Глава 4

Я вошла в Женский зал, но мысли мои крутились вокруг нового плана Максона. Королева еще не появилась, и девушки, столпившись у окон, со смехом что-то обсуждали.

– Америка, иди сюда! – настойчиво позвала меня Крисс.

Даже Селеста обернулась и с улыбкой замахала мне рукой, чтобы я подошла ближе.

Я слегка встревожилась, но все-таки подошла к ним.

И немедленно завизжала:

– О господи!

– Да уж, – вздохнула Селеста.

В саду, раздевшись до пояса, носилась кругами добрая половина дворцовой гвардии. Аспен рассказывал, что время от времени всем гвардейцам делали уколы, от которых росли мускулы, но, видимо, они сами тоже прикладывали массу усилий к тому, чтобы поддерживать себя в форме.

Мы все были преданы Максону, но равнодушно смотреть на такую уйму симпатичных молодых мужчин было выше наших сил.

– Посмотрите только на того блондинчика! – воскликнула Крисс. – Во всяком случае, мне кажется, что он блондин. Их стригут под ноль!

– А мне нравится этот, – произнесла Элиза негромко, глядя на другого гвардейца, который как раз пробегал мимо нашего окна.

– Боже мой, чем мы занимаемся! – захихикала Крисс.

– Ух ты! Взгляните, какой красавчик! Вон тот, зеленоглазый! – восхитилась Селеста, указывая на Аспена.

– Я танцевала с ним на Хеллоуин, – вздохнула Крисс. – Он настолько же забавен, насколько и красив.

– Я тоже с ним танцевала, – похвасталась Селеста. – По-моему, он самый роскошный гвардеец во дворце.

Я подавила смешок. Интересно, что бы она запела, если бы узнала, что раньше он был Шестеркой?

Я смотрела, как он бегает, и вспоминала о тех сотнях раз, когда его руки обнимали меня. Мы неумолимо отдалялись друг от друга, и поделать тут, похоже, ничего было нельзя, но даже сейчас я задавалась вопросом: можно ли найти способ сохранить хотя бы частицу того, что было у нас с ним? А вдруг я не смогу без него?

– А ты что скажешь, Америка? – спросила Крисс.

Кроме Аспена, никто из них мне особенно не приглянулся, но признаваться в этом после приступа тоски по нему не хотелось.

– Не знаю, что и сказать, – уклончиво отозвалась я. – Они все симпатичные.

– Симпатичные? – переспросила Селеста. – Да ты шутишь! Они все тут как на подбор красавцы, каких даже мне нечасто доводилось видеть.

– По-моему, это самые обычные ребята, просто без рубашек, – возразила я.

– Ну да, почему бы тебе не полюбоваться ими немного, пока есть возможность. Потом ведь придется пялиться только на нас троих, – сварливо сказала она.

– Подумаешь! Максон без рубашки выглядит ничуть не хуже.

– Что?! – ахнула Крисс.

До меня не сразу дошло, что я ляпнула. Три пары глаз разом уставились на меня.

– И когда же вы с Максоном успели продемонстрировать друг другу свои торсы без рубашек? – язвительно осведомилась Селеста.

– Я ничего не демонстрировала!

– Значит, демонстрировал он? – спросила Крисс. – Так вот ради чего ты вчера вечером вырядилась в это непотребное платье?

– Вот шлюха! – ахнула Селеста.

– Я бы попросила! – возмутилась я.

– А какой еще реакции ты ожидала? – скрестив руки на груди, огрызнулась она. – Давай выкладывай, как все было и почему мы ошибаемся.

Как я могла объяснить им это? Обстоятельства, при которых Максон предстал передо мной без рубашки, нельзя было назвать романтическими, но не объяснять же им, что мне пришлось обрабатывать раны у него на спине, которые нанес ему его собственный отец? Это была тайна, которую он хранил ото всех. Если я сейчас его выдам, нашим отношениям конец.

– И это говорит девушка, которая тискалась с ним по углам в коридоре в полуголом виде? – бросилась я в атаку вместо того, чтобы оправдываться.

У нее отвисла челюсть.

– Откуда ты узнала?

– Вы что, все успели раздеться перед Максоном? – ужаснулась Элиза.

– Да не раздевались мы! – заорала я.

– Так, – начала Крисс, выставляя вперед обе руки, – давайте-ка проясним ситуацию. Кто и чем занимался с Максоном?

Все умолкли. Никому не хотелось быть первой.

– Я с ним целовалась, – наконец подала голос Элиза. – Три раза. Это все.

– Я с ним ни разу не целовалась, – призналась Крисс. – Но это был мой собственный выбор. Он поцеловал бы меня, если бы я позволила ему.

– В самом деле? Ни единого раза? – поразилась Селеста.

– Ни единого раза.

– Ну а я целовалась с ним много раз. – Селеста перекинула волосы за спину, решив, видимо, что лучше этим гордиться, а не смущаться. – Круче всего было однажды в коридоре. – Она одарила меня взглядом. – Мы еще шептались, как это волнующе, что нас могут застать в любой миг.

Наконец все взгляды обратились на меня. Мне вспомнилось, как король намекнул, что остальные девушки обладают намного большей свободой нравов, нежели я. Но теперь я знала, что это всего лишь одно из средств в его арсенале, способ заставить меня почувствовать себя ничтожеством. Я решила раскрыть карты.

– Первый поцелуй Максона был со мной, а не с Оливией. Просто я не хотела, чтобы кто-то об этом знал. А потом у нас было еще несколько… более интимных моментов. В один из них Максон оказался без рубашки.

– Вот так взял и оказался? Она что, сама слетела с него магическим образом? – съязвила Селеста.

– Он ее снял, – призналась я.

Неудовлетворенная этим ответом, Селеста продолжала наседать:

– Он сам ее снял или ты помогла?

– По-моему, мы сделали это вдвоем.

Повисла напряженная тишина. Потом Крисс снова заговорила:

– Хорошо, теперь мы выяснили расклад сил.

– И каков же этот расклад? – поинтересовалась Элиза.

Никто ничего не ответил.

– Я просто хотела сказать… – начала я. – Каждый из этих моментов был для меня очень важен. Максон мне небезразличен.

– Ты намекаешь, что нам всем он безразличен? – вскинулась Селеста.

– Ну, тебе-то уж точно.

– Да как ты смеешь?

– Селеста, ни для кого не секрет, что тебе нужен человек с положением. Я уверена, что Максон тебе нравится, но ты его не любишь. Твоя цель – корона.

Она не стала ничего отрицать, а обернулась к Элизе:

– А ты что нам скажешь? Ни разу не видела, чтобы ты проявила хотя бы какое-то подобие эмоций!

– Просто я умею держать себя в руках. И тебе тоже очень рекомендую, – парировала Элиза без заминки. В ее глазах промелькнул гнев, и я ощутила к ней мгновенную симпатию. – В моей семье браки детей всегда устраивали родители. Я знала, что меня ждет, с самого детства. Может, я и не схожу по Максону с ума, но я уважаю его. Любовь может прийти со временем.

– Как-то это печально, Элиза, – с сочувствием в голосе произнесла Крисс.

– Вовсе нет. Есть в жизни вещи и поважнее любви.

Мы все уставились на Элизу. В ушах у меня звучали ее слова. Я боролась за свою семью ради любви, и за Аспена тоже. И теперь с каким-то страхом я поняла: когда дело касалось Максона, я всегда – даже если делала безнадежные глупости – действовала под влиянием этого чувства. И тем не менее вдруг в самом деле в жизни есть что-то важнее?

– Ладно, тогда я произнесу это вслух: я люблю его! – выпалила Крисс. – Я люблю его и хочу за него замуж.

Это откровение вернуло меня к нашей дискуссии, и мне страстно захотелось провалиться под землю. Господи, ну и кашу я заварила!

– Так, Америка, теперь выкладывай ты, – приказала Селеста.

Я застыла, едва дыша. Правильные слова пришли на язык не сразу.

– Максон знает, какие чувства я к нему испытываю, и это главное.

Селеста закатила глаза, но дальше выпытывать не стала. Без сомнения, испугалась, что, если она станет настаивать, я отплачу ей той же монетой.

Стоя у окна, мы исподтишка поглядывали друг на друга. Отбор тянулся уже несколько месяцев, и лишь сейчас нам всем наконец-то открылось реальное положение вещей. Каждая из нас получила возможность узнать, как обстоят дела с Максоном у остальных – по крайней мере, в определенной области, – и выстроить для себя общую картину.

Не прошло и нескольких секунд, как в зал вошла королева. Она пожелала всем доброго утра, и мы, присев перед ней, разбрелись по углам. Каждой необходимо было побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Наверное, так все и должно было закончиться. Нас было четыре девушки на одного принца, и трем в самом ближайшем времени предстояло отправиться домой, увозя с собой лишь немногим больше, нежели захватывающую историю о том, как мы провели осень.