![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Образование, культура
Нужно сразу оговориться, что никакой " культуры" Петр I из Европы и не пытался заимствовать. Нововведения в этой области шли по двум направлениям: либо чисто механическое заимствование внешних примет " цивилизации" (бритье бород, одежда, курение табака), либо обучение предметам, необходимым для решения чисто функциональных задач: военной, технической пользы для государства. Упоминавшийся Вебер, которого русские историки прямо называют " одним из умнейших наблюдателей русской жизни петровских времен", не зря отмечал в своих записках, что большая часть получивших образование за границей петровских дворян " показывали только несносное чванство, потому что усвоили внешний лоск, душевные же их способности остались невозделанными, живут так, как жили в старину". Иначе и быть не могло. " Душевные способности" Петра не интересовали нисколько. Эйдельман нашел меткое определение: он писал, что Петр направил всю свою деятельность на то, чтобы воспитать подданного с деловой сметкой свободного человека и психологией раба. То есть поставил перед собой совершенно нереальную задачу... Учеба и образование были организованы по глубоко порочному принципу: перефразируя слова Наполеона I, " ввязаться в драку, а там видно будет". Другими словами, бросить в воду несколько десятков совершенно не умеющих плавать людей -- а вдруг среди них найдется один, кто не утонет и сможет потом брать призы в соревнованиях по плаванью? Даже в султанской Турции за двести лет до Петра, забирая мальчиков из христианских семей, обязательно в каждом конкретном случае проводили то, что можно назвать " собеседованием" или " выяснением склонностей". Тех, кто подходил для военной службы, отправляли в янычары. Те, кто имел задатки для гражданской службы, -- попадали в своеобразные " вузы", из которых впоследствии вышло немало знаменитых оттоманских дипломатов и администраторов. Многим своим достижениям в XVI-XVII веках Турция обязана как раз этой системе (лишь потом, когда вошли в силу кумовство и наследственные привилегии тех же янычар, Оттоманская Порта стала клониться к закату). О том, как проходил " отбор" при Петре, самое лучшее представление дают воспоминания одного из посланных учиться за границу -- В.В. Головина. В мае 1712 г. все малолетние дворяне были вызваны в Петербург. " Был нам всем смотр, а смотрел сам его царское величество и изволил определить нас по разбору на трое: первые, которые летами постарше -- в службу в солдаты, середние -- за море, в Голландию, для морской навигационной науки, а самых малолетних -- в город Ревель, в науку". Сотоварищ Головина по несчастью, князь Михаиле Голицын не мог стать навигатором по той простой причине, что страдал морской болезнью, но это, понятно, во внимание не принималось... Обучение тех, кого послали в Испанию, выглядело так: ученики, не знавшие ни единого слова по-испански, часами слушали ученого преподавателя, на своем родном языке объяснявшего непонятную юнцам премудрость. Так же обстояло и с посланными в другие страны. О том, что, прежде чем послать учиться, следует обучить языку, на котором предстоит учиться, как-то не задумывались. Нахватается вершков один из сотни -- уже хорошо. При этом ученикам годами не высылали денег на содержание. Легко понять, что они разбегались кто куда, от тоски пили и куролесили. В Тулоне гардемарин Сунбулов так разошелся, что ненароком пристрелил из пищали местного жителя. Другие ученики, в той же Франции, так страдали от безденежья, что решили " запродаться в холопы", в простоте душевной не ведая, что во Франции такая практика отсутствует. Еще один, сбежав из Зенеции, постригся на родине в монахи -- не помогло, извлекли из монастыря и силком отправили обратно в Венецию... В самой России обстояло примерно так же. В школы загоняли силком, не озабочиваясь хотя бы поверхностным выяснением желаний и способностей. И держали впроголодь. Ученики знаменитой Навигацкой школы в 1711 году разбежались, чтобы не помереть голодной смертью. Три года спустя из той же школы доносили наверх, что ученики, пять месяцев не получая денег, " не только проели кафтаны, но и босиком ходят, прося милостыню у окон". Чиновник адмиралтейской конторы так и написал генераладмиралу Апраксину: " Ежели школе быть, то потребны на содержание ее деньги, а буде деньги даваться не будут, то истинно лучше распустить, понеже от нищенства и глада являются от школяров многие плутости". В тех случаях, когда деньги все же платили, из них тут же начинали вычитать на покупку учебных пособий и починку школы -- что вряд ли способствовало улучшению быта и искоренению " плутостей"... Однако за побег из школы навигатору грозила смертная казнь, а родителям, встревоженным условиями, в которые попало их чадо, и рискнувшим бы подать прошение об отчислении его из школы -- каторжные работы... Ну, а порка плетьми и штрафы за любую провинность были в Навигацкой школе делом вовсе уж житейским. То же самое творилось и в Морской академии. " Сорок два гвардейца не ходили на учение затем, что стали наги и босы". В 1724 г. сам Петр, приехавший на занятия, обнаружил, что иные " гвардейцы" одеты буквальным образом в отрепья. Выяснилось, что 85 учеников уже пять месяцев не посещают занятий " за босотою и неимением дневного пропитания", а многие ушли побираться... Вполне естественно, что молодежь, наслушавшись о таких порядках, уклонялась от ежегодных смотров, как могла. У " прогульщиков" отбирали имения, били батогами, ссылали в Азов, даже объявляли вне закона -- не помогало. Вряд ли дело тут в " неприятии новшеств". Образование, насильно навязанное, мало чем отличавшееся от каторги, не учитывавшее вкусов, желаний и способностей, вызывало такое отвращение, что тысячи людей рисковали попасть в ссылку и подвергнуться конфискации имущества, лишь бы только не угодить в учение... И.Т. Посошков оставил воспоминания об одном, вовсе уж курьезнейшем примере: " В Устрицком стану есть дворянин Федор Мокеев сын Пустошкин, уже состарился, а на службе никакой и одной ногой не бывал; и какие посылки жестокие за ним ни бывали, никто взять его не мог: одних дарами ублаготворит, а ежели кого дарами угобзить не может, то притворит себе тяжкую болезнь или возложит на себя юродство и в озеро по бороду опустится. И за таким его пронырством иные его и с дороги отпускали; а домой приехав, как лев рыкает. И никакой службы великому государю, кроме озорства, не показал, и все его боятся. Детей у него четыре сына вырощены, младшему уже 17, и никто их в службу выслать не мог..." Можно, конечно, заклеймить этого Пустошкина как врага прогресса... Однако... Положа руку на сердце -- кто из молодых читателей этой книги согласился бы, чтобы его, не спросив желания и не испытав способностей, загнали за тридевять земель слушать лекции на непонятном языке? Причем вынуждая добывать средства на жизнь нищенством? Кто отдал бы своего ребенка в заведение вроде Навигацкой школы добром? Кстати, первая художественная зарубежная книга была переведена на русский только в 1760 г. -- французский куртуазный роман аббата Талемана " Езда на остров любви". До того переводились лишь учебники артиллерийского дела и руководства по управлению парусами. Культурой и не пахло... Спустя десятилетия после смерти Петра образование, якобы поднятое царем-реформатором на недосягаемую по сравнению с " застойной Русью" высоту, оставалось в самом жалком состоянии. А это наглядно свидетельствует, что и в этой области Петр ограничился скорее видимостью реформ... Слово писателю прошлого столетия: " По мысли Петра Великого и его последователей, первые учрежденные в России высшие учебные заведения, имевшие целью " произвести людей, способных к наукам", должны были послужить рассадником просвещения и дать контингент учителей и воспитателей для вновь образуемых школ и вообще для образования " шляхетского" юношества. Но в какой степени они оправдывали это назначение и в каком размере производили людей, действительно " способных к наукам" и к. преподаванию, можно судить, например, по состоянию наилучше обставленных к тому времени академических учебных заведений. В отчете академии наук за 1759-й год о подведомственных ей университете и гимназии находим официальное известие, что " как между студентами, так и гимназистами находится почти половина отчасти пьяниц, забияк, ленивых, непонятливых и в учении никакого успеха себе не оказавших, которые признавали " учение себе крайним принуждениям и тягостию". Ввиду этого академия сознавалась, что состояние ее учебных заведений " нимало не соответствует с высочайшим намерением Ея Императорского Величества и с ожидаемой от академии народною пользою". Конечно, можно в очередной раз сослаться на то, что народ вновь попался какой-то неправильный, не такой, однако гораздо честнее будет посмотреть в корень: такие реформы именно таким бардаком и должны были закончиться. Петр всегда и во всем выглядел полнейшим антиподом Мидаса: все, к чему он прикасался, превращалось в дерьмо...
|