Жизнь капитана Мартела

Теперь я перейду к пиратам, кои возникли после заключения Утрехтского мира[41]; в военное же время пиратству не нашлось места, ибо все те, кто питал склонность к приключениям, нанимались в приватиры, так что для существования пиратов просто не было возможностей; сие подобно тому, как наши лондонские шайки, набрав какую-то силу, нанимались на службу к властям и, сделав таковую карьеру, подавляли с той поры тех, кто оставался вором. Я полагаю, в приручении бандитов путем найма их в армию есть свой резон, ибо, будучи приведены в повиновение, они сразу же превращаются из пользующихся дурною славою возмутителей спокойствия в ревностных его охранителей. И если бы наши законники взяли некоторых пиратов под свое покровительство, это не только уменьшило бы их число, но и, мнится мне, позволило бы натравить их на оставшихся, и они были бы более всех прочих пригодны к тому, чтобы тех изобличить, в соответствии с пословицей: «Заставь вора ловить вора».

Дабы осуществить сие, не потребуется никаких расходов: для получения нужных результатов следует лишь дать каперам возможность брать на абордаж пиратские суда; ибо в том, что касается грабежа и наживы, имущество друзей им так же любо, как и добро врагов, однако же им не по нраву, раз уж довелось овладеть чужими вещами, пускать бедолаг по миру (как говорят креолы[42]) безо всякой выгоды для себя.

Множество людей и судов, нанятых таким образом в Вест-Индии во время войны, напротив, преумножило число пиратов в мирное время. В том никоим образом не следует упрекать кого-либо из наших правительственных чиновников в Америке, ни, тем более, самого короля, чьим именем жаловались сии лицензии[43], ибо таковые действия были благоразумны и совершенно необходимы; помимо того, следует принять в рассуждение тех многочисленных бездельников, нанявшихся в приватиры ради грабежа и богатств (каковые богатства всегда проматывали столь же быстро, сколь и получали), которые по завершении войны не могли долее заниматься тем делом и вести тот образ жизни, к коим привыкли, и с тою же готовностью принялись за пиратство, каковое занятие, в сущности, есть то же самое, только без лицензии, а потому они делали весьма малое различие между законностью одного и незаконностью другого.

Я не столь подробно расспрашивал о Мартеле, чтобы выяснить, откуда взялся сей морской разбойник; полагаю, что в минувшую войну он и его шайка были приватирами, приписанными к острову Ямайка[44]. История его довольно коротка, как и период владычества; конец его похождениям наступил в самом расцвете его силы и могущества. Мы обнаруживаем его в сентябре 1716 года капитаном восьмипушечного пиратского шлюпа с командою в 80 человек, крейсирующего меж Ямайкой, Кубой и другими островами. Примерно в это время он захватил галеру «Беркли» капитана Сондерса и ограбил ее на 1 000 фунтов в звонкой монете, а вслед за тем встретил шлюп под названием «Царь Соломон», с коего взял деньги и провизию, а сверх того товары на большую сумму.

После того они проследовали в порт Кавена[45]на острове Куба, и по пути захватили два шлюпа, которые ограбили и затем отпустили; и на подходе к порту натолкнулись на прекрасную галеру о 20 пушках, называемую «Джон и Марта», под командованием Вильсона, каковую галеру они атаковали, подняв черный пиратский флаг, и присвоили. Часть команды они высадили на берег, а остальных оставили у себя, как делали уже несколько раз, дабы пополнить свои ряды; тем не менее, капитан Мартел поручил капитану Вильсону уведомить своих хозяев, что их судно в точности соответствовало бы своему предназначению, если бы одну из его палуб разобрали[46], а что до груза, состоявшего главным образом из кампешевого дерева[47]и сахара, то он позаботится о том, чтобы тот был доставлен на приличный рынок.

Оснастив захваченный корабль так, как им было потребно, они вооружили его 22 пушками и установили численность его команды в 100 человек, оставив на шлюпе 25 пар рук, и так продолжали свой рейд, держа по правому борту Подветренные острова[48], в коем ждала их еще большая удача. Захвативши шлюп и бригантину, они погнались за лакомым кораблем, который попался им на пути; завидев пиратский флаг, сей 20-пушечный корабль под названием «Дельфин», направлявшийся к Ньюфаундленду, покорился грабителям. Капитан Мартел взял его команду в плен, а корабль забрал себе.

В середине декабря пираты захватили другую галеру, плывшую домой с Ямайки (название ее было «Кент», капитан Лоутон), и, перегрузив с нее всю провизию к себе на борт, отпустили, каковое обстоятельство вынудило ее повернуть обратно к Ямайке за новыми припасами для плавания. После того им попались маленькое суденышко и шлюп, принадлежащие Барбадосу, и с обоих они взяли продовольствие, а затем расстались с ними, прежде приняв на борт нескольких моряков, кои выразили желание присоединиться к ним. Следующим судном, имевшим несчастье попасться им на пути, была галера из Лондона «Грейхаунд» капитана Эванса, следовавшая из Гвинеи на Ямайку, которую они задержали ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы перетащить с нее весь золотой песок, слоновую кость и 40 рабов, после чего предоставили ей следовать далее своею дорогою.

Тут они заключили, что сейчас самое время укрыться в какой-нибудь бухте, подлатать судно, отдохнуть самим и выждать удобного случая сбыть свой груз; по каковой причине они сочли за лучшее взять курс на Санта-Крус – островок, лежащий на 18°30.

Когда же все они собрались в бухте, то первым делом постарались охранить себя наилучшим возможным образом; они устроили на островке батарею о четырех пушках, и другую батарею, о двух пушках, на северной оконечности рейда, и верповали один из шлюпов, о восьми пушках, обратно в устье пролива, дабы препятствовать любому кораблю войти внутрь. Когда же сие было устроено, они принялись за работу на своих судах, расснащивая, разоружая и разгружая их, как это принято при чистке[49]и починке, за каковым занятием я и оставлю их ненадолго, пока не приведу к ним другую компанию.

В месяце ноябре 1716 года генерал Гамильтон, командующий флотом всех карибских Подветренных островов, отправил курьерский шлюп на Барбадос к капитану Хьюму, командиру корабля Его Величества «Скарборо», имевшего на борту тридцать пушек и сто сорок человек, дабы известить того, что два пиратских шлюпа, о 12 пушках каждый, досаждают колониям и уже ограбили несколько судов. «Скарборо» же потерял умершими двадцать человек, и около сорока болели, по каковой причине не в состоянии был выйти в море. Капитан Хьюм, однако же, оставил своих больных на берегу и отплыл к другим островам, дабы пополнить команду, взявши двадцать солдат на Антигуа; с Невиса он взял десятерых, и 10 с Сент-Кристофера, а затем направился к острову Ангуилья, где узнал, что незадолго до того два похожих шлюпа видели в порту Спэниш-тауна, как еще называют один из Виргинских островов. Согласно тому известию, на следующий день «Скарборо» пошел к Спэниш-тауну, но не услышал о шлюпах ничего нового – только лишь, что они останавливались тут примерно под Рождество (а было тогда уже 15-е января)[50].

Капитан Хьюм, не находя, как бы он мог свести счеты с теми пиратами, помышлял назавтра вернуться на Барбадос; но случилось так, что ночью здесь встало на якорь суденышко с Санта-Круса, и прибывшие ему сообщили, что видели пиратский корабль о двадцати двух или двадцати четырех пушках, в сопровождении других судов, направляющийся к северо-западной оконечности вышеупомянутого острова. На «Скарборо» немедля оценили сказанное, и на следующее утро он появился в виду грабителей и их призов и встал там в боевой готовности, однако лоцман отказался рисковать кораблем; пираты же все время обстреливали их с берега раскаленными ядрами. Наконец корабль бросил якорь с наружной стороны рифов, у входа в пролив, и в течение нескольких часов обстреливал суда и батареи. Около четырех часов пополудни шлюп, охранявший пролив, был потоплен выстрелом с военного корабля; после чего тот стал обстреливать двадцатидвухпушечный пиратский корабль, укрывшийся за островком. На следующую ночь, viz.[51]18-го, настало затишье; капитан Хьюм взвешивал положение. Опасаясь напороться на риф, он еще день-другой стоял в отдалении от берега, блокировав пиратам выход. Вечером двадцатого, увидев, что военный корабль стоит далеко в море, они решили воспользоваться случаем и попытаться выкрутиться, полагая, что смогут улизнуть с острова; но в двенадцать часов они сели на мель, а затем, увидавши, что «Скарборо» вновь стоит невдалеке и положение их сделалось безнадежным, они ударились в полнейшую панику. Они покинули свой корабль и предали его огню, оставив на борту 20 негров, которые все сгорели заживо; 19 пиратов сумели бежать на маленьком шлюпе, однако капитан и все остальные, включая 20 уцелевших негров, удрали в лес, где, должно быть, умерли с голоду, ибо мы ничего не слыхали о том, что потом с ними сталось[52]. Капитан Хьюм выпустил на свободу всех захваченных пиратами пленников, передав им уцелевшие корабль и шлюп, а после того отправился на поиски двух пиратских шлюпов, о коих упомянуто было вначале.