Программа земской переписи и поведение респондентов

Статистическая программа земской подворной переписи обычно вклю­чала две части: а) статические показатели, описывавшие структуру и тип кре­стьянского хозяйства; б) динамические показатели, указывавшие на развитие и эволюцию крестьянского хозяйства по прошествии какого-то времени. В первой части давался перечень элементов крестьянского двора: рабочего и потребительского состава с разбивкой по уровню грамотности населения и занятиями промыслами либо уходом в найм; количество живого (рабочий скот) и мертвого (молотилки, сеялки и т.п.) инвентаря; землевладения и зем­лепользования, их связь с арендой и сдачей земли (с погрупповой классифи­кацией); запашки, с расчленением по типу земли и по видам культур и т.д. Динамические показатели появились на втором этапе, в новейших програм­мах земских переписей. В центре находились данные бюджетных или при­ходо-расходных обследований. Наиболее детальную разработку динамичес­кие показатели получили в воронежских программах Ф.А. Щербины, где

Цит. по: Кауфман А.А. Вопросы экономики и статистики крестьянского хозяйства. М., 1918. С. 434.

подворная карточка представляла полный учет денежного приходо-расхода, и в сибирских формулярах А.А. Кауфмана.

Чем больше вопросов содержала программа, чем более изощренной и подробной она была, тем легче было проводить а) взаимную связь и пересе­чение показателей; б) контролировать достоверность получаемой от кресть­ян-респондентов информации, хотя при обработке и анализе полученных данных перед исследователем вставали сложнейшие вопросы группировки и интерпретации данных. Таким образом, облегчая себе жизнь на начальном этапе обследования, ученый затруднял ее на конечном. Однако учитывая осо­бенности и логику поведения респондентов, характер крестьянской психо­логии, мотивацию крестьянина, достоверно отвечать на анкетные вопросы или скрывать информацию, а также уровень грамотности дореволюционной России, иначе, видимо, статистикам поступать было невозможно.

Итак, земская программа чаще всего представляла собой совокупность взаимосвязанных между собой и дополняющих друг друга понятий, описы­вающих точно так же увязанные между собой реальные явления экономичес­кой жизни крестьянского подворья. Так программа выглядела со стороны ученого. А что происходило со стороны респондента? Для него исследова­тельская логика ученого была невидна и уж тем более, даже если он о чем-то догадывался, в целом непонятна. Крестьяне легко припоминали разрознен­ные факты и подробности ведения своего хозяйства, с удовольствием или не­удовольствием, искренне или неискренне отвечали на те или иные вопро­сы, но ухватить общий замысел программы они не могли. Они реагировали на стимулы-вопросы, а ученый регистрировал реакции-ответы. Дореволю­ционный крестьянин, часто очень нерационально и несвязно ведший свое хозяйство (такое ведение основывалось на традиции и интуиции), не владев­ший научно-рациональной логикой его организации, не мог ее эксплици­ровать и при анкетном опросе. Для него его же собственное хозяйство, спо­соб его ведения представлялись не в виде логичной и непротиворечивой пос­ледовательности событий и действий, а как механическая совокупность «разрозненных случаев из практики своего хозяйства», которые он с трудом припоминал⁴².

Участие в переписном опросе сильно влияло на крестьян. Отвечая на ан­кетные вопросы, крестьянин не только припоминал события и факты, но начинал их осмысливать, выстраивать в единую логику и, в конечном ито­ге, по-новому смотреть на структуру и процесс ведения хозяйства. Переос­мысливается не только хозяйство, но собственное поведение в переписном анкетировании — крестьяне «осмысленнее относятся к переписи: в одних случаях нельзя сказать неправду, в других нелепые показания сами себя об­наруживают, а из этого сам собою вытекает контроль одних признаков дру­гими, заставляющий одинаково и регистратора, и крестьянина, даюшего показания, заботиться о наибольшей точности регистрации и об учете самых незначительных мелочей и частностей»⁴³.

Бесконечно тянущаяся череда вопросов напоминает нескончаемую ленту конвейера, смысл и предназначение которой проясняются лишь в конце оп-

ауфман А.А. Статистическая наука в России. Теория и методология. 1806-1917. Историко-кри-< з ™^че«ии очерк. М., 1922. С. 68. 1амже.

роса. При бюджетном обследовании анкетер вначале фиксирует расходы по хо­зяйству, которые «крестьяне сообщают с большею охотою, чем сведения о до­ходах; но затем, показав известную совокупность расходов, опрашиваемый во­лей-неволей должен показать и соответственную сумму источников дохода»⁴⁴. Преимущества сложной, но хорошо продуманной программы заключают­ся, по выражению А.А. Кауфмана, в том, что «расширенная и углубленная программа и вынуждает опрашиваемого, логикою вещей, давать более отве­чающие истине показания, и в то же время дает опрашивающему необходи­мые критерии для суждения о правильности отдельных элементов индиви­дуального показания, гарантируя взаимною их поверкою максимальную внутреннюю достоверность получаемых таким путем данных»⁴⁵.

Нельзя не отметить, пишет В.Е. Постников, метод составления статистичес­ких данных, указанный Пругавиным в предисловии к таблицам по Славяносер­бскому уезду:

«При составлении подворной переписи прежде всего путем тщательней­ших расспросов определяется количество пахотной земли, приходящееся по последнему коренному переделу на каждую раскладочную единицу. Вместе с тем регистрируется число этих раскладочных единиц. Число это для всей общины выписывается из раскладочного общественного приго­вора, а для каждого отдельного двора проставляется со слов крестьян, при общем подворном опросе их на сходе. Помножением размера пайка на ко­личество раскладочных единиц известного двора получается площадь на­дельной пахотной земли, приходящаяся на этот двор по общественному разделу. Знание числа раскладочных единиц дает возможность сделать учет наличному числу домохозяев, при чем принимаются во внимание и все ле­жащие на обществе мироплатимые души, слагающиеся из категорий душ: сиротских, солдатских, обмерших, выморочных, отлучившихся и др. При регистрации на надельной земле посева площадь последнего согласуется с обозначенною вышеназванным путем площадью пахотной земли и пу­тем такого сопоставления вполне верно устанавливается и распределение посева по культурам хлебов и размер той части пахотной земли, которая осталась незасеянной, которая запущена хозяином под толоку или сено­кос и является одним из весьма характерных признаков для определения типа индивидуального хозяйства известного двора»⁴⁶.