Виды собственного признания обвиняемого

Показания обвиняемого, в которых он признает свою вину в совершении преступления, в зависимости от свободы выбора варианта поведения можно разделить на два вида: добровольное признание и признание вынужденное.

Добровольным признанием будет то, которое сделано обвиняемым в соответствии со своими внутренними побуждениями, согласующимися (или по крайней мере не противоречащими) с теми представлениями, которые сформировались у обвиняемого в процессе социализации (воспитания, обучения и т.д.) под воздействием общепризнанных в обществе моральных, этических, эстетических норм. Добровольное признание характеризуется сознательным и свободным выбором обвиняемым варианта поведения, не противоречащего его интересам, в условиях действия установленных гарантий на защиту от обвинения.

Применительно к добровольному признанию возможна ситуация, когда обвиняемый под влиянием собранных по уголовному делу доказательств приходит к убеждению в бесполезности сокрытия действительных обстоятельств дела и по своей воле дает признательные показания. Данные обстоятельства, не ограничивая свободный выбор на определенную линию поведения, формируют позицию обвиняемого на признание вины. На практике встречаются ситуации, когда в ходе предварительного расследования обвиняемый не давал показаний или заявлял о своей невиновности, но после ознакомления с материалами уголовного дела и имеющимися доказательствами обвинения в суде признал свою вину и дал соответствующие показания. В такой ситуации выбор варианта поведения полностью зависел от обвиняемого и решение о даче признательных показаний, первоначально хотя и не соответствовавшее его желанию, было принято по доброй воле исходя из сформировавшегося внутреннего отношения к сложившейся ситуации. В соответствии с изложенным добровольным будет также признание, которое обвиняемый дает под воздействием просьб или убеждений родственников или иных близких ему людей, при условии, что данные факторы, оказывающие опосредованное влияние на решение обвиняемого, не подавляют (не блокируют) его волю на выбор варианта поведения.

Вынужденное признание характеризуется несвободой выбора обвиняемого, оно не соответствует, а иногда даже противоречит его собственным интересам. Такое признание обвиняемый делает под воздействием тех или иных внешних факторов, подавляющих его волю и ограничивающих возможность его выбора только той альтернативой, которая предопределяется (задается) воздействующими факторами. Все внешние факторы, воздействующие на свободный выбор обвиняемым позиции по делу, можно объединить общим понятием принуждения как любого незаконного воздействия на обвиняемого третьих лиц, применяемого в целях добиться от него нужных (угодных им) действий, решений, поступков, в том числе признания вины.

Принуждение по субъективному составу лиц, вынуждающих обвиняемого к даче изобличающих себя показаний, можно разделить на два вида: принуждение со стороны лиц, наделенных властными полномочиями в связи с производством расследования по уголовному делу (должностные лица соответствующих государственных органов), и принуждение со стороны частных лиц. В числе последних могут быть соучастники преступления, их родственники, знакомые, иные лица, в том числе родственники самого обвиняемого, интересы которых, так или иначе, соприкасаются с интересами обвиняемого, а также лица, привлеченные на возмездной основе в целях оказания давления на обвиняемого.

Оба этих вида принуждения имеют разные процессуальные последствия. Вынужденные показания обвиняемого, данные в результате незаконного воздействия должностных лиц государственных органов, являются недопустимыми доказательствами вследствие порочности их формы (нарушен порядок получения показаний обвиняемого, предусмотренный нормами УПК РФ), не имеют юридической силы и не могут использоваться в уголовном деле < 1>. Применение к обвиняемому принуждения со стороны частных лиц, действующих в своих личных интересах, не влияет на свойство допустимости показаний обвиняемого. Данное признание подлежит проверке, исследованию и оценке в совокупности с другими собранными по делу доказательствами. Независимо от достоверности или недостоверности такого вынужденного признания частное лицо, применявшее принуждение к обвиняемому, подлежит уголовной ответственности по той статье УК РФ, признакам какого состава преступления будут соответствовать его действия в отношении обвиняемого. Кроме того, если вынесенный приговор суда будет основан в том числе на ложном признании обвиняемого, полученном под принуждением со стороны частных лиц, вина которых в совершении преступления в отношении обвиняемого (выступающего по новому уголовному делу потерпевшим) будет доказана вступившим в законную силу приговором суда (либо в отношении которых будет вынесено постановление о прекращении уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям), должна существовать возможность его пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, так же как это предусмотрено п. 2 ч. 3 ст. 413 УПК РФ применительно к преступным действиям дознавателя, следователя, прокурора.

--------------------------------

< 1> Признание обвиняемого под принуждением со стороны должностных лиц будет подробно рассмотрено в § 4 настоящей главы.

Признание обвиняемым своей вины в зависимости от его соответствия объективной действительности (фактическим обстоятельствам произошедшего) можно разделить на достоверное признание и признание недостоверное.

Достоверное признание вины имеет место тогда, когда данные обвиняемым показания об обстоятельствах совершения преступления, его роли и месте в совершении преступления полностью отражают имевшее место событие и все обстоятельства, подлежащие установлению по делу, в соответствии с тем, как они имели место в действительности.

Под недостоверным признанием вины можно понимать такое признание, которое не соответствует фактическим обстоятельствам произошедшего. При этом недостоверное признание обвиняемого в зависимости от его психологического отношения к собственному признанию (считает ли он сам его верным или нет) может быть либо правдивым, либо ложным. Правдивым недостоверное признание будет тогда, когда обвиняемый вследствие заблуждения относительно реальных обстоятельств произошедшего события признается в совершении преступления, искренне полагая себя виновным в его совершении, однако в действительности его признание не соответствует обстоятельствам произошедшего (например, обвиняемый, стрелявший в человека, сознается в совершении убийства, однако смерть лица наступила раньше момента выстрела и фактические действия обвиняемого, стрелявшего в труп, не являлись причиной наступления смерти лица). В целях последующего разграничения используемых в настоящей работе понятий признание, не соответствующее действительности, но воспринимаемое обвиняемым как правдивое, предлагается называть признанием вследствие заблуждения.

В другом случае признание обвиняемого, будучи недостоверным, именно так и воспринимается (осознается) обвиняемым, т.е. он по тем или иным причинам, признавая свою вину, осознанно искажает сведения о фактических обстоятельствах совершенного преступления (ложное недостоверное признание). Заведомо ложные показания обвиняемого, в которых он признает себя виновным в совершении преступления, хотя в действительности его не совершал, в теории уголовного процесса называют самооговором < 1>. Самооговор по критерию свободного выбора обвиняемого может быть как вынужденным, так и добровольным. Причины, обусловливающие оба этих вида самооговора, различны. В отличие от добровольного самооговора, мотивы которого носят личностный, внутренний характер, причинами вынужденного самооговора является внешнее воздействие на поведение лица, связанное с механизмом формирования самоизобличительных показаний < 2>.

--------------------------------

< 1> Самооговор обвиняемого будет подробно рассмотрен в § 3 настоящей главы.

< 2> См.: Мартынчик Е.Г. Самооговор и оговор // Советская юстиция. 1990. N 21. С. 14.

В практической деятельности возможны различные варианты комбинаций изложенных видов признания обвиняемого: добровольное достоверное признание, добровольное недостоверное признание, недобровольное недостоверное признание, недобровольное достоверное признание. Добровольное достоверное признание - это тот случай, когда действия обвиняемого, дающего показания о своей причастности к совершению преступления, совпадают с интересами государства по раскрытию преступления и защите интересов лиц, пострадавших от его совершения. Такое признание вины, подтвержденное совокупностью собранных по делу доказательств, может быть положено в основу обвинительного приговора, а также учитываться при решении вопроса о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по основаниям, предусмотренным УПК РФ. Добровольное недостоверное признание обвиняемого имеет место тогда, когда обвиняемый по своей воле сообщает не соответствующие действительности сведения, в том числе о своей виновности в совершении преступления, руководствуясь при этом какими-либо не противоречащими или даже соответствующими его интересам мотивами (ложное признание) либо искренне считая себя виновным (правдивое признание).

Недобровольным, но достоверным признание обвиняемого будет в тех случаях, когда обвиняемый в результате воздействия на него определенных факторов, подавляющих его волю или ограничивающих свободу выбора, сообщает сведения, полностью соответствующие обстоятельствам происшествия, имевшим место в действительности. Недобровольное недостоверное (ложное) признание по тяжести процессуальных и уголовно-правовых последствий как для самого обвиняемого, так и для интересов правосудия является наиболее опасным видом признания обвиняемого, не имеющим ничего общего с доказательствами по уголовному делу, поскольку и по содержанию, и по форме не отвечает требованиям закона и может повлечь осуждение невиновного.

Далее в работе будут рассмотрены наиболее распространенные на практике виды признания обвиняемого и проанализированы причины, обусловливающие их существование, процессуальные последствия и условия, направленные на обеспечение недопустимости нарушений прав обвиняемого на участие в доказывании по уголовному делу.

§ 2. Уголовно-процессуальные гарантии свободной дачи

обвиняемым показаний (добровольности признания вины)

Гарантиями соответствующей деятельности или состояния можно считать все то, что в той или иной мере способствует этой деятельности, содействует достижению определенных результатов, обеспечивает (защищает) определенное состояние < 1>. Наличие и конкретное содержание уголовно-процессуальных гарантий определяются, как уже отмечалось, теми ценностями, на защиту которых ориентировано уголовное судопроизводство. В зависимости от расстановки приоритетов (защита прав личности или борьба с преступностью) уголовно-процессуальная форма наполняется соответствующими нормами, регламентирующими процессуальное положение участников уголовного судопроизводства.

--------------------------------

< 1> См.: Коркунов В.М. Конституционные основы положения личности в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1987. С. 27.

Теорией советского уголовного процесса признавалась направленность уголовно-процессуальных гарантий прежде всего на достижение цели установления объективной истины по делу. М.С. Строгович писал: " Строгое и неуклонное соблюдение процессуальных гарантий при расследовании и разрешении уголовных дел является необходимым условием исчерпывающего выяснения всех существенных обстоятельств дела, обнаружения материальной истины" < 1>. Вместе с тем совершенно очевидно, что целенаправленность уголовного процесса на борьбу с преступностью, причем силами не только правоохранительных органов, но и суда, неизбежно влечет снижение уровня уголовно-процессуальных гарантий прав лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, с тем чтобы не создавать дополнительных сложностей или даже препятствий достижению цели неотвратимости наказания. Приоритет защиты личности от необоснованного осуждения в условиях соблюдения должной правовой процедуры, напротив, приводит к ограничению допускаемых средств и способов расследования преступления, в том числе в сфере уголовно-процессуального доказывания, что и находит отражение в уголовно-процессуальных гарантиях прав обвиняемого. И в этом смысле нельзя согласиться с утверждением о том, что " процессуальные гарантии прав обвиняемого являются необходимым условием установления по делу материальной истины" < 2>. Если следовать данному утверждению, то нужно было бы признать, что лицо, привлеченное в качестве обвиняемого, будет использовать предоставленные ему гарантии в равной степени и для того, чтобы защититься от необоснованного обвинения, и с тем, чтобы позволить изобличить себя в совершении преступления. Процессуальные гарантии прав обвиняемого призваны главным образом обеспечить недопустимость осуждения невиновного (в том числе и того, чья виновность не доказана в соответствии с установленной процедурой) и выступают своего рода ограничителями на пути достижения по каждому делу цели неотвратимости уголовной ответственности.

--------------------------------

< 1> Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 159.

< 2> Там же. С. 165.

Право обвиняемого участвовать в доказывании, в том числе давать или не давать показания по делу, как составная часть института обеспечения обвиняемому права на защиту гарантируется уголовно-процессуальным законом (ст. 16 УПК РФ) как посредством закрепления той степени свободы по защите от обвинения, которая допустима законом, так и путем определения меры должного поведения государственных органов по обеспечению реальной возможности для обвиняемого свободно использовать свои права. Гарантии обвиняемого выступают связующим звеном между предоставленными ему правами по защите собственных интересов и теми действиями (решениями) лиц, наделенных властными полномочиями, осуществление которых должно соответствовать назначению уголовного судопроизводства.

Формальное наличие у обвиняемого права, закрепленного в законе, не всегда влечет возможность его фактической реализации. Специфика уголовно-процессуальных отношений заключается в том, что осуществление обвиняемым предоставленных ему прав напрямую связано с наличием объективных условий и предпосылок для реализации права. Обеспечение таких условий - обязанность соответствующих государственных органов и должностных лиц, наделенных властными полномочиями по ведению расследования уголовного дела. Такая " опосредованная" (через надлежащие действия должностных лиц) реализация обвиняемым своего права на защиту на практике ставит лицо, подвергаемое уголовному преследованию, в положение стороны более уязвимой < 1>. В соответствии с ч. 4 ст. 47 УПК РФ обвиняемый вправе знать, в чем он обвиняется, получить копии документов, содержащих формулировку обвинения. С данными правами обвиняемого корреспондируют соответствующие обязанности должностных лиц, предусмотренные ст. 16, 172, 222 УПК РФ. До тех пор пока следователь не выполнит возложенных на него обязанностей, обвиняемый будет лишен возможности реализовать закрепленное законом право знать, в чем он обвиняется. По указанным соображениям установленные законом процессуальные гарантии прав обвиняемого являются своего рода механизмом, при помощи которого законодатель пытается обезопасить уголовный процесс от возможных нарушений права обвиняемого на защиту, а в более широком смысле - от нарушения уголовно-процессуальной формы, посредством соблюдения которой достигается назначение уголовного судопроизводства.

--------------------------------

< 1> В.П. Божьев по этому поводу замечает, что " реализация гражданами процессуальных прав зависит скорее не от их личного усмотрения, а от степени участия органов государства и должностных лиц, ведущих производство по делу, в процессе реализации этих прав, которые либо обеспечивают возможность для их осуществления, либо препятствуют этому и тем самым нарушают эти права". См.: Божьев В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. С. 157 - 158.

Понимая уголовно-процессуальные гарантии как установленные процессуальным законом средства и способы, создающие условия и обеспечивающие всем субъектам уголовно-процессуальной деятельности возможность выполнять обязанности и использовать предоставленные им права < 1>, применительно к теме данной работы представляется необходимым остановиться на процессуально-правовых гарантиях участия обвиняемого в процессе доказывания, в частности тех из них, которые направлены на обеспечение добровольности признания обвиняемого. В условиях наличия у обвиняемого права на защиту показания обвиняемого, в которых он признает свою вину, только тогда могут являться доказательством по уголовному делу, когда они даны свободно и добровольно. Обеспечению условий, исключающих возможность вынужденного, а следовательно, потенциально ложного признания, во многом способствуют те гарантии, о которых пойдет речь ниже.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник " Уголовно-процессуальное право Российской Федерации" (под ред. П.А. Лупинской) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2005.

< 1> См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учеб. / Отв. ред. П.А. Лупинская. М., 2004. С. 53.

1. Презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ).

Возникшая в эпоху инквизиции как социальная потребность в защите тех отношений, которые складывались в уголовном процессе, пытающем обвиняемого для установления истины, презумпция невиновности предопределила развитие уголовного судопроизводства на много лет вперед. А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский справедливо отмечают, что " без помощи презумпции невиновности уголовному процессу не удалось бы сохранять равновесие сторон - государственного органа уголовного преследования и частного лица, обвиняемого в преступлении, которые заведомо несопоставимы по своим фактическим силам и возможностям" < 1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского " Уголовный процесс" (под общ. ред. А.В. Смирнова) включен в информационный банк согласно публикации - КНОРУС, 2008.

< 1> Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учеб. для вузов / Под общ. ред. А.В. Смирнова. СПб., 2004. С. 83.

В соответствии с принципом презумпции невиновности, закрепленным ст. 49 Конституции РФ, каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Любая презумпция - это предположение. В то же время презумпция невиновности - это предположение особого рода, имеющее " характер утверждения, которое заведомо считается истинным без специального обоснования, пока не будет доказано обратное" < 1>. Право обвиняемого считать себя невиновным до тех пор, пока не будет доказано обратное, наряду с другими правами и свободами человека и гражданина принадлежит каждому от рождения (основано на концепции о естественных, неотчуждаемых правах человека). Мы не можем не согласиться с М.С. Строговичем в том, что отношение к показаниям обвиняемого и правильное понимание их доказательственного значения как в теории уголовного процесса, так и судебной практике в основе своей во многом определяются презумпцией невиновности, зависят от нее < 2>.

--------------------------------

< 1> Савицкий В.М. Презумпция невиновности. М., 1997. С. 26.

< 2> См.: Строгович М.С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М., 1984. С. 116.

В тех случаях, когда на лицо, в отношении которого у государства имеются подозрения в совершении преступления, возлагается обязанность, представ перед судом, доказать необоснованность таких подозрений, свою непричастность к совершению инкриминируемого ему преступления под страхом признания его виновным, показания обвиняемого не являются предметом его свободного выбора. Несвобода всегда соседствует с принуждением, применение которого становится обоснованным и даже необходимым, с тем чтобы заставить обвиняемого выполнять возложенную на него обязанность. Принуждение в такой ситуации вряд ли может способствовать достижению цели - доказать невиновность, напротив, оно, подавляя волю, вынуждает человека к ложному признанию как своеобразному " освобождению" от оказываемого давления, что соответствует естественному инстинкту самосохранения. Как видно из исторического параграфа 1 главы I настоящей работы, именно в те периоды развития уголовного процесса, когда на обвиняемого возлагалась обязанность " невиновность свою основательным доказыванием оправдать", признание вины приобретало характер лучшего доказательства, к получению которого были направлены все силы и средства государственного аппарата. В ситуации, когда приговор суда выносится на основании собственного признания обвиняемого, имеет место презумпция виновности, в соответствии с которой истинным считается предположение о виновности любого, кто не смог опровергнуть выдвинутое против него обвинение.

К сожалению, и в наше время в юридической литературе встречаются высказывания о том, что презумпция невиновности, расширяя возможности для защиты обвиняемых, уменьшает возможности органов, ведущих процесс, обеспечить неотвратимость ответственности и защитить жертвы преступлений, а также " создает условия подозреваемым (обвиняемым) в совершении преступления не только защититься от необоснованного обвинения, но и уйти от заслуженного наказания" < 1>. Ошибочность подобного рода суждений, на наш взгляд, совершенно очевидна, поскольку наказание может считаться заслуженным только в том случае, когда виновность лица в совершении преступления доказана в предусмотренном законом порядке, а защита лиц, потерпевших от преступления, не может считаться законной, если она осуществляется ценой нарушения прав тех, кто привлечен к участию в деле в качестве обвиняемых. А.М. Ларин справедливо отмечал, что, ограждая от незаконной репрессии тех, кто ошибочно заподозрен или обвинен, презумпция невиновности способствует уголовному преследованию, осуждению и наказанию действительных преступников < 2>.

--------------------------------

< 1> Ефимичев С.П. Уголовно-процессуальное законодательство и проблемы борьбы с организованной преступностью // Коррупция в России: состояние и проблемы. М., 1996. С. 116 - 123.

< 2> См.: Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. Б.Н. Топорнина. М., 1997. С. 334.

Процессуально значимым следствием, вытекающим из презумпции невиновности, является правило о распределении бремени доказывания в уголовном судопроизводстве с возложением обязанности доказать обвинение на обвинителя (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). В силу утверждения о том, что обвиняемый считается невиновным, он не обязан доказывать свою невиновность. Сообразно со своими личными интересами и пожеланиями он волен (свободен) участвовать в процессе доказывания, в том числе приводить доводы и представлять доказательства в свою защиту. Обвиняемый вправе опровергать представленные обвинителем доказательства как посредством представления доказательств того, что он не совершал данного преступления, так и путем указания на порочность представленных обвинителем доказательств и порождаемые ими сомнения в обоснованности обвинения, не представляя при этом доказательств своей невиновности. Опровержение доводов обвиняемого, приводимых в свою защиту, также является обязанностью обвинителя.

Отсутствие обязанности доказывать свою невиновность не исключает возможности для обвиняемого признать свою вину и представить следователю, суду доказательства своей причастности к совершению преступления. Обвиняемый свободен в выборе и реализации соответствующей его внутренним представлениям позиции по делу, в том числе по доказыванию в уголовном процессе. Эта свобода обеспечивается тем, что признание обвиняемым своей вины не прекращает действия презумпции невиновности. В данной ситуации государство как субъект права на уголовное наказание независимо от признания обвиняемого должно считать его невиновным до тех пор, пока признание не будет тщательно проверено в установленном законом порядке и подтверждено совокупностью других собранных по делу доказательств. Возлагая на обвинителя обязанность собирать доказательства виновности, презумпция невиновности призвана оградить обвиняемого от оказания на него давления в целях понуждения к признательной позиции, поскольку одного лишь признания оказывается явно недостаточно для опровержения существующей презумпции невиновности.

Из принципа презумпции невиновности вытекает также положение о том, что недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности. При этом все неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в пользу последнего (ч. 3 ст. 14 УПК РФ). Конституционным Судом РФ в Постановлении от 20 апреля 1999 г. N 7-П было указано на то, что в пользу обвиняемого должны толковаться также сомнения, не устраняемые стороной обвинения, т.е. не только те, которые оказалось невозможно устранить, используя все средства и способы, предусмотренные уголовной процедурой, но и те, в отношении которых сторона обвинения, обладая соответствующими возможностями, не предпринимала никаких действий по их устранению < 1>.

--------------------------------

< 1> Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г. N 7-П " По делу о проверке конституционности положений п. 1 и 3 ч. 1 ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 1 ст. 258 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижний Новгород" // СЗ РФ. 1999. N 17. Ст. 2205.

Связанным с принципом презумпции невиновности является также положение о том, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном УПК РФ (ч. 2 ст. 8). Признание обвиняемого, данное в ходе досудебного производства по делу, подлежит проверке в ходе состязательного судебного разбирательства в условиях гласности, устности и непосредственности. При этом обвиняемый не ограничен в возможности изменить свои ранее данные показания, отказаться от них полностью либо отказаться от дачи показаний вообще. На суд возлагается обязанность выяснить причины изменения обвиняемым показаний, исследовать их и проверить, а также обосновать выводы о том, почему он доверяет тем или иным показаниям обвиняемого. Предоставление только суду как органу, независимому от обвинительной власти, права решать в приговоре вопрос о виновности обвиняемого является также важной гарантией, направленной на обеспечение свободы обвиняемого участвовать в процессе доказывания, поскольку именно в стадии судебного разбирательства наиболее полно находят свое выражение все основополагающие начала уголовного судопроизводства.

2. Обвиняемый вправе давать показания по предъявленному ему обвинению либо отказаться от дачи показаний (п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Обвиняемый не обязан свидетельствовать против самого себя (ст. 51 Конституции РФ).

Определение в законе показаний обвиняемого как предмета права, но не обязанности означает, что, во-первых, обвиняемый волен по своему усмотрению давать любые показания, равно как и полностью воздержаться от показаний или от ответов на отдельные вопросы; во-вторых, никто не вправе принудить обвиняемого к даче показаний; в-третьих, ни отказ давать показания, ни дача противоречивых, сомнительных или явно ложных показаний не могут служить основанием для обвинительного приговора < 1>. Право обвиняемого на отказ от дачи показаний соответствует свободе выбора обвиняемым способа защиты от предъявленного обвинения в условиях отсутствия у обвиняемого обязанности доказывать свою невиновность. В соответствии с п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ обязанностью лиц, осуществляющих допрос обвиняемого при его согласии давать показания, является разъяснение того, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу, в том числе и при последующем отказе от этих показаний, за исключением случая, предусмотренного п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ. Реализация данного положения закона направлена на формирование свободного волеизъявления обвиняемого, который, перед тем как начнет давать показания по делу, должен быть поставлен в известность относительно возможности использования в последующем всего того, что он скажет, в том числе против себя, в качестве одного из доказательств, подтверждающих его виновность в совершении инкриминируемого преступления. Невыполнение лицом, производящим допрос обвиняемого, обязанности, предусмотренной п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, исключает возможность в случае отказа подсудимого от дачи показаний в суде огласить в ходе судебного следствия его показания, данные на стадии предварительного расследования (п. 3 ч. 1 ст. 276 УПК РФ).

--------------------------------

< 1> Подробнее об этом см.: Ларин А.М. Презумпция невиновности. М., 1982. С. 56.

Целью закрепленной в ст. 51 Конституции РФ гарантии является запрет любой формы принуждения и получения недобровольных показаний < 1>. В ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах закреплено положение о том, что каждый имеет право при рассмотрении любого предъявленного ему обвинения не быть принуждаемым к даче показаний против себя самого или к признанию себя виновным.

--------------------------------

< 1> Правило " Nemo tenetur accusare se ipsum" (" Никто не обязан сам себя обвинять") было известно еще древнеримским юристам.

Отсутствие обязанности давать изобличающие себя показания наряду с закрепленным в ч. 4 ст. 46 УПК РФ правом давать показания или отказаться от их дачи гарантирует обвиняемому право на молчание. Неверно молчание обвиняемого отождествлять с его признанием вины: " Признание - это открытие своей вины словами; молчание - это сознание действием". И. Бентам в своем трактате о судебных доказательствах писал: " Если обвиняемый выслушивает свидетелей, обвиняющих его, если он видит, как раскрываются против него доказательства, которые должны подействовать на убеждение судьи, если он упорствует в своем молчании, заключение, отсюда выводимое против него, так же естественно, как и законно; может ли он иметь какое-нибудь другое основание для молчания, кроме опасения изобличить самого себя еще более" < 1>. Данные рассуждения тем интересны, что автор, считая молчание аналогом признания, вместе с тем осуждал применение к обвиняемому пытки как средства " несправедливого, излишнего и опасного". При такой логике действительно нет необходимости мучить обвиняемого, добиваясь словесного признания, если отказ обвиняемого дать показания по делу приравнивается к его признанию. Изложенный подход к отказу обвиняемого давать против себя показаний или не давать показания по делу (право на молчание) не соответствует принципу презумпции невиновности, возлагающей на обвинителя обязанность доказать предъявленное обвинение.

--------------------------------

< 1> Бентам И. О судебных доказательствах / Пер. с франц. И. Горонович. Киев, 1876. С. 385.

Реализации права обвиняемого на свободную дачу показаний корреспондирует с соответствующей обязанностью лиц, ведущих расследование по делу, разъяснить обвиняемому предусмотренное ст. 51 Конституции РФ право не свидетельствовать против самого себя. Если обвиняемому, подозреваемому при дознании или на предварительном следствии не было разъяснено указанное конституционное положение, показания этих лиц должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого (подозреваемого) < 1>.

--------------------------------

< 1> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 " О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" // БВС РФ. 1996. N 1.

Применительно к праву обвиняемого не давать показаний против себя необходимо также обратить внимание на недопустимость привлечения обвиняемого к уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство (ст. 316 УК РФ) в тех случаях, когда обвиняемый дает ложные показания о действиях своих соучастников либо сознательно укрывает от следствия известные ему обстоятельства совершения преступления.

По приговору Мурманского областного суда от 2 мая 2006 г. были осуждены В. Росляков по п. " б" ч. 3 ст. 111, ч. 1 ст. 112, ст. 316 УК РФ, А. Росляков - по ст. 316 УК РФ, Ахметов - по ч. 1 ст. 105 УК РФ. В кассационном представлении прокурор просил об отмене приговора и прекращении дела в части осуждения В. Рослякова по ст. 316 УК РФ за отсутствием состава преступления. Установлено, что В. Росляков не менее двух раз ударил Никитина бейсбольной битой по голове, чем причинил ему вред здоровью средней тяжести, убийство же Никитина совершил Ахметов. Таким образом, В. Росляков, сбрасывая труп Никитина в воду, укрывал не только преступление, совершенное Ахметовым, - убийство, но и содеянное им лично - причинение Никитину вреда здоровью средней тяжести.

Определением Судебной коллегии приговор в отношении В. Рослякова в части осуждения его по ст. 316 УК РФ отменен, дело в этой части прекращено по основаниям, предусмотренным п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием в действиях состава преступления < 1>.

--------------------------------

< 1> Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2006 год // БВС РФ. 2007. N 9.

3. Обвиняемый не несет ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Применение ответственности к обвиняемому за дачу им ложных показаний фактически может привести к отказу обвиняемого от реализации предоставленного ему права выбора средств и способов своей защиты. Угроза применения наказания, кроме того, может быть использована в качестве способа давления на обвиняемого с целью заставить его давать " нужные" показания. Право обвиняемого на защиту исключает данного участника уголовного процесса из числа лиц, несущих уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний (ст. 307 УК РФ). В юридической литературе было высказано мнение о том, что нецелесообразность применения наказания к обвиняемому за дачу заведомо ложных показаний не влечет для обвиняемого права на дачу таких показаний, закон ему такого права не предоставляет < 1>. Выступая с позиции признания за обвиняемым права на ложь, представляется необходимым привести следующую аргументацию.

--------------------------------

< 1> См.: Мотовиловкер Я.О. Показания и объяснения обвиняемого как средство защиты в советском уголовном процессе. М., 1956. С. 17; Шуличенко А.А. Показания обвиняемого: правовой, психологический и нравственный аспекты: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 24.

В соответствии с ч. 2 ст. 45 Конституции РФ каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. УПК РФ предусматривает, что обвиняемый, подозреваемый вправе защищаться не запрещенными УПК РФ средствами и способами (п. 11 ч. 4 ст. 46, п. 21 ч. 4 ст. 47). Таким образом, закон не запрещает обвиняемому давать заведомо ложные показания, т.е. использование такой возможности как меры защиты от обвинения разрешается. Исходя из понятия субъективного права, выработанного общей теорией права, право на защиту является субъективным правом обвиняемого, поскольку представляет собой меру его возможного (дозволенного, разрешенного) поведения в уголовном процессе, которое зависит от его личного желания, усмотрения, и гарантируется государством посредством установления соответствующих обязанностей лиц, осуществляющих расследование по делу. Следуя данному определению, право на ложь соответствует субъективному праву обвиняемого как мере возможного поведения лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, обеспеченной нормами о недопустимости предупреждения обвиняемого об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний вследствие отсутствия общественной опасности в подобных действиях, направленных на защиту от обвинения. Обвиняемый, осуществляя свое право на защиту, вправе давать по делу любые показания (иного закон не предусматривает), в том числе и заведомо не соответствующие действительности. Поведение обвиняемого (если он использует средства, предоставленные законом) всегда в пределах закона, в том числе и тогда, когда он применяет эти средства, с тем чтобы направить расследование на ложный путь < 1>. Иное понимание права обвиняемого давать показания по делу (отсутствия обязанности давать правдивые показания) приводит к необоснованному ограничению субъективного права обвиняемого на защиту < 2>.

--------------------------------

< 1> См.: Лившиц Ю.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М., 1964. С. 23.

< 2> Недопустимым также является отношение к ложным показаниям обвиняемого как к косвенному доказательству его виновности, поскольку если бы человек был не виновен, у него не было бы оснований лгать. См. об этом: Коршик М.Г., Степичев С.С. Изучение личности обвиняемого на предварительном следствии. М., 1969. С. 47; Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. М., 1973. С. 275. По мнению Я.О. Мотовиловкера, " ложные показания обвиняемого, направленные на то, чтобы увести судебно-следственные органы с пути истины, могут расцениваться как косвенное доказательство его виновности... хотя факт дачи ложных показаний обвиняемым сам по себе не является достаточным доказательством совершения им преступления". См.: Мотовиловкер Я.О. Указ. работа. С. 17.

В литературе иногда встречаются высказывания о возможности криминализации ответственности обвиняемых за дачу ими заведомо ложных показаний либо отказ от дачи показаний < 1>. Аргументы, приводимые в пользу указанных предложений, сводятся к тому, что подобные явления получили широкое распространение и это усложняет работу правоприменительных органов, кроме того, опровержение ложных показаний обвиняемого требует значительных материальных, психологических, физических и временных затрат. Возразить указанным доводам можно следующее. Во-первых, правомерные действия исключают уголовную ответственность. Во-вторых, возникающие у следователя, дознавателя дополнительные трудности, связанные с обнаружением в показаниях лжи и опровержением версии обвиняемого, не могут служить оправданием для ограничения свободы обвиняемого давать показания по делу, а по сути, к принуждению его к даче правдивых показаний. На этот счет справедливо высказывание о том, что " профессиональная слабость государственного аппарата в области борьбы с преступностью не может быть компенсирована неоправданным ужесточением уголовно-правовой репрессии" < 2>.

--------------------------------

< 1> См.: Колесник В. Сомнительные новеллы УК РФ // Законность. 1999. N 3. С. 27 - 28; Мазутин Я. Уголовная ответственность подозреваемых (обвиняемых, подсудимых) за заведомо ложные показания // Уголовное право. 2004. N 3. С. 47.

< 2> Коробеев А.И., Кулешов Ю.И. Лжесвидетельство: наболевшие проблемы правовой ответственности // Российский судья. 2005. N 7.

В то же время нельзя не отметить, что свобода обвиняемого давать по делу любые показания без риска быть подвергнутым уголовной ответственности имеет установленные законодателем ограничения, касающиеся случаев дачи заведомо ложных показаний в отношении других лиц о совершении ими преступлений, которые они в действительности не совершали. В данном случае речь идет о заведомо ложном доносе < 1>. Заведомо ложное сообщение лица о совершенном преступлении в органы, имеющие право возбудить уголовное дело, образует состав преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ. При этом, как справедливо отмечает С. Зеленин, " ограничение прав может иметь форму не только прямого запрета, но и сформулированного диспозицией описания деяния, признаваемого правонарушением" < 2>. Диспозиция ст. 306 УК РФ (" Заведомо ложный донос") не содержит каких-либо специальных указаний о субъекте данного состава преступления в отличие от диспозиции ст. 307 УК РФ, устанавливающей, что субъектом заведомо ложных показаний являются только свидетель и потерпевший. Строго следуя букве закона, с учетом положений ч. 3 ст. 17, ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, дача обвиняемым заведомо ложных показаний о совершении другим лицом преступления законом не разрешается. Последствием подобного рода действий обвиняемого могут быть задержание оговоренного лица, применение к нему мер пресечения, а также иные ограничения его прав в результате начатого уголовного преследования.

--------------------------------

< 1> Донос - довод на кого-то, не жалоба за себя, а объявление о каких-либо незаконных поступках другого... См.: Даль В. Толковый словарь. М., 1981. С. 468.

< 2> Зеленин С. Пределы допустимой защиты // Российская юстиция. 1998. N 12. С. 43.

Вместе с тем сложившаяся судебная практика исходит из ограничительного толкования нормы ст. 306 УК РФ, признавая субъектами ложного доноса обвиняемых по другому делу только в том случае, если ложный донос не является способом защиты от предъявленного обвинения. Верховный Суд РФ по делу Незнамова дал следующие разъяснения: " Заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют, поскольку были даны с целью уклониться от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения" < 1>.

--------------------------------

< 1> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за второе полугодие 1997 года // БВС РФ. 1998. N 4. С. 15. См. также: Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1964 - 1972 гг. / Отв. ред. А.К. Орлов. М., 1974. С. 390.

Небезынтересны на этот счет рассуждения мирового судьи Р. Куссмауля, предлагающего при разрешении коллизии руководствоваться тем принципом, что лучше оправдать десять виновных, чем осудить одного невиновного: " С одной стороны, не только преступно, но и безнравственно заведомо ложно обвинять человека в совершении преступления. Но, с другой стороны, страх быть привлеченным к уголовной ответственности за заведомо ложный донос или клевету может привести к осуждению невиновного и, соответственно, к сокрытию должностного преступления (незаконных методов следствия), что способно нанести не меньший урон правосудию, чем заведомо ложный донос и клевета" < 1>.

--------------------------------

< 1> Куссмауль Р. Право на ложь и право на молчание как элементы права на защиту // Российская юстиция. 2003. N 2.

Существуют и другие взгляды на указанную проблему. Так, судья Тульского областного суда С. Зеленин обосновывает точку зрения о том, что право на защиту имеет установленные законом пределы. По его мнению, запрещенные законом действия, будучи предприняты с целью защиты от предъявленного обвинения, не могут быть признаны правомерными и должны повлечь применение санкционированных государством мер принуждения < 1>. Из этого делается вывод, что независимо от мотивов нарушения требований закона и цели осуществления защиты за совершение заведомо ложного доноса обвиняемый должен подлежать уголовной ответственности.

--------------------------------

< 1> См.: Зеленин С. Указ. работа. С. 42 - 43. Такого же мнения придерживаются и другие практические работники. См., например: Нафиев С., Васин А. Право на защиту - не беспредельно // Законность. 1999. N 4. С. 5 - 7.

По нашему мнению, для разрешения затронутой проблемы определения пределов свободы обвиняемого в осуществлении своего права на защиту необходимо исходить из следующего. Обвиняемый вправе давать по делу любые, в том числе и заведомо ложные, показания. В этом смысле закон не содержит никаких запретов и ограничений, исключая обвиняемого из числа субъектов, несущих уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний, что согласуется с принципом презумпции невиновности и служит гарантией добровольности показаний обвиняемого. В случае же дачи обвиняемым ложных показаний, сопряженных с обвинением заведомо невиновного лица в совершении преступления, имеет место более частный случай, регулируемый специальной нормой ст. 306 УК РФ. Основной аргумент в пользу запрета для обвиняемого использовать свое право на защиту заведомо с нарушением прав и свобод других лиц - это норма прямого действия ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, устанавливающая общие пределы правомерного осуществления прав. Ситуация, когда защита интересов одного лица (обвиняемого) осуществляется ценой причинения вреда другому лицу (потерпевшему от доноса), не соответствует ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, ограничивающей пределы и способы защиты, в том числе и процессуальной, теми, которые не запрещены законом.

Практикой были предложены такие критерии пределов свободы обвиняемого в осуществлении своей защиты. Проверяя в порядке надзора дело Симонова, Президиум Верховного Суда РСФСР постановил, что обвиняемый несет ответственность на общих основаниях за заведомо ложный донос о совершении преступления лицами, ведущими расследование по его делу < 1>.

--------------------------------

< 1> Вестник ВС СССР. 1991. N 8. С. 17.

По приговору Советского районного народного суда Омска от 8 февраля 1988 г., оставленному без изменения Омским областным судом, Симонов осужден по ч. 2 ст. 180 УК РСФСР за ложный донос о совершении преступления, соединенный с обвинением в тяжком преступлении. Будучи привлеченным к уголовной ответственности за совершение автотранспортного преступления, Симонов с целью отомстить за неблагоприятный для него исход следствия следователю К. совершил заведомо ложный донос, обратившись с заявлением о том, что К. и другой следователь - Т. избили его, причинив сотрясение мозга. Для создания видимости достоверности заявления Симонов обращался в медицинские учреждения с жалобами на головную боль, головокружение и т.п. Тем самым он обвинил следователей в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 171 УК РСФСР (превышение служебных полномочий, сопровождавшееся насилием).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 30 мая 1989 г. приговор и последующие судебные решения в отношении Симонова отменила и дело прекратила за отсутствием в его действиях состава преступления. В обоснование такого решения Судебная коллегия сослалась на то, что Симонов совершил ложный донос с целью скомпрометировать следователя К. и тем самым поставить под сомнение результаты следствия по обвинению его в совершении преступления, предусмотренного ст. 211 УК РСФСР. Судебная коллегия, расценив названные действия Симонова в качестве метода защиты от предъявленного ему обвинения, указала, что он не может быть привлечен за них к уголовной ответственности, поскольку таковая для обвиняемого, подсудимого и осужденного уголовно-процессуальным законом не предусмотрена.

Президиум Верховного Суда РСФСР 11 апреля 1990 г. отменил это определение Судебной коллегии и оставил приговор в отношении Симонова в силе, исходя из следующего. Реализуя право на защиту, обвиняемый действительно вправе активно воздействовать на ход расследования и судебного разбирательства, представляя доказательства по поводу предъявленного обвинения с целью оправдать себя или смягчить ответственность. При этом обвиняемый не подлежит ответственности за заведомо ложные показания о любых обстоятельствах, имеющих значение для дела.

Заявление же Симонова, содержащее ложный донос, не было продиктовано соображениями защиты по поводу предъявленного обвинения и не имело отношения к установлению обстоятельств по расследуемому в отношении его делу об автотранспортном преступлении. Симонов совершил ложный донос, желая отомстить следователям. При этом его действия были направлены не только против охраняемых прав и законных интересов К. и Т., но и против правильной деятельности органов предварительного следствия. Субъектом заведомо ложного доноса может быть лицо, в том числе подозреваемое или обвиняемое в совершении другого преступления. Поэтому ложное сообщение Симоновым в соответствующие органы о якобы имевшем место избиении его следователями образует состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 180 УК РСФСР.

Редакционная коллегия Вестника Верховного Суда СССР при опубликовании данного дела разъяснила, что " в том случае, когда обвиняемый дает заведомо ложные показания, касающиеся других лиц, заявляя, например, что преступление совершил не он, и указывает на другое лицо как на преступника или принижает свою роль в совершении преступления за счет соучастников, его действия следует рассматривать как допустимый метод защиты. Если же обвиняемый совершает заведомо ложный донос, выходя за пределы предъявленного ему обвинения, как в случае с Симоновым, он подлежит ответственности по ст. 180 УК РСФСР" < 1>, т.е. за заведомо ложный донос.

--------------------------------

< 1> Вестник ВС СССР. 1991. N 8. С. 17.

4. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ). Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК РФ).

Порождением теории формальных доказательств было отношение к признанию обвиняемого как к " лучшему доказательству всего света". Собственное признание вины приобретало значение доказательства самого убедительного и достаточного для вынесения приговора, что приводило к массовым судебным ошибкам.

О том, что собственное признание обвиняемого должно быть подтверждено обстоятельствами дела, как всякое вообще доказательство, отмечалось в процессуальной литературе периода конца XIX - начала XX в. (Владимиров, Фойницкий). Появление нормы о возможности использования собственного признания обвиняемого для доказывания обвинения только в случае его подтверждения совокупностью собранных по делу доказательств впервые в УПК РСФСР 1961 г. связано с именем видного процессуалиста того времени М.С. Строговича < 1> и было направлено на преодоление особого значения признания, которое в 30 - 40-х гг. прошлого века под влиянием политического заказа вошло в сознание правоприменителей. Указанная норма ориентирует правоохранительные органы, осуществляющие уголовное преследование, на необходимость полного и всестороннего проведения расследования по делу, не ограничиваясь получением от обвиняемого признания вины, с тем чтобы обвинение, изложенное в обвинительном заключении, было подтверждено другими объективными и достоверными доказательствами.

--------------------------------

< 1> См.: Темушкин А.П. Творец судебной реформы // Жизнь в науке: к столетию со дня рождения М.С. Строговича. Юридические записки. М., 1994. С. 32.

На страницах современной юридической печати В.Л. Будниковым было высказано категоричное требование " незамедлительно" отменить ч. 2 ст. 77 УПК РФ ввиду того, что такое специальное выделение в законе признания обвиняемым вины придает данному виду доказательства особый, " высокий нормативный статус", способствует распространению в правоприменительной практике такого принципа: вначале получи признание обвиняемого, а затем уже добывай подтверждающие его доказательства < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Будников В.Л. Признание обвиняемым своей вины не является доказательством // Российская юстиция. 2007. N 4. С. 44 - 45.

Представляется, что вышеизложенные рассуждения не соответствуют смыслу и значению того положения, которое закреплено нормой ч. 2 ст. 77 УПК РФ. Утверждения автора о наличии якобы " нормативного предписания о некой высшей юридической силе признания обвиняемым своей вины" не основаны на законе. Как следует из ч. 2 ст. 17 УПК РФ, никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, а их оценка осуществляется дознавателем, следователем, прокурором и судом по внутреннему убеждению. Более того, буквальное прочтение нормы ч. 2 ст. 77 УПК РФ приводит к выводам, прямо противоположным тем, которые высказаны В.Л. Будниковым, в частности о нормативном запрете " переоценки" признания обвиняемого и придания ему значения " лучшего доказательства", о недопустимости использования для обоснования обвинения не подтвержденного другими доказательствами признания обвиняемого. Наличие этой нормы ориентирует следствие не на получение во что бы то ни стало признания обвиняемого, а на розыск и собирание иных доказательств, их тщательную и всестороннюю проверку, исследование различных версий < 1>. Добившись признания обвиняемого, может быть утрачена возможность сбора иных доказательств, следствием чего в соответствии именно с ч. 2 ст. 77 УПК РФ станет невозможность доказать предъявленное обвинение в совершении преступления, в котором признался обвиняемый.

--------------------------------

< 1> См.: Строгович М.С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М., 1984. С. 138.

5. Обеспечение обвиняемому права на защиту в качестве уголовно-процессуального принципа охватывает ряд гарантий, направленных на обеспечение свободной и добровольной дачи обвиняемым показаний.

Право обвиняемого знать, в чем он обвиняется, и получать копии соответствующих процессуальных документов (пп. 1, 2 ч. 4 ст. 47 УПК РФ) обеспечивается обязанностью лиц, ведущих расследование, предъявить обвиняемому обвинение в порядке, установленном ст. 172 УПК РФ, и разъяснить его существо, а также вручить обвиняемому постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Функция защиты, которая противостоит обвинению, не может быть беспредметной. Защищаться от обвинения можно только тогда, когда определен и сформулирован предмет обвинения и лицу, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, об этом известно. По указанным соображениям положительной оценки заслуживают внесенные в УПК РФ изменения, касающиеся расследования уголовных дел в форме дознания, об обязанности дознавателя вручать подозреваемому письменное уведомление о подозрении в совершении преступления (аналог постановления о привлечении в качестве обвиняемого на предварительном следствии) в случае, если уголовное дело возбуждено по факту совершения преступления и в ходе расследования получены достаточные данные, дающие основание подозревать лицо в совершении преступления (ст. 223.1 УПК РФ). Ранее действовавший порядок дознания не предполагал для лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, до момента составления обвинительного акта, которым завершается производство дознания, механизма реализации права на знание того, в чем оно обвиняется.

На суд, прокурора, следователя и дознавателя возлагается обязанность разъяснить обвиняемому его права и обеспечить ему возможность защищаться всеми не запрещенными УПК РФ способами и средствами (ч. 1 ст. 11, ч. 2 ст. 16, п. 21 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).

Обвиняемый вправе пользоваться помощью защитника, в том числе бесплатно в установленных законом случаях, иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально, в том числе до первого допроса обвиняемого, без ограничения их числа и продолжительности (пп. 8, 9 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Как правило, обвиняемые заинтересованы в участии в деле защитника (адвоката), поскольку этим обеспечивается более высокий профессиональный уровень защиты и обвиняемый уже не в одиночку противостоит стороне обвинения. Цель участия защитника в уголовном деле - обеспечение защиты прав и интересов подозреваемого и обвиняемого, а также оказание им юридической помощи всеми средствами и способами, не запрещенными законом. При этом неверно цель деятельности защитника отождествлять с целями суда или правосудия < 1>. Осуществляя защиту обвиняемого, деятельность защитника имеет односторонне направленный характер, с тем чтобы обеспечить невиновному оправдание, а виновному наказание не свыше вины, и в этом смысле на защитника не возлагается обязанностей по установлению объективной картины произошедшего.

--------------------------------

< 1> См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая. М., 1966. С. 6.

УПК РФ существенно по сравнению с ранее действовавшим законодательством расширил основания (моменты) вступления в дело защитника < 1>, определив их в ч. 3 ст. 49 УПК РФ следующим образом: 1) с момента вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого < 2>; 2) с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица; 3) с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления < 3>, применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, вручения уведомления о подозрении в совершении преступления в соответствии со ст. 223.1 УПК РФ; 4) с момента объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы; 5) с момента начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления < 4>.

--------------------------------

< 1> В прежней редакции ч. 3 ст. 49 УПК РФ было предусмотрено, что защитник " допускается" к участию в уголовном деле. Такая формулировка не вполне соответствовала субъективному праву обвиняемого пользоваться помощью защитника (п. 8 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), а предполагала возможность реализации этого права только по решению должностного лица, разрешающего защитнику участвовать в деле.

< 2> По УПК РСФСР было предусмотрено участие защитника с момента предъявления обвинения. Норма действующего УПК РФ в большей степени направлена на защиту интересов обвиняемого, поскольку между вынесением постановления о привлечении в качестве обвиняемого и предъявлением обвинения объективно может существовать временной разрыв. В соответствии с ч. 2 ст. 172 УПК РФ на следователя возлагается обязанность известить обвиняемого о дне предъявления обвинения, а также разъяснить ему право самостоятельно пригласить защитника либо ходатайствовать об обеспечении участия защитника в порядке, установленном ст. 50 УПК РФ.

< 3> Момент фактического задержания определяется п. 15 ст. 5 УПК РФ как момент фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления. Право на помощь защитника, как обоснованно указывает И.Л. Петрухин, возникает в момент фактического принуждения, когда лицо лишается свободы передвижения, т.е. в момент " захвата". Именно в этот момент лицу должно быть разъяснено право на участие защитника, а также обеспечена возможность связаться со своим адвокатом. См.: Петрухин И.Л. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). М., 1999. С. 282.

< 4> Данную норму следует рассматривать с учетом позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в Постановлении от 27 июня 2000 г. N 11-П " По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова" о том, что при реализации конституционного права на помощь защитника необходимо учитывать не только процессуальные, но и фактические признаки положения лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. Называя те ситуации, когда управомоченными органами власти предприняты меры, которыми реально ограничивается свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, - удержание официальными властями, принудительный привод или доставление в органы дознания и следствия, содержание в изоляции без каких-либо контактов, а также какие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и личную неприкосновенность, Конституционный Суд РФ формулирует открытый перечень процессуальных действий и иных мер, которые в зависимости от ситуации могут считаться основаниями для вступления в дело защитника. Эти меры, как отмечает Конституционный Суд, могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении его следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.), иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений // СЗ РФ. 2000. N 27. Ст. 2882.

Важность нормы о максимально раннем участии в деле защитника признается большинством современных процессуалистов. С момента начала своего участия в деле защитник приобретает весь комплекс прав, предусмотренных УПК РФ, но не ограниченных перечисленными в ч. 1 ст. 53 УПК РФ. Ни для кого не секрет, что признательные показания обвиняемый дает, как правило, при задержании и на первых допросах, а также в проводимых в отсутствие защитника непроцессуальных беседах с задержанным в условиях, когда задержанный не знает о своих правах, в том числе праве не давать объяснений (показаний), а также в обстоятельствах, не исключающих оказания на него давления путем угроз, шантажа, физического насилия и т.п. В настоящее время, с учетом нормы п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, подробнее о которой будет сказано ниже, попытки ограничить, отсрочить начало участия защитника в деле не дают органу расследования каких-либо преимуществ. Какие бы признательные и иные интересующие сторону обвинения показания ни дал подозреваемый до начала участия в деле защитника, в суде они могут быть признаны недопустимыми (в случае отказа от них подсудимого).

В юридической литературе, признавая важность обеспечения государственными органами права обвиняемого на защиту, отмечалось тем не менее, что попытка " заменить защитника следователем, судьей или прокурором оказывается " благочестивым самообольщением", а подсудимый, самому себе предоставленный, не в силах исполнить ту процессуальную функцию, которая лежит на стороне обвиняемой" < 1>. Защитник, в отличие от лиц, осуществляющих функцию обвинения, исполняя свои полномочия по доказыванию в уголовном процессе, связан позицией своего подзащитного и в силу закона не должен допускать каких-либо высказываний о доказанности вины обвиняемого, если тот ее отрицает (п. 4 ч. 4 ст. 6 Федерального закона " Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Именно защитник в силу своего процессуального статуса, основанного на положениях Конституции РФ, УПК РФ и Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ " Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" < 2>, имеющий с обвиняемым единый процессуальный интерес и осуществляющий одну с ним процессуальную функцию, способен наиболее эффективно осуществлять защиту от обвинения путем выявления обстоятельств, оправдывающих обвиняемого, смягчающих его ответственность, опровергающих обвинение.

--------------------------------

< 1> Фойницкий И.Я. Защита в уголовном процессе как служение общественное. СПб., 1885. С. 18.

< 2> СЗ РФ. 2002. N 23. Ст. 2102.

Выбор защитника самим обвиняемым или с его согласия является важной гарантией права на защиту, обеспечивающей наличие доверительных отношений между обвиняемым и защитником. В случае заявления обвиняемым ходатайства о приглашении защитника приглашенный защитник должен вступить в дело согласно ч. 3 ст. 50 УПК РФ в течение 5 суток (в случае задержания подозреваемого или заключения подозреваемого (обвиняемого) под стражу в соответствии с ч. 4 ст. 50 УПК РФ срок прибытия избранного защитника сокращается до 24 часов