Техногенные цивилизации

Термин «цивилизация» (от лат. civilis – гражданский, государственный) был введен в XYIII веке французским экономистом В.Мирабо в работе «Друг людей или трактат о народонаселении» (1757). Но до сих пор не существует однозначной трактовки этого термина.

В XIX веке появилось понимание цивилизации как своеобразной «второй ступени» в истории общества, следующей после «ступени» дикости и варварства. Именно такой смысл понятию цивилизации придал знаменитый американский антрополог, один из наиболее известных создателей теории эволюционизма Льюис Морган (1818-1889). Он предложил схему истории человечества, в которой выделялись три этапа развития общества: дикость, варварство и цивилизация. Каждый из первых двух этапов Морган подразделял еще на низший, средний и высший периоды. В основу указанной периодизации были положены технологические скачки в развитии культуры. Так, например, появление гончарного производства рассматривалось как рубеж перехода от дикости к низшей фазе варварства, а выплавка железа – как переход к высшей его фазе. Морган считал, что описанные им этапы развития универсальны и характерны для истории каждого народа. По его мнению, этапы технологического прогресса в определенной мере коррелируются с последовательностью развития других культурных институтов (например, с регулированием отношений между полами, которое завершилось переходом к моногамной семье, соответствовавшей уже этапу цивилизации).

Эволюционная концепция Л.Моргана оказала немалое влияние на становление философии истории марксизма во второй половине XIX века. Но соглашаясь с Морганом в отношении начального временного ограничителя цивилизации (как «эпохи, следующей за дикостью и варварством»), марксизм ввел в то же время и конечный временной ограничитель: цивилизация – это отрезок исторического пути человечества до наступления коммунизма. Другими словами, цивилизация, в марксистском понимании, - это серия антогонистических формаций, начиная с рабовладельческой. При этом Маркса и Энгельса интересовала та стадия цивилизации (капитализм), из которой, по их мнению, должно было возникнуть коммунистическое общество. Однако вырванный из цивилизационного констекста капитализм представлялся исключительно (или главным образом) в своем формационном обличье.

Одним из широко распространенных пониманий термина «цивилизация» стало отождествление его с понятием «культура». При этом по мере изучения разнообразных культур сложился локально-исторический подход, представители которого рассматривают цивилизации как качественно различные локальные исторические образования, как особые социокультурные феномены, ограниченные пространственно-временными рамками.

В XIX веке этой точки зрения придерживался известный русский социальный мыслитель и культуролог Н.Я.Данилевский (1822-1885), который рассматривал цивилизации как определенные «культурно-исторические типы общества», существующие в рамках обособленных локальных образований. Каждая локальная цивилизация, считал он, проходит в своем развитии следующие этапы: становления самобытности, юности (формирование политических институтов), зрелости и упадка.

Сторонники локально-исторического подхода выделяют в истории некоторое множество цивилизаций, расходясь между собой в определении их количества. По Н.Я.Данилевскому, положительную роль в истории сыграли одиннадцать основных культурно-исторических типов (египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский и др.), каждый из которых есть интеграция существенных признаков определенного социального организма, объективирующих национальный характер. Ряд народов, считал Н.Я.Данилевский, не сложились в «культурно-исторический тип» (т.е. в цивилизацию) и либо выполняют функцию «бичей Божиих» - разрушителей отживших культур, либо составляют «этнографический материал» для других цивилизаций.

Известный английский историк, социолог и философ культуры Арнольд Тойнби (1889-1975) в своем многотомном труде «Исследование истории» (написанном в период с 1934 по 1961г.г.) выделил в истории человечества двадцать одну цивилизацию – начиная с древнейших, давно погибших египетской и шумерской и кончая дожившими до наших дней Западно- и Восточно-христианской, индуистской, исламской, китайской и японско-корейской. Уже по их названиям видно, что в формировании цивилизаций, по Тойнби, главную роль играют географический, этнический и религиозный факторы. Причем в отличие от немецкого философа Осваль да Шпенглера ( 1880-1936), выделившего в истории общества восемь культурно-исторических типов (цивилизаций) и считавшего их полностью замкнутыми, лишенными каких-либо возможностей культурной преемственности, А.Тойнби допускал взаимодействие и взаимовлияние фрагментов культур, их распространение и развитие. В будущем, считал он, возможно достижение единства человечества, но только в сфере духа и на основе религии. Тойнби говорил об объединяющей роли «мировых проповеднических религий» (буддизм, христианство, ислам), которые, по его мнению, и являются высшими ценностями и ориентирами исторического процесса.

Иной точки зрения придерживается современный американский ученый, профессор Гарвардского университета Самуэль Хантингтон. В 1996г. он опубликовал книгу «Схватка цивилизаций и переустройство мирового порядка». Центральная мысль этой книги состоит в том, что после периода " холодной войны" будущее человечества будет определять конфронтация цивилизаций. Таких главных цивилизаций С.Хантингтон насчитал четыре: китайскую, индийскую, мусульманскую и западную. Возникли они на основе таких мировых религий, как буддизм, индуизм, ислам и христианство. Современная западная христианская цивилизация, оставаясь пока экономически наиболее мощной, воспринимается другими цивилизациями как слишком вооруженная и чрезмерно агрессивная. Однако мощь Запада, отмечает Хантингтон, постепенно убывает, в результате чего происходят неумолимые и фундаментальные изменения в балансе сил цивилизаций. В подтверждение этого Хантингтон приводит следующие статистические данные: за 75 лет ХХ века доля Запада в политическом контроле над территориями земного шара сократилась на 50 процентов, над населением планеты – на 80 процентов, в мировом производстве – на 35 процентов, а в численности вооруженных сил – на 60 процентов. На фоне убывающей мощи западной христианской цивилизации набирают силу другие цивилизации и, прежде всего, - исламская.

Как отмечает Хантингтон, Запад волнуется из-за арабской нефти, проблемы выживания Израиля, мусульманской иммиграции в страны Западной Европы и США. Россия потрясена исламским терроризмом и ситуацией на Северном Кавказе. Сербия столкнулась с угрозой создания мусульманской «Великой Албании». Индия вынуждена балансировать: как бы не соскользнуть в широкомасштабную войну с Пакистаном и не рассориться со 100 миллионами собственных мусульман. При всем этом ожидается, что к 2025 году мусульманский мир будет составлять примерно треть всего населения Земли.

Будущее человечества, по Хантингтону, мрачное. Оно неизбежно будет сопровождаться не сотрудничеством, не культурным взаимопроникновением, а «схваткой», конфронтацией цивилизаций.

Гораздо более оптимистичным выглядит развитие человечества при ином, унитарном подходе к пониманию цивилизации. В его рамках цивилизация представляется в качестве идеала прогрессивного развития человечества как единого целого. Сторонники этого подхода полагают, что на определенном этапе взаимодействия локальных цивилизаций возникает феномен Всемирной истории и начинается процесс становления экуменической (единой, объединенной) цивилизации. Реальность мировой истории, по их мнению, обусловлена духовным единством человечества.

Известный немецкий философ и ученый-психолог Карл Ясперс (1883-1969) в своей работе «Истоки истории и ее цель» выделил в истории общества четыре среза: доистория, великие исторические культуры древности (локальные истории), осевая история (начало всемирной истории) и, наконец, «техницистская» цивилизация (переход к единой мировой истории). По его мысли, ситуация единства мировой истории была создана Европой, которая длительное время имела власть над миром в силу своего технологического превосходства.

Во второй половине ХХ века большую известность приобрел стадиальный подход к истории, в котором цивилизации рассматриваются в виде определенных стадий прогрессивного развития человечества. Но в отличие от формационной концепции, положившей в основу формации базис экономический (т.е. совокупность производственных отношений), в стадиальной концепции в фундаменте цивилизации лежит технико-технологический базис (под которым понимаются производительные силы в части их технико-технологического компонента). С учетом этого становится ясным и смысл такого цивилизационного подхода к истории: построить типологию общественных систем, исходящую из определенных, качественно различающихся технико-технологических базисов. Это направление в философии истории второй половины ХХ века получило обобщенное наименование «индустриализм», за которым вскоре последовал «постиндустриализм» (подробнее это направление в философии истории рассмотрено в разделе V.4).

Из всех вышеуказанных подходов, проявившихся в философии истории, можно выделить нечто общее: ступени развития человечества довольно четко подразделяются на два больших класса, каждый из которых соответствует определенному типу цивилизационного прогресса. Этими типами, радикально различающимися между собой, являются традиционные и техногенные цивилизации.

Значительная часть человеческой истории была связана с традиционными обществами, существовавшими в эпоху Древнего Востока (Индия, Китай, Египет), в государствах мусульманского Востока периода средневековья и т.д. И сегодня многие государства «третьего мира» сохраняют некоторые черты традиционного общества (хотя под влиянием современной техногенной цивилизации в них происходят более или менее интенсивные трансформации традиционной культуры и образа жизни).

«Традиционные общества характеризуются замедленными темпами социальных изменений. Конечно, в них тоже возникают инновации как в сфере производства, так и в сфере регуляции социальных отношений, но прогресс идет очень медленно по сравнению со сроками жизни индивидов и даже поколений. В традиционных обществах может смениться несколько поколений людей, заставая одни и те же структуры общественной жизни, воспроизводя их и передавая следующему поколению. Виды деятельности, их средства и цели могут столетиями существовать в качестве устойчивых стереотипов. Соответственно в культуре этих обществ приоритет отдается традициям, образцам и нормам, аккумулирующим опыт предков, канонизированным стилям мышления. Инновационная деятельность отнюдь не воспринимается здесь как высшая ценность, напротив, она имеет ограничения и допустима лишь в рамках веками апробированных традиций».[236]

Определенные предпосылки принципиально иной, техногенной цивилизации (которую зачастую обозначают понятием «западная цивилизация», имея в виду регион ее возникновения) появились еще в европейской античной культуре, существовали в период европейского средневековья и получили новый импульс в эпоху Возрождения.

«Техногенная цивилизация началась задолго до компьютеров, и даже задолго до паровой машины. Ее предверием можно назвать развитие античной культуры, прежде всего культуры полисной, которая подарила человечеству два великих изобретения – демократию и теоретическую науку, первым образцом которой была Евклидова геометрия. Эти два открытия – в сфере регуляции социальных связей и в способе познания мира – стали важными предпосылками для будущего, принципиально нового типа цивилизационного прогресса».[237]

В эпоху средневековья идея богоподобности человека привела к ориентации на познание окружающего мира, рассматриваемого как божественное творение, план которого человеческий разум призван расшифровывать. «Впоследствии, в эпоху Ренессанса, происходит восстановление многих достижений античной традиции, но при этом ассимилируется и идея богоподобности человеческого разума. И вот с этого момента закладывается культурная матрица техногенной цивилизации, которая начинает свое собственное развитие в XVII веке».[238]

Переход от традиционного общества к техногенной цивилизации был связан с возникновением новой системы ценностей. При этом ценностью считается сама инновация, оригинальность, вообще новое. «В известном смысле символом техногенного общества может считаться книга рекордов Гиннеса, в отличие, скажем, от семи чудес света, которая наглядно свидетельствует, что каждый индивид может стать единственным в своем роде, достичь чего-то необычного, и она же как бы призывает к этому. Семь чудес света, напротив, призваны были подчеркнуть завершенность мира и показать, что все грандиозное, действительно необычное уже состоялось… В традиционных культурах считалось, что «золотой век» уже пройден, он позади, в далеком прошлом. Герои прошлого создали образцы поступков и действий, которым следует подражать. В культуре техногенных обществ иная ориентация. В них идея социального прогресса стимулирует ожидание перемен и движение к будущему, а будущее полагается как рост цивилизационных завоеваний, обеспечивающих все более счастливое мироустройство».[239]

С появлением техногенной цивилизации темп социальных, научных, технических и технологических изменений стал возрастать со все большей скоростью, что наглядно показали последние четыре столетия (период ничтожно малый в истории человечества). Вот как образно показывает динамику развития человеческого общества швейцарский инженер и писатель Густав Эйхельберг. «Представим себе, - пишет он, - развитие мира до наших дней в виде марафонского бега на дистанцию 60 км. Каждый километр этой дистанции будет соответствовать 10 тысячам лет. Этот воображаемый бег будет выглядеть следующим образом. На большей части пути бегунов одни девственные леса. И только после 58-59 км появляются первые признаки культуры: орудия первобытного человека, наскальные рисунки. Начинается последний километр дистанции. Появляются первые земледельцы, 300 метров до финиша – дорога из каменных плит ведет мимо египетских пирамид и древнеримских укреплений. До финиша – 100 метров. Взору бегунов открывается средневековые городские строения, слышны крики сжигаемых на кострах жертв инквизиции. До финиша остается 50 метров. Здесь бегуны могли встретить гения эпохи Возрождения Леонардо да Винчи. До финиша всего 10 метров, а бегуны все еще бегут при свете факелов и масляных ламп. Еще 5 метров пути, и совершилось чудо – электрический свет освещает дорогу, на смену экипажам появляются автомобили. Слышен шум самолетов. Лес заводских труб. Табло ЭВМ отсчитывает сотые доли секунды. На финише бегунов встречают ослепительные вспышки юпитеров, репортеры радио и телевидения».[240]

Ускорение научно-технического прогресса, характерное для техногенной цивилизации, ведет к быстро расширяющимся (и зачастую, неблагоприятным) преобразованиям природной среды, стремительным изменениям предметного мира, в котором живет человек, активным трансформациям социальных связей людей, всего образа их жизни. Классификация истории по определенным этапам прогрессивного развития человечества, основанным на изменении их технико-технологического базиса, приводит к следующей схеме исторического процесса: самый длительный – доиндустриальный этап, затем индустриальный и, сменяющий его, постиндустриальные этапы. Последние два относятся уже к техногенной цивилизации, основой жизнедеятельности которой становится прежде всего развитие техники и технологии, причем не только путем стихийно протекающих инноваций в сфере самого производства, но и за счет генерации все новых научных знаний и их внедрения в технико-технологические процессы (подробнее об этом будет сказано в главе 9).

Данный подход к человеческой истории, ставший ведущим во второй половине ХХ века, проявился в виде цивилизационных концепций «индустриализма» и «постиндустриализма».