Джерри приходит на помощь

Вскоре Поллианна добралась до конца парка и вышла на перекресток двух улиц. Перекресток показался ей удивительно интересным: мчащиеся в разные стороны автомобили, экипажи, оживленная толпа пешеходов. Огромная красная бутыль в витрине аптеки привлекла ее внимание, а потом где-то на другой стороне улицы послышались звуки шарманки. Заколебавшись лишь на мгновение, Поллианна бросилась вперед, через перекресток и весело и беззаботно побежала по улице туда, откуда доносилась чарующая музыка.

На этой улице также нашлось немало интересного. В витринах магазинов были выставлены всякие чудесные вещи, а добравшись до шарманщика, Поллианна увидела вокруг него около десятка танцующих детей — восхитительное зрелище. Некоторое время она следовала за шарманкой, просто чтобы посмотреть на эти танцы — столь приятным оказалось такое развлечение, — а вскоре уже была на другом перекрестке, настолько оживленном, что переходить через улицу помогал людям очень высокий мужчина в синем мундире, перепоясанном ремнем. С минуту Поллианна молча и увлеченно наблюдала за ним, а потом сама сделала несмелую попытку перейти на другую сторону улицы.

Ее ожидало чудесное приключение. Высокий мужчина в синей форме сразу заметил ее и тут же жестом подозвал к себе. Он даже направился ей навстречу. А затем по широкой дорожке, с обеих сторон которой пыхтели остановившиеся автомобили и фыркали нетерпеливые кони, она благополучно перешла на другую сторону улицы. Это приключение вызвало у нее самые восхитительные ощущения, столь восхитительные, что через минуту она направилась обратно. Еще дважды с небольшими промежутками она прошла по этой удивительной дорожке, которая возникала словно по волшебству, стоило лишь высокому мужчине поднять руку. Но, переведя ее в очередной раз через улицу, мужчина озадаченно нахмурился и спросил:

— Послушай-ка, девочка, не ты ли переходила минуту назад? И еще раз перед тем?

— Да, сэр, — сияя улыбкой, ответила Поллианна. — Я переходила четыре раза!

— Ну и ну! — Полицейский был готов вскипеть, но Поллианна безмятежно продолжала:

— И каждый раз я получала все большее удовольствие!

— О-о-о, вот… вот как? — беспомощно пробормотал мужчина, а затем, уже решительнее, выпалил: — Так что же, ты думаешь, что я стою здесь только для того, чтобы… чтобы водить тебя туда и обратно?

— Ах, нет, сэр, — заулыбалась Поллианна; на щеках ее появились ямочки. — Конечно же вы стоите здесь не только для меня. Есть и другие люди. Я знаю, кто вы. Вы полицейский. У нас, там, где я живу в доме миссис Кэрью, тоже есть один — только он из тех, что ходят по тротуару, понимаете? Раньше я думала, что вы солдаты — из-за ваших золотых пуговиц и синих фуражек, но теперь я знаю, что вы полицейские. Но я думаю, что все-таки вы тоже вроде солдата, потому что вы такой храбрый — всегда стоите здесь, прямо среди всех этих автомобилей и экипажей и помогаете людям переходить через улицу.

— Хо-хо-хо! — Высокий мужчина покраснел как школьник и, закинув голову назад, разразился сердечным смехом: — Хо-хо-хо! Как будто… — Но он не договорил и быстро поднял руку, а в следующий момент уже переводил через улицу испуганную маленькую старушку. А если шагал он при этом чуть более величественной поступью и выпятил грудь чуть сильнее, чем прежде, то было это совсем неосознанно и лишь потому, что с другой стороны улицы за ним внимательно и восхищенно следили глаза маленькой девочки. Минуту спустя, с важностью сделав знак рукой полным нетерпения шоферам и возницам, что они могут продолжать движение, он возвратился к Поллианне.

— Это было великолепно! — воскликнула она с сияющими глазами. — Было так приятно смотреть, как вы это делали — ну прямо как дети Израиля, пересекающие Чермное море! Вы словно удерживаете морские волны, чтобы люди могли пройти посуху! И как вам, должно быть, все время радостно оттого, что вы можете такое делать! Прежде я думала, что больше всего радости приносит работа доктора, но теперь мне кажется, что быть полицейским еще приятнее: это так замечательно — помогать тем, кто боится, и… — Но еще раз смущенно рассмеявшись, высокий мужчина в синей форме вернулся на своей пост посередине улицы, а Поллианна осталась на тротуаре в одиночестве. Еще минуту она продолжала наблюдать за поражающим воображение «Чермным морем», а затем отвернулась, бросив через плечо последний, полный сожаления взгляд.

«Пожалуй, лучше вернуться домой, — подумала она. — Наверное, уже пора обедать».

Поллианна решительно двинулась в обратный путь и, только постояв в растерянности на нескольких перекрестках и дважды нечаянно повернув не в ту сторону, осознала, что «вернуться домой» не так просто, как ей казалось сначала. А очутившись возле большого здания, которого — она была в этом уверена — никогда не видела прежде, Поллианна поняла, что совсем заблудилась. Она шла теперь по узкой улице, грязной, плохо вымощенной. По обеим сторонам тянулись ряды закопченных серых домов, да кое-где попадались невзрачные магазинчики. Кругом было множество бойко тараторящих мужчин и женщин — Поллианна не могла разобрать ни слова из их речи. Вдобавок невозможно было не заметить, что все эти люди смотрят на нее с любопытством, словно зная, что она здесь чужая. Она уже несколько раз спрашивала дорогу, но напрасно. Никто не знал, где живет миссис Кэрью, а последние двое из тех, к кому она обратилась, ответили жестами и потоком непонятных слов. По размышлении Поллианна решила, что это, должно быть, датский язык — что-то вроде того языка, на котором говорили Хаггерманы, единственная иностранная семья, жившая в Белдингсвилле.

Все дальше и дальше, минуя одну улицу за другой, брела усталая Поллианна. Ей было страшно. К тому же она проголодалась, у нее болели ноги, а глаза все время затуманивались слезами, которые она упорно старалась удержать. И в довершение бед начинало смеркаться.

— Ничего, ведь зато, — выдавила она, обращаясь к себе самой, — потом я буду радоваться тому, что потерялась, потому что будет так хорошо, когда я найдусь. И я могу радоваться этому уже сейчас! — Наконец, очутившись на шумном перекрестке двух более широких улиц, она в отчаянии остановилась. На этот раз слезы хлынули из глаз, и Поллианне, у которой не было с собой носового платка, пришлось вытирать их тыльной стороной рук.

— Эй, девчушка! Чего ревешь? — послышался добрый голос. — Что стряслось?

Поллианна, обрадованно вскрикнув, обернулась и оказалась лицом к лицу с невысоким мальчуганом, державшим под мышкой кипу газет.

— Ах, как я рада! — воскликнула она. — Мне так хотелось встретить кого-нибудь, кто говорит не по-датски.

Мальчик усмехнулся:

— Какой там датский! Бьюсь об заклад, ты говоришь о тарабарщине этих итальяшек.

Поллианна слегка нахмурилась.

— Во всяком случае, это… это был не английский, — сказала она неуверенно, — и никто не мог мне ответить, когда я задавала какой-нибудь вопрос. Но, может быть, ты мне ответишь. Ты не знаешь, где живет миссис Кэрью?

— Спроси полегче!

— Что-о? — переспросила Поллианна, еще более неуверенно.

Мальчуган снова усмехнулся:

— Не по моей части, говорю… Похоже, что с этой леди я незнаком.

— Неужели же никто ее не знает? — с мольбой в голосе воскликнула Поллианна. — Понимаешь, я вышла погулять и заблудилась… все иду и иду и никак не могу найти дом… А уже пора ужинать и темнеет. Я хочу домой! Я должна вернуться домой!

— Фу-ты, ну-ты! Только об этом мне и беспокоиться!

— И миссис Кэрью, наверное, тоже беспокоится, — вздохнула Поллианна.

— Ну ты даешь! — неожиданно фыркнул мальчик. — Ладно, слушай! Ты знаешь хоть название улицы, которая тебе нужна?

— Нет… как-то… вроде… авеню, — пав духом, пробормотала Поллианна.

— Авенью-ю, вот даже как! Не без шика! Дело идет на лад. А номер дома? Можешь мне сказать? Ну, почеши в затылке!

— Почесать… в затылке? — Поллианна недоуменно приподняла брови и неуверенно поднесла руку к волосам.

Мальчик бросил на нее презрительный взгляд:

— Нечего из себя корчить! Не совсем же ты чокнутая? Неужели не знаешь номер дома, который тебе нужен?

— Н-нет… помню только, что там есть цифра семь, — с робкой надеждой ответила Поллианна.

— Ну только послушайте ее! — с негодованием выпалил мальчуган. — Там есть цифра семь! И она хочет, чтобы я узнал этот дом, когда его увижу!

— Ах, я сама узнала бы дом, если бы увидела его, — горячо откликнулась Поллианна. — И улицу тоже узнала бы… там такой чудесный длинный сквер. Он идет вдоль всей улицы, прямо посередине.

На этот раз озадаченно нахмурился мальчик.

— Сквер? — переспросил он. — Посередине улицы?

— Да, деревья, трава, а посередине дорожка и скамьи и…

Но мальчик прервал ее радостным возгласом:

— Вот оно что! Коммонуэлс-авеню, точно! Вот где ты живешь! Вот где собака зарыта!

— О, ты уверен, что это та самая улица? Название звучит похоже… Только не знаю, что ты хочешь сказать о собаке… Там нет никаких собак, и я не думаю, что кому-нибудь позволили бы…

— При чем тут собаки! — отозвался мальчик насмешливо. — Голову даю на отсечение, что знаю, где ты живешь! Я почти каждый день отвожу туда, в парк, сэра Джеймса. И тебя сумею отвести. Только постой здесь, пока я распродам все газеты. А потом — айда, и на месте, глазом моргнуть не успеешь!

— И ты вправду… отведешь меня домой? — спросила Поллианна, все еще не совсем уверенно.

— Как пить дать! Если только ты узнаешь дом.

— Конечно, я узнаю дом, но только я не знаю, почему нужно дать пить, — начала было как всегда скрупулезно точная в своих ответах Поллианна, — и если… — Но мальчик бросил на нее еще один презрительный взгляд и устремился в самую гущу толпы. В следующее мгновение Поллианна услышала его пронзительные возгласы:

— Газеты! Газеты! «Геральд», «Глоуб»… Газету, сэр?

Облегченно вздохнув, Поллианна отступила на несколько шагов под какую-то арку и приготовилась ждать. Она чувствовала, что очень устала, но была счастлива. Несмотря на некоторые загадочные аспекты всего этого дела, она полностью доверяла мальчику и не сомневалась, что он сумеет доставить ее домой.

— Он очень милый, и мне он нравится, — сказала она себе, следя взглядом за проворной фигуркой, мелькающей в толпе. — Но говорит он как-то смешно. Все слова английские, но кажется, что некоторые из них никак не связаны со всем остальным, что он говорит… И все-таки я рада, что он нашел меня, — заключила она, вздохнув с довольным видом. Вскоре мальчик вернулся. В руках у него уже ничего не было.

— Все наверх! Отчаливаем! — закричал он шутливо. — Берем курс на авеню! Был бы я при деньжатах, отвез бы тебя со всей помпой, но, так как грошей у меня кот наплакал, придется нам топать на своих двоих.

Почти всю дорогу шли в молчании. Поллианна впервые в жизни чувствовала, что слишком утомлена и не в состоянии говорить ни о чем, даже о дамах из благотворительного комитета; мальчик же был поглощен тем, что выбирал кратчайшую дорогу. Когда они дошли до городского парка, Поллианна радостно воскликнула:

— Ну, теперь я почти дома! Я помню это место. Я сегодня здесь гуляла, и отсюда совсем недалеко до дома миссис Кэрью.

— Порядок! Дело в шляпе! Что я говорил? — торжествовал мальчуган. — Сейчас прямиком на авеню, а там уж твое дело узнать дом.

— Конечно же я его узнаю! — заявила Поллианна с ликованием и уверенностью человека, ступившего после долгих скитаний на знакомую почву. Было уже довольно темно, когда Поллианна и ее спутник поднялись по широким ступеням к дверям дома миссис Кэрью. Мальчик нажал кнопку звонка, дверь открылась, и Поллианна увидела перед собой не только Мэри, но и миссис Кэрью, Бриджет и Дженни. Все четыре женщины были бледны как полотно, в глазах застыл ужас.

— Поллианна, где ты была?! — воскликнула миссис Кэрью, бросаясь к ней.

— Я… я просто пошла погулять, — начала Поллианна, — и заблудилась, а этот мальчик..

— Где ты нашел ее? — властным тоном обратилась миссис Кэрью к спасителю Поллианны, который в этот момент с явным восхищением взирал на чудеса, представшие перед ним в ярко освещенном холле. — Мальчик, где ты нашел ее? — повторила она резко. Мальчик смело встретил ее взгляд; затем в глазах его засветилось что-то похожее на лукавый огонек, хотя его голос, когда он заговорил, был сама серьезность.

— Я нашел ее на Боудойнской площади, но думаю, что она шла с Норд-Энда, да только не могла разобрать ни слова из того, что говорили ей эти итальяшки, так что. думаю, она была им не очень рада, мэм.

— Норд-Энд… такой ребенок… одна! Поллианна! — миссис Кэрью содрогнулась при этой мысли.

— Ах нет, миссис Кэрью, что вы, — защищалась Поллианна, — там было полно народу! Ведь правда? — обратилась она за подтверждением к мальчику, но тот с озорной усмешкой исчез за дверью. В следующие полчаса Поллианна узнала много нового. Она узнала, что хорошие девочки не отправляются в одиночестве на дальние прогулки по незнакомым городам, не сидят на скамьях в парках и не разговаривают с чужими людьми. Она также узнала, что только «истинным чудом» ей удалось добраться в тот вечер домой и избежать множества очень неприятных последствий своего легкомыслия. Она узнала, что Бостон не Белдингсвилл и что она не должна питать никаких иллюзий на этот счет.

— Но, миссис Кэрью, — наконец в отчаянии возразила Поллианна. — Я уже здесь и не потерялась навсегда. И наверное, я должна этому радоваться, вместо того чтобы все время думать о том неприятном, что могло случиться.

— Да-да, детка, наверное, ты права, — вздохнула миссис Кэрью. — Но ты очень напугала меня, и я хочу быть совершенно уверена, что впредь ты никогда, никогда не сделаешь ничего подобного… А теперь, пойдем, дорогая, я думаю, ты очень проголодалась.

В тот вечер, оказавшись наконец в постели и уже засыпая, Поллианна пробормотала, обращаясь к себе самой:

— Но больше всего я жалею, что не спросила у этого мальчика, ни как его зовут, ни где он живет. И теперь я не могу даже поблагодарить его!