ГЛАВА 20. По щекам у меня потекли слезы

По щекам у меня потекли слезы. Он действительно считал, что я способна на это. Он один. Ну, еще Николетта. Николетта!

Я начисто забыла о записке. Я сунула руку в вырез платья и выудила сложенный клочок бумаги. На ней был телефонный номер. И ничего больше, даже имени. Не представляю, как она рисковала, чтобы сделать мне это предложение. Я сжала в руках письмо от папы и эту крошечную записку. Мне вспомнились уверенные слова Аспена, что из меня не выйдет принцессы. Вспомнилось последнее место в голосовании. Загадочное обещание Максона…

Я закрыла глаза и попыталась разобраться в себе. Неужели я действительно на это способна? Я могу стать следующей королевой Иллеа?

Наутро после приема мы позавтракали и собрались в Женском зале. Королева отсутствовала, и все терялись в догадках, где она.

— Может, помогает Сильвии писать отчет по результатам конкурса, — предположила Элиза.

— Не думаю, чтобы ее мнение было так важно, — возразила Крисс.

— А вдруг ей плохо, — буркнула Натали, потирая виски кончиками пальцев.

— Если у тебя похмелье, это еще не значит, что оно должно быть у всех, — фыркнула Селеста.

— Или ей просто нездоровится, — сказала я. — У нее часто бывают недомогания.

— Это еще почему, — поинтересовалась Крисс.

— Она ведь вроде бы выросла на юге, — подала голос Элиза. — Я слышала, там не очень чистые воздух и вода. Может, причина в этом.

— Да, а южнее Самнера все совсем ужасно, — поддакнула Селеста.

— Возможно, она всего лишь отдыхает, — перебила ее я. — Вечером эфир «Вестей», и она хочет подготовиться. Это разумно с ее стороны. Сейчас еще десяти утра нет, а я уже не прочь бы прилечь.

— Да, нам всем не помешало бы расслабиться, — устало произнесла Натали.

В зал бесшумно вошла служанка с небольшим подносом. Она двигалась так проворно, что почти не привлекала к себе ничьего внимания.

— Погодите, — встрепенулась Натали. — Они ведь не будут обсуждать приемы в прямом эфире, как думаете?

— Надо же было затеять такую глупость, — простонала Селеста. — Вам с Америкой просто повезло.

— Ты шутишь, да? У тебя что… — Крисс не договорила: служанка остановилась слева от меня и протянула мне поднос, на котором лежал небольшой сложенный лист бумаги.

Под внимательными взглядами девушек я нерешительно взяла записку и развернула ее.

— Это от Максона? — спросила Крисс, пытаясь изобразить равнодушие.

— Да, — ответила я, не отрываясь от чтения.

— И что он пишет? — закинула удочку она.

— Он просит меня подойти.

— По-моему, кое у кого неприятности, — рассмеялась Селеста.

Я вздохнула и поднялась:

— Посмотрим.

— Надеюсь, он наконец-то отправит ее домой, — прошептала Селеста так громко, что услышала даже я.

— Ты так думаешь? — оживилась Натали.

По спине у меня побежали мурашки. Может, он действительно собрался отправить меня домой! Если он хотел поговорить или повидаться, разве не сформулировал бы он это по-другому?

Максон ждал в коридоре. Я робко приблизилась. Он не казался расстроенным, но вид у него был слегка напряженный.

Я собралась с духом:

— Ну?

— У нас есть пятнадцать минут. Ты не должна никому рассказывать о том, что я хочу тебе показать. Поняла? — Он взял меня под локоть.

Я кивнула.

Мы поспешили по лестнице на третий этаж. Потом Максон осторожно, но быстро пошел по коридору к белой двустворчатой двери.

— Пятнадцать минут, — напомнил он.

— Пятнадцать минут.

Он вытащил из кармана ключ и, отперев одну из створок, приоткрыл ее так, чтобы я могла войти перед ним. За дверью оказалось просторное и светлое помещение с множеством окон и выходом на балкон. Из мебели имелись кровать, массивный гардероб и стол со стульями. В комнате не было ни картин, ни безделушек на украшенных инкрустацией полках. Даже краска на стенах оказалась какого-то унылого цвета.

— Это покои принцессы, — негромко произнес Максон.

Мои глаза расширились.

— Я понимаю, что сейчас смотреть тут особенно не на что. Выбор отделки — прерогатива принцессы, так что когда мама перебралась в королевские покои, отсюда все вынесли.

Здесь спала королева Эмберли. Меня охватило ощущение какого-то волшебства.

Максон остановился позади меня и начал показывать:

— Вот эти двери ведут на балкон. А вон те, — он указал в дальний конец комнаты, — в личный кабинет принцессы. Тут, — он махнул на дверь справа от нас, — коридор в мои покои. И ходить не слишком далеко.

При мысли о том, чтобы спать в такой близости от Максона, я залилась краской.

Он подошел к гардеробу:

— А это видишь? За шкафом потайной ход в убежище. В разные другие места во дворце через него тоже можно попасть, но это его главное назначение. — Он вздохнул. — Конечно, задуман он немного не с этой целью, но я решил, что дело того стоит.

Принц положил ладонь на потайную щеколду, и гардероб вместе с частью стены выехал вперед. Максон улыбнулся куда-то в пространство за ним.

— Точно вовремя.

— Ни за что бы это не пропустила, — послышался женский голос.

Я ахнула. Этот голос не мог принадлежать той, о ком я думала. Я обошла громоздкий шкаф и улыбающегося Максона и заглянула в открывшийся в стене проход. Там стояла Марли, одетая в самое простое платье и со стянутыми в пучок волосами.

— Марли? — прошептала я, совершенно уверенная, что грежу наяву. — Откуда ты взялась?

— Я так по тебе скучала! — воскликнула она и бросилась ко мне с раскрытыми объятиями. На ладонях краснели слегка поджившие рубцы. Это в самом деле была Марли.

Она обвила меня руками, и мы опустились на пол, так как ноги отказывались держать от потрясения. Меня переполняли чувства. Снова и снова я сквозь слезы спрашивала ее, как она здесь оказалась.

Когда я немного успокоилась, Максон привлек мое внимание:

— Десять минут. Я подожду снаружи. Марли, ты можешь уйти тем же путем, что и пришла.

Марли дала ему обещание, и Максон оставил нас наедине.

— Ничего не понимаю, — сказала я. — Тебя ведь должны были отправить на юг. И разжаловать до Восьмерки. Где Картер?

Она улыбнулась моему изумлению:

— Мы все это время были здесь. Я начала работать на кухне, а Картер еще лечится, но, думаю, уже скоро переберется в конюшню.

— Лечится?

В голове роилась уйма вопросов. Не знаю, почему вырвался именно этот.

— Да, он ходит и может сидеть и стоять, но сил у него еще не очень много. Он пока помогает на кухне. С ним все будет в порядке. И посмотри на меня, — сказала она, вытянув вперед обе руки. — О нас очень хорошо позаботились. Выглядят они не слишком, но зато больше не болят.

Я осторожно коснулась выпуклых красных рубцов на ее ладони, уверенная, что это не может не болеть. Но Марли не поморщилась, и в следующий миг я уже сжимала ее руку. Ощущение было странное, но совершенно естественное. Марли была со мной. Я держала ее за руку.

— Значит, Максон все это время скрывал вас во дворце?

Она кивнула:

— Он побоялся, что с нами что-нибудь сделают, если мы будем брошены на произвол судьбы, поэтому оставил здесь. Вместо нас отослали двух слуг, брата и сестру, у которых родные в Панаме.

Мы взяли другие имена, а Картер отпускает бороду, так что скоро мы никому не будем бросаться в глаза. Про то, что мы во дворце, почти никому не известно. Знает пара поварих, с которыми я работаю, одна из медсестер и Максон. Думаю, из гвардейцев вообще никто не в курсе, потому что они отчитываются перед королем, а он бы не обрадовался, узнав все. — Она покачала головой, потом быстро продолжила: — Квартирка у нас чистая, хотя и совсем маленькая, влезает только кровать да несколько полок. Я хочу сшить нам покрывало на кровать, но…

— Постой. Кровать? Одна? То есть вы спите в одной постели?

Она улыбнулась:

— Два дня назад мы поженились. В утро накануне экзекуции я сказала Максону, что люблю Картера и что он и есть тот единственный, за которого я хочу выйти замуж. И извинилась перед ним за то, что причинила ему боль. Он на меня не злился. Два дня назад он пришел и сказал, что во дворце затевается какое-то крупное мероприятие и что, если мы планируем пожениться, лучшего времени не найти.

Я прикинула в уме. Два дня назад приезжали немцы. Вся дворцовая челядь помогала их обслуживать, а те, кто не был задействован, готовились к приему итальянок.

— Меня вел к алтарю Максон. Не знаю, увижу ли я теперь когда-нибудь своих родителей. Наверное, для них будет лучше вообще со мной не встречаться.

Эти слова явно причиняли ей боль. Если бы я была на ее месте и внезапно стала Восьмеркой, исчезнуть было бы гуманнее всего по отношению к родным. Конечно, им было бы трудно, но рано или поздно все забылось бы. И мои родители оправились бы от потери.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она растопырила пальцы левой руки, и я заметила на безымянном пальце тонкое колечко.

Оно было из шнурка, завязанного на узелок, но смысл был предельно ясен: я занята.

— Думаю, скоро Картеру придется раздобыть для меня новое кольцо. Это уже истерлось. А я, если он начнет работать на конюшне, буду делать ему новое кольцо каждый день. — Она шутливо пожала плечами. — Впрочем, я не возражаю.

Меня очень занимала одна тема. Возможно, спрашивать подобные вещи было невежливо, но я никогда в жизни не стала бы обсуждать это ни с мамой, ни с Кенной.

— Ну и как, вы с ним уже… ну… это самое?

До нее не сразу дошло, что я имею в виду, потом она рассмеялась.

— А! Да, мы уже.

Мы обе захихикали.

— Ну и как это было?

— Честно? В первый раз не очень. Но во второй было уже лучше.

— А-а. — Я не знала, что еще сказать. — Ну да.

Повисла пауза.

— Мне очень тебя не хватало. Я скучаю по тебе. — Я коснулась веревочного кольца на ее пальце.

— И я по тебе скучаю. Может, когда ты станешь принцессой, я чаще буду сюда пробираться.

— На твоем месте я бы не была так в этом уверена, — фыркнула я.

— Что ты имеешь в виду? — посерьезнела Марли. — Ты ведь по-прежнему его любимица, разве нет? — (Я пожала плечами.) — Что случилось?

В ее голосе звучала неподдельная тревога, а мне не хотелось признаваться, что все началось после того, как я ее потеряла. Ведь она в этом не виновата.

— Да так, всякое.

— Америка, что происходит?

Я вздохнула:

— Когда тебя выпороли, я разозлилась на Максона. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы понять, что он не допустил бы ничего подобного, если бы мог.

Марли кивнула:

— Америка, он очень старался. А когда не вышло, то сделал все, чтобы исправить ситуацию. Так что не стоило на него сердиться.

— Я больше не злюсь, но не уверена, что хочу быть принцессой. Не знаю, смогла бы я сделать то, что сделал он. А потом еще Селеста показала мне результаты голосования в одном журнале. Марли, я не нравлюсь народу. Я последняя. И сомневаюсь, что обладаю качествами, которые требуются для этой роли. С самого начала я считала, что не подхожу, а сейчас мой рейтинг стремительно падает. К тому же теперь… теперь, похоже, Максону нравится Крисс.

— Крисс? Когда она успела?

— Понятия не имею. И не знаю, что делать. В глубине души мне даже кажется, что это не так уж и плохо. Из нее выйдет куда лучшая принцесса, чем я, особенно если она ему действительно нравится. Я хочу, чтобы он был счастлив. К тому же скоро должны исключить еще одну девушку. Когда он вызвал меня сегодня, я подумала, что все — отправляют домой.

Марли рассмеялась:

— Не говори ерунды. Если бы Максон не испытывал к тебе никаких чувств, он уже давным-давно отправил бы тебя домой. Ты здесь, потому что он отказывается терять надежду.

Из горла у меня вырвался полузадушенный смешок.

— Я очень хотела бы поболтать с тобой подольше, но мне уже пора уходить, — сказала она. — Пока у гвардейцев пересменка не закончилась.

— Ничего, что недолго. Я рада, что у тебя все в порядке.

Она обняла меня:

— Только не сдавайся, ладно?

— Не сдамся. Ты сможешь время от времени писать мне или что-нибудь в этом роде?

— Посмотрим. — Она отпустила меня, и мы постояли рядом. — Если бы я участвовала в том голосовании, то отдала бы свой голос за тебя. Я всегда считала, что принцессой должна стать ты.

Я покраснела:

— Ладно, беги скорее. Передавай от меня привет мужу.

— Передам, — улыбнулась она.

Марли подошла к гардеробу и проворно отыскала задвижку. Я почему-то считала, что экзекуция сломит ее, но Марли, наоборот, стала сильнее, даже держалась по- иному. Она обернулась, чтобы послать мне воздушный поцелуй, и исчезла.

Я быстро вышла из комнаты и увидела, что Максон ждет меня в коридоре. Услышав, что дверь открылась, он с улыбкой оторвался от книги, которую читал, и я уселась рядом с ним.

— Почему ты раньше мне не сказал?

— Сначала я должен был удостовериться, что им ничто не грозит. Отец не подозревает о моих проделках. Пока не было уверенности, что не наврежу им, пришлось хранить все в секрете. Надеюсь, у меня получится устроить так, чтобы вы могли видеться почаще, но на это уйдет какое-то время.

Я почувствовала невероятную легкость, как будто с души свалились разом несколько камней, которые я повсюду таскала с собой. Радость от встречи с Марли, счастье от того, что Максон в самом деле оказался таким добрым, каким я его считала, и общее облегчение от того, что он не отсылает меня домой, просто переполняли.

— Спасибо, — прошептала я.

— Не за что.

Я не знала, что еще сказать. Максон немного помолчал, потом откашлялся:

— Понимаю, тебя смущает необходимость выполнять неприятную работу, но есть и масса положительных возможностей. Я считаю, ты могла бы совершить великие дела. Конечно, теперь ты видишь во мне принца, но это должно было когда-то произойти, если ты собиралась стать моей.

Я взглянула ему в глаза:

— Знаю.

— Ты перестала быть для меня открытой книгой. По- началу, когда ты еще не питала ко мне никаких чувств, я легко тебя понимал. Потом, когда все изменилось, ты стала смотреть на меня по-другому. Теперь же мне иногда кажется, что все по-прежнему, а иногда — что я уже тебя потерял. — (Я кивнула.) — Пойми, я не прошу тебя сказать, что ты меня любишь. И не прошу немедленно решить, хочешь ли ты быть принцессой. Мне лишь нужно услышать, желаешь ли ты вообще здесь находиться или нет.

В этом-то и заключался весь вопрос, разве нет? Я до сих пор не знала, гожусь на эту роль или нет, но не была уверена, что готова все бросить. А проявление доброты со стороны Максона меня поколебало. Мне было над чем подумать, но сдаваться я не собиралась. Теперь не могла.

Максон сидел, положив руку на колено, и я подсунула под нее свою ладонь. Он ободряюще ее сжал.

— Если ты меня оставляешь, я хочу остаться.

Максон с облегчением вздохнул:

— Мне бы очень этого хотелось.

Я вернулась в Женский зал, по пути ненадолго заглянув в уборную. Пока я не уселась, девушки хранили молчание. Потом наконец Крисс отважилась поинтересоваться:

— Зачем он тебя вызывал?

Я посмотрела не только на нее, но сразу во все напряженные глаза:

— Я предпочла бы не отвечать на этот вопрос.

В сочетании с моим заплаканным лицом такой ответ наводил на мысль, что ничего хорошего я от Максона не услышала; но я не могла сказать ничего другого, чтобы не повредить Марли, и меня это не волновало.

Но что действительно задело меня за живое, так это то, как Селеста сжала губы, чтобы скрыть рвущуюся улыбку, Натали вскинула брови, притворяясь, будто читает позаимствованный у Селесты журнал, и как с надеждой переглянулись Крисс с Элизой.

Я и не предполагала, что соперничество будет настолько ожесточенным.