Так случилось вначале, когда разум вырос впервые. И миры заселили монстры. Они разрушали все, что попадало в их поле зрения. Их пришлось нейтрализовать. С тех пор меня призывают на ритуал Посвящения. Туда должен войти обладатель глаз, которому я даровала успокоение. Что с ним произойдет дальше?!
Войдя в центр Круга, он будет пронизан лучами Силы. Наполняясь этой силой, Посвящаемый, начнет свое преображение. Его Трехмерность сольется в единое целое, а затем разветвится на Четырехмерность.
Несущий факел проходит под аркой, делает шаг вправо и замирает. Я делаю шаг в противоположную сторону, пропуская идущего за мной Посвящаемого. Мне не нужно туда, моя миссия завершена.
Когда мы сравниваемся, на меня веет спокойствием и умиротворенностью. В знак благодарности он кивает головой, на короткий миг наши взгляды сливаются. Эти глаза…
Он заходит в зал без тени сомнения, и направляется в центр Круга…
…Она внезапно замолчала, как-то неестественно резко подалась всем туловищем вперед, затем откинула плечи назад, при этом невероятно сгорбившись, по коже поплыла непонятного происхождения рябь, размывая в раскаленном воздухе знакомые очертания. Откуда-то из ее глубин раздался рокочущий хохот, из широко распахнутых, застывших, глаз потекли большие, сверкающие слезы. Тело подобно змее начало извиваться в замысловатых движениях. Из горла вылетали непонятные звуки. Они были варварски красивы. Глядя на это, внезапно ставшее расплывчато-зыбким, знакомо-чужое, лицо, он в недоумении передернул плечами. Между ними разверзлась пропасть, через которую к нему летели звуки. Смех и слезы так же неожиданно прекратились, как и начались.
И тишина обрушилась на окружающий их мир. Воздух потрескивал напряжением. Он замер в ожидании продолжения. Ничего не происходило. Он продолжал ждать. Время вздохнуло, и привычно заторопилось вперед. Тем временем она потихоньку начинала приходить в себя, взгляд прояснился, и по всему ее виду читалась растерянность. Перед ним сидела та, в чьих глазах-озерах, он так любил купаться. Эти глаза сейчас светились нерешительной нежностью к нему, и страхом перед произошедшим. Миниатюрная, худенькая женщина, в полуденный зной, дрожала как осенний листок, ее бил озноб. Короткая стрижка ощетинилась всклокоченным рыжим ежиком. Она затравленным зверьком глянула в его, такие родные, такие теплые глаза, будто пытаясь найти в них защиту и успокоение. Он такой большой, уверенный всегда в себе. Иногда ей даже казалось, что он всегда, все знает обо всем.
- Сейчас что-то случилось? - осипшим шепотом прошелестела она.
- Я даже не знаю, как это прокомментировать, - задумчиво ответил он, - ты прервалась на полуслове и с тобой начало происходить нечто. Я тебя такой ни разу не видел.
- Мы о чем-то говорили, и внезапно меня будто выдернуло из тела, и я перестала существовать, - приглушенно сказала она, - вернее я была не я. Мы, кажется, об этом и говорили с тобой?
Заостренность лица исчезла, линии распрямились, зыбкость испарилась - черты обрели плавность и мягкость. Ее бил озноб.
Он наклонился, и притянул ее к себе, крепко прижав к груди:
- Ты начала говорить о том, как проснулась сегодня, и что день не предвещал ничего хорошего. И только ты дошла до своего сна, как началось это. Может быть, ты мне все-таки объяснишь, что с тобой происходи?
- Не знаю, как это объяснить. Вначале я думала это сон, обычный сон. Затем я решила, что это какое-то видение и надо бы его растолковать. Но теперь я не знаю, как это назвать. Я боюсь, - дрожа, пролепетала она, - тем более, что все началось сегодня днем, но события развиваются слишком стремительно.
Он успокаивающе потрепал ее плечо, уткнувшись в слипшиеся от испарины, клочки рыжих прядей:
- Для начала тебе следует успокоиться и сосредоточиться. У меня возникла мысль, что тебя нужно показать специалисту. Если мы ничего не сделаем, то последствия могут быть непредсказуемыми. Нам, и в первую очередь тебе самой, необходимо узнать, что происходит и какие меры можно предпринять. То, что видел я – не то чтобы напугало, но зрелище было не для слабонервных.
- Расскажи подробнее, - уже овладев собой, и перестав дрожать, попросила она.
Он кратко, при этом, не упуская деталей, изложил ей десятиминутной давности события.
Она задумалась. Весь ее облик говорил о том, что сейчас ею решается какая-то очень сложная задача. Глаза подернулись бирюзовой пеленой отчужденности. Мысли были где-то далеко.
Он не мешал. Неторопливо закурил сигарету, уставившись невидящим взглядом на мутную зелень барахтающегося внизу моря.
…Он думал о том, что у его подруги, очевидно, имеются некие нестандартные способности. На отклонения в психики это явно не тянуло. Она умеет что-то чувствовать, возможно, это сильно развитая интуиция, а может быть еще что-то. Скорей всего она догадывается об этом, раз не ударилась в панику, а довольно спокойно на все это реагирует. Иногда она предлагает сделать именно то, о чем он только что подумал, как будто, считывая его мысли. Его вначале это несколько удивляло, но теперь он уже привык к ее этим спонтанным угадываниям. Но, одно дело предвосхитить какой-то поступок-действие, и совсем другое, вот эти ее, вакханальные пассы…
…За все время их общения, с ней такое происходит впервые. Он чувствует их связь с незапамятных времен. Когда он впервые с ней заговорил, его пронизало странное ощущение дежа вю. Он уже видел этот взгляд, заполненный небесно-бирюзовым переливом, проникающий куда-то в самую потаенную глубь его сознания. Он уверен, что он видел когда-то эти необычные глаза. Но вот где он их мог видеть? Когда он мог их видеть…
… Как понять, что именно она видит в эти моменты. Какую и откуда она принимает информацию. Может действительно обратиться к колдуну?! Но вокруг сплошные шарлатаны, а не маги и ведуны. Откуда он это знает?! Да все оттуда же, повсюду только и слышно о надувательстве и обмане. Но ей нужно как-то помочь. И как долго эти приступы у нее будут продолжаться...
О том, что это могут быть элементарные последствия теплового или солнечного удара, или чего-то подобного, он даже не допускал мысли, на галлюцинации это абсолютно не было похоже, на сумасшествие тоже. Оставалось лишь поверить во что-то сверхъестественное…
…Теперь мне нет необходимости идти мрачными коридорами. Я проникаю через породу стен-скал и зависаю над горным массивом, в недрах которого расположен Храм. Мне пора возвращаться туда, откуда была призвана. Туда, где все озарено Светом чистоты. Настанет Время, и я вновь приду сюда, чтоб в очередной раз пройти этими коридорами, чтоб отыскать источник и нейтрализовать его своим чистым Светом. Но эти глаза, почему взгляд этого Посвящаемого так тронул ту, которой не ведомы эмоции …
…Из задумчивости его вырвал ее тихий голос:
- Я чувствую…происходит что-то очень важное. Важное для кого? Скорей всего для меня, для тебя. Непостижимым образом происходящее появляется передо мной в виде видений, тогда, когда я что-нибудь подумаю о тебе. К психиатру мне не нужно, это факт. Я вполне адекватно рассуждаю и способна на анализ видения. Вот только одно меня смущает, эта спонтанность. И мучает вопрос, почему именно мне даны эти видения?
-А я вот о чем подумал, - откликнулся он, - помнишь, когда мы познакомились, ты говорила, что испытываешь странные ощущения?
- Помню, я тогда тебе сказала, что мне кажется, что мы знакомы были всегда, - ответила она.
- Нет, ты выразилась иначе. Ты сказала, что мы знакомы, целую вечность, - поправил он.
- Ага, точно, еще я тогда сказала, вернее, почувствовала, что твои глаза я уже когда-то видела, - подтвердила, улыбнувшись, она, - но, какая взаимосвязь между моими сегодняшними видениями и ощущениями в день нашего знакомства?
- Пока не знаю, у меня только обрывки ощущений. Все очень смутно и расплывчато, но я тоже испытываю чувство давности знакомства с тобой - закуривая новую сигарету, ответил он, - расскажи, что именно ты видишь, и как ты это видишь.
Она положила голову ему на плечо, неспешно достав тонкую сигарету, прикурила и, глядя на, вечно бегущее к берегу море внизу, начала свое повествование. Он слушал очень внимательно, не перебивал. Иногда уточняя какие-то детали, будто делая мысленные пометки. В конце своего рассказа, она добавила:
- Чувствую, развязка этой головоломки совсем рядом. Давай посидим, послушаем море, как знать, может быть все это прекратиться и у нас не будет необходимости искать никаких специалистов. Она немного помолчала, внезапно ее взгляд прояснился, глаза засверкали бирюзовым переливом:
- Знаешь, там, в коридоре, происходил обряд. Танец. Если мое тело в моменты моих отключек производило какие-то движения, то вполне резонно допустить мысль, что оно пыталось повторить движения той…той, которая исполняла обрядовый танец. Значит, каким-то непостижимым образом мы с ней в эти мгновения связаны…
Она замолчала. Неподвижный воздух, хрустально переливался в солнечных бликах. Он бережно обнимал свою подругу за хрупкие плечи и думал при этом, что вот эта женщина, в своей беззащитности так ему дорога, так близка. Он думал о том, что приложит все усилия, чтоб оградить ее от всяческих потрясений и переживаний, хотя под этой самой хрупкостью скрыта очень сильная натура. И тем не менее, он ее будет беречь, оберегать.
Она, прижавшись к его, такому родному плечу, думала, что уже не смогла бы жить без его поддержки и понимания. Что хитросплетения судьбы недаром послали в ее жизнь именно этого человека. Мысли убаюкивали, и она устало прикрыла глаза…
… Кто Я? Откуда я? Сколько мне лет? Этого не знает никто, даже я сама.
Я жрица этого храма, живущая по своим законам. По законам безвременья.
Я та, что не показывает лица. Я та, что видит.
Эти глаза…
Я искала эти глаза в миллиардах миров.
Я искала эти глаза, целую вечность.
И я нашла их.
Береги его, он – Посвященный!
Кто я?
Я та, что дарует облегчение.
Я та, что соткана из чистого Света…
Я – это ты.
2.08-9.08-24.10.2010