ИЗД. «ШИПОВНИК». СПБ., 1910 1 страница

ВВЕДЕНИЕ

[52—53] Теперь довольно уже хорошо известно
взаимное отношение наших общественных сил в
эпоху уничтожения крепостного права. Поэтому
мы будем говорить о нем лишь мимоходом, лишь

поскольку это нужно для выяснения роли, при-
нятой на себя в этом деле нашей передовой
журналистикой, во главе которой стоял тогда
Н. Г. Чернышевский. Всем известно, что эта жур-
налистика горячо защищала крестьянские инте-
ресы. Наш автор писал одну за другой статьи,
в которых отстаивал освобождение крестьян с
землей и утверждал, что выкуп земель, отходя-
щих в надел крестьянам, не может представить
для правительства никакой трудности. Он дока-
зывал это положение и общими теоретическими
соображениями и самыми подробными примерными
вычислениями... Если при освобождении крестьян
наше правительство ни на минуту не позабыло
выгод государственного казначейства, то об интере-
сах крестьян оно думало очень мало. При выкупной
операции им елись в виду исключительно только
фискальные и помещичьи интересы...

„Социал-Демо-
крат" № 1,
с. 152²²⁰

[57—59] Не по одним только экономическим
вопросам приходилось Чернышевскому вести
ожесточенную полемику. И притом противни-
ками его были не одни только либеральные
экономисты. Чем влиятельнее становился кру-
жок «Современника» в русской литературе,

* Подчеркнутые косыми линиями замечания написаны В. И. Лениным
в верхнем углу страницы. Поэтому здесь и далее, если нельзя точно
определить, к какому месту относится ленинское замечание, приводится
весь текст данной страницы. Peд.

тем более нападок сыпалось с самых различных
сторон и на этот кружок вообще и на нашего
автора в частности. Сотрудников «Современ-
ника» считали опасными людьми, готовыми
ниспровергнуть все пресловутые «основы».
Некоторые из «друзей Белинского», вначале
еще считавшие возможным идти рядом с Чер-
нышевским и его единомышленниками, от-
шатнулись от «Современника», как от органа
«нигилистов», и стали кричать, что Белин-
ский никогда не одобрил бы принятого им

направления. Так поступил И. С. Тургенев *.
Даже Герцен заворчал на «паяцев» в своем «Ко-
локоле»... Вообще, по всему видно, что Гер-
цена ввели в заблуждение его либеральные
друзья, вроде Кавелина. «Паяцы», — или «сви-
стуны», как их называли в России, — сме-
ялись не над обличениями, а над теми наив-
ными людьми, которые не могли и не хотели
идти дальше невинных обличений, забывая
мораль крыловской басни «Кот и Повар» **.

Герцен сам должен был • очень скоро уви-
деть, как плохи в политическом смысле были
те либеральные друзья, которые рассматри-
вали его отношения с Чернышевским. Когда
ему пришлось разорвать с К. Д. Кавели-
ным, он, может быть, и сам сказал себе, что
«желчевики» были не совсем неправы ***.

Впрочем, большинство статей в «Свистке»,
вызывавшем особенное неудовольствие бла-
говоспитанных либералов, принадлежало не
Н. Г. Чернышевскому. Он только изредка
принимал в нем участие, так как был зава-
лен другой работой.

* Чернышевский рассказывает, что Тургенев мог еще выносить его
до некоторой степени, но зато уже окончательно не терпел Добролюбова.
«Вы пр остая змея, а Добролюбов — очковая», — говорил он Чернышев-
скому. (См. уже датированное письмо «В изъявление признательности».
Сочинения, т. IX, стр. 103.)

** О статье «Very dangerous» и об ее более или менее гадательных
последствиях см., между прочим, в книге г. Ветринского «Герцен». Спб.,
1908 г., стр. 354.

*** Историю этого разрыва можно проследить по письмам К. Дм. Ка-
велина и Ив. С Тургенева к Ал. Ив. Герцену, изданным М, Драгомановым
в Женеве в 1892 году.

[61—66] Тем временем настроение поднималось, по
крайней мере, в некоторой части русского «общества».
Волновалась учащаяся молодежь, возникали тайные
революционные организации, печатавшие свои воззва-
ния и программы и ждавшие близкого восстания крестьян-
ства. Мы уже знаем, что Чернышевский вполне признавал
возможность наступления «серьезного времени» в России,
и мы еще увидим, как сильно подъем общественного на-
строения отразился на его публицистической деятель-
ности. Но имел ли он какие-нибудь отношения к тайным
обществам? На этот вопрос пока еще нельзя отвечать с уве-
ренностью, да и кто знает, будут ли у нас когда-
нибудь данные для его решения? По мнению г. М. Лемке,
прекрасно изучившего дело Н. Г. Чернышевского,
(можно предполагать (курсив его), что этим последним
было написано то «воззвание к барским крестьянам»,
в составлении которого суд признал его виновным.
Г-н М. Лемке подтверждает свою догадку указанием
на язык и на содержание этой прокламации. Мы находим
эти указания не лишенными основательности. Но мы спе-
шим повторить вместе с г. Лемке, что «все это более или
менее вероятные соображения и только» *. Довольно
основательным кажется нам и то мнение г. Лемке, что
известный листок «Великорус» был, отчасти, делом рук
Чернышевского. Г-н Лемке подтверждает свое предполо-
жение словами г. Стахевича... Мы вполне согласны
с г. Стахевичем: своим языком и содержанием «Великорус»
в самом деле очень напоминает публицистические статьи

Чернышевского...

Известно, что славянофилы очень одобри-
тельно относились к борьбе галицийских
русинов против поляков. Чернышевский всегда
сочувствовал малороссам. Он видел большую
ошибку в отрицательном отношении Белин-
ского к возникавшей малорусской литературе.
В январской книжке «Современника» за
1861 г. он поместил очень сочувственную
статью по поводу появления малорусского
органа «Основа». Но к борьбе галицийских
русинов против поляков он не мог отно-
ситься с безусловным одобрением. Ему не
нравилось, во-первых, что русины иска-
ли поддержки у венского правительства.

* М. К. Лемке. «Дело Н. Г. Чернышевского». Былое, 1906 г., Кг 4,
стр. 179.

Не нравилась ему также и влиятельная роль
духовенства в движении галицийских русинов.
«О мирских делах, — писал он, — надобно
заботиться мирским людям». Наконец, не нра-
вилась Чернышевскому и исключительно на-
циональная постановка того вопроса,
в котором Чернышевский видел, прежде
всего, вопрос экономический. В статье
«Национальная бестактность» («Современник»,
1861 г., июль), направленной против львов-
ского «Слова», Чернышевский резко напал
на излишний национализм этого органа.
«Очень может быть, что при точнейшем рас-
смотрении живых отношений, — писал он, —
львовское «Слово» увидело бы в основании
дела вопрос, совершенно чуждый племенному
вопросу, — вопрос сословный. Очень может
быть, что оно увидело бы и на той и на другой
стороне и русинов, и поляков — людей раз-
ного племени, но одинакового общественного
положения. Мы не полагаем, чтобы поль-
ский мужик был враждебен облегчению
повинностей и вообще быта русинских по-
селян. Мы не полагаем, чтобы чувства
землевладельцев русинского племени по
этому делу много отличались от чувств поль-
ских землевладельцев. Если мы не оши-
баемся, корень галицийского вопроса заклю-
чается в сословных, а не в племенных отноше-
ниях».

Взаимная вражда народностей, входящих
в состав Австрии, тем более должна была
Казаться Чернышевскому бестактной, что вен-
ское правительство тогда, как и прежде,
извлекало из нее большие выгоды. «Как
подумаешь хорошенько, то и не удивляешься
долголетнему существованию Австрийской им-
перии, — писал он в политическом обозрении
той же книжки «Современника», где помещена
статья «Национальная бестактность», — еще
бы не держаться ей при таком отличном поли-
тическом такте связанных ее границами нацио-
нальностей». Австрийские немцы, чехи, кро-
аты и, как мы видели, русины одинаково ка-
зались Чернышевскому «несообразительными».
Он боялся, что в особенности испытанная
в 1848—18-49 гг. славянская «несообразитель-
ность» снова зайдет очень далеко. В начале
шестидесятых годов Венгрия вела упорную
борьбу с венскими реакционными централи-

стами. Недовольство венгров дошло до такой
степени, что одно время можно было ожидать
в их стране революционного взрыва. Наш
автор не раз высказывал в своих политических
обозрениях то опасение, что, в случае револю-
ционного движения в Венгрии, австрийские
славяне опять явятся покорными орудиями
реакции. Тогдашняя тактика многих славян-
ских племен Австрии способна была только
усилить подобные опасения, так как австрий-
ские славяне позволяли себе хвалиться той
позорной ролью, какую они играли в собы-
тиях 1848—1849 гг. Строго осуждая эту
тактику, Чернышевский доказывал, что им
выгоднее было бы, наоборот, поддерживать
врагов венского правительства, от которых
они могли бы получить очень существенные
уступки. Это говорил он по поводу отношений
кроатов к венграм, это же повторял и русинам.
«Сословная партия, враждебная русинам, —
читаем мы в статье «Национальная бестакт-
ность», — готова теперь на уступки... Вот об
этом-то и не мешало подумать львовскому
«Слову»; быть может, уступки, на которые
искренне готовы люди, кажущиеся ему вра-
гами, может быть, эти уступки так велики,
что совершенно удовлетворили бы русинских
поселян, а во всяком случае несомненно то,
что эти уступки гораздо больше и гораздо
важнее всего, что могут получить русинские
поселяне от австрийцев»...

NB

Наконец, в первой части романа «Пролог»
изображается дружеское отношение Волгина
к Соколовскому (Сераковскому?). Волгину
нравится беззаветная преданность Соколов-
ского своим убеждениям, отсутствие в нем
себялюбивой мелочности, умение владеть со-
бой, соединенное с страстной горячностью
истинного агитатора. Волгин называет его
настоящим человеком и думает,
что наши либералы могли бы многому у него
поучиться. Все это очень интересно *, но
и это нисколько не разъясняет практиче-

* Волгин особенно ценил в Соколовском его «рассудитель-
но с т ь», проявившуюся в том, что в 1848 году на Волыни он один, между
всеми своими единомышленниками, не потерял головы и совершенно хлад-
нокровно обдумал шансы вооруженного восстания, оказавшиеся близкими
к нулю.

ских отношений Чернышевского к польскому
делу.

Чернышевскому было тогда около 34 лет.
Он находился в полном расцвете своих ум-
ственных сил, и, кто знает, до какой высоты
он мог бы подняться в своем развитии! Но
уже недолго оставалось ему жить на свободе.
Он был признанным главой крайней партии,
чрезвычайно влиятельным проповедником ма-
териализма и социализма. Его считали «ко-
новодом» революционной молодежи, его ви-
нили за все ее вспышки и волнения. Как это
всегда бывает в таких случаях, молва разду-
вала дело и приписывала Чернышевскому
даже такие намерения и действия, каких
у него никогда не было. В «Прологе пролога»

Чернышевский сам описывает те сочувственно-
либеральные сплетни, которые ходили в Пе-
тербурге относительно мнимых сношений Вол-
гина (т. е. его самого) с лондонским кружком
русских изгнанников...

[71—73] В чем заключалась тайна необычайного
успеха «Что делать?». В том же, в чем вообще за-
ключается тайна успеха литературных произведе-
ний, в том, что роман этот давал живой и общепонят-
ный ответ на вопросы, сильно интересовавшие зна-
чительную часть читающей публики. Сами по себе
мысли, высказанные в нем, были не новы; Черны-
шевский целиком взял их из западноевропейской
литературы. Проповедью свободных, а главное
искренних, честных отношений в любви мужчины
к женщине гораздо раньше его занималась Жорж
Занд во Франции *. Лукреция Флориани по нрав-
ственным требованиям, предъявляемым ею в любви,
ничем не отличается от Веры Павловны Лопуховой-
Кирсановой. А что касается романа «Жак», то
легко было бы сделать из него довольно длинный
ряд выписок, показывающих, что в романе «Что
делать?» почти целиком воспроизводятся подчас
мысли и рассуждения свободолюбивого и самоотвер-

* Заметим, кстати, что Wahlverwandschaften Гёте
тоже представляет собой слово в защиту таких отноше-
ний. Это хорошо понимают некоторые немецкие историки
немецкой литературы, которые, не дерзая хулить такого
авторитетного писателя и в то же время не смея согласиться
с ним по своему филистерскому благонравию, лепечут обык-
новенно нечто совершенно непонятное насчет странных будто
бы парадоксов великого немца.

N B

женного героя Жорж Занд *. Да и не одна Жорж
Занд проповедовала свободу в отношениях этого
рода. Их проповедовали, как известно, также
Роберт Оуэн и Фурье, имевшие решающее влия-
ние на миросозерцание Чернышевского **. И все
эти идеи еще в 40-х годах встречали у нас горячее
сочувствие... Но до появления романа «Что делать?»
эти принципы разделялись только горстью «избран-
ных»; масса читающей публики их совсем не пони-
мала. Даже Герцен не решился высказать их во всей
полноте и ясности в своем романе «Кто виноват?».
А. Дружинин в своей повести «Полинька Сакс» ***
решает вопрос определеннее. Но повесть эта слиш-
ком бледна, притом же ее действующие лица, при-
надлежащие к так называемому высшему, — чинов-
ному и титулованному, — обществу, были совсем
не интересны для «разночинцев», составивших после

падения николаевского режима левое крыло чи-
тающей публики.

[75—77] В снах Веры Павловны мы ви-
дим такую черту социалистических взглядов
Чернышевского, на которую, к сожалению,

21 ****

22 23

40 41

* В своем дневнике Чернышевский записал 26 марта
года следующий разговор свой с невестой: ««Неуже-

ли вы думаете, что я изменю вам?» — «Я этого не думаю,
я этого не жду, но я обдумывал и этот случай». — «Что
ж бы вы тогда сделали?» — Я рассказал ей Жака Жорж
Занда. «Что ж бы вы тоже застрелились?» — «Не думаю», —
и я сказал, что постараюсь достать ей Жорж Занда (она не
читала его, или во всяком случае не помнит его идей)» (Сочи-
нения, т. X, ч. 2, отд. 3, стр. 78). Считаем не лишним отметить
еще одно место из разговоров Чернышевского со своей
невестой: «А каковы будут эти отношения — она третьего
дня сказала: у нас будут отдельные половины, и вы ко мне
не должны являться без позволения; это я и сам хотел бы
так устроить, может быть, думаю об этом серьезнее, чем она; —
она понимает, вероятно, только то, что не хочет, чтобы я надо-
едал ей, а я понимаю под этим то, что и вообще всякий муж
должен быть чрезвычайно деликатен в своих супружеских
отношениях к жене» (там же, стр. 82). Почти буквально
такой же разговор ведет Вера Павловна с Лопуховым в ро-
мане «Что делать?».

** Едва ли нужно напоминать, какую энергичную
проповедь вел Роберт Оуэн в этом направлении. Что касается
Фурье, то мы приведем здесь следующие его глубокомыслен-
ные слова: «les сoutumes en amour... ne sont que formes tem-
poraires et variables, et non pas fond immuable» (Oeuvres
completes de Ch. Fourier, t. IV, p. 84).
*** «Современник», 1847 г., № 12.
**** Эти написанные В. И. Лениным цифры обозначают
строки 72 страницы книги Г. В. Плеханова. Ред.

не обращали до последнего времени доста-
точного внимания русские социалисты. В этих
снах нас привлекает вполне усвоенное Чер-
нышевским сознание того, что социалистиче-
ский строй может основываться только на
широком применении к производству техни-
ческих сил, развитых буржуазным периодом.
В снах Веры Павловны огромные армии
труда занимаются производством сообща, пе-
реходя из Средней Азии в Россию, из стран
жаркого климата в холодные страны. Все это,
конечно, можно было вообразить и с помощью
Фурье, но что этого не знала русская читающая
публика, видно даже из последующей истории
так называемого русского социализма. В своих
представлениях о социалистическом обществе
наши революционеры нередко доходили до
того, что воображали его в виде федерации

крестьянских общин, обрабатывающих свои
поля той же допотопной сохой, с помощью
которой они ковыряли землю еще при Василии
Темном. Но само собой разумеется, что такой
«социализм» вовсе не может быть признан
социализмом. Освобождение пролетариата мо-
жет совершиться только в силу освобождения
человека от «в л а с т и з е м л и» и вообще
природы. А для этого последнего освобождения
безусловно необходимы те армии труда и то
широкое применение к производству совре-
менных производительных сил, о которых
говорил в снах Веры Павловны Чернышев-
ский и о которых мы, в своем стремлении
к «практичности», совершенно позабыли.
Чернышевский присутствовал при заро-

1
ждении у нас нового типа «новых людей».
Этот тип выведен им в лице Рахметова. Наш
автор радостно приветствовал появление этого
нового типа и не мог отказать себе в удоволь-
ствии нарисовать хотя бы неясный его про-
филь. В то же время он с грустью предвидел,
как много мук и страданий придется пережить
русскому революционеру, жизнь которого
Должна быть жизнью суровой борьбы и тяже-
лого самоотвержения. И вот Чернышевский
выставляет перед нами в Рахметове настоя-
щего аскета. Рахметов положительно мучает

NB

ср. с „Социал-
Демократом"

№ 1

1 — „револю-
ционера"
в „Социал-
Демократе"

(№ 1, с. 173)

себя. Он совсем «безжалостный до себя», по
выражению его квартирной хозяйки. Он ре-
шается даже попробовать, сможет ли вынести
пытку, и с этой целью лежит всю ночь на вой-
локе, утыканном гвоздями. Многие, и в том
числе Писарев, видели в этом простое чуда-
чество. Мы согласны, что некоторые частности
в характере Рахметова могли быть изображены
иначе. Но вся совокупность характера остается
все-таки вполне верной действительности:

2
почти в каждом из выдающихся [наших

социалистов 60-х и 70-х годов] была [не ма-
лая] доля рахметовщины...

Эпиграфом к нашей первой статье о Черны-
шевском, написанной под свежим впечатле-
нием известия о его смерти и совершенно
переработанной в настоящем издании, мы
взяли следующие слова нашего автора из его

письма к своей жене: «Наша с тобою жизнь
принадлежит истории, пройдут сотни лет,
а наши имена все будут милы людям, и будут
вспоминать о них с благодарностью, когда уже
не будет тех, кто жил с нами». Это письмо
писано 5 октября 1862 года, т. е. в то время,
когда его автор находился уже в заключении.

часть первая

ФИЛОСОФСКИЕ, ИСТОРИЧЕСКИЕ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ
ВЗГЛЯДЫ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО

отдел первый
ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО

Глава первая
Чернышевский и Фейербах

[81] В первом издании этого сочинения, — первая
статья которого, говорившая, между прочим, о философ-
ских взглядах Чернышевского, написана была в конце
| 8 | 18|9|9 года, — мы высказали то убеждение, что по своим

философским взглядам наш автор был последователем
Фейербаха. Это наше убеждение основывалось, разумеет-
ся, прежде всего, на сравнении со взглядами Фейербаха
тех мыслей Чернышевского, которые имели более или
менее близкое отношение к философии...

Глава третья
полемика с юркевичем и другими

[102—103]«... Соединение совершенно разно-
родных качеств в одном предмете есть общий за-
кон вещей». То же и с тем качеством, которое мы
называем способностью к ощущению и мышле-

нию. Его расстояние от так называемых физи-
ческих качеств живого организма безмерно ве-

лико. Но это не мешает ему быть качеством того
же организма, который в то же время обладает
протяженностью и способностью к движению...
Они * обыкновенно очень остерегаются
выдвигать на вид основания, мешающие им
признать способность к восприятию одним из
свойств материи, и предпочитают опровергать
то, чего ни один видный материалист не говорил,

* Противники материализма. Ред.

по крайней мере в новое время, т. е., что вос-
приятие есть то же, что движение*...

[106—108] И процесс горения дерева со-
провождается многими явлениями, несвой-
ственными процессу его медленного тления.
Однако существенной разницы между этими
двумя процессами нет. Напротив, в сущности
это один и тот же процесс; но только в первой
случае он совершается очень скоро, а во вто-
ром — чрезвычайно медленно. Поэтому ка-
чества, свойственные телу, находящемуся в
этом процессе, в первом случае имеют большую
силу, а во втором отличаются «микроскопиче-
ской слабостью, которая в житейском быту
совершенно неуловима». В применении к во-
просу о психических явлениях это значит, что
и в неорганизованном виде материя не лишена
той основной способности к «ощущению»,
которая приносит такие богатые «духовные»
плоды у высших животных. Но в неорганизо-
ванной материи эта способность существует
в крайне слабой степени. Поэтому она совер-
шенно неуловима для исследователя, и мы
можем, совершенно не рискуя впасть в сколько-
нибудь заметную ошибку, приравнивать ее
к нулю. Но все-таки не надо забывать, что
способность эта вообще свойственна материи
и что вследствие этого нет оснований смотреть
на нее, как на что-нибудь чудесное там, где она
проявляется с особой сплои, как это мы видим,
например, у высших животных вообще, а
преимущественно у человека. Высказывая, —
с осторожностью, необходимой при тогдашних
условиях нашей печати, — такую мысль, Чер-
нышевский сближался с такими материали-
стами, как Ламеттри и Дидро, которые, в свою
очередь, стояли на точке зрения спинозизма,
освобожденного от ненужных теологических
привесок...

[107] Юркевич утверждал также, что коли-
чественные различия превращаются в качест-

венные не в самом предмете, а в отношении его
к чувствующему субъекту. Но это очень гру-
бая логическая ошибка. Чтобы измениться
в своем отношении к чувствующему субъекту,
объект должен предварительно измениться

не логическая,
а гносеологи-
ческая

... Дудышкин в «Отечественных Записках»,
перечислив по пунктам будто бы неопровер-
жимые доводы Юркевича, писал, обращаясь
к Чернышевскому: