Глава 20. Ход конем

- Проблемы, стоящие перед страной требуют для своего решения адекватных политических механизмов, - говорил президент в своем обращении к народу. – И мы продолжим совершенствование нашей политической системы. Давно назрел вопрос о переходе к выборам по партийным спискам. Имеющие массовую поддержку в обществе партии способны будут найти решения острых проблем, стоящих сейчас перед нашей страной. Мы согласовали с Государственной Думой и Советом Федерации план скорейших преобразований в этом направлении. И в самом скором времени проведем досрочные выборы в Думу уже только по партийным спискам. До этого времени мы не будем предпринимать никаких кардинальных решений ни в социальной, ни в экономической, ни в военно-политической сфере. Пусть эти проблемы будут рассмотрены новой Думой, пользующейся доверием всего народа и опирающейся на социально-активные слои нашего общества. На актив всех партий, доказавших свою жизнеспособность.

Министр обороны выключил телевизор. Он знал текст этого обращения почти наизусть, но просто хотел еще раз взглянуть на читающего. Сволочь, подонок, - подумал министр. Игра сдана. Никаких телодвижений по отмене отсрочек сделано не будет. Какой же дурак возьмет сейчас перед выборами ответственность за это. Что я скажу своим генералам?

Между тем результаты выборов все равно будут провальными для партии власти. И, разумеется, будут фальсифицированы самым наглым образом. Это станет поводом для массовых протестов. Причем в отличие от нынешних, эти протесты будут организованы и будут иметь четкую и вполне респектабельную цель. А после этого полное повторение украинского сценария.

Нынешний хозяин Кремля выступит в роли защитника справедливости и законности. А болваны, защищающие его и партию якобы его власти, будут ошельмованы. Хорошо еще, если не «покончат самоубийством» как украинские силовики в 2005 или финансисты КПСС в 1991.

Все по плану! Вот сволочь!

Ну, теперь, что же делать мне самому? Идти на поводу у этих бездарных генералов? А, собственно, кто они мне? Ни сватья, ни братья. Пусть сами делают, что хотят.

И коллеги-силовики тоже. Я сторонник самой легитимной и взвешенной позиции. Армия вне политики.

А если эти отморозки, казенные патриоты, победят?

Надо подумать. Но вряд ли. Вряд ли.

Чернокожая красотка в роли госсекретаря США чувствовала себя уверенно. И все же временами ей хотелось лишний раз показать всем, чего она, потомок черных рабов, достигла в этой стране. Хотелось, разумеется, не переходя границ дозволенного, поставить на место потомков былых хозяев ее предков.

Вот и сейчас, она говорила предельно корректно, по-деловому, но весьма жестко.

Ответственный чиновник, курирующий деликатные вопросы взаимоотношений с Россией, высокий бесцветный блондин, давал пояснения своему строгому шефу.

- Почему они так затянули с реформой законодательной власти и проведением досрочных выборов? Или ваша служба опять не доработала и не добилась от них гарантий соблюдения достигнутых договоренностей.

- Видите ли, мадам, возникли некоторые осложнения. Если бы они это сделали, как мы и договаривались, в апреле-мае, ситуация могла бы выйти из-под контроля.

- В чем там опять дело?

- Страна была сильно дестабилизирована социальными и молодежными волнениями. А различные элитные группировки требовали весьма непопулярных мер. В этой ситуации досрочное проведение выборов по партийным спискам могло бы принести такие результаты, что оранжевая революция могла бы перерасти в совершенно непредсказуемый процесс.

- Неужели нельзя было приструнить эти так называемые «элитные», - при слове «элитные» она презрительно скривила свои красивые, хотя и несколько крупноватые, губы.

- В том-то и дело, мадам, что нынешний президент должен постоянно лавировать между разными слоями своего окружения. И, похоже, не справился с управлением.

- Но теперь-то, он вышел из этого заноса? И при этом умудрился ни в кого не въехать?

- Да, похоже, ему повезло. На встречной полосе никого не было.

- Так пусть поторопится.

- Он и так торопится, обещал все сделать уже этой осенью.

- Что за манера держать наших друзей на холоде! Им опять, как и на Украине придется мерзнуть в палатках. А ведь в России еще холоднее. Неужели все же он не мог все закончить в мае?

- Вы беспокоитесь об оранжевых демонстрантах?

- Я беспокоюсь, что они разбегутся от холода, Джеф. И из-за такого пустяка все сорвется.

- Но на Украине то не разбежались.

- Россия не Украина, Джеф!

Госпожа госсекретарь была специалистом по бывшему СССР.

- Все, Леха, завязывайте бузу, - говорил Чугунов сидя в своем кабинете в офисе Союза русских инженеров, Алексею Никольскому. – Вас, то есть студентов до новых выборов не тронут. Так что можете расслабиться. Все внимание на становление неоязыческой конфессии.

- Петр Петрович, нельзя же так, то туда, то сюда, - обиженно промолвил Алексей.

- А жизнь такая, Леша. Кто говорил, что будет легко? И потом, в рамках неоязыческого проекта есть великолепная возможность и побузить и попиариться. Бодайтесь с православными. И на улицах и на телеэкранах. Пока это вам позволят.

- Выходит снова, религия – опиум для народа. Но другая религия и для другого народа.

- Эх, Леша. Не понимаешь ты ничего. Строя новую конфессию, мы строим некий скелет. Потом он обрастет мясом и …

- Что и?

Чугунов красноречиво повел рукой, указывая на стены и потолок, намекая на прослушку.

- Догадайся! – подначил Чугунов, подмигивая.

- Я-то догадываюсь, но как объяснить это массам?

- На то ты и юнгфюрер. Объясни.

- Ладно, объясню.

- Да, кстати, а как вообще распространяются наши идеи.

- После вашего жуткого обряда инициации просто великолепно. Толпа жаждет аналогичных зрелищ. А девочки просто в экстазе. Каждая примеряет на себя роль Огненной Феи. Боюсь, не хватит желающих предоставить им такую возможность.

- Знаешь, мы тут подумали и разработали рецепт состава. Если этим составом смазывать плечо, то боль значительно ослабевает. Так что передай этот рецепт втихую тем, кто хочет, но опасается.

- А сами вы им не пользовались?

- За кого ты меня принимаешь? Конечно же, нет. И потом, я действительно и твердо верю в наших Богов. Но сейчас, увы, приходится смешивать веру и политику.

Так что помоги робким ощутить хотя бы причастность к тайне. А их девчонкам дай возможность почувствовать себя Огненными Феями. Они заслужили это.

Он откинулся в кресле и задумчиво произнес.

- Понимаешь, на склоне жизни…

- Да какой у вас склон, - перебил Леха.

- Склон, Лешенька, склон. А может и вообще обрыв. Так вот, на склоне жизни я, кажется, начал понимать женщин. Среди них, конечно же есть примитивные хабалки, степень низости которых не зависит от длины ног и смазливости физиономии. Но есть, причем гораздо больше, чем мы думаем, натур поистине благородных. И долг мужчины предоставить этой леди, этой принцессе хотя бы на час, или день почувствовать себя той, кем она является – королевой. И это достигается отнюдь не бриллиантовыми диадемами, а демонстрацией возможности и готовности в случае надобности пролить кровь ради прекрасной дамы.

- Лучше обеспечить королевский статус на всю жизнь.

- На всю жизнь не получится, Леша. Мы не так сильны, как хотелось бы. Разве что в Светлой Руси будет так. За это мы и боремся.

Кстати, Леша, мне кажется, что в не столь далеком будущем для нас станет актуальным вопрос с оказанием медицинской помощи нашим соратникам.

Алексей красноречиво обвел рукой пространство, повторяя недавний жест Чугунова. Тот ухмыльнулся и громко продолжал.

- Видишь ли, любая конфессия, помимо всего прочего, занимается делами милосердия. Вот и мы не должны оставаться в стороне от этого направления нашей работы. Так что давай-ка проинвентаризуем наши возможности в этом плане.

Кстати, вот тебе первые координаты.

И он протянул Алексею визитку своей Огненной Феи.

- Похоже, наш министр решил остаться в стороне, - грузный генерал с мясистым лицом тяжело наклонился над низким овальным столом.

Обстановка в комнате отдыха была изысканной. Но стол был явно низковат для генерала. Его собеседники, два человека в штатском, свободно держащиеся в низких креслах, почти одновременно кивнули. А генерал продолжал:

- Без его поддержки, причем активной поддержки, никакого противодействия оранжевым не организуешь.

- А может заранее подготовить своих демонстрантов? – довольно живо предложил младший из штатских

Тот, что постарше, охладил его пыл:

- Организация демонстрантов это прежде всего вопрос денег и лишь отчасти энтузиазма потенциальных бузотеров. Но у наших потенциальных сторонников энтузиазма заведомо меньше. Значит, нам надо еще больше денег. А вот денег как раз больше у наших противников.

Он на минуту задумался и продолжил:

- Выход только один. Сорвать их планы самым решительным образом. Поломать игру так, чтобы ни о каких правилах, что гласных, что негласных, не могло быть и речи.

- Но как?! – недовольно откликнулся генерал.

- Давайте думать.

Генерал недовольно надулся. А младший из штатских к месту вспомнил анекдот про прапорщика: «Чего думать, трясти надо!». Он подавил улыбку, готовую уже тронуть его губы и произнес:

- А, собственно, зачем обязательно поддержка министра обороны. Можно справиться силами МВД.

- Не пройдет, - сразу отмел этот вариант старший. – Понимаете, надо или полное единство действий всех силовиков. Или поддержка президента. Но президент сдал игру. А единства среди силовиков нет. Так что надо напрячься.

И не думайте, дорогие товарищи, - он криво усмехнулся, - что удастся обойтись некими стандартными методами. Не выйдет. Придется думать, работать и рисковать.

- Ладно, Андреич, - проворчал генерал, - нечего тут агитировать и играть в таинственность. Наверняка у тебя уже все продумано. Давай, выкладывай.

- А, кстати, ты давно проверял эту комнату на предмет жучков?

- На прошлой неделе. Да и кто тут может их поставить?

Двое в штатском переглянулись.

- Не поохотиться ли нам, коллеги в ближайшие выходные?

- Давайте, - после небольшой паузы ответил генерал. – Но лучше порыбачить. Охотиться сейчас совершенно не на кого. Не сезон.

- Тогда порыбачим, - легко согласился старший.

«Болваны», - подумал уже знакомый нам сотрудник ФСБ. Который волею Богов на этот раз слушал кабинет генерала.

Западный ветер гнал низкую крутую вону. Она накатывала на мелководье и вскипала рядами бурунов, высота которых становилась все меньше и меньше по мере приближения к берегу. Где последний бурун лениво и бессильно лизал прибрежный песок.

Не так ли многие проекты постепенно теряют свою динамичность и рассеиваются, уходя в песок повседневности, - меланхолично думал Гийом де Круа, смотря на этот пляж на восточном берегу Ла Манша с террасы маленького прибрежного кафе.

Небо было пасмурным. Но было тепло. А по российским меркам так даже и жарко. Тем не мене, на пляже почти никого не было. В кафе тоже.

- О чем задумались, Гийом, - спросил его пожилой, но энергичный и моложаво выглядевший джентльмен, с которым мы уже встречались на страницах нашей книги.

- О тщете и суете жизни, дядюшка.

- Бросьте, Гийом. Это Россия подействовала на вас так. Кстати, я заметил, это колдовская страна. Большинство из тех, кто там побывал, меняются характером.

- При чем тут Россия, милорд?! Я был там всего несколько раз, да и то не подолгу, - почему-то с легким раздражением ответил де Круа.

- Ага, Гийом, вас задело мое замечание? Задело, признайтесь. А почему? Вы подумали, что своей репликой я чем-то покритиковал Россию. И вы сразу встали на ее защиту.

- Ваши построения слишком умозрительны, дядя. Расскажите-ка лучше, что намеревается делать ваша любимая черная красотка Прайс по интересующему нас проекту.

- Ну вот, Гийом. Сразу «любимая красотка». Это не корректно, князь.

- По отношению к кому, милорд? По отношению к потомку черных рабов, которая вертит потомками королей?!

- О, да вы реакционер, князь.

- Да, дядя! Да, черт побери! Я реакционер и я князь.

Он вдруг вспомнил русское выражение, которое долго объяснял ему Чугунов. И все-таки разъяснил, после чего де Круа смеялся до слез. Впрочем, после русской выпивки этот потомок королей вел себя как подросток. Но до чего же хорошо и тепло было в компании брата Петра, Зигфрида, этого военного преступника с лицом Вини Пуха, как его, Юрия, и всех остальных. Он чувствовал себя с ними своим. Но при этом оставался князем. И знал, что они это тоже знают. Он подумал тогда, что о своем титуле он частенько забывал в демократичном и политкорректном европейском обществе. И попросил Чугунова объяснить ему этот феномен. А тот сделал это в типично русском стиле. И вот повторяя афоризм Чугунова, де Куру с вызовом произнес:

- Я князь, дядя, а не половой член с холма.

- Интересно, вы не запомнили Гийом, как это звучит по-русски? – лорд почему-то сразу понял происхождение данного выражения.

- Представьте, милорд, врезалось в память. Так, дайте припомнить. Да. «Я князь, а не х…й с бугра», - по слогам по-русски произнес де Круа.

- Да, в данной транскрипции в этом выражении чувствуется несомненная внутренняя энергетика и какая-то скрытая логика – задумчиво произнес лорд. - Половой член с холма звучит как-то бесцветно и нелогично. Собственно, почему половой член должен находиться на холме?

- Не знаю, дядя. Но, наверное, это не менее нелогично, чем потомкам королей согласовывать свои действия с потомком черных рабов.

- Бросьте Гийом. Просто вы пристрастны к американцам, и не можете простить им самоубийства своего дедушки в их лагере в 1948 году. Но, вы же никогда не видели оберштурмфюрера бригады СС «Валлония» де Круа.

- Не самоубийства, а убийства. Вы это прекрасно знаете. И уж для точности не оберштурмфюрера, а гауптштурмфюрера.

- Не будьте столь щепетильны, Гийом.

- Оставим это, дядюшка. Но уж если мы заговорили о нашем проекте, то объясните мне, что хочет та же госпожа Прайс видеть в качестве результата свое политики в России? Например, в Чечне? Хотят ли американцы независимости Чечни или всего Северного Кавказа?

- Я думаю, если это случится, они будут в шоке.

- Это понятно. Они будут в шоке. Но сейчас-то они этого хотят?

- Думаю, все-таки, нет, - сказал лорд после некоторой паузы.

- А если нет, зачем исподволь поддерживают сепаратистов?

- Наверное, просто, чтобы сохранить верность принципам…

- Ах, бросьте.

- Ну, и еще, чтобы максимально истощить Россию? Не так ли?

- А зачем ее истощать?! Она и так управляется их ставленниками! Или они всерьез хотят отхватить от России Сибирь? Но они не смогут жить не то, что в Сибири, а даже в Центральной России. Они там вымерзнут как динозавры. Уж поверьте мне.

Он передернул плечами, вспомнив купающегося в ледяной горной воде Чугунова.

- А как вы думаете, Гийом, что было бы лучше для нас?

- А разве мы это не обсуждали многократно.

- И все же Гийом события убыстряются. Давайте уточним наш курс. Тем более, что теперь вы, можно сказать, наш представитель в России.

- Да дядя те, кого мы искали, сформулировали все это гораздо лучше нас. Ибо лучше знают ситуацию в своей стране и вокруг нее. Они хотят сделать Россию меньше, компактнее. Выбросить из нее Кавказ, а может еще кое-что. Но Кавказ обязательно. А потом сделать ее Русью, - европейской цивилизованной страной. Какой она была, когда называлась скандинавами Гардарикой – страной городов. Куда наши предки Меровинги посылали подмастерьев за опытом.

И эта Светлая Русь, как они ее называют, будет неотъемлемой частью Европы. Она поможет Европе освободиться и от мусульманского нашествия и от наглых янки. Не будет Европы без Руси. Не будет будущего у белой расы без белой Европы.

Но нельзя самого себя поднять за волосы. Они не поднимутся без нас, мы без них.

Но мы с вами знаем еще больше. Не будет будущего у Земли, если цивилизованная белая Европа снова не начнет познавать Божий замысел.

- Хорошо, Гийом. Хорошо. В целом вы правы. Хотя последний ваш тезис явно навеян вашей первой специальностью. Как я мог заметить, астрофизики все немного…нестандартные.

- Помимо того, что я астрофизик, я еще и потомок королей, одновременно бывших великими мыслителями.

- Ладно, оставим это, Гийом. Но напомню вам, чтобы вы были особенно аккуратными. Все же мы встроились в чужую игру. Я имею в виду организаторов оранжевой революции. И до времени нам нельзя показывать свои истинные намерения. Признаюсь, я сам долго раздумывал, прежде чем решиться на все это. И только долгие дискуссии с вашим кузеном Генри помогли мне сформулировать проект, который в итоге будет нашим. Но который, на первых порах начинается под эгидой и в интересах тех, кого мы с вами называем «другой Запад».

- Ах, дядя, вы не представляете, насколько ближе нам с вами эта Светлая Русь, чем «другой Запад».