Иерусалимский храм как банк

Те несметные богатства, которые поступали в храм в виде храмовой подати, добровольных пожертвований, а также доходов от видимого бизнеса, лишь частично использовались для «уставных» целей храма. Оставшаяся часть накопленных богатств представляла собой капитал, который первосвященники и их ближайшее окружение пускали «в дело» для получения прибыли. По словам дореволюционного историка Н. Никольского, «организация теократической общины с центром в Иерусалиме отвечала. интересам иудейской буржуазии рассеяния, которая создала под эгидой иерусалимской теократии свой деловой центр: праздничные съезды в Иерусалиме три раза в год, особенно весной и осенью, были вместе с тем и торговыми съездами иудейской буржуазии. С течением времени иерусалимское жречество также собирало в казне храма большие капиталы, которые пускались в оборот, и иерусалимский храм тоже был вовлечен в орбиту спекулятивной деятельности» [595]. Факт превращения сокровищ храма в капитал признают и современные еврейские авторы: «Здесь все эти средства сконцентрированы в одной храмовой казне. Храм, с экономической точки зрения, являлся также и крупнейшим собственником, способным крайне оперативно распоряжаться своим капиталом» [596]. Очевидно, что такое использование денег казны не афишировалось, это была закулисная деятельность храма.

Можно отметить по крайней мере три направления такого использования капитала:

1) ростовщичество;

2) торговля драгоценными металлами;

3) операции с недвижимостью, землей, сдача в аренду земельных участков, торговля и т.п.

Наше предположение о том, что иерусалимские олигархи занимались ростовщичеством, базируется на том, что в Древнем мире (Египет, Греция, Рим) храмы почти всегда выполняли банковские функции (при этом собственно религиозные функции нередко отходили на второй план). В старинные времена не было специальных учреждений, называемых сегодня словом «банк». Зато были храмы, которые по совместительству выполняли функции банковских учреждений. Вот что мы читаем, например, о храмах Древней Греции: «Серьезными конкурентами частных банкиров являлись древнегреческие храмы с их огромным богатством. Так, напр., Дельфийское, Эфесское, Делосское и Самосское святилища давали из своих храмовых сокровищ взаймы большие суммы как частным лицам, так и на общественные предприятия, сравнительно за невысокий процент (напр., известен делосский заем из 10% на 5 лет)» [597]. У нас нет оснований полагать, что Иерусалимский храм являлся исключением. М. С. Волгин прямо включает Иерусалимский храм в список древних банковских учреждений: «Иерусалимский храм, храм александрийских евреев в Египте, греческие и римские храмы в первую очередь были банками и только во вторую - центрами религиозной жизни» [598]. Н. Козлов называет Иерусалимский храм не просто банком, а международным банком: «Сокровищница храма Господня в Иерусалиме была по существу (если не считать аналогичных учреждений при языческих храмах Вавилона, Ассирии и Египта)... главным международным банком, обслуживающим самые различные финансовые интересы» [599].

Надо иметь в виду, что евреи в VI в. до н.э. побывали в плену в Вавилонском царстве, где они прошли хорошую «стажировку» по части банковских операций. После этого ростовщичество стало одним из главных занятий евреев, располагающих деньгами. Современный израильский автор Петр Люкимсон по этому поводу пишет: «Согласно наиболее распространенному мнению, первые ростовщики появляются среди евреев лишь после разрушения Первого храма и их массового изгнания в Вавилон. И это понятно: та происшедшая две с половиной тысячи лет назад депортация значительной и вдобавок наиболее обеспеченной части еврейского народа за пределы родной земли носила, как известно, относительно “цивилизованный характер”. Это проявилось, прежде всего, в том, что евреям разрешили взять с собою большую часть накопленного ими имущества. Оказавшимся в Вавилоне - стране с развитой системой ростовщичества - бывшим зажиточным еврейским земледельцам, не владеющим навыками к каким-либо ремеслам, по сути дела, не оставалось ничего другого, кроме как заняться торговлей и ростовщичеством, на ходу обучаясь премудростям этих занятий у местных жителей, тем более, что Тора не запрещала выдавать процентные ссуды неевреям» [600].

Конечно, в самой Иудее ростовщичество ограничивалось и осуждалось [601]. Однако запреты, содержащиеся в Пятикнижии Моисеевом, строго не соблюдались, ростовщические операции совершались тайно или маскировались. Об этом мы узнаем из современного еврейского источника: «Очевидно, запрет на дачу в рост строго не соблюдался в библейское время. Библия нередко повествует о кредиторе (ноше), неумолимо взыскивающем долг (I Сам. 2: 2; II Ц. 4: 1; Ис. 50: 1 и др.); Иехезкель говорит о таких заимодавцах как о людях, забывших Бога (22: 12). Нихемия упрекает “знатнейших и начальствующих” за то, что они берут “лихву с братьев своих” (Нех. 5: 7). Папирусы из Элефантины свидетельствуют, что в 5 в. до н.э. среди живших там евреев дача денег в рост друг другу была вполне обычным явлением» [602].

Для евреев рассеяния указанные ограничения на занятие ростовщичеством не действовали. За пределами Иудеи они могли заниматься этим свободно (если только не было ограничений со стороны той страны, где евреи находились); тем более, что там деньги давались в рост иноверцам и инородцам, а это прямо поощрялось законом иудеев.

Ряд исследователей обращает внимание на то, что наиболее предприимчивым и энергичным иудеям было «тесно» в Иудее с ее многочисленными ограничениями и запретами, касающимися ведения бизнеса (ростовщического и всякого другого); в результате они уезжали из страны, пополняя заграничную диаспору. Так, Е. Ф. Глушков обращает внимание на активный выезд жителей Иудеи (прежде всего ростовщиков и торговцев) начиная с III в. до н.э.; при этом он следующим образом комментирует этот процесс: «Массовый исход иудеев со своей исторической родины означал, что большинство жителей Иудеи осознало хозяйственное и государствообразующее бессилие своей нации и начало массовый переход к паразитической форме существования за счет более развитых народов» [603]. Развивая свою мысль, автор далее пишет: «В Иудее из-за неразвитости ее экономически-торговых отношений торгово-ростовщический потенциал иудеев мог использоваться лишь узким слоем ее общества. Как для кочевников оседлые народы служили дополнительным, а иногда и главным источником жизненных средств, которые добывались грабежами и разбоем, так и для иудеев народы, в которые они внедрялись, становились вынужденными донорами жизненных благ, созданных их цивилизацией, трудом многих поколений их предков и их собственным. Паразитирование на донорстве или хозяйственный вампиризм иудеев были главным движущим мотивом их расселения среди других народов» [604]. Данные демографической статистики, приводимые в современных еврейских источниках, свидетельствуют: после возращения евреев из вавилонского плена численность еврейской диаспоры росла быстрее, чем численность жителей Иудеи [605]. Наиболее очевидное объяснение данной тенденции: за пределами Иудеи евреи могли более эффективно заниматься ростовщичеством и торговлей.

Известный специалист по истории еврейского народа профессор Т Буткевич в начале прошлого века писал: «Но особенно было широко распространенно среди евреев барышничество в торговле и ростовщичество: заем в 100% казался устроенным не на тяжелых условиях. Если пять талантов давали другие пять талантов - это еврея не удивляло; но он стремился к тому, чтобы одна мина приносила ему десять мин (Мф. 25: 20; Лк. 19: 16). Заем обеспечивался не только распиской и залогом должника, но и поручительством других лиц. Если имущества должника было недостаточно для погашения долга, кредитор мог бросить должника в тюрьму или обратить его со всем его семейством в вечное рабство» [606]. Вот что пишет о распространении евреев-ростовщиков и евреев-торговцев по пространству Средиземноморья Петр Люкимсон: «Последующие (после возвращения евреев из вавилонского пленена) исторические катаклизмы, которыми сопровождалось создание и последующее крушение Персидской империи, заинтересованность персидских, а затем и греческих властей в развитии Суз, Александрии и десятков других, куда более мелких городов не могло не привести к тому, что вскоре еврейские купцы и ростовщики распространились по всей территории Ближнего Востока, добравшись до Египта и Туниса, а затем оказались и на Кавказе, и в Средней Азии, и в Причерноморье» [607].

Известно, что ростовщичеством занимались евреи, которые проживали в Риме. Растущая склонность аристократии Древнего Рима к роскоши создавала спрос на деньги. Этот спрос с готовностью удовлетворяли еврейские ростовщики, которые торговали как собственными деньгами, так и (в еще большей степени) деньгами иерусалимских иудеев. В первую очередь, левитов, которые имели свои собственные капиталы, а также управляли капиталами храма. Таким образом, выстраивалась «финансовая ось» Иерусалим-Рим.

Петр Люкимсон пишет о еврейских ростовщиках в Риме того времени: «Рано или поздно они (еврейские ростовщики. - В. К) должны были появиться и в Риме - особенно после того, как Иудея оказалась в зоне римского влияния» [608]. Далее автор продолжает: «И именно в Риме их ждала наиболее острая конкуренция с местными ростовщиками и банкирами. Любопытно, что в будущем эта геополитическая ситуация сохранится: именно купцы, ростовщики и банкиры из Италии будут выступать в качестве главных конкурентов евреев в этих областях на международной арене» [609]. Здесь мы отметим, что на стороне еврейских ростовщиков было конкурентное преимущество, которое заключалось в том, что в Италии того времени местных ростовщиков преследовали гораздо более строго, чем иностранных (в данном случае еврейских).

Кстати, если говорить об Иерусалимском храме как банке, то надо иметь в виду, что он занимался не только активными операциями (т.е. размещением средств в виде кредитов - ростовщичеством), но также пассивными (т.е. привлечением средств). Под последними имеются в виду депозитные операции.

Храмы Древнего мира почти всегда осуществляли депозитные операции. В Древнем мире люди постоянно становились жертвами разбоя и грабежей, поэтому крайне важным для них был вопрос сохранения своего имущества. Наиболее ценную часть своих накоплений (прежде всего золото и серебро в монетах и различных изделиях) они доверяли храмам, вернее богу, обитавшему в стенах храма. В редкой теперь книге Пьетро Рота «История старинных банковских учреждений» мы читаем: «В отдаленные эпохи цивилизация была на такой низкой степени развития, что никому из подобных себе люди не были склонны оказывать неограниченное доверие; естественно, что они обращались к высшему существу - божеству, чтоб оно хранило и распоряжалось их деньгами. Потому самым старинным банковским учреждением был храм» [610]. Опять-таки Иерусалимский храм не был в этом отношении исключением. Храм Иерусалима был наиболее охраняемым и безопасным для хранения ценностей объектом, что сделало его своеобразным «сберегательным банком». В Краткой еврейской энциклопедии отмечается: «В храмовой казне также хранились вклады частных лиц, например, деньги вдов и сирот; однако по большей части это были вклады богачей. Эта часть храмовой казны была так велика, что Иосиф Флавий писал, что Храм был “главным хранилищем всего еврейского богатства”» [611]. Судя по всему, в этом хранилище находились средства не только граждан Иудеи, но также евреев зарубежной диаспоры. Остается открытым лишь один вопрос: платил ли храм держателям вкладов процент и использовались ли вклады для выдачи кредитов или депозиты, по сути, оставались простой складской операцией? В Энциклопедическом словаре Ф. Брокгауза и И. Эфрона на этот счет нет четкого ответа: «Неприкосновенность храмовых сокровищниц привлекала к ним значительные вклады от частных лиц, правителей и городов. Пускали ли храмы в оборот вверенные им вклады и платились ли по ним какие-нибудь проценты - неизвестно» [612]. Учитывая, что Иерусалимский храм заимствовал опыт других храмов, а другие храмы пускали депозитные деньги в оборот [613], можно все-таки предположить, что Иерусалимский храм также занимался такими операциями.