Засунь любовь себе в пизду

Настал новый день.

И все,

что начато было,

завершиться должно.

Не стоном, не грохотом

и Апокалипсисом,

а оглушающей

тишиной.

Я знал, что разговаривать с богом бесполезно. Он всегда прав, а я всегда окажусь в дураках. Аксиома.

Но при этом мы свободны. У нас есть воля поступать вопреки, совершать ошибки с чистой совестью. Мы вольны топить себя, когда должны спастись. И чья эта вина? Без всяких споров – мы должны принимать ответственность.

Поэтому мы столь любим жаловаться. Просто обожаем чувствовать себя несчастными.

Человечество облажалось еще в колыбели. Бог поставил не на ту лошадку.

Но мы все еще любим мечтать. Грезить о рае, который убьет нас и разрушит этот мир.

-И раскаиваюсь я в своих поступках и мыслях, и сожалею я, что родился. Но несу на плечах груз жизни, которую построил сам, и за все грехи свои ответ понесу. Аминь.

Мы в тупике. Единственный выход – идеал, который недостижим. Или смирение с жизнью. Наверно, будь наши сердца сильнее, все было в порядке. Не будь мы такими слабыми, все было бы хорошо.

Поэтому я не люблю говорить с Богом. Он всегда тебя сделает. Всегда покажет, что я не прав. У него есть ответ на любой вопрос. Но зло и насилие продолжает торжествовать.

Даже у Бога есть предел терпения. Черт возьми!

У вас есть право презирать меня. Каждый свободен в своем выборе.

В итоге, все дороги ведут туда, где ты оказываешься сейчас. Я смеюсь над этим, хотя на самом деле все слишком горько. Но ничего.

Под открытое небо.

По асфальту.

В ботинках.

Пиджак. Галстук.

Белая рубашка.

Опрятные очки.

Я покупаю цветы.

Я знаю: так он наказывает нас. Ведет по своей дороге. Сбивает с нас спесь и гордыню. Показывает, насколько мы ничтожны.

-Ничтожества, – говорю я вслух.

Мы ползаем у ног твоих. Барахтаемся в пыли. Конечно, я хотел, чтобы все было хорошо. Конечно, я хотел быть хорошим человеком. Наверняка, ты сам желал бы.

Но наверно, ты просто не можешь перестать быть Богом, как мы не можем стать кем-то больше, чем людьми.

Хотя я забываю то, что вы любите говорить. Бог всемогущ. Невозможного нет.

Я беру лучший букет. Расплачиваюсь.

Продавец мил и доброжелателен.

А мы больше не верим людям.

А я больше не верю себе.

Хорошо, когда знаешь, что сегодня последний день. Все закончится. Поэтому нам так нравится заигрывать с самообманом смерти. Когда знаешь, что все продолжится завтра, и будет продолжаться день за днем, и становится лишь хуже… в этом нет просвета.

Просто света стало слишком много. И мы предпочли окунуться во тьму. Мы не можем перестать быть людьми, боюсь.

Я бросаю букет в урну.

Захожу в бар и беру пиво.

Я еще могу передумать.

Всегда остается надежда. Крошечный шанс, что все станет лучше. Что однажды наступят хорошие времена. Он есть для всех.

Но для некоторых он не перестанет быть ничем, кроме иллюзий.

-И раскаиваюсь я в своих поступках и мыслях, и сожалею я, что родился. Но несу на плечах груз жизни, которую построил сам, и за все грехи свои ответ понесу. Аминь.

Я повторяю это, как молитву. Здравомыслящий человек не пойдет в секту. Он будет знать, что поступает неправильно. Червячки сомнений изгрызут его.

Но все же людям нужно что-то. Вот в чем проблема. Всегда что-то нужно. И когда от тебя не остается совершенно ничего, сгодится что угодно. Даже уверенность в том, что тебе больше ничего не нужно.

В итоге, мы все просто наебываем сами себя, потому что больше никого наебать не получится.

Я расплачиваюсь за пиво и ухожу. Без цветов,

чуть пьяный,

в костюме. Я ловлю взгляды прохожих и улыбаюсь

им.

Для меня мир полон красок и света. Полон счастья и одного лишь его.

Я иду к своей любимой.

Иду сказать ей, что буду

любить ее до самой смерти. Буквально.

Теперь вы знаете, чем закончится рассказ.

Я иду, чтобы убить ее.

Я любил ее больше жизни, и теперь жизнь закончилась. Если хотите, чтобы ваша любовь длилась вечно: играйте в Ромео и Джульетту. Мои дражайшие самоубийцы.

Каждый шаг подобен боли.

Каждый шаг подобен аду.

Восхождение Христа на голгофу. Или на каком хую его распяли?

Каждый шаг по воспоминаниям. По хрустящему счастью.

По солнцу и небу, по небытию.

По телу божьему. По земле грешной.

По пустоте.

Наверно, если бы я действительно верил в бога, я не стал бы ему молиться. И если бы я действительно верил в любовь, я не стал предаваться ей. Но мы выбираем, и мы платим.

И я опускаю палец на кнопку звонка. Конечно,

у меня есть ключи. У меня

есть ключи от всего мира,

но не от твоего сердца. Разве когда-то было иначе?

И ты скажешь: да. Я скажу, что

у тебя есть свой шанс сделать все неправильно.

И у меня есть нож, в котором живет смерть.

Просто предмет.

Такой же бесполезный, как и все люди. Потому что убийство уже свершилось.

-Барт?

-Изабелла.

Я галантно кланяюсь. Она смотрит

в изумлении. Я мог бы описать ее, но лучше

придумайте ее образ сами. Как, к примеру,

и нашу любовь.

Мы встретились в майский день.

Через полгода полюбили друг друга.

А через два года любовь умерла.

Только не с моей стороны.

-Что ты делаешь здесь?

-Пришел рассказать тебе о том, что лежит за гранью добра и зла. Наверно, я сошел с ума.

И я прошел, заставив ее попятиться.

Защелкнул замок.

-Ты пьян?

-Это никогда не мешало делу. Я принес тебе подарок.

-Что?

-Это нож, которым ты убьешь меня.

И я протянул ей его

рукояткой вперед.

Изабелла отшатнулась.

-Ты спятил? С чего мне убивать тебя?

-Разве не обещали мы быть вместе вечность? Разве не обещали любить друг друга всегда?

-Что? О чем ты говоришь? Послушай, спрячь нож или я вызову полицию…

-Тогда я убью тебя.

Я шагнул вперед, перехватив нож, и ударил. Красная линия расцвела у нее на руке. Изабелла закричала.

-ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ТЫ СОШЕЛ С УМА!

-Да. Или нет. Ты еще не хочешь убить меня? Потому что я абсолютно серьезен.

Я вновь взял нож за лезвие и протянул ей.

-УХОДИ! УБИРАЙСЯ! ТЫ БЕЗУМЕН!

Она отступала. Тогда

я вновь полоснул ее. Кровь расцвела на второй руке.

Изабелла пятилась с безумными глазами. Я вновь предложил ей нож. Она закричала, и я

ударил ее по ноге. Кровь заливала пол.

На этот раз она взяла нож.

-А теперь убей меня, – сказал я.

Но Изабелла отступала, выставив нож, обхватив его двумя руками.

-УХОДИ! Я вызову полицию! Уходи! Или Я УБЬЮ ТЕБЯ!

-Я этого и добиваюсь. Или ты убьешь меня. Или я убью тебя.

Я шагнул вперед и ударил ее

в лицо. Она отлетела, упала на пол, но нож не выпустила. Все заливала кровь.

Муха трепыхалась в паутине, а Господь смотрел с небес и видел, что это хорошо. Ибо все это то, чего ты хотел. Ибо если бы не желал этого, то поступал бы иначе. И создал бы мир иной, лучший.

И вы тоже.

Демоны рвали мое сердце. Мне было больно. Ей было больно.

Мне было больно видеть ее такой,

в крови,

избитой,

безумной. Я хотел обнять ее. Я любил ее. И все это, это было приятное зрелище. Я хотел убить ее.

-НЕ ПОДХОДИ!

Я навалился на нее сверху и начал душить.

Вы не достойны любви. И никто не достоин. Я знаю, вы думаете иначе. Я и сам хотел думать иначе. И все же это факт. Мы слишком эгоистичны. Мы желаем лишь брать, но не хотим отдавать.

Возможно, мы боимся рая. Боимся, что он исчезнет. Поэтому предпочитаем убивать его сами. Глупое человечество. Проклятое человечество. Получившее по заслугам. Милосердный бог.

И скорбящие. Жалующиеся. Страдающие. Желающие стать жертвой. Жаждущие обвинять других. Никогда не желающие посмотреть на себя. Все, все, все. И я.

И никакого спасения. Никогда.

Даже в ноже, вошедшем мне в сердце.

-Ты правда думала, что я способен убить тебя?

И глаза Изабеллы,

и нож

в моей груди, и все

что было,

говорили сами за себя.

И я начал ПО-НАСТОЯЩЕМУ

сдавливать

ей

горло.

И нож вошел в меня еще раз. И еще. И еще.

И по удару за каждый вздох любви была расплата.

Все потому, что мы желаем быть жертвами. Потому что нам так нравится строить из себя жертву, что мы решаем мнить себя тиранами. Потому что мне все равно. Потому что

шея Изабеллы

хрустнула

и сломалась.

Когда революция срывается, остается лишь тщетность попыток и глупость призывов.

Я достал сигареты и закурил. Кровь выливалась литрами.

Но еще гаснущим сознанием видел,

как Шекспир

аплодировал мне

стоя, а потом

склонился

и расстегнул мне ширинку,

хуесос.