Сидеть спокойно

Есть люди, готовые горы свернуть, лишь бы сделать мир лучше. Они часто обвиняют в равнодушии тех, кто не разделяет их жажды перемен. Но стоит полистать учебник истории, чтобы убедиться: стать в строй и пойти маршем недостаточно для всеобщего счастья человечества. Не будет лишним сперва понять, куда движется этот строй энтузиастов...

Кто-то сказал, что зло торжествует тогда, когда хорошие люди сидят сложа руки. Сказано, как отрезано. Попробуй не согласись. Согласился — и сразу, как миражи, встают перед глазами образы людей с горящими взорами и волевыми подбородками. Их много, этих людей, они идут так, словно накатывают людскими волнами на берег истории. Они смелы и полны благородных мыслей. Их цель

— менять к лучшему несправедливую жизнь.

Осторожно подхожу к одному и спрашиваю: «Далеко собрались, товарищ?» — «Иду, — отвечает, — в общем порыве менять жизнь к лучшему. Хватит злу безнаказанно над человечеством издеваться». — «А что конкретно делать будете, товарищ?» — спрашиваю осторожно. — «Пока не знаю. Но делать же что-то надо. Нельзя же сидеть сложа руки».

Он уходит, уносимый морем подобных энтузиастов, поднимая пыль и этой же пылью дыша. А я остаюсь на месте и повторяю про себя им сказанные слова: «Что делать, не знаю, но надо же что-то делать»...

Добрые люди, хорошие люди, послушайте. Послушайте все вы, кто считает себя хорошим, а источник зла полагает где-то далеко от себя. Послушайте вы, не умеющие усидеть на месте, но толком не знающие, что делать. Не меня, конечно, слушайте. Что вам я? Исаию послушайте.

Я сказал им: ваша сила — сидеть спокойно (Ис. 30, 7). И ещё: Оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы; в тишине и уповании крепость ваша; но вы не хотели (Ис. 30, 15).

Избыток энергии при моральном пафосе и вкупе с туманом в голове — для сатаны это словно «коктейль Молотова». Из правдолюбцев и холериков, из тех, у кого повышен градус требовательности к миру, а в голове куча мала обрывочных мыслей, да всё чужих, — именно из этих персонажей можно лепить всё что угодно. У кого сильна воля и ясны поставленные задачи, кто последователен и зол, тот слепит из этой массы безмозглых энтузиастов любую фигуру. Если, конечно, сами энтузиасты себя не перегрызут, споря о том, в какую сторону печатать революционный шаг.

Сидеть спокойно. Как это прекрасно. Думается, прежде чем заслужить у Господа похвалу (Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё), Мария уже любила сидеть на месте, размышляя. А Марфа, наверняка, любила носиться из угла в угол, да всё с делами, да всё с неотложными. Какие они были по жизни, такие, видно, они были и пред Господом. Одна — у ног со вниманием. Другая — с кастрюлями у очага. Таких больше. Таких «тьмы и тьмы».

Ну и бегали бы себе сами. Так нет, им хочется весь мир увлечь в водоворот своего холерического энтузиазма. Они уверены, что понимают всё правильно. Они не допускают мысли, что их активность

— это не благие порывы хорошего человека, а суетливая гадость с претензией.

Я лежал лет в восемь в больнице с аппендицитом. А рядом лежал такой же, как я, парнишка. Нас в одно время прооперировали. Есть нельзя, пить нельзя. Швы ноют. Переворачиваться с боку на бок больно. Нянечка губы смачивает водичкой каждые полчаса. Утром к нам пришли родители. К нему — бабушка. Он ноет: «Есть хочу». А доктор категорически запретил давать что-либо есть сутки или больше. Не помню. Помню — сказал: «Потеряете ребёнка». Но что такое доктор, если ребёнок просит есть? Бабушка бежит в булочную и возвращается с плетёной булкой. Внучек ест, а через пару часов его увозят в морг. Бабушка — убийца.

Она убийца по факту, но не по намерению. По намерению она — лучший друг голодного внука. Но факт сильнее намерения. Она — убийца. Причём убийца из-за своей человеколюбивой упёртости, из-за априорной уверенности в своей правоте. «Я ж плохого не хочу. Я хорошего хочу». Объясни такой человеколюбивой дуре, что несвоевременная и неразумная любовь страшнее пистолета. Не объяснишь.

Была б она одна такая. Но таков весь род человеческий. Все уверены в своей правоте, все готовы глотку перегрызть, доказывая, что желают только добра. И все убивают друг друга, если не одним махом при помощи камня или ножа, то медленно, при помощи вражды, обид, сплетен, козней, осуждения. Какая-то банда человеколюбивых убийц, уверенных в кристальной честности собственных намерений. Классический злодей на таком фоне выглядит приличной фигурой. По крайней мере, фальши меньше, и всё сначала понятно.

Зло торжествует не тогда, когда хорошие люди сидят тихо. Зло торжествует тогда, когда нравственные пигмеи вообразили, что они великаны. Когда эти ложные великаны закатали рукава и решились бороться со злом, которое, как им кажется, понятно и очевидно. Тогда зло, тонкое и ускользающее, хитрое и неуловимое, овладевает этими слепцами и творит из них своё орудие.

Им бы тихо посидеть, подумать. Так нет. Чувство собственной правоты в дорогу зовёт. Остановитесь, прошу вас. Не я прошу. Пророки просят. Остановитесь на путях ваших. и рассмотрите, где путь добрый, и идите по нему (Иер. 6, 16).