ISBN 5-8114-0100-0 11 страница

Компьютерное сравнение полезно и безобидно, когда оно не принимается буквально. Это можно показать на приме­ре понимания переработки информации. Данный процесс сегодня описывается по аналогии с машиной, в которую закладывается исходная информация. Она перерабатыва­ется на основе фиксированных правил и выдается в виде конечного продукта. Но на самом деле, например, каль­кулятор не занимается переработкой информации, а, так сказать, производит некоторые акты человеческого созна­ния. Подсчитывая стоимость покупок в магазине, человек знает, что цифры означают деньги и знает их цену. Каль­кулятор же не знает ничего. Он потому и считает быстрее, что не затрачивает никаких ментальных усилий, т. е. не мыслит. Совершенно недопустимо смешивать реальную мыслительную обработку информации человеком с теми фиктивными действиями, которые совершает компьютер. Более того, столь же недопустимо отождествлять нейрофизиологические процессы, происходящие в мозге, и психологический процесс, называемый мышлением. Но их нельзя и противопоставлять. Компьютер моделирует не­которые функции сознания, которые обладают возможно­стью логической обработки.

Ядром идеологии современной когнитивной науки — так именуется сегодня дисциплина, ведущая свое проис­хождение от теории познания, — является убеждение, что разум функционирует как цифровой вычислительный компьютер, а эмоционально-волевые и другие духовные акты также сводятся к переработке информации. Поэто­му среди представителей когнитивной науки не так много консервативных исследователей, настаивающих на том, что мозг буквально является вычислительной машиной, а разум — компьютерной программой. Согласно этой вер­сии, любая соответствующим образом запрограммирован­ная система, невзирая на ее физическое строение, может иметь разум в том же самом смысле, как это говорится о человеке. Так сформировалось понятие искусственного интеллекта. В этой версии есть свои доводы, суть кото­рых состоит в утверждении формальной или синтаксичес­кой структуры мыслительных процессов. Наиболее убеди­тельным аргументом в пользу того, что сознание подобно вычислительной машине, является открытие формальных правил синтаксиса и фонологии, которые действуют по аналогии с компьютерной программой. Но на самом деле эти формальные правила наполнены семантическим содер­жанием, которое и определяют человеческое поведение. Таким образом, сами по себе формальные связи не могут выступать в роли правил поведения.

Н. Винер определял кибернетику как науку об управ­лении и связи. Интеллект в этом случае рассматривается как единый «закон природы», действующий в человеке, животном и в машине. Сознательная деятельность с по­зиций кибернетики рассматривается как динамическая система с обратной связью, целью которой является дос­тижение равновесия. Она осуществляется на основе обу­чения, адаптации к среде и переработки информации, ко­торая сводится к сигналам, ограничивающим разнообра­зие. В рамках такой модели «универсального интеллекта» были построены теория игр и программы машинного пе­ревода. В дальнейшем была построена модель «конкрет­ного интеллекта», в основе которой лежит формальная те­ория, выделяющая набор элементарных объектов, прави­ла построения из них сложных выражений, список аксиом и правил вывода. Однако постепенно были осознаны зна­чительные эвристические возможности нечетких понятий и даже поэтических образов.

Сегодня успехи построения искусственного интеллек­та определяются не только логикой и математикой, но и философской методологией гуманитарных наук. Напри­мер, в феноменологии Гуссерля, герменевтике Гадамера, в концепции поэтического языка Хайдеггера, можно най­ти такие важнейшие предпосылки мышления, которые в принципе допускают экспликацию и могут быть учтены в программировании искусственного интеллекта. Если их не заложить в программу, то машина окажется неспособ­ной к распознаванию важной информации. Полезно обра­тить на это внимание, чтобы не оказаться во власти нео­правданных надежд на искусственный интеллект и всеоб­щую компьютеризацию.

Интенциональные (интенция — направленность) свой­ства сознания стали систематически изучаться с начала XX в. в феноменологической философии и психологии. За понятием «интенциональность» закрепилось значение направленности сознания на предмет (вещи, свойства, от­ношения). Согласно крупнейшему немецкому философу нашего времени Э. Гуссерлю, интенциональные свойства являются наиболее специфическими и универсальными свойствами сознания. Их совокупность задает особеннос­ти способов сознательной деятельности человека, в зави­симости от объекта познания. Интенциональные акты со­знания всегда предметны, их значение — это значение предметов, ситуаций или некоторых положений дел, фик­сируемых нашим сознанием. Поэтому интенционалистские программы открывают возможности предметного изучения ситуаций, возникающих в сознании. Другими словами, интенциональный анализ — это анализ условий возможностей протекания процессов сознания.

Извлекая информацию о мире, человек в состоянии наделить ее определенными предметными значениями, которые в совокупности представляют интенциональные акты его сознания. Объем предметных значений информа­ции превышает перечень тех из них, которые удается ох­ватить человеку, благодаря интенциональной способнос­ти сознания. Он имеет дело (перерабатывает) с частью ин­формационных значений, остальные оказываются вне досягаемости его сознания. Процедура интенционального восприятия когнитивных значений информации опреде­ляется тем, что имеется два вида интенциональных дей­ствий. Один из них «ответственен» за восприятие значе­ний информации, поступающей «извне» сознания, а дру­гой — за согласование и корректировку этих значений с информацией, содержащейся «внутри» сознания. Интен­циональные действия (акты, операции) первого вида не только «распознают» значения, но и «дают» им названия. Они преобразуют их в акты сознания, выстраивая их в со­ответствии с правилами языка (речи). Одна и та же инфор­мация о мире может получать в сознании разные значения и названия, но с каждым интенциональным актом может быть связано только одно значение и одно название. Интен­циональные механизмы сознания, ответственные за пере­работку информации «извне», формируют объективный смысл, содержание названий со свойствами его описательности, демонстративности и аналитичности. Если иметь в виду полноту определения значений информации, то она никогда не может быть исчерпывающей, т. е. достаточной.

Отвечая на вопрос, как возможна интенциональная организация сознания, необходимо, во-первых, отметить действия (операции), направляющие речемыслительные, чувственно-эмоциональные и регулятивно-волевые про­цессы на прием и идентификацию когнитивной информа­ции, и, во-вторых, действие самоорганизующих механиз­мов, «подключающих» к актам преобразования информа­ции внутренние ресурсы сознания — ресурсы памяти и прошлого опыта, эмоций и воли, воображения и т. п. Та­кие «подключения» требуются всякий раз тогда, когда преодолевается дефицит информации при определении ее значений, происходит сличение новых значений с извест­ными, хранящимися в памяти. Действия по самооргани­зации сознания, благодаря своим согласующим и коррек­тирующим качествам, «стыкуют» информацию «извне» с информацией «изнутри» и тем самым устанавливают ее предметные значения. Например, самоорганизующие дей­ствия по согласованию и корректировке интенционального анализа информации при подключении прошлого опы­та человека сводятся к следующим направленным актам: а) постоянному сканированию от искомых значений ин­формации к известным и обратно; б) освобождению значе­ний информации или приобретенных знаний от предрас­судков; в) переоценке когнитивных значений информа­ции; г) наконец, подтверждению или опровержению полученных предметных значений информации.

Кондиционалистские программы («conditio» означает «условие») акцентируют зависимости сознания от теле­сной организации, от строения и функций психики, бес­сознательного, факторов общения, социального окруже­ния, культуры и истории человека. Влияние столь много­образных факторов на сознание опосредовано и порой глубоко скрыто. Но не считаться с их действием нельзя, ибо они весьма ощутимо влияют на потенциал активности сознания, на творческую активность личности. К тому же следует иметь в виду, что скрытность, законспирированность их действия зачастую провоцируют иллюзии спонтан­ности и беспричинности протекания процессов сознания.

Сведение сознания к знанию (например, в инструменталистских или интенционалистских программах) стано­вится привычным в условиях, когда широкие массы лю­дей вовлечены в процесс образования, понимаемый как процесс усвоения и использования знаний. Современное искусство и средства массовой коммуникации как бы «за­вершают» подобное образование. В результате чего меж­человеческие отношения, даже столь интимные феноме­ны сознания как, например, любовь, строятся и регулиру­ются сегодня на основе рационального расчета. Психологи отмечают заметное снижение культуры чувств, ее психо­логического и воспитательного эффекта. Односторонняя ставка культуры на рациональность сознания (особенно, на научное познание) привела к девальвации и отмиранию когда-то мощных механизмов цивилизации, работавших на уровне семейного воспитания, разных форм наставничества и педагогики, над формированием телесных, духовно-чув­ственных проявлений, их контролем и самодисциплиной.

Принципиальное разделение физического и духовно­го, мозга и сознания, мира природы и мира свободы при­обрело важный смысл. Решая по-разному психофизичес­кую проблему, одни философы и ученые отдавали предпоч­тение сознанию (например, в духе инструментальных или интенциональных моделей) и пренебрегали телом, мозгом, так сказать, физикой человека. Другие, напротив, усмат­ривали в процессах сознания лишь физиологию мозговых процессов, объявляя само сознание несуществующим яв­лением. Теперь категории души и тела, духа и плоти ред­ко употребляются в теориях сознания, тогда как по сути ряд фундаментальных понятий современной философии сознания, например, понятие о бессознательном, опирает­ся на эти старые традиции. Необычайная разнородность условий, которые влияют на процессы сознания, породи­ла множество кондиционалистских концепций, заметно разобщенных друг с другом. Одни теории объясняют со­знание в зависимости от характера социальных, культур­ных или исторических условий; другие — подчеркивают значение социально-психологических и коммуникатив­ных детерминант; третьи — придают значение индивиду­ально-личностным особенностям сознания.

Вместе с тем, социально-практическая природа созна­ния со всей отчетливостью обнаруживается в современном обществе, в котором главной ценностью становится инфор­мация. Циркулируя по информационным сетям, она объе­диняет людей в новое общественное целое. С социальной точки зрения она представляет собой своеобразный сим­волический капитал, борьба за производство, распределе­ние и присвоение которого ведется так же упорно, как и за деньги. Поэтому философско-гносеологический анализ сознания и информации должен органично дополняться социальным исследованием.

Реальным, практически осуществимым способом эман­сипации по-прежнему остается попытка совершенствова­ния политики коммуникации. Эта политика может стро­иться только на компромиссе и соединении разнородного, на выравнивании резких различий. Попытка достижения национального или мирового единства на фундаменталистской основе, будь то православие, мусульманство или Интернет, даже если окажется насильственно осуществ­ленной, может привести к тяжелым социальным послед­ствиям. Во-первых, моделей единства столько же, сколь­ко людей, и поэтому во имя одного единства придется по­жертвовать представителями другого и единственной формой протеста останется террор. Во-вторых, единство в итоге приводит к стагнации. Наиболее разумным выхо­дом, как и во все времена, остается искусство компромис­са, т. е. усилия, направленные на реализацию основного принципа коммуникации — взаимное признание другого. Он не должен остаться неким моральным идеалом, а дол­жен воплотиться в технических и ментальных структурах коммуникации.

Литература

Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии. М., 1994.

Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986.

Мамардашвили М. Как я вижу философию. М., 1988.

Марков Б. В. Философская антропология. СПб., 1998.

Проблема сознания в современной западной философии. М., 1989.

Шилков Ю. М. Гносеологические основы мыслительной деятельности. СПб., 1992.

V. ЧЕЛОВЕК В РАЗВИВАЮЩЕМСЯ МИРЕ

1. Философское учение о развитии мира: история и сущность

2. Объективное и субъективное в диалектике

3. Основные законы и категории диалектики

4. Принцип антропоцентризма в концепции глобального эволюционизма

1. Философское учение о развитии мира: история и сущность

Для современного человека, вступающего в эру информа­ционной цивилизации, представление о быстро меняю­щемся мире — неотъемлемая составная часть его миро­ощущения. Однако создать целостный теоретический об­раз многомерного развивающегося мира — задача сложная и трудоемкая. Философский путь ее решения насчитыва­ет два с половиной тысячелетия, в течение которых фор­мировалась и шаг за шагом детально разрабатывалась ди­алектика как учение о развитии мира.

Первоначально термин «диалектика» получил распро­странение в древнегреческих полисах, демократический строй которых породил «искусство вести беседу, рассуж­дать» (так можно перевести греческое dialektike techne). В рамках такого диалога задавались вопросы, уточнялись позиции сторон, преодолевались односторонность и непол­нота противоположных позиций. Развитие философии и науки античности расширило сферу применения диалек­тики. Благодаря философским поискам древнегреческих мыслителей диалектика как инструмент решения полити­ко-правовых и этических вопросов превратилась в метод поиска истины (Сократ), в метод анализа и синтеза поня­тий (Платон). Еще более радикальное понимание диалек­тики разработал Гераклит. Согласно основным положени­ям его натурфилософии, диалектика характеризует не только общественную жизнь древнегреческого полиса и познавательную деятельность человека, но и мир в целом. Космос, который он представлял в образе «вечноживого огня, мерами вспыхивающего и мерами затухающего», те­куч, изменчив, подвижен. Все, что в нем существует, каж­дый миг изменяется, переходит в свою противополож­ность.

Несмотря на многочисленные эмпирические подтвер­ждения гераклитовской концепции (смена времен года, рождение и смерть живого и т. п.) изменчивости, неустой­чивости, неопределенности существующего, в противовес ей элейской школой (Парменид, Зенон и др.) была выдви­нута концепция неизменного, неподвижного, устойчиво­го, абсолютно определенного (равного самому себе) бытия. Элеаты акцентировали внимание на прямо противополож­ном: в смене времен года их последовательность из года в год одна и та же, направленность человеческой жизни неизменна из поколения в поколение — от рождения к смерти. Выходит, сущность бытия коренится в неизмен­ности, устойчивости, статичности. Негативная диалекти­ка в смысле отрицания доминирующего характера измен­чивости бытия элеатов выявила еще одну трудность осмыс­ления движения, изменчивости, развития мироздания. Элейский философ Зенон в своих знаменитых апориях выявил проблему выражения движения в мысли. Соглас­но Зенону, быстроногий Ахилл никогда не догонит медли­тельную черепаху, а стрела совершает полет, оставаясь в покое. В таком случае наблюдаемое с помощью органов чувств движение вещей есть лишь видимость, ибо бытие и мысль — одно и то же. То, что нельзя помыслить, не суще­ствует.

Теоретическое противостояние Гераклита и элеатов стало отправной точкой поиска решения проблемы разви­тия мира. Мыслители более поздних эпох открывали и разрабатывали различные грани этой проблемы, добавляя в ее решение новые моменты. Так, Августин Блаженный (IV в.) учил о необратимости времени, а значит, и о не­обратимости изменений (знаменитый образ «стрелы вре­мени»). В XVII - XIX вв. возникают идеи о естественной истории, т. е. об автономных, независящих от бога, направ­ленных и необратимых изменениях в природе и обществе (Ж. Бюффон, И. Кант, Ж. Б. Ламарк, И. Лайель, Ч. Дар­вин и др.). Предельные основания идеи развития, проявив­шейся в разных науках (космология, геология, биология, человеческая история) в виде эволюционных концепций были философски осмыслены в трудах представителей немецкой классической философии, и прежде всего — в сочинениях Г. В. Ф. Гегеля, в которых развитие тракту­ется как атрибут абсолютной идеи. Именно в трудах Геге­ля диалектика была разработана как учение о развитии на идеалистической основе. В противовес концепции Гегеля К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривали развитие как атри­бут материи, разработали материалистическую диалекти­ку. К. Маркс в фундаментальном труде «Капитал» впер­вые обосновал и показал действие законов диалектики в развитии общественных процессов, а Ф. Энгельс в рабо­те «Диалектика природы» показал действие законов диа­лектики в природных процессах и научном познании.

Резюмируя краткую ретроспективу диалектики, с пол­ным основанием можно утверждать, что с середины XIX в. принцип развития стал и до сих пор остается одним из цен­тральных мировоззренческих и методологических основа­ний человеческого мышления.

В самом общем смысле диалектику можно определить как философское учение о законах развития материи и сознания. Отсюда следует, что эти законы, регулируя про­цессы изменений как в материальных системах, так и в идеальных образованиях (сознании), носят всеобщий и универсальный характер. Они пронизывают весь мир, яв­ляясь той системой связей, в которой воплощается един­ство мира, предельный уровень структурированности ко­торого выражается в дихотомии материи и сознания. За­коны развития мира — это фундаментальная система отношений, которая реализуется в существовании и дей­ствии субстанции, являющейся носителем и источником этой системы отношений. Началом мира могут выступать либо один из членов указанной выше дихотомии — мате­рия или сознание, либо одновременно и то и другое в качест­ве независимых друг от друга начал, каждое из которых детерминирует соответствующий ряд явлений — матери­альных или идеальных. В зависимости от выбора детерми­нирующего начала определяются и соответствующие фило­софские концепции развития. В первом случае мы имеем дело с атрибутивной концепцией диалектики, выражаю­щей принцип монизма либо в материалистической его ин­терпретации, либо в идеалистической. Во втором случае представлена «энергетийная» концепция развития мира, выражающая дуалистическую мировоззренческую уста­новку, в рамках которой система законов развития мироз­дания обретает мистический ореол фундаментальнейшего начала, непостижимым образом генерирующего единство бытия и мышления, материи и сознания, проявляющего­ся, прежде всего, в существовании человека. Наиболее массированно эта концепция используется в астрологии, магии, оккультизме и т. п.

Наиболее адекватной содержанию современной эпохи становления информационной цивилизации, эпохи науки и технического прогресса является атрибутивная, причем материалистическая, концепция развития. Согласно ма­териалистической диалектике, субстанцией мира являет­ся саморазвивающаяся материя. Это означает, что при рас­смотрении любого уровня организации материи в нем обя­зательно обнаруживаются направленные необратимые изменения. Поэтому одной из центральных категорий этой концепции является категория развития. В теории матери­алистической диалектики развитие трактуется как атрибут материальной субстанции. Категория развития конкрети­зирует философское понятие движения, так как в содержа­ние этой категории включается такой признак как направ­ленность изменений. Всякое развитие есть движение, но не всякое движение представляет развитие. Категория движе­ния является более общей, она больше по своему объему, чем категория развития. Однако последняя богаче по содер­жанию, чем категория движения. Движение есть всякое взаимодействие и вызываемое им изменение (процесс + ре­зультат). В понятии движения не отражается механизм вза­имодействия и изменения, в форме которого реализуется номическая структура, т. е. система закономерных связей и отношений предмета, не говоря уже о направленности из­менений. Другими словами, понятие движения представ­ляет собой двойную абстракцию. При рассмотрении движе­ния мы абстрагируемся, во-первых, от механизма измене­ний (как? и почему?), и, во-вторых, от их направленности (куда? и в каком направлении?). В категории развития ука­занные моменты получают должное отражение, и тем са­мым она конкретизирует категорию движения. Развитие есть закономерное, необратимое, определенно направлен­ное взаимодействие, генерирующее новое качество предме­та (процесс + механизм + направленность + результат).

Современное понимание развития существенно отли­чается от его трактовки в истории научной и философской мысли. Прежде всего это касается учения о содержании и роли причинности в развитии. В XX в. динамическая кон­цепция причинности, на которой основывались классичес­кая философия и наука, была дополнена вероятностной. В соответствии с последней, причинно-следственная связь, во-первых, реализуется не во всех типичных для нее слу­чаях, во-вторых, не всегда приводит к одному и тому же результату. Иначе говоря, причинность носит вероятнос­тный, статистический характер, т. е. имеет в качестве сво­его основания не только необходимые, но и случайные от­ношения. Именно поэтому процесс развития всегда при­водит к порождению нового и является необратимым. Например, случайные мутации в генотипе организма при­водят к появлению у него новых признаков, которые в ре­зультате естественного отбора могут закрепиться и пере­даваться по наследству, что, в свою очередь, может приве­сти к образованию нового биологического вида.

Таким образом, в современном философском учении о развитии последнее трактуется как нелинейный, ве­роятностный и необратимый процесс, характеризую­щийся относительной непредсказуемостью результата. В силу указанных обстоятельств прогнозирование как не­обходимый элемент философского и научного знания в настоящее время воплощается в форме построения воз­можных миров, представляющих собой набор предпола­гаемых, будущих состояний того или иного объекта.

Открытия в различных областях науки XX в., а также возникновение новых отраслей научного знания (киберне­тика, системология, синергетика, информатика и т. д.), привели к кардинальному сдвигу в научной парадигме на­ших дней, узловыми пунктами которой являются представ­ления о сложности, нелинейности, неопределенности, прин­ципиальной статистичности и вероятности происходящих в мире процессов. Философским ответом на это стала новая форма диалектики, в основание которой положены следу­ющие принципы: 1) принцип материального единства мира, согласно которому все мировые процессы детермини­рованы материальной субстанцией; 2) принцип развития, требующий рассматривать все процессы как результат оп­ределенным образом направленных изменений; 3) принцип детерминизма, нацеливающий на выяснение сложного комплекса взаимосвязей и взаимозависимостей явлений мира; 4) принцип системности, в соответствии с которым любой процесс или явление следует понимать как опреде­ленным образом организованное целое, бесконечно сложно взаимодействующее со средой, в которую оно погружено. Кроме перечисленных выше, современная диалектика со­держит в себе и другие принципы, а также законы и кате­гории, о которых речь пойдет ниже.

2. Объективное и субъективное в диалектике

Поскольку мир представляет собой фундаментальную ди­хотомию материи и сознания, то и в самой диалектике как учении о законах развития мира содержится фундамен­тальная теоретическая дихотомия — дихотомия объектив­ного и субъективного. В связи с этим единая философская теория развития представляет собой единство объективной и субъективной диалектики. Объективная диалектика изучает особенности проявления системы законов разви­тия в объективной реальности, т. е. в материальном мире. Она включает в себя диалектику природных процессов, диалектику общества (социогенез) и диалектику человека (антропогенез). Субъективная диалектика имеет своим предметом особенности реализации законов развития в субъективной реальности, т. е. в сознании человека, в его психике, и главным образом в том ее компоненте, который называют мышлением. Самой общей формой бытия созна­ния является познание как процесс отражения объектив­ного и субъективного миров. Поэтому субъективная диа­лектика является диалектикой познания и диалектикой отражения. В субъективной диалектике можно выделить теорию развития знания и теорию развития мышления (диалектическую или содержательную логику).

Теория развития знания изучает процессы превраще­ния незнания в знание, углубления и преемственности в последнем, диалектику истины и заблуждения. Эта сто­рона субъективной диалектики исследует условия возник­новения, развития и направленности познания. Предме­том исследования диалектической логики является комп­лекс отношений логических форм, т. е. форм мышления, и их содержания. Ее основная задача заключается в том, чтобы выявить логический (категориальный) строй мыш­ления, выработать универсальный инструментарий, опе­рирование которым дает нам возможность все глубже и глубже познавать объективный мир, более адекватно от­ражать происходящие в нем процессы и изменения. Диа­лектическая логика как часть субъективной диалектики нацелена на изучение возникновения и развития понятий, открытие закономерных взаимосвязей между ними, пре­вращая их совокупность в системноорганизованное целое, отражающее многообразие мироздания.

Единство объективной и субъективной диалектики представляет собой процесс исторически развивающейся практической деятельности человека и общества. Их тож­дество состоит в том, что содержание и той, и другой объек­тивно. Человек не может отменить или приостановить дей­ствие законов развития ни в материальных, ни в идеальных образованиях. Различие объективной и субъективной диа­лектики коренится в форме проявления законов развития: в природе и обществе — она объективна, в сознании, в мыс­ли — она субъективна. Субъективность формы реализации всеобщих универсальных законов развития универсума в познании и мышлении выражает активное отношение че­ловека к миру, которое является движущей творческой си­лой, нацеленной на преобразование мира. Тождество и раз­личие в единстве объективной и субъективной диалектики эксплицируется в следующих аспектах: во-первых, субъек­тивная диалектика детерминирована объективной; во-вто­рых, первая отражает вторую; в-третьих, субъективная ди­алектика обладает относительной самостоятельностью по отношению к объективной; в-четвертых, их единство есть процесс развертывания отношения мышление — история — природа (поэтому диалектику называют еще учением о раз­витии природы, общества и мышления); в-пятых, единство двух сторон диалектики никогда не было и никогда не бу­дет дано в полном объеме, так как и природа, и общество, и мышление постоянно развиваются.

Современная стадия развития человечества характери­зуется интенсивно возрастающей ролью субъективной ди­алектики, предполагающей ответственность человечества как за свое собственное развитие, так и за эволюцию при­роды по крайней мере в масштабах планеты Земля. Это обстоятельство детерминировано резким расширением и углублением разумной деятельности человека, масштабы которой уже выходят за рамки планеты. В результате ста­новится необходимой выработка и реализация технологий управления процессами развития, способных обеспечить устойчивую коэволюцию природы и общества.

3. Основные законы и категории диалектики

В понятии закона любой науки мыслятся такие связи и отношения предметов действительности, которые харак­теризуются признаками объективности, существеннос­ти, всеобщности, устойчивости и повторяемости. В от­личие от правила закон не имеет исключений и его действию подвержены все явления данной области мироздания. По степени распространенности законы делятся: 1) универ­сальные или всеобщие законы, действующие во всем мире, т. е. в материальной и идеальной сферах; 2) общие, сфера действия которых ограничена или природой, или обще­ством, или мышлением; 3) частные законы, действующие в некоторой части фундаментальных областей мира (на­пример, законы электричества, экономические законы, законы логики и т. д.).

Кроме того, законы различают по степени соотноше­ния необходимости и случайности в них: динамические, в которых действие случайности сведено к нулю, и стати­стические, в которых действие случайности в принципе не может быть равно нулю, ибо в них совокупное действие случайностей определяет форму необходимости. После­дние в современной науке и философии рассматриваются как более фундаментальные по отношению к первым.

Особенностью законов диалектики является то, что из всех известных человечеству законов по степени распрос­траненности к первой из указанных выше групп относят­ся только они. Их универсальность выражается не в их вездесущности, а в объективной неизбежности закономер­ного взаимодействия мировых явлений. Всеобщность ди­алектических законов заключается не в их приложимос­ти ко всему и вся, а в том, что они детерминируют тенден­ции самовоспроизводства мира.

Другую особенность законов диалектики образует их вероятностная, статистическая природа. При этом обна­руживается их системный характер: 1) как взаимозависи­мые элементы номической структуры мира, они характе­ризуют сущностные стороны процессов развития; 2) как взаимосвязанные элементы процесса познания, они обра­зуют и характеризуют основные ступени, стадии и сторо­ны познания мира.