Сказания о конце Новгорода

Когда потеря Новгородом своей независимости стала совершив­шимся фактом, в новгородской литературе появляются задним числом повести и сказания на тему о конечной судьбе Новгорода. В них большей частью покорение Новгорода Москвой объясняется тяжкими прегрешениями и нечестивыми поступками новгородцев. В новгородскую летопись под 1045 г. внесён следующий рассказ об иконе спаса, написанной греческими иконописцами в церкви Со­фии, построенной великим князем Владимиром Ярославичем. Ико­нописцам велено было изобразить спаса с благословляющей рукой. Когда новгородский епископ вошёл после написания иконы в цер­ковь, он увидел, что спас изображён не с благословляющей, а со сжатой рукой. Три раза иконописцы переписывали руку, но она каждый раз после этого вновь сжималась. И на третий день был голос от образа иконописцам: «Писари, о писари! Не пишите меня с благословляющей рукой, а пишите с рукою сжатою, потому что в этой руке держу я Великий Новгород; а когда эта рука моя рас­прострётся, тогда Новгороду будет окончание». Под 1471 г. в той же летописи передаются легенды о знамениях, которые предшество­вали покорению Новгорода Иваном III: разразилась сильная буря и сломала крест на св. Софии, и на двух гробах якобы появилась кровь; после этого у Спаса на Хутыни корсунские колокола сами собой зазвонили, в женском же монастыре св. Евфимии от иконы богородицы, как струи, исходили много раз слёзы из очей.

Во второй половине XV в. сторонником московской ориентации написано было житие Михаила Клопского, монаха новгородского Клопского монастыря. Сам москвич, родственник московских кня­зей, Михаил Клопский был убеждённым сторонником подчинения Новгорода Москве. Житие его, написанное языком живым и близ­ким к просторечному, изобилует легендарными мотивами, содержа­щими в себе предсказание задним числом неизбежного падения Новгорода в его борьбе с Москвой. В житии рассказывается, меж­ду прочим, что при встрече с архиепископом Евфимием Михаил Клопский сказал ему, что теперь в Москве радость: у великого кня­зя родился сын, который «царствию его наследник будет и всем странам страшен явится, Великий же Новгород приимет, и вся на­ша обычаи изменит, и злата многа от вас приимет, и вас в свою землю приведет». В ответ на слова одного новгородского боярина, что у них есть князь литовский, Михаил Клопский говорит, что это «не князь, а грязь» и что новгородцы должны отправить в Москву послов бить челом великому князю. Если послам не удастся уми­лостивить князя, он пойдёт на Новгород, и не будет новгородцам никакой пощады от него, литовский же князь не окажет им помо­щи. Так, добавляется в житии, и случилось на самом деле '.

В житии Савватия и Зосимы соловецких, написанном иноком Досифеем в начале XVI в., передаётся следующий рассказ о Зо-симе. Когда Зосима, отправившись в Новгород с жалобой на при­теснения Соловецкого монастыря двинскими жителями и боярски­ми приказчиками, явился к знаменитой боярыне новгородской Марфе, она не приняла его и даже велела прогнать. Зосима, от­ходя от дома Марфы и качая головой, сказал сопровождавшим его ученикам: «Приближается время, когда обитатели этого дома не станут ходить по двору этому, и затворятся двери дома и не отверзутся, и будет двор их пуст». Раскаявшись, однако, Марфа вернула Зосиму, чтобы получить от него благословение, и позвала его к себе на пиршество. Сидя за столом, Зосима трижды узрел страшное видение: перед ним сидели шестеро обезглавленных бояр. Поникши головой, он ничего уже не мог есть. Видение скоро ис­полнилось: пошёл на Новгород великий князь Иван Васильевич, «всея России самодержец», со всей братией своей, с князьями рус­скими, и «со служащими ему царьми и князьями татарскими», и со всеми силами воинскими, и произошла битва на Шелони, и новго­родцы иные были побиты, другие взяты в плен, а иным князь по­велел сечь головы. Взяты были и те шесть бояр, которых Зосима видел на пиру обезглавленными, и у них также отсечены были головы '.

В «чуде», приложенном к житию Варлаама Хутынского, напи­санному Пахомием Сербом, рассказывается о видении пономаря Тарасия в церкви Спаса. В полночь, когда пономарь из-за какой-то церковной потребы был в храме, на паникадилах и на подсвеч­никах зажглись все свечи, а храм наполнился благоуханием. В это время Тарасий не во сне, а наяву увидел погребённого в той церкви святого Варлаама выходящим из гроба. И в течение трёх часов мо­лился Варлаам со слезами и с умилением Христу, богородице и всем святым, пономарь же был в великом ужасе. Помолившись, Варлаам подошёл к Тарасию и сказал ему: «Хочет господь бог по­губить Великий Новгород. Взойди, брате, на самый верх церков­ный, и ты увидишь пагубу Великому Новгороду, какую сотворит ему господь». Когда пономарь взошёл на церковный верх, он уви­дел страшное чудо: над Великим Новгородом озеро Ильмень воз­двиглось на высоту, угрожая потопить город. В ужасе пономарь рассказал Варлааму, что он видел. Варлаам объяснил, что бог хо­чет потопить Новгород Ильменем за умножение грехов людских и за беззаконие и неправду, чинимые людьми. Вновь став на три часа на молитву, Варлаам во второй раз велит пономарю взойти на церковный верх и посмотреть, что сотворит бог над Новгородом. И увидел пономарь множество ангелов, стреляющих огненными стрелами, как будто сильный дождь шёл из тучи на множество лю­дей, на мужей, жён и детей, и в то же время перед каждым челове­ком стоял ангел-хранитель, державший книгу и читавший в ней по­веление божие. Какой человек должен был остаться в живых, того ангел-хранитель помазывал кистью мирром из сосуда, и тотчас тот человек исцелялся от смертоносной язвы; кто же предназначен был к смерти, того ангел не помазывал и унылый отходил от него, бо­ясь ослушаться повеления своего владыки. Узнав, что делается вне церкви и совершив молитву, Варлаам на этот раз так объяснил ви­денное пономарём: по молитвам богородицы и всех святых поща­дил бог людей своих от потопа, но посылает на них моровую казнь, чтобы они покаялись. И будет мор три года. Так и было в действи­тельности, говорится в легенде. Когда по повелению Варлаама пономарь в третий раз взошёл на церковный верх, он увидел огнен­ную тучу над городом, которая, по объяснению Варлаама, обозна­чает, что после трёхлетнего мора в Новгороде будет большой пожар: торговая сторона вся погорит и множество людей погибнет; ныне же богородица со всеми святыми умолила сына своего и из­бавила город от потопа. После этого Варлаам, напоследок помолив­шись богу, богородице и всем святым, вошёл в свой гроб, и свечи и кадила сами собой погасли'.

В другой, видимо позднейшей, редакции памятника говорится о том, что пономарь (здесь имя его Прохор), после того как за­жглись в церкви паникадила и свечи, увидел трёх вошедших в цер­ковь мужей, сиявших, как солнце, и спросивших пономаря, где ле­жит Варлаам. Когда тот ответил вошедшим, что игумен Варлаам скончался более трёхсот лет назад, мужи всё же понудили его по­казать гроб игумена и, подойдя к гробу, именем Христа велели Варлааму встать из гроба и выйти из храма, так как «за умноже­ние беззакония, грехов ради, хощет господь бог погубити и пото-пити Великий Новгород озером Ильменем». Но, услышав это, Вар­лаам со слезами и с великим умилением сказал: «Господие мои, скажите владыке господу богу и спасу нашему Иисусу Христу: если, владыко, великих ради прегрешений погубишь ты Великий Новгород со множеством народа, то и меня погуби; если же, вла-дыко-человеколюбче, множество народа спасешь Великого Новго­рода, мужей и жен и детей их, то и меня с ними спаси, господи. Как же, господи, повелеваешь ты мне оставить людей отечества моего в такой великой беде и уйти из моего отечества...» В ответ на предупреждение мужей, что своим отказом Варлаам может про­гневить бога, Варлаам говорит: «Ведаю я всемилостивого спаса, он не презрит нас, рабов своих, денно и нощно молящихся ему с ве­рою и сокрушенным сердцем». В дальнейшем эта редакция переда­ёт события в общем сходно с предыдущей, добавляя, что после это­го в Новгороде действительно был мор в течение трёх лет, с 1506 по 1508 г., и затем великий пожар².

* * *

Очень показательно, что даже окончательное политическое па­дение Новгорода не сломило в привилегированных слоях новгород­ского общества оппозиционности к московскому превосходству, ко­торая сказывалась в попытках трактовать Новгород как единствен­ного подлинного продолжателя традиций христианской церкви и хранителя христианской святыни. В этом отношении весьма ха­рактерно появление на новгородской почве таких произведений, как повесть о новгородском белом клобуке, сказание о Тихвинской иконе божией матери и житие Антония Римлянина.