Одиночество.

Красникова Ольга Михайловна

Одиночество

Одиночество.

Что такое одиночество с точки зрения психолога?

Одиночество может быть очень разным. Есть одиночество, для которого характерна фраза «я никому не нужен». При этом человек может быть очень востребован на работе, может жить в большой семье. Совсем как в детском стишке: «Бедный Федотка-сиротка, нет у него никого, только мама, да папа, да тетка, только дядя, да дедушка с бабушкой». «Никому не нужен» – это классическая фраза человека с низкой самооценкой. Прежде всего, такой человек не нужен сам себе. Ведь, если я знаю, что нужна Богу и сама себе нужна, то я уже такую фразу не скажу.

Бывает «одиночество вдвоем», когда есть любимый человек, но при этом чувство одиночества сохраняется. Это случай, когда человек пытается за счет другого заполнить свою внутреннюю пустоту. Для него другой - это объект, который он хочет использовать, для того чтобы чувствовать себя лучше. А правда, в том, что другой человек не объект. И внутреннюю пустоту извне заполнить невозможно.

Для кого-то одиночество - это состояние радости, отдыха, но это уже не столько одиночество, сколько уединение, то есть, такое состояние, когда человек рад побыть наедине с собой.

Есть еще такой вид одиночества, как отшельничество. В этом случае одиночество - это сознательный выбор, духовный рост. Но, надо отметить, что в наше время без благословения духовника такой путь - скорее риск, чем подвиг.

Таким образом, существуют разные состояния, называемые одиночеством. Одно состояние, когда человек живет один, и другое - душевное одиночество, когда человек ощущает себя одиноким, независимо от наличия или отсутствия рядом близких.

С какими видами одиночества люди в основном обращаются?

У людей, обратившихся в нашу психологическую консультацию за помощью, одиночество ассоциируется с беспросветностью, покинутостью, жалостью к себе, страхом, недоумением: «за что мне это?».

Есть ли у одиночества какие-то общие, скрытые от поверхностного взгляда, причины?

Часто «склонность к одиночеству» закладывается в детстве. Это бывает связано с травматичным детским опытом. Хотя взрослый и не в состоянии вспомнить свой самый ранний возраст, но, на уровне ощущений, он может этот опыт сохранить в себе и пронести через всю жизнь. Приведем такой пример: мама, начитавшись Спока, не подходит к своему плачущему ребенку в течение 20 положенных минут, потому что доктор Спок написал, что за 20 минут ребенок может успокоиться. Но современные ученые считают, что до шести месяцев ребенок не способен успокоиться сам, у него процесс торможения еще не развит, он возбудиться может, а успокоиться - нет, ребенок может только истощиться. Он устанет и затихнет, но это не значит, что он успокоился, и что ему стало хорошо. У него просто больше нет сил кричать, внутри же у него наступает состояние отчаяния. Ощущение того, что, сколько бы он не кричал, все равно к нему никто не подойдет и звать бесполезно, приводит к тому, что у ребенка не формируется базовое доверие к миру. Базовое доверие – это восприятие окружающего мира как доброжелательного, ощущение того, что в этом мире есть место, в котором меня любят и принимают.

Одна женщина, у которой было счастливое детство, рассказывала о таком своем характерном воспоминании: «Я совсем маленькая лежу в постели, только что проснулась после дневного детского сна, и я знаю, что вот сейчас я из своей комнаты выйду, а там вся семья ждет, когда я проснусь, и тогда они крикнут: «Нюся проснулась!», и будут меня обнимать, целовать». Вот это - ощущение того, что меня ждут, что я любима, что меня принимают. Понятно, что у такого человека с базовым доверием к миру, даже если у него будут периоды вынужденного одиночества, они не будут переживаться как крах жизни. Ему есть на что опереться в своем прошлом опыте. Соответственно, если ребенка никто не ждет, если у него есть ощущение, что он никому не нужен, его никто не любит, он - такой, какой есть, никого не устраивает, если с этим ощущением ребенок растет, то для него одиночество становится привычным состоянием.

То есть в одиночестве ничего хорошего быть не может, потому что это состояние уже изначально является следствием психологической травмы?

Не всегда так. Все зависит от того, как человек воспринимает это состояние. Можно воспринимать одиночество как шанс что-то понять в себе, как временную остановку, передышку, когда можно оглядеться, посмотреть - куда я иду, с кем я иду, нужно ли, интересно ли мне то, что я делаю. Это можно сравнить с тем, как человек едет на машине по скоростному шоссе, и вдруг съехал на обочину и остановился. Я провела много тренингов, посвященных теме одиночества, и в ходе работы наблюдала, как у людей менялось отношение к этому сложному чувству. От страха, грусти, безысходности, которые возникали при одном воспоминании об одиночестве, многие переходили к пониманию и признанию необходимости одиночества для своей души, для общения с Богом, для самопознания. В одиночестве есть возможность подумать в тишине, восстановить силы, разобраться в себе.

Выходит, одиночество хорошо как временное состояние?

Это зависит от человека и от того, как он свое одиночество «использует». Можно в этом состоянии «застрять» и так и остаться жить «на обочине», а можно плодотворно прожить это время. Важно помнить, что часто одиночество - это выбор человека, а не вынужденное состояние, в которое он попал. Подчас человек, который жалуется на одиночество, мог бы изменить ситуацию и выйти из этого состояния, если бы захотел. Но люди не всегда пользуются своими возможностями, потому что, на самом деле, одиночество бывает еще и выгодно. Например, бывает, что вы хотите помочь человеку, и в ответ на его жалобы «Я так устал от одиночества! Что мне делать?», начинаете предлагать ему варианты выхода, а он упорно отказывается, отвергая все ваши предложения. И у вас в какой-то момент возникает вопрос: действительно ли этот человек хочет что-то сделать со своим одиночеством? Вот пример типичного диалога:

- Если Вы чувствуете себя одиноким, сходите в храм, где есть община. Прихожане часто ездят в интересные паломнические поездки, Вы сможете с кем-нибудь познакомиться.

- Да, но у меня на это времени нет. А в воскресенье мне выспаться хочется и дома посидеть, я всю неделю работаю.

- Не можете в воскресенье, сходите в субботу вечером.

- Да, можно было бы, но в субботу вечером у меня сериал, я не могу его пропустить.

- Ну, хорошо, не будем брать выходные. А на работе, может быть, есть какие-то интересные люди, с которыми можно поговорить?

- Ой, да. Но у нас на работе такой коллектив, что лучше я там ни с кем не буду общаться.

И сколько бы вы не предлагали такому человеку новых вариантов, в ответ вы услышите: «Да, но…». После такого разговора создается ощущение, что его устраивает то состояние, в котором он находится.

Часто, когда человек находится в одиночестве и от него «страдает», он получает массу преимуществ, и этими преимуществами пользуется. Его все жалеют, ему все сочувствуют, стараются помочь. Еще бывает, что одиночество используется, как хорошее оправдание: «Вот если бы я была не одинока, вот тогда бы… А так, я ничего не могу сделать».

Получается, что одинокие люди – это, утрированно говоря, «лентяи», которые не хотят лишний раз напрячься?

Нет, они не лентяи, им просто страшно покинуть свою «скорлупу», «выйти в люди». Одиночество может быть для них уже привычно, оно известно, знакомо, они к этому состоянию адаптировались. У нас же один из самых больших страхов в жизни – это страх нового, страх неопределенности. В одиночестве же все определено, понятно, все запрограммировано, создается иллюзия, что ситуация под контролем. Как только вы из одиночества выходите, то вы сталкиваетесь с тем, что другого человека вы контролировать не способны. И появляется пугающая неопределенность. Как себя с ним /ней вести? Что ему/ей говорить? Как реагировать? Как не допустить ошибку, не показаться ему/ей смешным и глупым? Сразу возникает множество вопросов и опасений.

А почему одни люди боятся, а другие нет?

Потому что у кого-то сформировалось базовое доверие и ощущение собственной ценности, а у кого-то нет. Кто-то дает себе право на ошибку, а другой предпочитает не рисковать. У некоторых людей просто чуть больше сил и смелости.

То есть одинокие – это трусы?

Нет, не трусы. Просто они со своей силой не встретились и не знают тот потенциал, который в них заложен.

А как с ней встретиться?

Хороший вопрос. Ответом на него будет конкретная терапевтическая работа. Обозначим лишь несколько шагов этого нелегкого пути. Во-первых, необходимо признать безусловную ценность собственной личности и того потенциала, который заложен Творцом. Во-вторых, придется найти и проработать «ядерную ситуацию», где потерялась связь со своей внутренней силой. Еще важно обеспечить себе дружескую поддержку извне - всегда есть люди, которым мы нужны и которые нужны нам, и найти таких людей не так уж сложно, если захотеть. Здесь мы можем вспомнить восточную мудрость, что «Тот, кто не хочет, ищет причины, а тот, кто хочет, ищет способы». Если я устал от своего одиночества, значит, я буду что-то делать, искать. Православный храм, община - замечательное место, где от одиночества возможно «излечиться», ведь там всегда есть, куда приложить свои силы. Особенно в приходах, занимающихся различными социальными служениями, например, в детских домах, больнацах, тюрьмах. Помогайте, ездите и Вы уже не одиноки, и Вас уже ждут, и Вам уже рады. Но, прежде, чем встретиться с Другим, человеку необходимо встретиться с самим собой, со смирением и благодарностью Богу принять себя, свою жизнь.

Основное чувство, связанное с одиночеством, это ощущение внутренней пустоты. И самая главная наша ошибка, что мы пытаемся эту пустоту заполнить отношениями. Заполнение внутренней пустоты возможно только путем установления связи с Богом. Потому что мой внутренний мир – это место для меня и для Бога. А так как это сложно, это требует внутренней работы, труда, духовного поиска, личностного роста, то есть это действительно сложно, то мы пытаемся пойти простым путем, как нам кажется. Найти человека, который сделает нас счастливыми, который заполнит нашу пустоту. Но это неверный путь. Стержнем нашей внутренней жизни является связь с Богом. Это может быть ощущение того, что Господь меня любит, Господь меня принимает, что жизнью своей я обязан Ему, что я отвечаю за то, как я проживу свою жизнь, потому что Господь мне подарил, но Он с меня и спросит.

А если чувства богообщения почти нет, мы же не такие, как Серафим Саровский?

Это вектор, по направлению которого мы двигаемся. Важно увидеть перспективу, начать движение в верную сторону. Редко бывает, что после принятия решения сразу все меняется. Наивно на это рассчитывать.

Почему в современном мире больше одиночества, если исходная идея, что его корни уходят в детство?

Это связано отчасти с тем, что сейчас большинство населения живет в городах.

Казалось бы, в городах народу больше, а значит, больше возможностей для завязывания знакомств?

Ничего подобного. Моя квартирка отдельная, лифт, соседей не знаю. В деревнях это было невозможно, потому что, хотел человек того или нет, он был включен в деревенскую жизнь. В городе все очень обособленны. К тому же, сейчас у нас есть Интернет, и люди могут работать, оплачивать счета, делать покупки, вообще не выходя из дома. Человек может минимизировать свое общение до заказов продуктов по телефону. В этом смысле город – это идеальное место для «процветания» одиночества. У нас сейчас исчезли дворы, и дети сидят дома. С теми, кто ходит в детский сад, тоже вопрос - повезло ли им? Ведь ребенка в детский сад хорошо отдавать после четырех - четырех с половиной лет, когда ему действительно уже хочется общаться. До 4, 5 лет ребенок должен дома расти, а общаться с другими детьми на детской площадке, в различных кружках. Но если ребенок в семье единственный, общается только со взрослыми, а взрослые общаются с телевизором, то, в итоге, ребенок оказывается предоставлен сам себе. Сейчас в городе есть все условия для того, чтобы одиночество становилось образом жизни.

А что нужно делать, чтобы обрести понимание своей души, своей личности?

Необходимо, чтобы у человека появилось ощущение своей жизни и своей личности, как достаточно высокой ценности. Когда мы этой ценности не чувствуем, то начинаем растворяться в окружающих, жить чужими интересами, нуждами. Нам кажется, что жизнь другого человека важнее, а свою жизнь мы обесцениваем, тем самым предаем себя. В результате этого начинает казаться, что нашей жизни нет, мы – пустое место… Все попытки заполнить пустоту безрезультатны или приносят лишь временное облегчение. А признать свой внутренний потенциал, дарованный Господом, ощутить радость и ценность бытия нам мешает и тяжелый детский опыт, и навязанные извне стереотипы, и собственное маловерие - много разных причин. «Потеря себя», отказ от себя – это не только результат тяжелого детства, но и выбор, порой неосознаваемый, самого человека. Здесь дело не в том, что мы ненормальные. По некоторым статистическим данным 89% населения в той или иной степени нуждаются в психологической помощи, а остальные 11%, как некоторые грустно шутят, либо недообследованные, либо им уже не поможешь. В этой потере себя нет обреченности, а есть очень много задач для личностного роста. У всех нас были, условно говоря, травмы. Кого-то положили в больницу на неделю и маму не пускали - травма. Мама с папой уехали в командировку, оставили бабушке на месяц - травма. Все разлуки-расставания с родителями, особенно длительные, до пяти лет травматичны, ясли, интернаты и «пятидневка» вообще не обсуждаются. Если вспомнить детство просто по фактам, то понятно, что у нас достаточно поводов, для того чтобы еще в детстве потерять ощущение себя. И это не наша вина, это наша беда. И, кстати, это не вина наших родителей. Поиск виноватого в этой ситуации - самое неплодотворное, что можно сделать. Потому что, во-первых, если мы считаем, что наша жизнь – это попытка над нами поиздеваться или нас наказать, то это претензия уже не к родителям, а к Богу. А если мы все-таки считаем, что Господь нас любит, и Он сделал максимум для того, чтобы нашу душу спасти, тогда мы приходим к мысли, что те условия, в которых мы выросли, те страдания, которые мы перенесли и все-таки выжили при этом, были нам даны, чтобы мы стали крепче, сильнее, чтобы мы что-то поняли, чтобы стали, может быть, где-то мягче, где-то терпимее, где-то смирились. То есть испытания нам посланы на возрастание, а не на то, чтобы нас унизить, оскорбить или над нами поиздеваться.

Надо сказать, что до настоящего разговора я ощущала себя более здоровой.

«Многие знания – многие печали», «горе от ума»… Не случайно эти фразы стали крылатыми. Любая информация, проливающая свет на то, что мы раньше не замечали или от себя прятали, может восприниматься болезненно. Психология – это та область знаний, которая касается непосредственно личности. Когда вы узнаете определенные закономерности, применяете их к себе, то вдруг оказывается, что некоторые иллюзии, в которых вы жили, начинают рассыпаться. На первом же занятии мы предупреждаем студентов, чтобы они имели в виду, что даже простое лекционное занятие по психологии может всколыхнуть у них очень глубокие чувства. Вот эта коробка с бумажными носовыми платочками на моем столе - у нас просто «рабочий инструмент».

А сколько времени надо работать с психологом, чтобы прояснить для себя все моменты?

Это зависит от самого человека, от той атмосферы, в которой он живет в настоящее время, от его прошлого опыта, от его семьи. Если у человека было более-менее нормальное детство, и детские переживания ограничились тем, что родители его к бабушке на лето отправляли, это один вариант. Другой вариант, когда ребенок вырос без отца, или кто-то в его семье страдал алкоголизмом – эти факторы приводят к достаточно серьезным искажениям развития личности. Есть и более тяжелые ситуации, например, когда мама покончила жизнь самоубийством. Безусловно, это не может не сказаться каким-то образом на жизни человека. Но, в то же время, здесь нет предопределенности и фатализма. Встречаются люди, которые проходят через горе и потери и становятся сильнее, мудрее. А кто-то озлобляется, теряет веру. У человека всегда есть выбор!

Работа по поиску своего утерянного «я» порой длится полгода-год, а иногда растягивается на всю жизнь. Все очень индивидуально. Для каждого человека – это будет свой собственный путь, исходя из пережитого опыта.

В течение нескольких встреч устанавливается контакт с психологом. Ведь для того чтобы началась глубокая работа, необходимы доверительные человеческие отношения. На первых встречах мы, как правило, пытаемся разобраться не столько с причинами возникших у человека трудностей, сколько с его «планами», с тем, чего же человек хочет, к чему он идет. Это очень серьезный вопрос, поэтому некоторое время уходит на фокусировку цели психотерапии для конкретного человека.

Чаще всего приходят с вопросом: «Как мне сделать, что бы он вернулся?»; или: «Как мне сделать, чтобы на меня мужчины стали обращать внимание?»; или: «Как мне сделать, чтобы мама научилась меня понимать?»; или: «Я хочу, чтобы он изменился, стал лучше! Как мне этого добиться?». Другими словами: «Научите меня управлять моими близкими, чтобы они вели себя так, как нужно мне!», то есть, научите меня манипулировать людьми. Но подобное отношение к другому человеку с точки зрения христианской психологии недопустимо. Здесь нарушается один из основополагающих принципов: уважение свободы Личности. С такими запросами приходится работать, чтобы их переформулировать. Важно помочь человеку вернуться к себе, к своей жизни, отказаться от желания перевоспитать маму, «переделать» мужа, «улучшить» сына, сделать «более удобной» подругу. Задача психолога также в том, чтобы помочь человеку научиться находить в себе ресурсы, которые позволят ему самому разбираться со сложностями.

Не надо забывать, что психотерапия - это все-таки «суррогат», и она не заменит полноценного личного дружеского общения. Конечно, между психологом и человеком, обратившимся к нему за помощью, возникает контакт, происходит встреча, но психотерапия предполагает фиксированное время, определенную оплату. Также существует ряд этических правил, которые не позволяют переводить терапевтические отношения в «дружбу семьями». Даже притом, что такое общение может быть очень глубоким, все равно оно не заменяет дружбу, не заменяет любовь, пастырское общение. Это обращение к специалисту, который помогает в чем-то разобраться, что-то изменить, но отношения с ним не перерастают в дружеские, а людям нужны личные отношения. Научиться строить доверительные личные отношения возможно!