Где завязывается разговор, который может дорого обойтись Филеасу Фоггу

Филеас Фогг вышел из своего дома на Сэвиль-роу в половине двенадцатого и, сделав пятьсот семьдесят пять шагов правой ногой и пятьсот семьдесят шесть левой, достиг Реформ-клуба; постройка этого величественного здания в Пэл-Мэл стоила не менее трех миллионов.

Филеас Фогг направился прямо в столовую, все девять окон которой выходили в прекрасный сад; осень уже позолотила в нём деревья. Он занял своё обычное место за столиком, на котором уже стоял его прибор. Завтрак состоял из закусок, отварной рыбы, приправленной отменным соусом «ридинг», кровавого ростбифа с грибной подливкой, пирога с ревенем и крыжовником и куска честерского сыра; всё это было залито несколькими чашками превосходного чая, выращенного специально по заказу Реформ-клуба.

В двенадцать сорок семь наш джентльмен поднялся и прошёл в большой салон – роскошную комнату, увешанную картинами в дорогих рамах. Там слуга подал ему свежий номер газеты «Таймс», и Филеас Фогг старательно разрезал его листы, выказав при этом сноровку, свидетельствующую о давней привычке к подобной весьма сложной операции. Чтение этой газеты заняло Филеаса Фогга до трех часов сорока пяти минут; последовавшее за этим изучение «Стандарда» продолжалось до обеда. Обед этот походил на завтрак и отличался от него лишь прибавлением «королевского британского соуса».

Без двадцати шесть наш джентльмен возвратился в большой салон и погрузился в чтение «Морнинг кроникл».

Получасом позднее несколько членов Реформ-клуба появились в зале и подошли к камину, в котором пылал огонь. Это были обычные партнёры мистера Филеаса Фогга, такие же, как он, заядлые игроки в вист: инженер Эндрю Стюарт, банкиры Джон Сэлливан и Сэмюэль Фаллентин, пивовар Томас Флэнаган и Готье Ральф, один из администраторов Английского банка, – все люди богатые и пользовавшиеся почётом даже в этом клубе, среди членов которого встречаются промышленные и финансовые тузы.

– Ну, Ральф, как обстоят дела с кражей? – спросил Томас Флэнаган.

– Что ж, банку, видимо, придётся проститься со своими деньгами, – заметил Эндрю Стюарт.

– А я, наоборот, надеюсь, что мы всё же задержим вора, – возразил Готье Ральф. – Мы послали ловких полицейских агентов и в Америку и в Европу – во все главнейшие портовые города, так что этому господину трудно будет ускользнуть.

– Так, значит, приметы вора известны? – спросил Эндрю Стюарт.

– Прежде всего это не вор, – серьёзно ответил Готье Ральф.

– Как! Молодчик, стащивший пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов банковыми билетами, не вор?!

– Нет, – повторил Готье Ральф.

– Значит, это делец? – спросил Джон Сэлливан.

– «Морнинг кроникл» уверяет, что это – джентльмен.

Слова эти принадлежали Филеасу Фоггу, голова которого поднялась над ворохом наваленных вокруг него газет. Он поздоровался со своими партнёрами, те в свою очередь приветствовали его.

Событие, о котором шла речь и о котором с таким увлечением писали все газеты Соединённого королевства, произошло три дня назад – 29 сентября. Пачка банковых билетов на огромную сумму – пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов – была похищена с конторки главного кассира Английского банка.

В ответ на удивлённые вопросы, как могла произойти подобная кража, помощник управляющего банком Готье Ральф ограничивался следующим ответом: «В эту минуту кассир вписывал в приход поступление в три шиллинга и шесть пенсов, а за всем ведь не уследишь».

Чтобы обстоятельства этого дела стали более понятными, уместно заметить, что замечательное учреждение, именуемое «Английским банком», самым ревностным образом оберегает достоинство своих клиентов и поэтому не имеет ни охраны, ни даже решёток. Золото, серебро, банковые билеты открыто лежат повсюду и предоставлены, так сказать, «на милость» первого встречного. Разве допустимо подвергать сомнению честность своих посетителей? Один из самых внимательных наблюдателей английских нравов рассказывал даже о таком случае. Как-то раз в одном из залов банка его заинтересовал лежавший на конторке золотой слиток весом в семь или восемь фунтов; он взял этот слиток, осмотрел его и передал соседу, тот – другому, так что слиток, переходя из рук в руки, исчез в глубине тёмного коридора и вернулся на своё место лишь через полчаса, причём кассир не поднял даже головы.

Но 29 сентября дело происходило несколько иначе. Пачка банковых билетов не вернулась на своё место, и когда великолепные часы, висевшие в отделе чековых операций, пробили пять часов – время окончания работы, – Английскому банку ничего не оставалось, как внести эти пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов в графу убытков.

Когда факт кражи был должным образом установлен, сыщики, отобранные из числа наиболее ловких агентов сыскного отделения, были разосланы в крупнейшие порты – Ливерпуль, Глазго, Гавр, Суэц, Бриндизи, Нью-Йорк и другие; в случае удачи им была обещана премия в две тысячи фунтов стерлингов и сверх того пять процентов с найденной суммы. В ожидании сведений, которые полиция надеялась получить в результате начавшегося следствия, сыщикам было поручено тщательно наблюдать за всеми прибывающими и отъезжающими путешественниками.

Как утверждала газета «Морнинг кроникл», можно было предположить, что лицо, совершившее кражу, не входило ни в одну из воровских шаек Англии. В тот самый день, 29 сентября, многие видели, как некий хорошо одетый джентльмен почтенного вида и с прекрасными манерами расхаживал в зале выплат, где произошла кража. Следствие позволило довольно точно установить приметы этого джентльмена, и они тотчас же были разосланы всем сыщикам Соединённого королевства и континента. Некоторые проницательные умы – и в числе их Готье Ральф – были твёрдо уверены, что вору не ускользнуть.

Легко себе представить, что это происшествие находилось в центре внимания Лондона и всей Англии. О нём горячо спорили, обсуждали возможный успех или неудачу действий столичной полиции. Не удивительно поэтому, что и среди членов Реформ-клуба велись подобные разговоры, тем более что один из собеседников был помощником управляющего банком.

Достопочтенный Готье Ральф нисколько не сомневался в результатах поисков, считая, что назначенная премия должна изрядно подстегнуть рвение и сообразительность агентов. Но его коллега Эндрю Стюарт далеко не разделял этой уверенности. Спор продолжался и за карточным столом; Стюарт сидел против Флэнагана, Фаллентин – против Филеаса Фогга. Во время игры партнёры не разговаривали, но между робберами прерванная беседа возобновлялась с ещё большим жаром.

– Я утверждаю, – сказал Эндрю Стюарт, – что все шансы на стороне вора; это, без сомнения, ловкий малый.

– Ну, нет! – ответил Ральф. – Нет ни одной страны, где бы он мог укрыться.

– Как это так?

– Куда ж ему, по-вашему, поехать?

– Не знаю, – ответил Эндрю Стюарт, – но во всяком случае мир велик.

– Когда-то был велик, – вполголоса заметил Филеас Фогг. – Снимите! – добавил он, протягивая колоду Томасу Флэнагану.

На время роббера спор затих. Но вскоре Эндрю Стюарт возобновил его.

– Что значит: «Когда-то»? – спросил он. – Или земля, ненароком, уменьшилась?

– Без сомнения, – ответил Готье Ральф. – Я согласен с мистером Фоггом. Земля уменьшилась, раз её можно теперь объехать в десять раз быстрее, чем сто лет назад. А это в данном случае ускорит поиски.

– И облегчит вору бегство!

– Мистер Стюарт, ваш ход! – произнёс Филеас Фогг.

Но недоверчивый Стюарт не успокоился и после окончания партии снова возобновил разговор.

– Надо признать, мистер Ральф, – сказал он, – вы избрали действительно забавный способ доказательства того, что земля уменьшилась! Итак, раз её теперь можно объехать в три месяца…

– Всего в восемьдесят дней, – заметил Филеас Фогг.

– Действительно, господа, – подхватил Джон Сэлливан, – в восемьдесят дней, с тех пор как открыто движение по линии между Роталем и Аллахабадом, по Великой индийской железной дороге; вот расчёт, составленный «Морнинг кроникл»:

Из Лондона в Суэц, через Мон-Сенис и Бриндизи… поездом и пакетботом… 7 дней

Из Суэца в Бомбей пакетботом… 13 дней

Из Бомбея в Калькутту поездом… 3 дня

Из Калькутты в Гонконг (Китай) пакетботом… 13 дней

Из Гонконга в Иокогаму (Япония) пакетботом… 6 дней

Из Иокогамы в Сан-Франциско пакетботом… 22 дня

Из Сан-Франциско в Нью-Йорк поездом… 7 дней

Из Нью-Йорка в Лондон пакетботом и поездом… 9 дней

… Итого – 80 дней

– Да, восемьдесят дней! – воскликнул Эндрю Стюарт, в рассеянности сбрасывая козырь. – Но здесь не учитывается ни дурная погода, ни встречные ветры, ни кораблекрушения, ни железнодорожные катастрофы и тому подобное.

– Всё это учтено, – ответил Филеас Фогг, делая ход, ибо на сей раз спор продолжался уже во время игры.

– Даже если индусы или индейцы разберут рельсы? – горячился Эндрю Стюарт. – Если они остановят поезд, разграбят вагоны, скальпируют пассажиров?

– Всё это учтено, – повторил Филеас Фогг и объявил, бросая карты на стол: – Два старших козыря!

Эндрю Стюарт, чья очередь была сдавать, собрал карты, говоря:

– Теоретически вы правы, мистер Фогг, но на практике…

– И на практике тоже, мистер Стюарт.

– Хотел бы я посмотреть, как это у вас получится!

– Это от вас зависит. Поедемте вместе.

– Сохрани меня небо! – вскричал Стюарт. – Но бьюсь об заклад на четыре тысячи фунтов, что такое путешествие при существующих условиях невозможно.

– Напротив, вполне возможно, – возразил мистер Фогг.

– Ну что ж, совершите его!

– Вокруг света в восемьдесят дней?

– Да!

– Охотно.

– Когда?

– Немедленно.

– Это безумие! – воскликнул Эндрю Стюарт, которого начало раздражать упрямство партнёра. – Давайте лучше продолжать игру!

– В таком случае пересдайте, – заметил Филеас Фогг, – в вашей сдаче ошибка.

Эндрю Стюарт лихорадочно собрал карты; затем вдруг бросил их на стол:

– Хорошо, мистер Фогг, я ставлю четыре тысячи фунтов!

– Дорогой Стюарт, – сказал Фаллентин, – успокойтесь. Ведь это не всерьёз!

– Когда я держу пари, то это всегда всерьёз, – ответил Эндрю Стюарт.

– Идёт! – сказал мистер Фогг. Затем, обернувшись к своим партнёрам, добавил: – У меня лежит двадцать тысяч фунтов стерлингов в банке братьев Бэринг. Я охотно рискну этой суммой…

– Двадцать тысяч фунтов! – воскликнул Джон Сэлливан. – Двадцать тысяч фунтов, которые вы можете потерять из-за непредвиденной задержки!

– Непредвиденного не существует, – спокойно ответил Филеас Фогг.

– Мистер Фогг, но ведь срок в восемьдесят дней – срок минимальный.

– Хорошо использованный минимум вполне достаточен.

– Но, чтобы не опоздать, вам придётся с математической точностью перескакивать с поезда на пакетбот и с пакетбота на поезд!

– Я и сделаю это с математической точностью.

– Это просто шутка!

– Настоящий англичанин никогда не шутит, когда дело идёт о столь серьёзной вещи, как пари, – ответил Филеас Фогг. – Бьюсь об заклад на двадцать тысяч фунтов против всякого желающего, что объеду вокруг земного шара не больше чем в восемьдесят дней, то есть в тысячу девятьсот двадцать часов, или в сто пятнадцать тысяч двести минут. Принимаете пари?

– Принимаем, – ответили Стюарт, Фаллентин, Сэлливан, Флэнаган и Ральф, посовещавшись между собой.

– Хорошо, – заметил мистер Фогг. – Поезд в Дувр отходит в восемь сорок пять. Я поеду этим поездом.

– Сегодня вечером? – переспросил Стюарт.

– Да, сегодня вечером, – ответил Филеас Фогг. – Итак, – добавил он, взглянув на карманный календарь, – сегодня у нас среда, второе октября. Я должен вернуться в Лондон, в этот самый зал Реформ-клуба, в субботу, двадцать первого декабря в восемь часов сорок пять минут вечера; в противном случае двадцать тысяч фунтов стерлингов, которые лежат в настоящее время на моём текущем счёте в банке братьев Бэринг, будут по праву и справедливости принадлежать вам, господа. Вот чек на эту сумму.

Протокол пари был составлен и тут же подписан шестью заинтересованными лицами. Филеас Фогг оставался невозмутимым. Разумеется, он заключал пари не для того, чтобы выиграть деньги: он поставил двадцать тысяч фунтов – половину своего состояния, ибо предвидел, что вторую половину ему, быть может, придётся израсходовать, чтобы благополучно довести до конца своё трудное, чтобы не сказать невыполнимое, намерение. Что касается его противников, то их смущал не размер ставки, а сомнение в том, порядочно ли принимать пари на подобных условиях.

Пробило семь часов. Партнёры предложили мистеру Фоггу прекратить игру, чтобы приготовиться к путешествию.

– Я всегда готов! – отвечал невозмутимый джентльмен, сдавая карты. – Бубны козыри, – сказал он. – Ваш ход, мистер Стюарт!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ,