ГЛАВА 14. Наутро за завтраком я то и дело исподтишка поглядывала на Максона

Наутро за завтраком я то и дело исподтишка поглядывала на Максона. Мне не давал покоя вопрос: что ему известно про людей, изгнанных из своих каст? Он взглянул в мою сторону всего один раз, да и то не столько на меня, сколько куда-то рядом со мной.

Всякий раз, когда мне становилось не по себе, я поглаживала пуговицу Аспена, которую нанизала на тонкий шнурок-браслет. Она должна помочь мне продержаться до конца пребывания во дворце.

Когда завтрак был почти окончен, король поднялся. Все вскинули на него глаза.

— Поскольку вас, девушки, осталось совсем немного, я подумал, что неплохо было бы устроить чаепитие перед завтрашним эфиром «Вестей». Коль скоро одной из вас предстоит стать нашей невесткой, мы с королевой хотели бы получить возможность поговорить с каждой, узнать побольше о ваших интересах и все такое прочее.

Я немного занервничала. Щебетать с королевой — одно дело, а вот тет-а-тет с королем — совсем другое. Остальные девушки взирали на него с восхищением, я же потягивала свой сок.

— Прошу всех собраться за час до эфира в холле на первом этаже. Если кто-то не знает, где это, не волнуйтесь. Двери будут открыты, и вы услышите музыку. Так что сможете без труда отыскать нас по звуку, — пошутил он.

Присутствующие дружно захихикали.

Вскоре девушки потянулись в Женский зал. Я вздохнула. При своих огромных размерах это помещение почему-то вызывало у меня приступ клаустрофобии. Обычно я старалась с кем-нибудь пообщаться или убить время за чтением. Но сегодня солировала Селеста. Я собиралась устроиться перед телевизором и не обращать на нее внимания.

Однако оказалось, что решить легче, чем сделать. Избранные были сегодня почему-то особенно разговорчивы.

— Интересно, что король хочет узнать, — протянула Крисс.

— Нужно вспомнить все, чему Сильвия нас учила — о том, как себя держать, — заметила Элиза.

— Надеюсь, у моих служанок есть в запасе приличное платье на завтрашний вечер, — бросила Селеста раздраженно. — А не то опять получится как на Хеллоуин. Иногда они бывают такими пустоголовыми.

— Жаль, что король не носит бороду, — мечтательно произнесла Натали. Я оглянулась и увидела, как она оглаживает воображаемую растительность на своем собственном подбородке.

— Ему бы пошло.

— Да, я тоже так думаю, — снисходительно проронила Крисс, прежде чем двинуться дальше.

Я покачала головой и попыталась сосредоточиться на передаче, но, как ни старалась, мне не удалось полностью отключиться от разговоров.

К обеду я уже вся извелась. Что король хочет сказать мне, девушке из самой низшей касты, оставшейся в состязании? Что желает обсудить с той, от кого никогда не ожидал ничего хорошего?

Его величество Кларксон был прав. Я услышала фортепианную музыку задолго до того, как нашла холл. Музыкант игралзамечательно. Лучше, чем я, это уж точно.

Перед дверью я остановилась, собираясь с духом. Сегодня буду хорошенько думать, прежде чем что-либо сказать! И вдруг поняла, что хочу доказать королю, что он ошибается. И что тот репортер тоже неправ. Даже если не стану победительницей, я не хочу вернуться домой с клеймом неудачницы. Я с удивлением осознала, насколько это для меня важно.

Я переступила порог и сразу же увидела Максона, который стоял в конце зала, беседуя с Гаврилом Фадеем. Гаврил потягивал вино, а отнюдь не чай. Внезапно Максон утратил всякий интерес к разговору, и я поймала на себе его пристальный взгляд. Могу поклясться, его губы беззвучно прошептали «Ух ты!».

Отвернувшись, я залилась румянцем и двинулась прочь. Потом отважилась снова взглянуть на него и увидела, что он не сводит с меня глаз. Когда он так смотрел, мне трудно было мыслить ясно.

Король Кларксон общался с Натали в одном углу, королева Эмберли с Селестой в другом. Элиза потягивала чай, а Крисс расхаживала по залу. Проходя мимо Максона с Гаврилом, она тепло улыбнулась Гаврилу и что-то сказала. Оба засмеялись, а она двинулась дальше, на ходу оглянувшись на Максона.

— Ты опоздала, — шутливо укорила Крисс, подойдя ко мне.

— Я перенервничала.

— О, волноваться совершенно не о чем. Это было даже весело.

— Ты уже все?

Если король успел поговорить с двумя девушками, у меня осталось меньше времени собраться с духом, чем я рассчитывала.

— Да. Посиди со мной. Можем попить чаю, пока ты ждешь своей очереди.

Крисс подвела меня к столику, и к нам немедленно поспешила служанка с чайником, молочником и сахарницей.

— О чем он тебя спрашивал? — начала выпытывать я у нее.

— Вообще-то, мы с ним просто поболтали. Думаю, он не стремится получить какую-то конкретную информацию, скорее, хочет понять, что каждая из нас собой представляет. Мне даже удалось его рассмешить! — разоткровенничалась она. — Все прошло вполне неплохо. А с твоим живым характером не нужно даже прикладывать никаких усилий, просто разговаривай с ним, как разговаривала бы с любым другим, и все будет хорошо.

Я кивнула, прежде чем сделать глоток чая. Слова Крисс меня успокоили. Может быть, королю волей-неволей приходится быть разным в зависимости от обстоятельств. Если речь идет об угрозе государству, он должен быть жестким и решительным, действовать быстро и обдуманно. А тут всего лишь чаепитие со стайкой девушек. Ему ни к чему вести себя напористо или грубо.

Королева уже отошла от Селесты и негромко о чем- то беседовала с Натали. На лице Натали было написано восхищение. Она вообще была немножко не от мира сего, и это время от времени раздражало. Зато она отличалась бесхитростностью, что вносило приятное разнообразие.

Я сделала еще глоток чая. Король Кларксон переместился к Селесте, и та одарила его обольстительной улыбкой. Меня это покоробило. Всему должны быть пределы. Крисс протянула руку и коснулась моего платья:

— Потрясающий материал. С твоими волосами это выглядит как небо на закате.

— Спасибо. — Я моргнула. Свет люстр, отразившись в ее ожерелье, каскадом серебряных брызг рассыпался по шее и на миг ослепил. — У меня исключительно талантливые служанки.

— Это правда. Я вполне довольна своими, но если стану принцессой, то переманю твоих!

Она засмеялась, то ли пытаясь представить все как шутку, то ли нет. В любом случае, мысль о том, что мои служанки будут подшивать ее одежду, мне не понравилась. Я криво улыбнулась.

— Над чем это вы так смеетесь? — поинтересовался Максон, проходя мимо.

— Да так, над всякими девичьими глупостями, — кокетливо отозвалась Крисс. Она явно была сегодня в ударе. — Я пыталась успокоить Америку. Она нервничает из-за разговора с твоим отцом.

Ну, спасибо, Крисс.

— Тебе совершенно не о чем волноваться. Держись естественно. Выглядишь ты сегодня фантастически. — Максон тепло мне улыбнулся. Он явно пытался вернуть наши отношения на старые рельсы.

— Именно это я ей и сказала! — воскликнула Крисс.

Они быстро переглянулись, и у меня возникло такое чувство, как будто между этими двоими что-то есть. Это было непривычно.

— Ладно, продолжайте ваши девичьи разговоры. Не буду мешать.

Максон коротко поклонился нам и направился к матери.

Крисс вздохнула и проводила его взглядом:

— Максон — настоящее чудо.

Она одарила меня мимолетной улыбкой и отошла поговорить с Гаврилом.

Я наблюдала за причудливой круговертью в зале: партнеры то сбегались, чтобы перекинуться парой слов, то расходились, чтобы найти себе новых собеседников. Я даже обрадовалась, когда Элиза присоединилась ко мне в моем углу, хотя она была не слишком разговорчива.

— Все, девушки, время вышло, — провозгласил ко роль. — Пора идти вниз.

Я вскинула глаза на часы. Он был прав. У нас осталось минут десять, чтобы спуститься в студию и привести себя в порядок.

Похоже, не имело никакого значения ни что я думаю о перспективе стать принцессой, ни как отношусь к Максону, ни какие чувства испытываю по поводу вообще чего бы то ни было. Король определенно считал мои шансы настолько ничтожными, что не стал утруждаться разговором со мной. Меня оставили за бортом, быть может, намеренно, и никто этого даже не заметил.

Я продержалась весь эфир «Вестей». Умудрилась отпустить служанок. Но стоило мне отказаться в одиночестве, как меня прорвало.

И как объяснить свое состояние Максону, когда он зайдет ко мне, я не знала. Но ничего объяснять не пришлось. Он так и не появился.

А мне оставалось лишь гадать, чьим обществом он наслаждается.