Трансвестизм

Трансвестизм — стремление носить одежду и прическу противоположного пола и играть его роль, но без такого явного психического дискомфорта и стремления любым путем изменить свой пол, как у транссексуалов.

Трансвестизм может сочетаться с пассивным гомосексуализмом у мужчин и активным — у женщин, но может встречаться и в изолированном виде, без гомосексуальных контактов.

Клинический пример.

Однажды ко мне на прием пришел молодой человек в женском парике и в женской одежде (почему-то многие из переодетых в женскую одежду мужчин предпочитают мини-юбки, хотя вид волосатых и порой кривоватых мужских ног, даже обтянутых тонким нейлоном, мало привлекателен), весь увешанный цепочками, с огромными болтающимися серьгами почти до плеч, с унизанными кольцами пальцами, распространяя вокруг себя запах низкокачественной парфюмерии.

В те времена трансвестисты были ещё в диковинку, не то, что сейчас, и молодой человек рисковал попасться на глаза сотрудникам милиции. Тем более, что черты лица у него были явно мужские, и он даже был плохо выбрит. Сочетание щетины с пепельным париком, цепочками и прочими атрибутами женской одежды выглядело довольно забавно. Поглазеть на него сбежался весь средний медицинский персонал нашего медицинского центра.

Мужчины, ожидавшие приема у моего кабинета, посматривали на него недоуменно, а потом, как по команде, все встали и пересели в другой конец холла. Как объяснил мне потом один из них, ему было даже противно находиться рядом с таким, как он выразился, «бесполым субъектом». Другой пациент объяснил нежелание сидеть с ним рядом тем, что он за ним должна была заехать его девушка, и он боялся, что она подумает, будто он «голубой».

Сам же переодетый пациент, слегка рисуясь, рассказал, что ему интересно попробовать себя в женской роли, и ему очень хотелось посмотреть, как к этому отнесется психиатр. К тому, что прохожие смотрят на него с презрением и отвращением, ругаются и обзывают его, он уже привык, и ему даже нравится шокировать окружающих своим экстравагантным видом. Именно с этой целью, как выяснилось, он и не бреется — чтобы издалека было видно, что это мужчина, переодетый в женскую одежду.

Но на меня ему не удалось произвести шокирующего впечатления, я и не таких видела, поэтому он был очень разочарован. «Ну, давайте, воспитывайте меня, говорите, что я «грязный извращенец», что я психически больной», — уговаривал он меня. А когда я рассмеялась и сказала, что он ещё инфантилен и обладает истерическими чертами личности, он очень обиделся, надул губы, как капризный ребенок и сказал: «Вот-вот, все вы, психиатры такие, вам лишь бы клеймо на человека навесить.» Чем уж ему так не понравилось мое высказывание, и почему он предпочел бы, чтобы я назвала его «грязным извращенцем», — в тот раз мне выяснить не удалось, так как он тут же встал с видом оскорбленного до глубины души человека и вышел из кабинета.

Каково же было мое удивление, когда спустя примерно полгода я вновь увидела его в своем кабинете, но уже в обычной мужской одежде, с обычной прической и без запаха дешевой парфюмерии. «Вы меня не узнаете? — робко спросил он. На самом деле я с трудом узнала его. Он выглядел подавленным и несчастным. Извинился за свое поведение в предыдущий визит. Я рассмеялась и ответила, что если бы обижалась на своих пациентов, то мне не стоило бы работать психиатром, — и мир между нами был восстановлен.

Он рассказал о себе. Звали его Олегом. Мать — типичный «большой начальник» и партийный лидер, занимала какой-то руководящий пост в партийных структурах. Отец был типичным «подкаблучником», и по мнению Олега, именно мать своим деспотизмом свела отца в могилу, он умер в возрасте 39 лет от инфаркта.

С самого детства мать воспитывала сына, как муштруют новобранцев — «сядь туда, не стой там, не сутулься, что ты стоишь, как болван, сколько раз тебе говорить, займись делом», — и тому подобное.

По её мнению, основная её задача — вырастить из сына «настоящего человека». Что уж она под этим понимала, — одному богу или только ей самой известно. Когда она начинала читать сыну нотации, он зажимал ладонями уши и начинал своим тонким визгливым голосом напевать любимую песенку из репертуара «Rolling stones», вначале про себя, а потом все громче и громче. Он знал, что мать терпеть не может современную рок-музыку вообще, и в частности, именно этот ансамбль, который любил Олег. Это выводило её из себя, и она начинала топать ногами и кричать, чтобы он немедленно прекратил. «Ну слава богу, ты заткнулась», — удовлетворенно отвечал ей «любящий» сын и уходил в свою комнату.

Потом Олег обзавелся аудионаушниками, и как только мать с недовольным видом входила в его комнату, чтобы сделать замечание или прочесть очередную нотацию, он тут же демонстративно одевал наушники и сидел, «назло» матери сделав выражение лица «клинического идиота», отбивал ритм ногой, подпевал, намеренно вскрикивая «козлиным голосом», а иногда «врубал музыку на всю катушку», и мать с перекошенным от бешенства лицом, пулей вылетала из его комнаты.

Олег с детства обладает некоторыми истерическими чертами характера. Он любит привлекать к себе внимание, чем угодно, даже экстравагантными выходками или одеждой, любит, когда вокруг «зрители». Он болезненно самолюбив и не переносит, когда задевают его самолюбие.

Эмоционально Олег незрел, инфантилен, но чрезвычайно высокого мнения о себе и своих способностях. Как все истерические личности, он переоценивает свои способности. Олег считает, что у него задатки великого актера (в чем уж они выражаются, я так и не поняла, так как даже роль женщины в первое свое посещение он не сумел сыграть достоверно), но не захотел участвовать в СТЭМе (Студенческом театре эстрадных миниатюр), так как, по его мнению, там собрались одни «завистники» и «бездарности», ему все равно бы не дали главных ролей, а второстепенные он играть не желал. В общем, жажда признания и никем не понятый и не признанный гений, — типичные черты истерической личности.

Но несмотря на его выходки и попытки сопротивляться деспотизму матери, она все же оказала на сына негативное воздействие. Олег несамостоятелен, все решения за него принимает мать. ВУЗ тоже выбрала за него мать, она же настояла, чтобы Олег занимался с репетиторами, так как в школе он плохо учился по всем предметам. По-видимому, она использовала и какие-то иные рычаги, чтобы сын поступил в Университет, так как Олег сдал вступительные экзамены на одни тройки, а сочинение написал всего на поллиста. Сам Олег мечтал поступить во ВГИК, но по мнению его матери, профессия актера, — это лицедейство, и Олегу нечего там делать. По сути он не способен противостоять матери. В его поведении — одно лишь позерство, бахвальство и мальчишеская бравада.

Хотя ему к тому времени исполнилось 25 лет, и он закончил Университет три года назад, но он ещё толком и не работал — нигде ему не нравится. Живет он на иждивении матери и не стесняется брать у неё деньги, хоть и заявляет, что её ненавидит. То, что он не работает, Олег мотивирует тем, что мать настаивает, чтобы он тоже пошел по партийной линии, а он не хочет быть «партайгеноссе», поэтому в знак протеста решил вообще не работать.

Но уже в процессе беседы он изменил свое мнение и неуверенно сказал, что, пожалуй, согласится работать где-нибудь в обкоме или райисполкоме (в те времена они ещё были), на «теплом» месте. И тут с же сам воодушевился от такой перспективы: «Вот-вот, точно, пойду к коммунистам и буду распределять среди них пайки — тебе большой паек, потому что ты маленький начальник, а тебе — маленький паек, ты и так большой начальник!» Уже по одной этой фразе видно, насколько инфантилен (психически незрел) этот 25-летний мужчина.

Однако, как выяснилось, мужчиной его назвать было трудно, и именно это его ко мне привело повторно. Оказалось, что несмотря на все его самомнение, развязность и цинизм, он был ещё девственником и очень боялся сексуальных отношений.

С подростковых лет, с его собственных слов, мать так его «пасла», что и на пушечный выстрел не подпускала к девочкам. Одноклассницы Олега и сами недолюбливали, а во дворе Олег гулял только в сопровождении бабушки даже будучи подростком. Бабушка по линии отца Олега, она добрая и мягкая женщина (как и его умерший отец), но властная невестка её полностью поработила, и она боялась её ослушаться.

С матерью о сексе Олег, конечно же, никогда не говорил, друзей среди сверстников у него не было, любимых девочек тоже, так что просветить его было некому.

Олег признался мне, что уже будучи студентом, купил анатомический атлас Синельникова для студентов медицинских институтов и пытался по нему разобраться в строении женских половых органов, чтобы знать, «куда и как», — как он сам выразился. Но анатомический атлас не предназначен для того, чтобы дать информацию молодому человеку об интимной жизни, и Олег купил за немалые деньги у одного из сокурсников древнеиндийскую Кама-Сутру и по ночам штудировал позы полового акта и прочие рекомендации.

В общем, теорией он кое-как в общих чертах овладел, дело было за практикой. Но именно в этом и оказалась главная загвоздка. Девушкам он совершенно не нравился. Никаких привлекательных мужских черт ни в его характере, ни в поведении нет, сразу чувствуется, что это избалованный, капризный, изнеженный, эмоционально неустойчивый юноша, с излишним самомнением, которое не соответствует его способностям и личностным качествам, и совершенно не приспособленный к реальной жизни. Ребята его тоже не любили и относились немного пренебрежительно.

С большой обидой Олег признался мне, что в студенческой среде его прозвали «альфонсом». Он не понимал, почему к нему прочно приклеилось это прозвище, так как он «никогда не брал деньги у женщин». Но студенты народ наблюдательный, и они совершенно точно подметили сущность таких мужчин, как Олег — они часто живут за счет женщин, не стесняясь, берут у них деньги или дорогие подарки. Олегу просто не представилась такая возможность быть на содержании, его пока содержала мать.

Проблема, которая его привела ко мне во второй раз, состояла в том, что он, наконец, влюбился, но не знает, что ему теперь делать, как признаться девушке, что в 25 лет он ещё девственник. Он даже подумывал обратиться к услугам проститутки, чтобы она его обучила, но очень боится заразиться венерическим заболеванием. Конечно, он получил у нас всю необходимую информацию, но как дальше сложилась его судьба, я не знаю, больше он не приходил.

Но следуя логике и особенностям его психики, у Олега вряд ли получатся гармоничные отношения с девушкой. Может быть, у него будет несколько любовниц или жен, но рано или поздно он найдет такую, которая будет его содержать, опекать, холить и лелеять. То есть, вариант жена-мать, муж-сын. В идеальном варианте гармоничные отношения у него сложатся и с женщиной, у которой есть маскулинные (мужские) черты характера, как у его матери.

Но вполне может быть и такой вариант, что его, разгуливающего в женской одежде по улице, приметит активный гомосексуал. Они умеют обольщать таких незрелых избалованных юношей, опекают, содержат, говорят им ласковые слова и комплименты. А то, что Олег ещё девственник в гетеросексуальном отношении, — то это только привлечет гомосексуала. В отличие от гетеросексуального контакта (то есть, интимной жизни с женщиной), от Олега не потребуется ни опыта, ни даже эрекции. Гомосексуальный партнер его всему обучит и даст ему возможность испытать оргазм. Геи умеют совращать новичков.

Клинический пример.

Вера Т. 26 лет, не замужем.

Родилась в малообеспеченной семье старшей из трех детей. Рано лишилась отца, матери было трудно содержать семью, поэтому после 8 класса пошла в ПТУ, стипендию отдавала матери, а потом работала мастером на швейной фабрике. Зарабатывала больше матери и считала себя «главой семьи», заставляя всех подчиняться. Дома выполняла всю тяжелую «мужскую» работу.

По характеру упрямая, властная, резкая, может накричать и даже ударить, когда сердится.

Внешне непривлекательная, с крупными чертами лица. Физически сильная, высокого роста, с широкими плечами. Всегда носила короткую прическу, брюки, свитера и рубашки.

В первом классе школы учительница отругала её за такую одежду и потребовала, чтобы она ходила в школьной форме или в платьях, как другие девочки, на что Вера сквозь зубы процедила в её адрес ругательство. Учительница опешила, вызвала мать девочки, но та сказала, что бороться с Верой бесполезно, она такая упрямая и своенравная, все равно не подчинится, а если настаивать, то она не будет посещать школу, и учительница смирилась.

В детские и подростковые годы дружила и с мальчиками, и с девочками. Никогда не позволяла девочек обижать, всегда брала их под свою защиту, не раз дралась с мальчиками, а так как она была выше всех в классе и физически сильнее многих одноклассников, то её больше не трогали и даже мальчики ей подчинялись.

Менструаций нет и никогда не было. Вторичные половые признаки женские, развиты правильно.

Никогда не мастурбировала и не вступала в гетеросексуальные отношения. В 8 классе дружила со сверстницей, встречалась с нею и после того, как перешла в ПТУ, и позже, когда начала работать.

Всегда ходили вместе, причем, подруга держала Веру под руку так, как обычно женщина берет под руку мужчину. Вера обычно была одета в мужскую одежду, и когда их принимали за гетеросексуальную пару, была очень довольна. Подругу любила, гордилась её красотой, покупала ей духи, подарки, сладости. Сама женской косметикой и парфюмерией не пользовалась.

Испытывала влечение к своей подруге. Обнимала её за плечи, гладила по щеке, целовала. Но когда попыталась ласкать её грудь, подруга резко отстранилась, заявила, что Вера «ненормальная», ей «лечиться надо» и убежала.

Вера очень переживала размолвку, несколько раз пыталась встретить подругу около её дома, но та, увидев её из окна, из дома старалась не выходить или выходила в сопровождении отца. Но Веру это не смутило, она подошла к ним, желая объясниться, но подруга стала кричать и ругаться, называя Веру «психованной», а её отец потребовал оставить дочь в покое, пообещав «переломать ей кости», если она не прекратит «приставать» к его дочери.

Вера все равно пыталась подкараулить подругу и поговорить с ней, объяснить, как она её любит и как без неё тоскует, купила для неё дорогие французские духи, о которых подруга мечтала. Однажды она увидела, как та возвращается домой с красивым молодым человеком. Оба были оживлены, смеялись, подруга Веры смотрела на своего спутника влюбленными глазами, он часто на ходу её целовал.

Вера испытала острый укол ревности, придя домой, рвала и метала, разбила флакон духов, предназначенный в подарок подруге, швыряла посуду, кричала на мать и братьев. Потом успокоилась, долго рассматривала в зеркале свое некрасивое лицо и решила, что подруга предпочла молодого человека из-за его внешности. Но больше подругу не преследовала.

Несколько лет подруги у неё не было. Иногда заглядывалась на улице на красивых девушек, пыталась заговорить с ними, называя себя Виктором, но успеха обычно не имела. Девушки или сразу наотрез отказывались с нею знакомиться или вначале заговаривали, но поняв, что перед ними женщина, от продолжения знакомства отказывались. Голос у Веры женский, и хотя черты лица грубые, но все же сразу видно, что это женщина в мужской одежде.

Пыталась завести себе подружку и на работе, когда ей приглянулась одна из молоденьких учениц, но та, зная, что Вера женщина, в страхе убежала, а потом пожаловалась начальнице и та Веру строго отчитала, приказав прекратить «эти пакости».

В последующем Вера купила в магазине театральных принадлежностей накладные усы и бороду, стриглась не просто коротко, а типично по-мужски, у мастера по мужским прическам, а кроме этого, у неё был мужской парик и очки с простыми стеклами. В таком виде вполне походила на мужчину.

Однажды в кафе познакомилась с привлекательной девушкой, назвавшись, как всегда, Виктором, и стала с нею встречаться. С новой подругой всегда носила парик, очки и бороду с усами. Подруга была студенткой, жила с родителями. Вначале ходили в кино, кафе, гуляли, обнимались и целовались.

Подруга не возражала и против сексуальных контактов, но Вера боялась признаться, что она женщина и этим оттолкнуть её, как с нею бывало не раз. Она решила набраться терпения, чтобы та к ней привыкла, задаривала её подарками, на свидания всегда приходила с букетом цветов и отношения были очень хорошими.

С подругой вела себя как мужчина, пропускала вперед, придерживая дверь, поддерживала под локоть, когда садились в транспорт, открывала дверцу такси, подвигала стул, когда та садилась. Подруга говорила, что «Виктор» очень галантен, такого сейчас не встретишь у молодых людей, все грубые, невоспитанные и «норовят залезть под юбку».

Они никогда не ссорились. Вспыльчивая Вера с подругой была неизменно ласковой, называла её уменьшительными ласкательными прозвищами, баловала подарками.

Познакомилась с родителями подруги, те одобряли их отношения, хотя сами были с высшим образованием и дочь училась в институте, а «жених» дочери — мастер на фабрике. Но им импонировало, что «жених» так хорошо воспитан и так заботится о дочери, хорошо зарабатывает. Ни у родителей, ни у подруги ни разу не возникли подозрения, что «жених» — женщина.

К себе Вера подругу никогда не приглашала, боясь, что братья или мать назовут её настоящим именем, говорила, что ещё успеют познакомиться. Та не возражала. Так встречались два года.

Сексуальных контактов не было, ограничивались объятиями и поцелуями. Несколько раз подруга сама проявляла инициативу по продолжению, но происходило это обычно в подъезде, когда Вера её провожала или они заходили в любой подъезд, или в компании сокурсников подруги, когда все выпивали и подруга пыталась увлечь Веру в свободную комнату или ванную. Но Вера отнекивалась, мотивируя тем, что не хочет «кое-как», и подруга соглашалась, считая, что «жених» слишком хорошо воспитан и даже немного старомоден во взглядах на сексуальные отношения.

Однажды, когда родители подруги уехали в отпуск и квартира осталась в её распоряжении, она пригласила Веру к себе и была очень настойчивой. Под её натиском Вере пришлось во всем признаться. Подруга была «в шоке».

Она наотрез отказалась от лесбийских отношений и заявила, что Вера её обманывала два года, «водила за нос», а сама «грязная извращенка». Вера пыталась её успокоить, говорила о своей любви, что не представляет себе жизни без подруги, и та немного смягчилась. Но настояла, чтобы Вера обследовалась у психиатра, заявив, что теперь не уверена, что Вера «нормальная», может быть, у неё какое-то психическое заболевание.

На консультацию пришли вместе. Вера все рассказала о себе в присутствии подруги. Та сказала, что она в двойственном положении — с одной стороны, она привязана к Вере, была уверена, что они поженятся, а с другой стороны — не знает, как сказать об этом родителям, кроме того, она хочет нормальной семьи, детей, нормальных сексуальных отношений, а к лесбийским отношениям испытывает отвращение.

После этого Вера приходила неоднократно, но уже одна. Лечилась по поводу депрессии. Рассказала, что подруга её все же бросила, завела себе приятеля из числа сокурсников и не желает её больше видеть.

Подавлена, не видит выхода из ситуации, не может представить себя в женской сексуальной роли. Она настолько привыкла ощущать себя мужчиной, что думает и говорит о себе только в мужском роде. С мужчинами допускает только дружеские отношения, сексуального влечения к ним никогда не испытывала. Но менять пол она не намерена.

Лечилась долго, но своего мнения не изменила. Решила остаться одинокой, так как с женщинами у неё не получается, а к мужчинам «не тянет».

Различают истинный трансвестизм, который проявляется с детства и выражается лишь стремлением переодеваться в одежду противоположного пола и удовлетворением, когда их принимают за представителей другого пола, и фетишистский (ложный) трансвестизм.