Эттейла и его роль в тароизме

Французский оккультист Жан-Батист Альетге сы­грал главную роль в развитии теории Таро. Его дея­тельность и печатные труды были первой в истории масштабной попыткой популяризировать гадания на картах (вначале игральных, а потом и на картах Таро), установили связь карт Таро с эзотерикой, каббалой и астрологией; впервые в практику вошел выпуск карточных колод, специально предназначенных исключительно для медитации и предсказания.

Жан-Батист Альетте, сын поставщика провизии, родился в Париже в 1738 г. История умалчивает относительно многих аспектов его жизни. Например, ничего не известно о его юности. Однако стиль его письма предполагает, что он имел весьма скромное образование и, возможно, пополнял его самообра­зованием (лингвисты полагают, что лексикон его литературного французского язык довольно беден). Исторические записи показывают, что в 1763 г. он женился на некой Жанне Ваттье, однако развелся с ней шестью годами позже. В это время Альетте зарабатывал на жизнь в качестве торговца семенами. Очевидно, он обладал весьма скромным достатком. В тароистской литературе встречаются утверждения, что он был учеником парикмахера либо изготовителем париков, однако этому нет абсолютно никаких подтверждений. В пользу этого говорит лишь одна фраза из сочинения Эли­фаса Леви: «В прошлом столетии Альетт, парик­махер, стал каббалистом, после того как тридцать лет размышлял над Таро. Альетт, каббалистически называвший себя Этгей­лой, читая свое имя так, как должно читать его поеврейски, был близок к тому, чтобы открыть все, скрытое в этой чудесной книге, но только переставил ключи Таро, так как не понял их, и извратил порядок и значение фигур, не уничтожив вполне их аналогий» (Догматы и ритуал высшей магии).

И впрямь мистикам было за что обижаться на бед­нягу: ведь Эттейла предмет благоговения превратил в игру — это подобно тому, как Библию использовать для игры в шарады!

В 1770 г. Альетте использовал свой ставший позже широко известным псевдоним Эттейла для издания книги «Эттейла, или Способ развлечь себя колодой карт». Книга была посвящена методике гадания при помощи обычной колоды игральных карт.

Определенно, что в описании этой методики он использовал обычную колоду карт «piquet», т. е. стан­дартную игральную колоду в 32 карты, к которой он добавлял одну нетрадиционную карту Спраши­вающего под названием «Etteilla». Колода делилась на четыре традиционных масти (черви, бубны, трефы и пики).

Эттейла предлагал консультироваться с картами, имея в виду расположение и распространение мастей. Он интерпретировал значение каждой карты, при­меняя предписанные значения. Кроме того, каждая карта несла двойную функцию, если выпадала вер­тикально и полностью изменяла значения и если выпадала перевернутой или горизонтально. На­пример, десятка червей означала город, но, когда была перевернута, — наследование. Король пик под­разумевал адвоката или, когда был перевернут, вдов­ца. В последний год жизни (1791) Эттейла даже издал картомантическую колоду, обычно называемую Petit Etteilla («Малый Эттей­ла»), основанную на этой системе.

Эттейла также дал толкование придворных карт (фигур). Например, придворные карты масти червей подразумевали людей с белокурыми или светло-каштановыми во­лосами, а некоторыми числовые карты масти пик считались связан­ными со страданиями, слезами, потерями и бо­лезнями. Был ли сам Эттейла автором этой системы — неизвестно. Он сообщал, что узнал о гадальном значении игральных карт от некоего итальянца. Однако его первая книга имела успех и была переиздана на следующий год. В течение этого периода Эттейла также зарабатывал на жизнь в каче­стве торговца антикварными книгами в Париже и некоторое время в Страсбурге.

В 1781 г., когда Курт де Жебелен опубликовал свой фундаментальный четырехтомный труд Monde primitif, где объявил, что карты Таро были древней египетской книгой мудрости, хотя и не предложил никаких убедительных свидетельств этому, гадание Эттейлы на игральных картах было уже в ходу. Позже Эттейла утверждал, что он изучил основы Таро еще в 1757 г., т.е. намного раньше появления работы де Жебелена. Историки были не в состоянии про­верить его утверждения; однако совершенно точно оп­ределен тот факт, что Эттейла внес свой главный вклад в тароистскую литературу книгой Maniere de se recreer avec lejeu de cartes nomees Tarots («Как развлечь себя ко­лодой карт Таро»), вышедшей в 1785 г. Это была пер­вая книга, где описывалось гадание именно на картах Таро, и вышла она спустя четыре года после книг де Жебелена.

Подобно де Жебелену, Эттейла приписывал создание карт Таро древним египтянам. Идя далее, он утверждал, что эта книга была составлена сем­надцатью магами, потомками Гермеса-Тота в Храме Огня около Мемфиса в 1828 году после Сотворения мира, или спустя 171 год после Великого потопа. Это утверждение уточняет дату создания карт Таро- они были созданы 2125 лет тому назад (в 340 г. до н. э.). Таким образом, это- историческое событие, по его утверждениям, произошло за шесть лет до завое­вания Египта войском Александра Македонского. К сожалению, и Эттейла не привел ни единого до­кументального свидетельства своей правоты, однако он первым в мире дал предсказательные значения (вертикальное, горизонтальное и вертикальное перевернутое) относительно каждой карты и привел методику истолкования выпавших карт. Его истол­кование отразило уникальный синтез карт Таро и астрологии.

Приблизительно тремя годами позже публикации его второй по счету книги по гаданиям и первой книги по истолкованию карт Таро (в 1788 г.) Эттейла издал первую специально разработанную и пред­назначенную им для гадания колоду карт Таро — не приспособленную для игры, а созданную именно для эзотерических целей, включая предсказание будущего. Все же предыдущие колоды карт, включая марсельскую колоду, были предназначены прежде всего для азартной игры. Таким образом Эттейла открыл традицию выпуска карт, разработанных спе­циально для медитации и гадания. Его колоде был обеспечен большой успех в Европе почти до самого конца XIX столетия, пока она не была вытеснена колодой Райдера-Уайта.

Подобно марсельскому Таро, которое знали и Курт де Жебелен, и де Мелле, колода Эттейлы включала двадцать две карты Старших Арканов Тайны и пятьдесят шесть карт Младших Арканов. Однако Эттейла, считая необходимым восстановить древнейшее значение египетских таблиц, давал полностью иное толкование Старшим Арканам; он переименовал их и применил радикально инно­вационную иконографию и новые названия карт. Он делал это не применительно к каждой карте, а частич­но, потому что (как он объяснил в своей книге) первые семь Арканов должны были изобразить миф о Сотворении мира. Кроме того, он назначил особо отобранным картам соответствия среди знаков Зоди­ака и четырех первоэлементов. Например, он привя­зал Аркан, названный им Просвещение (соответст­вующий Солнцу других, более традиционных колод), к первому дню творения, к зодиакальному знаку Тельца и элементу Огня. Таким образом он начал поиск соответствий между картами Таро, астрологией и основными первоэлементами.

Он также переименовал Младшие Арканы, но они претерпели гораздо меньшие изменения, чем Стар­шие. Он сохранил итальянскую систему мастей (Ски­петры, Кубки, Мечи и Монеты), и каждая номерная карта соответствует нарисованному изображению. Например, Тройка Кубков изображалась тремя Куб­ками. Исключение составила масть Монет, где глифы и другие модули определили астрологические соот­ветствия, например, Тройка Монет соответствовала и включала глиф планеты и изображение богини.

Эттейла также первым использовал надписи на всех картах, включая Старшие и Младшие Арканы. Каждая карта включала ключевые слова или фразы на каждой стороне вертикально, горизонтально и в пере­вернутом виде, чтобы облегчить предсказание.

Эттейла назначил предсказательные соответст­вия между картами Таро и любимой французами 32-карточной колодой карт «Пике». Пики играль­ных карт соответствовали Мечам, трефы — Скипет­рам, черви — Кубкам и бубны — Монетам; можно также сравнить и значения мастей. Например, и де­сятка червей, и Десятка Кубков подразумевали город или городского жителя. Король пик и Король Мечей подразумевал адвоката или человека, близко свя­занного с юридической практикой. Придворные карты масти червей подразумевали людей белокурых и, за одним — единственным исключением, придвор­ные карты масти Кубков подразумевали то же самое. Некоторые номерные карты масти пик (и соответ­ственно Мечей) указывали на грядущие страдания, слезы, потери, утраты и болезни.

К 1788 г. Эттейла использовал свое знание астрологии, Таро и других тайных наук для книг и консультаций в собственном гадальном салоне и обучения новых гадателей (предполагают, что в числе его учениц была и прославленная гадалка Мария Ленорман). В заключительные годы своей жизни он обучил новое поколение гадателей, ко­торые, в свою очередь, далее развивали и распро­страняли его методы и колоду карт. В 1788 г. он даже основал первую организацию, посвященную исклю­чительно изучению Таро (Общество истолкователей Книги Тота). А тремя годами позже, в возрасте пяти­десяти трех лет, первый в мире профессиональный тароист умер.

Позиции ученых и энтузиастов Таро резко расхо­дятся в оценке роли Эттейлы в популяризации карт Таро. С одной стороны, некоторые традиционные авторитеты, например Э. Леви и А. Э. Уайт, резко критиковали его идеи и колоду, а в особенности прак­тику предсказания будущего как способа заработать на жизнь. Они даже подвергали критике его ин­теллект и компетенцию.

С другой стороны, такой не менее известный мистик и популяризатор эзотери­ческих знаний, как Папюс, высоко оценивал Эттейлу за его вклад в популяризацию карт Таро, и в осо­бенности в разработку их предсказательного значения. Мнения наших современников также расходятся, усугубленные часто проявляемым не­вежеством. Так, многие авторы наряду с приписыва­емым якобы парикмахерским прошлым (первым, кто навесил ему этот низменный ярлык, был Элифас Леви) называют Эттейлу якобы любимым учеником де Жебелена и пишут о его видной роли в масонских кругах. На самом деле они были представителями разных социальных уровней. Этгейла был просто­людином, не имевшим классического образования, всю жизнь пытавшимся где-то и как-то подза­работать, а Курт де Жебелен был близок ко двору, к знати, он считался видным религиозным деятелем, а после выхода Monde Primitif еще и серьезным ученым. Грошовые книжонки Эттейлы были в ходу у простонародья, их и не думали продавать по под­писке королевскому двору. Он никогда не посещал собраний масонских лож, его бы туда и на порог не пустили, ведь там собиралась знать, по меньшей мере люди одного круга общения, в который был вхож де Жебелен, но отнюдь не Этгейла. И вместе с тем у него были многочисленные ученики, среди кото­рых, вполне возможно, была и белошвейка девица Мария-Аделаида Ленорман (но, возможно, она и не была его ученицей, а всего лишь училась гадать по его книгам, которые были ей вполне доступны по сред­ствам в отличие от Monde Primitif).

Так что если Эттейла и почерпнул что-то из труда де Жебелена, то никогда в этом не признавался и, напротив, отстаивал за собой право первенства. И в самом деле, если сравнить эскизы карт Таро в книге де Жебелена и в «Книге Тота» Эттейлы,

то сразу становится очевидным, что Эттейла разра­батывал абсолютно собственную методику и сим­волику Таро, несколько перекликавшуюся с тради­ционной марсельской колодой, но в основном совершенно самостоятельную — в них совпадают только масти и количество Младших Арканов (но не их значения) и количество Старших (но не сюжеты и тем более не значения).

В оценке личности Эттейлы авторы современных работ придерживаются двух крайностей. В одних ра­ботах он выступает как невежа, чья роль заключалась исключительно в популяризации гадальных карт, в других же он выступает как спаситель тайных зна­ний, без которого они неизбежно были бы утрачены.

Разумеется, Эттейла популяризировал карты Таро, но он сделал и гораздо больше. Он впервые в мире написал книгу, посвященную предсказанию на картах Таро; он же впервые в мире создал колоду карт, предназначенную специально для метафизи­ческих целей; и наконец, он провел соответствия между картами Таро, астрологией и четырьмя перво­элементами.

Благодаря своим книгам, колоде и ученикам Эт­тейла воздействовал на продвижение карт Таро в ши­рокие массы населения и продолжает воздействовать на них сегодня. Например, несмотря на явно пре­небрежительное отношение Артура Уайта к книгам Эттейлы, приблизительно половина предсказатель­ных значений в его книге «Иллюстрированный ключ к Таро» заимствована у Эттейлы и его учеников.

До настоящего дня некоторые тароисты регуляр­но пользуются многими из предсказательных по­ложений Эттейлы. Например, каждый раз, когда современный тароист истолковывает выпавшую Четверку Кубков по Райдеру-Уайту (колода Коулмен Смит) или по близкой к ней колоде и интерпретирует это как «скука», он обязан этим толкованием Эттейле. Каждый раз, когда та же карта выпадает обратной стороной и толкуется как ожидаемые «новости» или «нечто новое», он вновь обязан Эттейле. Все эти пред­сказательные значения были разработаны им более чем 200 лет тому назад.

Мы могли бы процитировать здесь многочислен­ные иные примеры, однако полагаем, что читатель сможет сделать выводы и самостоятельно.

Честно скажем, что и работы Эттейлы были не­свободны от ошибок и неудач. Его литературный стиль был грубоват, туманен и запутан. По сравнению с ним сочинения Уайта кажутся кристально ясными. Конечно, подобно многим оккультистам, Эттейла не­сколько умалил впечатление от фактической истории Таро по сравнению с возвышенной легендой относи­тельно его древнеегипетского происхождения и мета­физического значения.

Вот как охарактеризовал его труды Элифас Леви: «Сочинения Эттейлы, ставшие довольно редкими, темны, утомительны и написаны варварским языком; не все они были напечатаны, а рукописи этого отца современных гадальщиков на картах до сих пор находятся у одного парижского книгопродавца, пока­завшего их мне. Особенно замечательны в них настой­чивые исследования и несомненная добросовестность автора, который всю жизнь чувствовал величие ок­культных наук и умер у порога святилища, будучи не в состоянии проникнуть за его завесу. Он мало ценил Агриппу, слишком высоко ставил Жана Бэло и был совершенно незнаком с философией Парацельса, но обладал сильно развитой интуицией, чрезвычайно настойчивой волей и скорее мечтательностью, чем здравым смыслом; этого было слишком мало, чтобы сделаться магом, но более чем достаточно для того, чтобы стать заурядным, очень опытным, а следо­вательно, и пользующимся большой известностью гадальщиком. Поэтому Эттейла пользовался успехом и славой, которых не стал бы домогаться более ученый магист».

Впрочем, несмотря на многие новации, боль­шинство оккультистов в конечном счете отклонило специфические особенности многих предсказа­тельных теорий Эттейлы. В итоге были отвергнуты и разработанные им соответствия между картами Таро, астрологией и четырьмя первоэлементами, а позже и вся его система в пользу других.

Кроме того, Эттейла не смог произвести впечат­ления на последующие поколения читателей, по­скольку не являлся глубоким мыслителем наподобие Уайта, Мак-Грегора Мазерса или Алистера Кроули. Его образовательный уровень и литературный стиль были гораздо ниже. Однако ни один из них не был в отношении Таро подлинным пионером, в то время как Эттейла, хотя и имел известную долю промахов в своих изысканиях, но снискал пальму первенства в своей области.