Конфиденциальность

Начнем с принципа конфиденциальности. Конфиденциальность равна секретности. Это краеугольный камень профессиональной этики психотерапии, как индивидуальной, так и групповой.

Ведущий группы, тренер, расстановщик в самом начале семинара (тренинга, группы) в предварительной беседе с участниками группового процесса должен подчеркнуть требование конфиденциальности.

Терапевт, ведущий расстановок, в первую очередь ответствен за безопасность группового процесса и сам обязан строго соблюдать принцип конфиденциальности. Он не вправе оглашать процессы, происходящие в группе, публиковать материалы без согласия участников расстановок, рассказывать подробности третьим лицам. Но есть здесь и исключения из правил, когда требование конфиденциальности не является абсолютным принципом, а точнее попросту неуместно. Терапевт группы не связан этим принципом в следующих случаях.

1. Когда намерения или действия участника представляют опасность для него или для других людей.

2. Когда существует угроза насилия по отношению к детям.

3. Когда получено специальное письменное разрешение участника.

Потребность в безопасности является одной из базовых для каждого человека. Все мы нуждаемся в бережном и деликатном отношении к себе и к нашей проблеме. Это важно для каждого из участников семейных расстановок. Но зачастую мы упускаем этот нюанс, когда дело касается других людей.

– Смотри, смотри, – сдавленным голосом шепчет одна подруга на ухо другой в театре, – видишь эту блондинку в голубом платье? Я была с ней на одном тренинге. Представляешь, у нее трое детей от трех разных мужчин. И что они в ней находят?

Вы бы хотели по отношению к себе такой беспардонности? Думаю, нет. Так давайте же относиться к людям так же, как хотели бы, чтобы они относились к вам. А не по правилам «желтой прессы». Категорически запрещается делиться с кем-либо информацией о действиях других участников в ходе расстановки, разглашая их имена и раскрытые ими сведения о себе, выносить происходящее за рамки группы.

Вполне понятно, что участники хотят поделиться приобретенным в группе опытом с близкими людьми. Не считаются нарушением конфиденциальности случаи, когда участник рассказывает посторонним о том, что лично для него открылось в расстановке, чему он научился на групповых встречах, что осознал, какие выводы сделал для себя.

Для клиента, заказавшего расстановку, вопрос сохранения тайны происходившего в ней становится дилеммой. Берт Хеллингер рекомендует клиентам расстановку после окончания процесса не обсуждать, не забалтывать. Это предписание скорее следует отнести к обсуждению деталей, смакованию подробностей, а также интерпретациям. В результате расстановки клиент получает новую картину, образ-решение, направленный на ликвидацию проблемы и гармонизацию отношений в семье. Надо подождать и дать возможность этому образу подействовать. Каждому клиенту и каждой системе требуется свое время, которое не может определить даже психотерапевт.

Делается это еще и для того, чтобы логические умозаключения, ментальный анализ и жесткие стереотипы своей тяжеловесной инерцией не вмешивались в происходящее на тонком уровне и не перечеркнули бы его. Это техника безопасности, направленная против естественного стремления системы к прежнему статус-кво.

Мы уже хорошо осведомлены о том, что, несмотря на то, что расстановку делает один представитель семьи, изменения – от еле заметных до самых явных – происходят у всех участников расставляемой системы. И я считаю, что если у клиента появляется желание «рассекретить» причины происходящего с членами семьи и с ним лично (а они могут быть и со знаком плюс, и со знаком минус) или у него есть острая необходимость в теплоте и поддержке близких людей, то он вправе делать то, что ему подсказывает сердце. Рассказать родственникам можно, не вникая в детали, не впадая в истерику, не обвиняя или осуждая кого-то, – только факты из проделанной расстановки.