Глава 2. Это случилось жарким летним днем в маленьком Кадзорпе.

Это случилось жарким летним днем в маленьком Кадзорпе.

Небо было такого чудесного голубого цвета, что поверить в его существование вы могли лишь будучи ребенком, но присмотревшись и осознав реальность происходящего, просто невозможно не стать счастливее, чем обычно. А удивительно яркое солнце, лучи которого нежно ласкали кожу, и отсутствие облаков только усиливали радость, переполняющую вас сегодня, 14 августа 1928.

Кризис в городе спал, и, хотя его семья многое потеряла, Оливер Маркс (полковой старшина в отставке) был счастлив. Его сильная рука крепко сжимала ручку Дэйзи Конлан. Или Дэйзи Маркс, которой та согласилась стать следующей весной.

– Я люблю вас, мисс Конлан, – улыбнулся Оливер, отодвигая низко склонившиеся ветки, мешающие прогулке его невесты.

Девушка улыбнулась в ответ. «И я обожаю тебя, Олли, – Дэйзи внезапно оглянулась, словно чем-то обеспокоенная. – Но, Олли, где же Дэйви и Кейли?»

Оливер нахмурился: «Кто?»

– Вы что так быстро забыли наших детей, мистер Маркс?

Мужчина рассмеялся.

– Ха! Значит двое детей? И Кэйли? Что это за имя?

Дейзи остановилась и погрозила жениху пальцем.

– К вашему сведению, сэр, Кейли – это замечательное кельтское имя. Давным-давно мою двоюродную бабушку звали Кэйли.

Прежде чем продолжить прогулку, Оливер на мгновение замер в притворной задумчивости.

– Боюсь, мисс Конлан, что я не могу жениться на выдумщице. Я довольно хорошо знаю вашу семью и, даже если исследовать самые укромные уголки Тропы Великана[1], я не припоминаю ни одного родственника по имени Кэйли. Увы, увы, наша помолвка будет расторгнута, если вы настаиваете на том, чтобы назвать нашего будущего ребенка в честь мнимой прабабки.

Дейзи побежала за ним, схватила жениха за руку, прижималась к нему ближе и поцеловала Оливера в щеку.

– Ну, по правде… Нет, не бери в голову.

– Моя дорогая, я сейчас же перестану с вами разговаривать, если вы не прекратите бессмысленную болтовню.

Девушка улыбнулась: «Ох, только послушайте, какие громкие слова! Я знала Кейли, в которую была по уши влюблена в Ирландии, а еще я обожаю это имя и хочу назвать им нашу дочь».

– Кем она была? – спросил Оливер с игривым огоньком в глазах. – Я совсем не помню, чтобы твой отец упоминал её. А он, как ты знаешь, пересказал мне всю биографию семьи Конлан вплоть до 1600-х.

Дейзи вздохнула: «Обещай, что не будешь смеяться или сердиться?»

– Ох, я лишь наслажусь этим объяснением!

– Кейли, так звали щенка, который у меня раньше был. Самый прекрасный в мире, шоколадно-коричневый с чудесными большими, жалостливыми глазами, розовым языком и…

– И ты упрашиваешь меня согласиться назвать нашу дочь в честь собаки? – Оливер покатился со смеху. – Жду не дождусь, когда ей исполнится 18, и ты попытаешься объяснить ей это, потому что я не собираюсь, – он поспешно поцеловал девушку в губы. – Но это чудесное имя, и я постараюсь забыть версию о собаке и поверить в существование грозной двоюродной бабушки, о которой твой отец забыл мне сказать.

Девушка посмотрела на Оливера, сжала его руку, останавливая жениха, и провела ею по своим каштановым волосам.

– Я действительно люблю тебя, Оливер, – сказала она. – Спасибо за то, что попросил меня выйти за тебя замуж.

Мужчина улыбнулся в ответ и заключил руки невесты в свои.

– Насколько я помню, вообще-то меня попросила ты, увлеченная своей эмансипацией и Эммелин Пэнкхерст!

Дейзи кивнула: «Ну, я попросила тебя попросить меня. И почему нет, глупая сосиска! Разве ты не собирался сам это сделать, а?»

– Я считал, что ты думаешь о браке, как о допотопной традиции, угнетающей женщин. Любопытно, что я воспринимаю твои убеждения и взгляды очень серьезно, Дэйзи Конлан.

Девушка вздохнула.

– Господи, как же сильно я тебя люблю! – воскликнула она и поцеловала жениха. – Мне совсем не хочется ждать до марта.

– Свадьбы дорого обходятся, – объяснил Оливер. – Я достаточно хорошо знаю твоего отца и уверен, что он захочет устроить для своей единственной дочери самое лучшее и шикарное торжество. А, учитывая финансовое положение страны на данный момент, ему придется уволить несколько служащих, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, если мы попытаемся пожениться в этом году. Я ни за что не потерплю, чтобы это было на моей совести.

Дейзи понимающе кивнула.

Они с Оливером познакомились на митинге в Лондоне 4 года назад. Он пережил Первую мировую войну, и это резко изменило его взгляды. Маркс выступал за партию рабочих, а не за консерваторов, как его семья. Это стоило Оливеру довольно многого, его отец, имевший все, отрекся от него, а многие сослуживцы перестали с ним разговаривать. Но Дейзи была поражена самоотверженностью мужчины, его твердым убеждением, что множество молодых людей погибли во время войны из-за политики. Из-за того, что многие представители высшего класса стали офицерами, солидные мужчины, хорошо умеющие руководить, но не имевшие фактического военного опыта, вели в бой свои отряды, только потому, что имели высокий статус и богатые семьи.

Оливер выступал против этого, говорил, что звания должны присуждаться справедливо, а не становиться продуктом элитарности. Если бы хоть некоторые военные в окопах являлись настоящими лейтенантами и капитанами, а не людьми без полевого опыта, сколько тысяч жизней могли бы избежать немецких пуль? Дейзи считала, что никто никогда не узнает истины, но она восхищалась, нет, любила ту страсть, с которой он дискутировал по этому вопросу, его веру в то, что простой человек заслужил уважение, равноправие и возможность управлять своей судьбой.

Сама девушка выступала на митинге в поддержку женщин, которые желали найти свое место в обществе. Столько замечательных девушек работало во время войны на фабриках, в больницах, школах, водили автобусы и трамваи. Женщины выполняли работу, которая десять лет назад признавалась только мужской. Но когда война закончилась, позицию по отношению к ним можно было выразить примерно так: «Да, спасибо, а сейчас возвращайтесь к воспитанию детей, штопанью носков и приготовлению чая для работающих мужчин».

Женщины совершили огромный скачок в развитии, и получение права голоса стало бы для них очень важным шагом вперед. Но кое-кто в правительстве стремились подавить этот прогресс, противоречащий их политике. Дейзи получила возможность переехать в Лондон, стать частью его общества и работать изнутри в пользу развития женщин, против возвращения к тёмной викторианской эпохе. Она даже встречалась и говорила с Леди Эстор, что расценивала, как личное достижение.

Размышления девушки были прерваны звенящим шумом, доносящимся… сверху. Дейзи была уверена, что это не самолет. Оливер тоже услышал звук и уже, прикрыв глаза рукой от солнца, пытался посмотреть на небо.

– Деверья загораживают обзор, – сказал он, указывая наверх. – Давай выйдем на открытый участок.

Они поспешили выйти из леса на деревенский луг. Конечно же, там уже собралось около полудюжины различных людских компаний, и все смотрели на небо, пытаясь обнаружить источник шума.

Оливер почувствовал поток теплого воздуха. Мужчина посмотрел по сторонам, но не смог ничего обнаружить.

– Дейзи, мне это не нравится. Я хочу, чтобы ты вернулась в лес.

– Зачем?

– Просто… просто предчувствие, – пробормотал её жених.

Внезапно раздался крик ребенка.

Оливер и Дейзи обернулись и увидели женщину, хватающую своего малыша и прижимающую его к себе, когда воздух вокруг них начал… мерцать. Словно дымка, мираж в жаркий день.

Из этой дымки вышло… нечто.

Менее чем за секунду, возникло около 20 существ, окруживших луг и лишивших Дейзи возможности укрыться в лесу.

Жители стали выбегать из своих домов и, чем больше их становилось, тем больше появлялось дымки и неизвестного нечто.

Оливеру потребовалось немного времени, чтобы понять, что деревня полностью окружена. Все дороги и тропинки охранялись странными людьми в темно-красной форме, казалось, вылепленной по их телам. Незнакомцы на вид были физически сильными, каждый по 6 футов ростом, головы скрыты под черными блестящими шлемами разновидности, которой Оливер никогда не видел.

На форме у них не было никаких опознавательных знаков, но каждый носил пояс со множеством мешочков и у некоторых был патронташ на правом плече. Каждый солдат держал в правой руке что-то вроде винтовки, только короче и толще и с помощью них сгоняли жителей деревни на поляну.

Один человек внезапно остановился, Оливер узнал его, этот мужчина работал в баре. Он не был хозяином, но помогал за барной стойкой. Мужчина нравился Оливеру, он принадлежал к числу «парней из окопов». С войны.

«О, боже, – подумал Маркс. – Неужели это новые зверства немцев, придуманные спустя десять лет? Конечно, об этом ходили слухи, но я не верил им. Зачем кому-то начинать новый конфликт после Первой мировой войны, настолько опустошившей Европу?»

Мужчина из паба внезапно покачнулся от удара, нанесенного солдатом в форме, толкнувшим его вперед.

Красный конвоир поднял оружие и выстрелил.

Оливер ожидал услышать выстрел, этот ужасный взрыв пороха и горячие искры, приносящие смерть, который с такого расстояния за долю секунды пробил бы сердце несчастного. Но это не был оружейный выстрел. Вместо этого раздался рев, словно газовое пламя внезапно зажглось в сто раз мощнее.

Тело мужчины из паба покачнулось, а затем его одежда и кожа просто исчезли. Обугленный скелет невольно шагнул вперед, прежде чем рухнуть на землю.

Но, что еще хуже, ему не удалось сделать этого, поскольку бедняга превратился в пепел и разлетелся по ветру. Там, где еще секунду назад стоял человек, теперь не осталось и следа, доказывающего его существование.

Мгновение спустя воцарился настоящий ад.

Люди с криками бежали. Мужчины, женщины, дети бросились во все направления. К своим домам. Подальше от луга и деревни. Один за другим жители исчезали, пораженные страшными орудиями.

Дома, машины, магазины – все взрывалось от вражеских выстрелов, чем бы они ни были. Огромный гейзер из пламени вспыхивал над землей, дорогами, лугом, когда солдаты открывали огонь.

Пока Оливер пытался понять, что происходит, он почувствовал, как Дейзи повисла на его руке. «Бежим! – крикнула она жениху в ухо. – В лес!»

Но мужчина понимал, что бежать бессмысленно, это лишь разгневает злодеев. «Нет, – прошипел он. – Стой на месте».

Оливер не сводил глаз с существа в красной форме, приближающегося к нему.

Он чувствовал, как Дейзи ударила его по запястью, пытаясь сдвинуть с места. Но мужчина не мог, он остолбенел, пока вся деревня превращалась в костер, сосредоточение смерти и разрушений. Оливер смутно осознавал, что и лес сейчас был весь в огне.

– Мы не сможем пройти, – с трудом пробормотал он Дейзи. Когда та не ответила, мужчина, наконец, повернулся в сторону невесты.

Она пропала.

Не убежала, Оливер чувствовал это в своей груди, в своем сердце.

Дейзи была мертва, как и все. Исчезла навеки.

Он знал это, потому что, хотя и помнил, как девушка схватила его за руку, понял, что удар по запястью не был её попыткой сдвинуть его с места. Это был момент, когда Дейзи Конлан испарилась, как остальные.

И она забрала его левую руку и кисть с собой.

Потрясенный, в полном неверии Оливер поднял руку и увидел вместо неё обожженный обрубок. Мужчина чуть не засмеялся. Даже его наручные часы исчезли, подарок от матери 6 лет назад на 27 день рождения.

Оливеру хотелось кричать, плакать от боли утраты любимой невесты. Но в голове крутилась только одна мысль: «Что я скажу её отцу?»

Затем все прекратилось. Взрывы, крики умирающих, вспышки пламени, этот звук… этот ужасный, ужасный звук, этот чудовищный, чудовищный вой орудий, постоянно отзывающийся эхом в его голове. Оливер слышал его, чувствовал запах горящей плоти, видел опустошенную деревню, которая превратилась в не более чем раскуроченные дороги, траву и разрушенные здания.

Деревня была полностью разорена менее чем за минуту.

Мужчина рухнул на колени, рыдая и крича, его собственный голос сливался в его голове с ревом оружия и уже давно прекратившимися криками людей, которые до сих пор мог слышать только он, он один.

Оливер не заметил стоящего перед ним красного солдата, снимавшего свой шлем. Шлем начал мерцать и исчез, обнажив сморщенное, будто законсервированное нечеловеческое лицо, похоже на чернослив или мясо, оставленное в ванной на несколько дней.

Два красных глаза сверлили лицо мужчины. Рот существа немного приоткрылся, и Оливер почувствовал его дыхание. Резкое дыхание, словно газ и горящий керосин.

– Где они? – спросило оно. – Мы знаем, вы спрятали их где-то на этой планете. Где Уив?

Оливер не ответил, так как не понял вопроса.

– Они в этом секторе на этом острове, – внезапно отчетливо услышал вопль существа мужчина.

И с этой секунды жизнь Оливера изменилась навсегда.

Все, что он слышал – это ревущие орудия, крики людей и звуки сжигаемых скелетов.

Все, что он чувствовал – это дыхание существа.

Все, о чем он думал – это, что Дейзи умерла по его вине.

Мужчина закричал, было ли это лишь в его голове или вслух, он сказать не мог.

Разум Оливера отключился и последнее, что он запомнил – тишину. Полную тишину. Словно все звуки вселенной умолкли.

Абсолютная тишина. Разумеется, за исключением его хриплых воплей.

Своей единственной ладонью Оливер опирался на выжженную почву луга и почувствовал тяжелую поступь удаляющегося существа.

Затем мужчина перестал сопротивляться и позволил темноте поглотить его.