Мануальная компетентность и Сьюзи

Сьюзи было два с половиной года, и ее проблемы поражали. Она была совершенно здоровым ребенком до возраста одиннадцать меся­цев, когда однажды она пережила

очень высокую температуру в тече­ние двадцати четырех часов и серьезный энцефалит. Энцефалит оста­вил Сьюзи почти полностью утратившей все функции.

Ее колонка мануальной компетентности выглядела следующим об­разом (См. Рис 20.).

Сьюзи было тридцать месяцев, и если бы она была среднестатисти­ческим ребенком, то должна была бы находиться на Уровне V.

В действительности же, по причине того, что она была маленькой девочкой с сильно поврежденным мозгом от энцефалита, она могла действовать только на Уровне I в области мануальной компетентности, то есть имела только хватательный рефлекс. Это означало, что если бы Вы вставили что-нибудь в сжатую кисть Сьюзи, то это оставалось бы в ее сжатом кулаке до тех пор, пока в процессе движения рук не было бы случайно выбито.

Не важно то, что Сьюзи могла держаться за предмет, как ново­рождённый ребенок. Она не могла именно отпускать точно так же, как не может это делать новорожденный ребенок. Это был Уровень I хватательный рефлекс.

Сьюзи не могла действовать на Уровне II в колонке мануальной ком­петентности. Уровень II наступает у среднестатистического ребенка в возрасте 2.5 месяца и соответствует функции способности отпускать. Эта стадия сначала приходит к нормальному ребенку случайно Од­нако, каждый раз, когда ребенок отпускает что-нибудь случайно он (также случайно) приобретает чувство, означающее отпустить.

В конечном итоге, ребенок начинает точно чувствовать, что обще­го имеют всеэти случайности, и обучается, как «воспроизвести случайность», имевшую место ранее.

Теперь мать Сьюзи должна была потрудиться создать для Сьюзи условия, чтобы научиться отпускать. Пример предоставления возможности нигде так не очевиден, как в случае жизненно важной реализа­ции. Если Вы хотите, чтобы кто-то отпустил предмет, то, естественно Вам следует только вложить его ему в руку, подождать, пока он не отпустит его, и затем вложить его назад снова.

Возможно, что это случается с одномесячным ребенком восемь или десять раз в день, так как ребенок может отпустить только тот предмет который кто-нибудь из взрослых вложил ему в руку

Работа для матери Сьюзи строго определена. Она должна обеспе­чить Сьюзи в течение одного дня столькими возможностями отпускать сколько здоровые младенцы получают за пятьдесят или шестьдесят дней. Она взяла две небольшие деревянные палочки (шпунты) длиной пять сантиметров, которые уютно умещались по одной в каждой руке Сьюзи, и каждый раз, когда Сьюзи теряла одну из палочек, ее мать вкладывала ее в руку снова.

В мире есть более увлекательные виды занятий, чем вкладывание палочки в руку ребёнка несколько сотен раз в день, но, наверное, нет более захватывающего занятия, чем это, когда мать видит, что руки ее парализованной дочери начинают функционировать, как это начали делать руки Сьюзи в результате выполнения функции снова, снова и снова. Потому что именно функция создает структуру и, в частности структуру мозга, и в течение всего эволюционного процесса мозг человека был структурирован именно его функциями.

Таким образом мама Сьюзи нашла прерывание в цепи и постара­лась замкнуть круговую схему. Сьюзи продвинулась вперед.

Мы рассмотрели по одному примеру в каждой из шести колонок Профиля.

Во всех случаях то, что нужно сделать дальше, - это проверить ре­бенка в каждой из шести колонок Профиля и выявить квадраты, выше которых ребенок не выполняет действия нормально.

Затем, Вы начинаете с любой точки, где ребенок не достигает нор­мы в своих

способностях, и стараетесь дать ему значительно большие возможности научиться тому, что означает выполнять действия на сле­дующем уровне.

Если прерывания находятся в любой из трех сенсорных колонок, мать просто начинает с самого низкого прерывания и обеспечивает огромные количества стимуляций в каждой области, где ребенок тор­мозит.

Если прерывания находятся в любой из трех моторных колонок, мать просто начинает с самого низкого прерывания и обеспечивает ребенку огромные количества возможностей

Хронологический возраст 30 месяцев

Возраст подвижности 1 месяц

Рис.20

выполнить действия на следующем уровне.

Так было с Билли, Мэри, Шоном, Лизой, Крисом и Сьюзи. Каждая мать посвятила пять минут, или около этого, из каждого получасового интервала бодрствования на замыкание определенного прерывания в круговой схеме, описанной выше. Такое ли уж большое время было затрачено, принимая во внимание возможную отдачу?

Конечно, из этого можно заметить, что, как мы помним, каждому из детей, вероятно, также применяется копирование в течение пяти минут, по крайней мере, четыре раза в день, семь дней в неделю.

Задумайтесь, можете Вы сказать, разве они не проходят ежечасно также дыхательную программу обогащения кислородом? Давайте нач­нем складывать.

И Вы внезапно поражаетесь тому факту, что немногие дети имеют повреждение мозга, отраженное только в одной колонке, и большин­ство детей вовлечены в программы во всех шести колонках.

Если Вы умножите то, что Вы делаете в одной колонке на шесть колонок, а затем прибавите...

И если вы обнаружите, сложив все это вместе, что времени на убор­ку, кухню, покупки, глаженье и другие мелочи почти не остается, я смогу только Вам сказать, что мы никогда никому не обещали кровать из лепестков роз или, вообще, какую-нибудь кровать.

Легкий график для ребенка, который имеет проблемы только с чте­нием, может занять не более часа в день. Однако, это скорее исклю­чение, и более типичная программа потребует восемь часов в день. Программу можно было бы на практике продлить до тринадцати или даже большего количества часов в день. Прежде чем мы рассмотрим то, как такая программа могла бы выглядеть, давайте обсудим клю­чевой момент, который с первого взгляда может не привлечь Вашего внимания. Родители редко просят о более легкой программе. Когда мы иногда думаем, что родители нуждаются в отдыхе, и настаиваем на том, чтобы родители сделали перерыв, например, на два месяца, мы почти неизменно встречаем такое серьезное сопротивление, с каким мы вообще редко сталкиваемся при общении с родителями. Когда жизнь ребенка под угрозой и нужны героические усилия для его защи­ты, те, кто жалуются на нечеловеческие усилия, которые должны быть предприняты, будут не родители. Скорее, это кто-то еще, кто жалуется от имени родителей, независимо от того, хотят ли родители таких ини­циатив или нет.

Родители каждую секунду думали над тем, с какой гигантской проб­лемой они столкнулись. Типичный родительский комментарий, когда они видят программу, которая поразила бы любого человека, но не родителей: " Что же я буду делать, если я не выполню программу? " И не в том дело, что ожесточенные родители намного сообразительнее, чем кто-либо, просто никто не потратил так много времени, обдумывая альтернативные варианты, как они, и к тому же никто так сильно не любит их ребенка, как они.

Я не уверен, что где-нибудь в мире есть родители, которые не лю­бят своих детей так же сильно. Я предполагаю, что этим родителям не нужны заботы и трудности по доставке своих детей в Институты. Филадельфия, в конце концов, действительно очень далека от всех тех мест в мире, которые далеки от Филадельфии. Правда, насколько это " далеко" далекое, сильно зависит от того, насколько проблемы кажутся важными каждому из нас.

Родители во многом похожи на персонал Институтов, в частности, и в том, что они проводят все свое время, думая о проблеме. Так же, как и мы, они часто обдумывали очевидное. В этом случае, очевид­ным является то, что, хотя мы еще не достаточно мудры, чтобы знать заранее, какой ребенок победит и какой проиграет, нам все же ясно, что каждый ребенок, который собирается победить, должен будет про­делать то, что ему поможет, минимум " X" количество раз. Мы пока не можем знать, равен ли " X" 5692 разам или 56920 разам, - нам только ясно, что можно растянуть " X" во времени, делая это один раз в день в течение двадцати лет или десять раз в день в течение двух лет.

Выбор родителей в этом случае нам представляется совершенно ясным. Я помню одну

мать, которой я только что написал програм­му, смутившую бы даже марафонского бегуна. " А теперь, - сказала она, - я надеюсь, что, пока мы будем делать это дома до полуночи, Вы все используете каждую секунду свободного времени, чтобы быстрее найти новые методы, которые пойдут на пользу моему ребенку, и в следующий раз, когда мы увидим Вас, Вы добавите их к этой про­грамме."

Умная женщина: это как раз то, что мы и делаем.

Естественно, что родители, читающие эту книгу, хотели бы получить информацию о ясных действиях, которые они могли бы предпринять, чтобы помочь их ребенку с повреждением мозга как можно скорее.

Однако, при лечении детей с повреждениями мозга, особенно детей с серьезными и глубокими повреждениями, нельзя доверять простым рецептам или решениям.

В Институтах неврологическая программа разрабатывается для каждого ребенка только после внимательной функциональной невро­логической оценки и медицинского обследования. Многие матери и отцы, которые планируют посещать курсы для родителей, проводи­мые в Институтах, хотят начать какую-нибудь программу в ожидании этих курсов. Приезжая на первый курс, эти семьи уже имеют опыт каждодневного выполнения программы, и часто их дети уже сделали существенные шаги вперед. Эти два фактора помогают нашим роди­телям понять информацию, предоставляемую во время

курсов более высокого уровня. По этой причине, мы включили два примера началь­ных программ для двух очень разных детей.