ГЛАВА 8. Наши доводы в споре

Соответствие задачам спора. Изложение доводов. Иностранные слова. Нахождение доводов. " Натасканные спорщики". Отработанные доводы. Слабые доводы.

1. Выбор доводов, как уже вскользь упоминалось не раз, определяется задачами, которые мы ставим спору. Желая проверить истину какой-нибудь мысли, мы выбираем в пользу ее самые сильные с нашей точки зрения основания. Желая убедить кого-нибудь, выбираем доводы, которые должны казаться наиболее убедительными ему. Желая победить противника, выбираем доводы, которые более всего могут поставить его в затруднение. В споре для убеждения слушателей мы приспособляем выбор доводов не столько к противнику, сколько к слушателям и т.д. Неуменье принимать в расчет задачи спора при выборе доводов - промах, безграмотность в споре. Между тем многие делают этот промах. Они, напр., совершенно " не считаются" с развитием противника, его специальностью, его " психологией" и искренно удивляются и негодуют, что довод, столь очевидный и сильный для них самих, не замечен, отвергнут или даже высмеян противником. Нельзя винить за это юность. Но в людях зрелого возраста это один из признаков " узости горизонта" или же " полного незнания жизни"; склонности всюду " прикидывать свой аршинчик" и наивной уверенности, что он общеобязателен.

2. Споры для убеждения (честные споры) требуют не только выбора доводов, соответственного противнику или слушателям, но и соответственного изложения доказательства. Вот для примера небезынтересные указания, как аргументировать перед темной крестьянской аудиторией, сделанные человеком, имевшим в этом отношении большой опыт.

" Быстрая смена мыслей, тем более сложных, в речи перед такими слушателями совершенно недопустима. Люди, не привыкшие мыслить, могут проследить лишь медленную смену мыслей. Это так же, как не может быстро бегать человек, не привыкший ходить".

" Мысли надо излагать каждую в отдельности. Все второстепенное, всякие подробности, всякие оттенки надо по возможности отбрасывать, чтоб не затемнить главного. Сложная связь мыслей нетерпима".

" С внешней стороны - надо говорить не быстро, а " редко", чтобы люди могли понимать и улавливать слова. Всякая мысль должна быть, по возможности, низведена к своему вещественному и еще лучше житейски близкому первоисточнику. Житейские сравнения (пусть даже грубоватые) положительно необходимы. Мыслить вещественно-образно - свойство всякого малоразвитого ума" … (С. Кондурушкин).

Кто сознает, насколько верны эти слова, тот достаточно оценит красноречие многих " ораторов в спорах перед крестьянами".

3. Надо помнить, однако, что правило соответствия речи пониманию тех, для кого она предназначена, исполняется и вообще довольно плохо. Иногда от недомыслия. Человек, напр., искренно убежден, что чем больше насажает в речь иностранных слов, тем это красивее, эффективнее, " благороднее" или больше выказывает его образование и ум.

И он иногда не ошибается в эффекте, если имеет в виду слушателей и читателей, не привыкших мыслить, наслаждающихся трезвоном слов, как лакей Гончарова.

Валентин " не любил понимать, что читает". " Если все понимать, так и читать не нужно. Что тут занятного! " " Это каждый мальчишка поймет или деревенская баба". Поэтому Валентина восхищали слова, вроде - " эмансипация и констипация" " нумизмат и кастрат" и т.д.

В таких случаях, чем непонятнее и " зазвонистее" слова, тем лучше. Доволен оратор, тупо сияют слушатели или читатели. Все довольны. Но иногда трезвон иностранных слов пускается в ход в споре и с целью: хотят отуманить, оглушить противника или слушателей (или читателей). У них получается " туман в голове" от этой " премудрости". Одурманенные головы перестают понимать и то, что могли бы понять, и тупая мысль тупого софиста может легко сойти за бездну глубокомыслия.

Примеры несоответствия выражения мысли пониманию аудитории, для которых они предназначены, можно ежедневно черпать из газет, речей и т.д. пригоршнями. Для наглядности приведу сообщение одной петроградской газеты.

" Один офицер прислал нам из действующей армии своеобразную жалобу. Рассказывает, что приходит к нему как-то унтер-офицер, приносит с собой столичную газету и чуть не со слезами на глазах просит объяснить смысл статьи под заглавием " Поимущественный налог". " Так хотелось знать, что за налог такой, но не могу прочесть, - заявляет унтер, - слова все какие-то!.." " Офицер начал читать. Старый полковник, сидевший тут же, тоже принял участие в предприятии. И оба долго бились, уясняя газетный язык и объясняя унтеру смысл статьи. Как сообщает офицер, в статье заключались следующие слова:

" Фиск" (повторялось два раза).

" Стимул. Концепция. Циркулирующие капиталы. Консолидированные капиталы (два раза). Спекуляция. Рантье. Гонорар. Базис. Принцип дискриминации. Фундированный капитал. Нефундированный капитал. Корректив. Структура. Минимум. Фискальный аппарат".

" Как передает офицер, старый полковник не выдержал, плюнул и ушел в траншею. Унтер же долго и терпеливо слушал, но видно было, как обильный пот капал с его лба". (В. Вр. 28 июля 1917).

В общем, довольно правильна примета: чем более кто говорит без нужды иностранных слов, тем вероятнее, что он не способен к самостоятельному мышлению.

4. Совершенно невозможно дать какие-либо общие правила нахождения доводов. Тут все зависит от наших знаний в данной области, от быстроты мышления, сообразительности, и т.д. и т.д. Но если тезис таков, что о нем приходится спорить часто, то полезно, а иногда и необходимо, собирать и запоминать все доводы за него и против него, с возражениями против последних и защитой первых. Так обыкновенно и делают в важных случаях. Успех этого приема зависит от ума, проницательности и заинтересованности спорщика. Умный человек изучает прежде всего хорошенько и широко вопрос и этим путем узнает " ходы", применяющиеся в споре по данному вопросу. Неумных людей или таких, которые спорят " по должности" или " ради куска хлеба", " натаскивают" для таких споров. К этому разряду относятся, напр., некоторые миссионеры, партийные рядовые агитаторы и т.д. и т.д. " Натасканный" спорщик вопроса глубоко не изучил. Он только отзубривает все нужные доводы и где надо повторяет их, как попугай, или вроде этого. Однако и такие люди полезны. Они " специалисты" в спорах на данную тему, при обычной им обстановке, с обычными противниками и слушателями. Но чуть что-нибудь не так - выбит из колеи спорщик! Иногда приходится наблюдать, как два " натасканных" попугая разных партий начинают друг с другом спорить. Разыгрывают, как по нотам.

5. Каждый наш довод, который оказался достаточно сильным, надо заставить по возможности " отработать вполне ". У иных есть излишняя поспешность, торопливость. Скажет сильный довод, не " разжует" его как следует противнику или слушателям, не использует всех его выгодных сторон до конца, а уже бросает схватку из-за него с противником и хватается за другой довод. Это промах и иногда досадно наблюдать, как человек из-за него " проигрывает спор". Естественно, обычный противник стремится ускользнуть от сильного довода и с радостью хватается за опровержение нового довода, часто менее сильного. Другой недостаток - " размазывать довод", останавливаться на нем дольше, чем нужно или излагать его так многословно, что слушателям и противнику иногда нет сил терпеть. Есть такие " словесные размазни", которые ничего не могут сказать коротко и ясно. Споры с ними - тяжелые, нудные споры и сами они редко спорят удачно. Это люди вроде шекспировского Грациано:

" Его рассуждения точно два зерна пшеницы, спрятанные в двух мерах соломы, чтобы найти их, нужно искать целый день, а найдешь, оказывается, что они не стоили поисков".(Венец. купец. Д. 1, сц. 1).

Хороший спорщик при обычных условиях старается главные свои доводы выразить кратко, метко и ярко, чтобы они сразу были понятны и врезались в память. Так выраженный довод менее подвергается возможности извращения и искажения во время спора.

6. Наконец, некоторые ошибочно думают, что чем больше они приведут доводов, тем лучше. Это бывает далеко не всегда

В обычных спорах, особенно в спорах перед слушателями, слабых доводов лучше совсем не приводить. Слаб тот довод, против которого можно найти много возражений, притом таких, которые трудно опровергнуть. Теперь примем в расчет " психологию противника". Ведь он естественно движется в сторону наименьшего сопротивления и старается напасть на слабые пункты нашей аргументации Для него такой довод иногда находка и он не преминет на него наброситься, особенно если " его дела плохи". Придется или отказаться от довода, что оставляет неблагоприятное впечатление, или ввязаться в длинный сомнительный спор из-за слабого довода. Между тем высказанные нами другие сильные доводы, благодаря этой словесной битве, могут отойти совершенно в тень и не произведут должного впечатления. Еще хуже, если при этом нам не удается хорошо защитить слабый развод: спор может получить такой вид, что он нами " проигран", что мы " разбиты" вообще. Особенно, если противник - опытный софист, а мы недостаточно умелы в споре.

Все это надо иметь в виду. Поэтому; обычно полезнее приводить только наиболее сильные доводы, о слабых же упоминать разве вскользь, мимоходом, чтобы показать, что мы не придаем им особого значения. Это дает право не ввязываться в спор из-за них.