Глава 4 судебная реформа 1922 Г.

Новая экономическая политика (далее – нэп), начало которой было положено в 1921 г., ввела рыночные отношения, временную политическую и экономическую либерализацию, внедрение глубоких социально-экономических трансформаций. Государственно-партийные руководители стремились к образованию и признанию в международном сообществе важных юридических гарантий защиты политических, экономических и личных прав граждан. Для советского руководства явной необходимостью были краткосрочные послабления владельцам частного капитала для развития экономики, поэтапный отход от политики «военного коммунизма» и переход к мирным условиям. Улучшений требовала и система правосудия, формирование после завершения гражданской войны новой судебной системы. Зачинатели реформы отмечали: вместе с глубокими новациями в сферах уголовного, трудового, транспортного и другого законодательства, которые эффективно проводились в тот период в РСФСР, реформирования требовала и организация суда[36]. Так как судебная система, которая функционировала на 1921 г., совсем не соответствовала мирной ситуации нэпа из-за беспрестанной смены и множества судебных органов, наличия одновременно с судами общей юрисдикции трибуналов и квазисудебных органов (включая дисциплинарные товарищеские суды). Таким образом, непременность в кардинальной судебной реформе понималась.

Судебная система, которая существовала до реформы 1922-1929 гг., уже не отвечала условиям НЭПа вследствие сложности этой системы (правосудие осуществляли 11 органов) и использования суда, прежде всего, как карательного учреждения. Новая судебная система должна была стать проще в материальном и процессуальном аспектах, доступной и более приближенной к населению. Еще одной причиной, которая, по нашему мнению, побудила Советскую власть к реформе судебной системы, было перспективное восстановление международного сотрудничества: «В переговорах, которые проводила советская дипломатия... одним из... требований было – установление внутри страны крепких юридических отношений»[37]. Суд должен стоять, прежде всего, «на страже интересов трудящихся масс», «не ограничиваться формальным подходом к рассмотрению дела»[38]. Апелляционная инстанция признавалась «лишней судебной инстанцией», что привело к полному отказу от нее. И хотя новая судебная система имела целью привести деятельность органов юстиции в соответствие к условиям мирного времени, суд, в первую очередь, позиционировался как «орган... диктатуры трудящихся»[39]. Это исходило из установок В. И. Ленина о суде как типичном проявлении принуждения и подавления.

Первые проекты данных изменений начали предоставляться в РСФСР. Народный Комиссар юстиции Д.И. Курский, отмечал, что до 1922 г. «пролетарский суд был органом расправы с классовыми врагами»[40], он оговаривал поэтапное аннулирование системы трибуналов и сохранение народного суда как единого судебного органа, а также формирование прокуратуры. Его заместитель Н.В. Крыленко предлагал проект претворения в жизнь принципов народного суда и упразднение трибуналов[41].

19 июля 1922 г. Коллегией НКЮ РСФСР был принят с поправками доклад Н.В. Крыленко по проблеме о трансформации судебных учреждений[42]. В этом документе нашли свое отображение базовые концептуальные аспекты реформирования судебной системы.

Значимо, что руководителями Верховного трибунала ВЦИК и ГПУ реформа 1922 г., которая была направлена на формирование унитарной судебной системы, позиционировалась не как ликвидация Верховного трибунала и утверждение Верховного Суда, а как преобразование Верховного трибунала ВЦИК в Верховный Суд РСФСР. Одновременно аннулирование революционных трибуналов в структуре судебной системы и внедрение проекта единого суда, бесспорно, играли важную роль для целей обновления судебной системы.

«Положением о судоустройстве РСФСР»[43] было регламентировано образование на территории РСФСР единой системы судебных учреждений:

1) народный суд в составе постоянного народного судьи или постоянного народного судьи и двух заседателей;

2) губернский суд;

3) Верховный Суд РСФСР.

Специфической стороной проекта единого суда стало наличие в судебной системе специальных судов. «Положение о судоустройстве РСФСР» на некоторое время внедряло специальные суды: военные и военно-транспортные трибуналы; особые трудовые сессии народных судов; земельные комиссии; центральная арбитражная и местные арбитражные комиссии. В список специальных судов позже были включены и дисциплинарные суды. Мотивировалось введение данных судов непременностью специальных знаний и навыков для рассмотрения дел отдельных категорий (особые трудовые сессии, земельные комиссии, арбитражные комиссии) и значимостью некоторых правонарушений по отношению к делу упрочнения Республики (военные и военно-транспортные трибуналы). Специальные суды процессуально замыкались на Верховный Суд РСФСР[44].

С образованием СССР «Основами судоустройства Союза ССР и союзных республик» от 29 октября 1924 г. был утвержден высший судебный орган Союза – Верховный Суд СССР[45]. Нужно сказать, что судебная власть независимой в механизме государства не была: высшее руководство всеми судебными инстанциями на территории РСФСР было возложено на Народный Комиссариат Юстиции, что регламентировалось Декретом ВЦИК от 1 февраля 1923 г. «Положение о Народном Комиссариате Юстиции РСФСР»[46].

Кроме обеспечения организационных основ судебной системы, были приняты нормативные акты, регулирующие производство процесса: устанавливались правила подсудности и судебного производства, судебных сборов, доказательств и доказывания, определились участники судебного процесса, содержание и форма судебных протоколов и т.д. Одним из основных принципов судопроизводства признавался отказ от формализма – суд не был ограничен формальными правилами при сборе доказательств и выявлении истины. Устанавливалась обязанность суда во всех своих решениях учитывать социальное происхождение сторон, охранять интересы рабочих от посягательств нетрудовых элементов. Итак, с самого начала деятельности обновленной судебной системы был нормативно закреплен принцип неравенства сторон и выход процессуальных действий суда за пределы закона.

Нарком юстиции СССР М. Крыленко подчеркивал, что партия большевиков была против принципа единого, равного для всех суда. Нужно было творить, по его словам, «классовый строгий суд... но не расправу, суд с соответствующими гарантиями... на точном следовании закону... а не на голой «революционной» целесообразности»[47]. Таким образом, инициаторы судебной реформы учли негативный опыт революционных судов 1917-1921 гг.

Одновременно с судоустройственным законодательством были приняты и первые советские кодексы: Уголовный (1 июня 1922 г.), Гражданский (11 ноября 1922 г.), Уголовно-процессуальный (15 февраля 1923 г.) и Гражданский процессуальный (7 июля 1923 г.). В это же время был утвержден еще один специфический акт − Декрет ВЦИК «Об административной высылке», который положил начало административной деликтологии и административной репрессии[48].

Власть понимала, что для успешного функционирования новой системы судов потребовались новые кадры с советским правопониманием. Поэтому особое внимание обращалось на укомплектование судов лицами, которые бы отвечали, в первую очередь, социальным требованиям советского государства. Примером такого подхода является форма анкеты на должность народного заседателя, где графа об образовании кандидата была под № 10 вместо графы о роде занятий «до» и «после» революции – в начале формы. Такие требования были необходимы и оправданы с точки зрения советского руководства, ведь человеческий фактор для успешности любых реформ является определяющим. Однако в значительным недостатком таких нововведений стала малообразованность, низкая профессиональная квалификация кадров, что не признавалось даже самой советской властью как существенный недостаток. Впрочем, все-таки, подчеркивалось, что на местах нужны не «специалисты, чиновники», а «истинные выразители пролетарского правосознания. Итак, перевес предоставлялся все же политическому сознанию вместо юридической грамотности. Обязательным требованием к кандидатам на должности судей было наличие не менее двух лет стажа ответственной политической работы. Крыленко по этому поводу отмечал, что назначать первого попавшегося в суд с единственной надеждой на революционную совесть пролетариат больше не желает. Справедливое замечание.

Учитывая малообразованность простого населения судебная реформа предусматривала доведение ее положений до простых гражданам. Предлагалось проведение в прессе широкой кампании по популяризации работы советского суда. С этой целью издавались «Тезисы для агитаторов», проведение показательных судебных заседаний, разъяснение гражданам норм недавно принятых законодательных актов. Такие меры оказались плодотворными: судебная реформа среди населения приобрела популярность, гражданин начал проникаться верой в действенность и эффективность суда[49].

К наиболее существенным недостаткам судебной реформы 1922 г. следует отнести отрицание апелляционной инстанции, которая считалась «лишней судебной волокитой», предоставление перевеса политическому сознанию перед юридической грамотностью, вопиющие факты нарушения прав человека и гражданина в исправительных и концентрационных лагерях, сведения о которых содержат рассекреченные архивные материалы. Они требуют отдельной научной разведки, но для объективной оценки судебной реформы их нельзя обойти.

Таким образом, краткий анализ судебной реформы периода НЭПа и его этапов позволяет сделать определенные выводы. Это была масштабная и достаточно эффективная реформа от появления новых органов юстиции к созданию нового законодательства, временной демократизации в советском государстве. Плодотворным оказалось упрощение и повышение действенности системы судебных органов, оперативное принятие процессуальных нормативных актов, последовательность в выполнении провозглашенных задач, просветительская работа среди населения, повышение квалификации кадров и последовательное совершенствование Положения о судоустройстве. Судебная реформа и обеспечила успех экономической политики, преодоление последствий Первой мировой и гражданской войн, революции и голода.

Практика разработки и осуществления судебной реформы 1922-1929 гг. доказывает важность системности, поэтапности ее проведения, по- постепенное усовершенствование. Успех судебной реформы зависит от успеха внутренней политики государства в целом и является ее составляющей. Реальная демократия и экономическое процветание страны невозможны без демократической судебной системы. Опыт реформирования судебной системы СССР 1922-1929 гг. свидетельствует, что меры по приближению суда к населению и лишению судебной волокиты, несмотря на все недостатки, приводят к желаемым демократическим и положительным результатам. Важно учитывать прошлый опыт, тщательно подбирать средства и заранее предвидеть последствия усовершенствования и реформирования современной судебной системы РФ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы.

На переходном этапе от февраля к октябрю 1917 г. кардинальных изменений имперское судоустройство и судопроизводство не получили, следует отметить лишь одно – в мае были образованы мировые суды на волостном уровне, что упрочнило демократизм и всесословность судебных органов. С переходом власти к большевикам предыдущая судебная система была упразднена, а на смену ей была образована новая, соразмерная характерному типу республиканского государственного аппарата, основывающемуся на так называемых правилах полновластия Советов и демократического централизма. Официальная идеологическая мысль и практика государственного строительства отрицали проект разделения властей как классово-чуждый, буржуазный, в результате этого суд не получал самостоятельности.

На первом этапе (1917–1918 гг.) – периоде кардинальной реконструкции суда – были учреждены базовые нормы, согласно с которыми происходило построение новых судебных органов: они были определены еще в первой программе большевиков. Новый суд должен был гарантировать охрану революционного правопорядка и подавление «классово чуждых элементов». Большевистская партия направляла инициативу масс на формирование народных судов и революционных трибуналов. Данной традиции противостояли левые эсеры, которые, стремились не спешить с упразднением старого суда и локализовать революцию рамками демократической законности. Формирование новых пролетарских судов контролировали Советы и революционные комитеты, сами реализующие на изучаемом этапе судебно-следственные полномочия по делам о контрреволюции и саботаже.

За время 1918-1921 гг. образовалась достаточно непростая судебная организация, которая в то же время находилась в постоянном развитии. Приходит к завершению гражданская война, период военного коммунизма, и для большевистских руководителей становится явным не только внедрение новой экономической политики − известного НЭПа, − но и приспособление механизма государства к новой исторической ситуации. В то же время такой же ясной для них остается непременность сохранения строгой централизации данного механизма, гарантирование согласно с правилом демократического централизма тотального контроля низших органов высшими, т.е. диктатуры пролетариата и его наиболее координированной и осознанной части – партии большевиков. В целом это касалось и судов.

Составные элементы судебной реформы 1922 г. были соразмерны условиям мирной ситуации, демократизации социума и экономической жизни. Её результатом явилась новая судебная система – единая, простая и эффективная, а граждане получили нерушимое право защиты своих интересов в суде. И по сей день назидательным есть ход разработки проекта данной реформы, широкая мобилизация правовой общественности к её выработке и внедрению. Нормотворческая деятельность не лимитировалась принятием базовых законов. Для осуществления их конкретизации и детализации результативно принимались подзаконные нормативные акты, что в целом сделало возможным их претворение в жизнь в самом скором времени. Разделение функций судебной и административной власти благоприятствовало упрочнению авторитета и роли судов в системе государственных органов. Их автономность не только регламентировалась в речах советских деятелей, но и реализовывалась в нормативно-правовых актах. Не говорилось официально лишь их зависимость от руководящей Компартии.