Конец записи. Эх! Ну хоть взяли поменьше

Заставили.

Эх! Ну хоть взяли поменьше. И вина сунули. Это радует.

А в спрятанной в лесу избушке уже ждали два голодных и крайне злых существа. И самый могущественный и страшный маг этого мира, весь исцарапанный и покусанный, еще полночи покорно кормил оглоедов и убирал устроенный ими в знак протеста бардак.

Эх, жизнь моя — жестянка!

Пятница следующей недели

Сегодня видел птичку. Птичка громко орала в окно, объявляя рассвет.

Оказалась вкусной.

Суббота

Даже поговорить не с кем. Пупс говорить отказывается. Наотрез.

Ну и ладно. Лежу на кровати. Разглядываю потолок. Хочется повеситься. Это нервное.

Воскресенье

В доме — бардак. Везде объедки. Пупс и дракоша сидят на потолочной балке, разглядывают комнату. Мне тоже не нравится. А что делать.

Жену, что ли, завести? Пусть прибирается.

Хм… А где ее взять?

Перед глазами маячит образ Нильс. Грущу.

Понедельник

16: 18

Как можно так уделать комнату всего за три дня? У меня явный талант. Встал. Умылся. Попробовал прибраться.

…

Ну на фиг. Сижу на полу, где почище, разглядываю карту.

Угу. Ближайший город — Валенс. Пупс, не мешай, у тебя в тарелке еще до фига, я проверял.

Во-от, вот туда и поеду. Найду себе красивую, скромную, молчаливую, неперечливую, туповатую… и не очень красивую девушку. Чтобы на эльфийку никаким боком не смахивала.

М-да-а… хм… а на фиг мне жена? Чтобы навести порядок, вполне сгодится домовой!

Йес! Я — гений. Избушка, стой!

Не так резко. У меня Пупс не казенный.

19: 32

На полу — огромная пентаграмма. Со всякими иероглифами, цифрами и прочей лабудой. Внутри — изящные символы и линии. Все изображено мусором. Мела — нет.

Прям и не знаю, что за домовой ко мне явится. И явится ли вообще. А ежели пакость какая вылезет? Сидим с Пупсом и дракошей в углу комнаты. Я сжимаю в руках огромную ветку, выломанную на дрова накануне, звери сосредоточенны. Угрюмы. Ждем-с!

19: 35

Совсем забыл. Надо же что-то сказать.

Несу вдохновенную околесицу, опасливо наблюдая за кругом. Вроде бы воздух над пентаграммой потемнел. Или я не прав? О, и у Пупса шерсть дыбом встала. Не к добру.

19: 39

Это… домовой? Хм… а почему с копытами, хвостом и рожками?

Предлагает продать душу, просит капнуть кровью на какую-то бумажку.

На всякий случай натравил на него дракошу. Очистительное пламя чешуйчатого вызвало бурный протест. Меня проклинали, обзывали и пытались выбраться. Но… мусор держал крепко. Я же срочно пытался засунуть нечистика обратно, откуда вызвал.

19: 41

Теперь их двое. Второй — огромный, невменяемый, постоянно спрашивает — в курсе ли я, на кого пасть разинул.

Вяло улыбаюсь. Обещаю все исправить. Первый стоит на коленях перед вторым, мелко трясется, обещает усех и сразу, только пусть не кушают, а то он болел недавно. Поносом. Первый морщится, отходит. Смотрит алыми глазами.

Судорожно колдую. Ну их на фиг, сам приберусь.

19: 44

Трое уже.

И это не смешно.

Первые двое ошарашенно разглядывают психующего третьего — с крылышками и нимбом над золотистой макушкой.

Блондинчик ругается, крестит рогатых, орет псалмы, обещает вставить мне нимб в одно место, если не выпущу.

Блин! Я даже не в курсе, что именно колдую!

Ладно, ладно, ща!

19: 51

Пять анрелов — чистых крылатых существ из параллельного мира. И двое рогатых.

Места мало. Так что всех сильно плющит о невидимую стену барьера и друг друга.

Кто-то вякает, что еще никогда та-ак близко не соприкасался с нечистью.

Нечисть молчит, лежа на полу — растоптанная и временно очень тихая. На меня смотрят жалобно. Очень просят или отпустить, или убрать «этих».

«Эти» продолжают неравную борьбу со злом. У одного из новеньких оказалась фляжка со святой водой. Ее передают вниз, просят облить нехристей.

Нехристь паникует. Мне обещают бессмертие и кучу счастья в придачу.

Боюсь колдовать.

Меня что-то клинит. Надо отвлечься.

20: 01

Их облили. Там сейчас драка. Стараюсь не мешать. Снова рискую колдовать.

Народ затих, прислушивается. В глазах — ужас. Ждем.

20: 03

Все исчезли? Кроме первых двоих. Какое счастье.

Глупо друг другу улыбаемся, в глазах рогатых — сверкающие слезы. У того, что побольше, — не хватает рога. Правого. Мелкий прижимает к груди покусанный хвост.

Та-ак. Осталось понять, как спровадить отсюда этих двоих. Рискнуть, что ли?

Мелкий спрашивает, а чего я хотел изначально-то. Сказал: домового. Переглядываются. Большой вертит у виска когтем. Злюсь.

Ах так!

20: 06

Хм… гм… все. Мне надоело, пойду проветрюсь.

Ну не знаю я, как их вернуть, и все тут. Вышел.

А в пентаграмме остались эти двое и изящный высокий анрел с мечом из света и с черной повязкой на правом глазу.

Кажется, вслед мне что-то кричали. Жалобно так.

А ну их. Какой воздух свежий… птички поют. Хорошо.

20: 32

Нагулялся. Вернулся.

?!

А они сообразительные. Взяли мусор, накиданный в центре круга, очерченного огрызками внутри пентаграммы, и изобразили линию, отделившую их половину от той, где анрел.

Меч раз за разом опускается на невидимую преграду. До нечисти очень хотят добраться. На меня смотрят жалобно. Готовы на все.

Заманчиво. Но… с ними связываться — себе дороже. В срочном порядке всех отпускаю.

И иду ужинать.

Мусор все еще на полу.

Обидно. Но убирать не хочу. Я мужик или где?

Пупс сидит на столе. Дракоша — на стуле. Готовы кушать. Грею воду в грязной кружке магией. Щедро делю колбасу, тихо мечтаю о домовом, рассказываю о своей жизни в далеком-далеком прошлом.

Так на столе и засыпаю.