Исчезновение полковника Фоссета

Перси Фоссет (1867–1925?), английский путешественник по Южной Америке. Исследовал Амазонию, пограничные районы Перу и Боливии. Пропал без вести при поиске затерянного древнего города…

В 1886 г., окончив военное артиллерийское училище, он приехал на остров Цейлон (ныне Шри-Ланка) в качестве военного топографа и получил назначение в город Тринкомали. Почти двадцать лет провёл Фоссет на этом острове. Здесь он стал настоящим исследователем, изучал древние памятники культуры и традиции коренного населения. Здесь он увлёкся парусным спортом — до такой степени, что даже сам сконструировал две гоночные яхты и получил патент на открытый им новый принцип сооружения судов, известный под названием «ихтоидная кривая». Таким образом он стал ещё и изобретателем.

А кроме того, он мечтал о новых ярких впечатлениях, о дальних дорогах, обо всём том, что олицетворяло независимость, потому что был он в эту пору человеком зависимым: армейский офицер себе не принадлежит.

В 1906 г. правительство Боливии попросило Королевское географическое общество Великобритании прислать опытного топографа, чтобы установить точные границы на стыке трёх стран — Боливии, Перу и Бразилии. Именно в этих местах росли каучуковые деревья, которые стали, после того как был открыт способ вулканизации каучука, ценнейшим промышленным материалом. Надо было точно определить, какая часть этого каучукового «месторождения» принадлежит Боливии, какая — Перу, а какая — Бразилии.

Выбор пал на майора Перси Гаррисона Фоссета. Британское Королевское географическое общество предложило ему ещё попутно собрать сведения о тамошних народах.

Первая экспедиция Фоссета продолжалась пятнадцать месяцев. Прибыв на место работ, он сразу попал в особый мир, полный чудес и опасностей. Бескрайняя сельва уходила за горизонт. Над зелёным морем возвышались таинственные и сказочно прекрасные горы Рикардо-Франко-Хиллс. В этом зелёном лабиринте Фоссету предстояло отыскать истоки реки Верде, по которой проходила граница, проследить её русло и прочертить на карте реальную границу между двумя странами, чтобы впоследствии те могли избежать стычек и раздоров из-за спорных пограничных территорий.

Предполагалось, что отряд Фоссета поднимется вверх по реке Верде на лодках. Но многочисленные мелководные перекаты вскоре заставили отказаться от этой идеи и прорубать тропу сквозь прибрежную чащу.

Фоссет изведал удушающий, насыщенный влагой воздух тропического леса и пронизывающий холод ночёвок в горах. При крушении плота в реке погибли ящики с грузом экспедиции. В другой раз ночью во время грозы при быстром подъёме воды перевернуло баркас. Вал схлынул так же внезапно, как налетел, оставив на берегу множество пауков, таких огромных, что их жертвами становятся даже небольшие птицы, а также множество змей, которыми кишели окрестные болота.

Через несколько дней, когда отряд Фоссета спускался на небольшой лодке по реке, из воды внезапно появилась гигантская анаконда. Фоссет удачно всадил в неё пулю, хотя спутники умоляли его не стрелять: раненая анаконда способна напасть на лодку и переломить её. Сила этого пресмыкающегося, достигающего десяти и больше метров в длину, огромна, и человек, вступивший в края, изобилующие анакондами, начинает игру со смертью.

Однажды люди, спавшие в лесном лагере, были разбужены сдавленным криком. Вскочив, они увидели, что гамак, в котором спал их товарищ, оплела железными кольцами анаконда. Началась беспорядочная стрельба, заставившая змею выпустить жертву. Но к этому времени у несчастного были переломаны все кости, и он вскоре умер…

Запасы пищи быстро иссякли. Пополнить их путники не могли: в реке не было рыбы, а в лесу — дичи. От голода пали собаки, сопровождавшие отряд. Местные жители, отважившиеся идти проводниками, начали первыми терять силы. Их старшина, обессилев совсем, лёг в кусты, готовясь к смерти. Фоссет сумел заставить его идти, только приставив нож к груди, ибо уговоры уже не действовали на индейца.

Спустя несколько дней люди увидели какое-то парнокопытное животное вроде оленя. Ослабевшими руками Фоссет едва поднял ружьё — от его выстрела зависела жизнь его спутников… Добытое мясо ели вместе с кожей и волосами.

Из шести индейцев, сопровождавших Фоссета в этом походе, пятеро умерли вскоре после возвращения: сказались перенесённые лишения.

Несмотря на трудности, Перси Фоссету удалось успешно выполнить все работы, связанные с демаркацией границы. Фоссет произвёл топографическую съёмку обширного района и наметил трассу железной дороги, которую предполагалось провести здесь, а также впервые исследовал и нанёс на карту верхнюю часть реки Акри, открыл и заснял неизвестный прежде приток Акри — реку Явериху, исследовал верховья другой реки — Абунан.

Президент Боливии предложил продолжить работы на другом участке. Фоссет согласился, однако надо было получить ещё и согласие своего военного начальства в Лондоне. Уезжая, он не был уверен, что ему разрешат вернуться в Южную Америку, и, по правде сказать, не думал настаивать на таком возвращении.

О пережитом и увиденном он подробно рассказывал по возвращении в Лондон Артуру Конан Дойлу, автору «Записок о Шерлоке Холмсе». В результате этих бесед появилась знаменитая повесть Конан Дойла «Затерянный мир», а Фоссет стал прототипом её героя, профессора Челленджера. Впрочем, внешнего сходства между ними нет: спокойный, сдержанный Фоссет, высокий, худощавый, с трубкой в зубах, совершенно не был похож на коренастого бородатого коротышку профессора Челленджера, бешеный нрав которого отталкивал от него людей. Сходство есть в одержимости своим делом, в готовности идти на риск ради поисков истины. И, конечно, в приключениях, которые, раньше, чем выпасть на долю профессора Челленджера и его спутников по пути к «затерянному миру», стали уделом Перси Фоссета. Кстати, и писал Фоссет о своих путешествиях не хуже Конан Дойла. Только записи его не похожи на роман.

В марте 1908 г. майор Фоссет снова был на борту корабля, направлявшегося к берегам Южной Америки. Перед ним вырисовывались новые, ещё более важные и увлекательные цели, чем топографические работы в пограничных районах.

Ещё во время своей первой экспедиции Фоссет услышал о живущих в глубине сельвы «белых индейцах». Само сочетание этих слов казалось странным. И тем не менее находились очевидцы, встречавшие в глуши лесов рослых, красивых дикарей с белой кожей, рыжими волосами и голубыми глазами. Это не могли быть потомки инков. Тогда кто же они, белые индейцы?

Фоссету рассказывали о таинственных пещерах, на стенах которых видели удивительные рисунки и надписи на неведомом языке. Передавали смутные слухи о развалинах древних городов в сельве. И Фоссету казалось, что всё это звенья одной цепочки.

Возможно, что ещё до инков и помимо них в Южной Америке существовала древняя цивилизация. Обнаружить её следы — значит открыть новую страницу в истории континента. И в истории человечества вообще: разве можно совершенно исключить предположение, что в Южной Америке могли оказаться пришельцы с легендарного затонувшего материка Атлантиды?

Вторая экспедиция Фоссета началась в 1908 г. Тогда он уточнил истинное местоположение Верде, притока реки Гуапоре. Это было трудное путешествие: река оказалась извилистой, путь вдоль неё занял больше времени, чем предполагалось, съестные припасы кончились…

В 1909 г. Фоссет снова направился к истокам реки Верде, на этот раз в сопровождении представителей властей Боливии и Бразилии, которые поставили пограничные знаки. Ему тут же предложили работу в пограничной зоне между Боливией и Перу. Однако для этого пришлось бы бросить службу в армии.

Может быть, год-два назад Фоссет ещё испытывал бы колебания. Но теперь мысль о поисках исчезнувших цивилизаций всё более овладевала им. Он и так слишком долго занимался делами, несвойственными британскому офицеру.

Мы не будем подробно рассказывать о пяти последующих путешествиях Фоссета по Южной Америке. Он совершил две экспедиции в приграничные районы Боливии и Перу. Затем была экспедиция 1913–1914 гг. по новым маршрутам в малоисследованные районы Боливии. Эти экспедиции были трудны, полны приключений, они дарили радость географических открытий. И хотя все они дали интереснейшие материалы, сам Перси Фоссет назвал их подготовкой к самой главной экспедиции своей жизни: к путешествию на поиски древнейшей цивилизации Земли…

В этот период он намечал новые маршруты и читал старинные книги. В них было много недостоверного, много устаревшего и просто вздорного, и всё же Фоссет находил всё новые и новые подтверждения своей гипотезы.

«…В древности коренное население Америки жило в стадии, значительно отличающейся от существующей ныне. Вследствие множества причин эта цивилизация выродилась и исчезла, и Бразилия является страной, где ещё можно искать её следы. Не исключено, что в наших пока что малоисследованных лесах могут существовать развалины древних городов».

Так написал некогда «один выдающийся бразильский учёный». Но кто именно? Фоссет, приводя его высказывание в своих записках, почему-то не называет его имени. В чём тут дело? Скорее всего, в том, что мечтатель Фоссет, не всегда умея отличить правду от выдумки, слишком многое принимал на веру просто потому, что ему хотелось в это верить. Легенду, изобилующую фантастическими сведениями, он считал вполне достоверным историческим свидетельством. Высказывания людей несведущих могли показаться ему мнениями учёных. Может быть, и в этом случае Фоссет назвал «выдающимся учёным» человека, весьма далёкого от науки, и не стал приводить его имени, потому что читателям оно всё равно ничего бы не сказало?

Правда, легенды и предания о древнейших городах на территории Бразилии, которые собрал Фоссет, могли бы тогда вскружить голову и человеку, куда менее увлечённому. Это только сегодня, когда с карты Южной Америки стёрты последние белые пятна, его стремление искать следы древнейшей цивилизации может показаться наивным. Это только современные исследования показали, что даже в самых «затерянных мирах» нет городов, которые можно было бы считать древнейшими на Земле. А в начале XX в. о «затерянных мирах» было известно так мало, что можно было поверить всему.

Ещё с XVI в. португальцы, колонизовавшие Южную Америку, верили в то, что где-то в непроходимых джунглях, на северо-востоке территории, занимаемой сегодня Бразилией, находятся богатейшие серебряные рудники индейцев. На поиски их, движимые алчностью, не раз уходили экспедиции конкистадоров. Большей частью они бесследно пропадали в лесах, а если и возвращались, то участники похода, оставшиеся в живых, ещё долго вспоминали отравленные стрелы индейцев, подстерегавшие незваных пришельцев на глухих лесных тропах.

Об истории одной из таких экспедиций рассказывалось в старинном документе, который Перси Фоссет обнаружил в библиотеке Рио-де-Жанейро. Долгое время он пролежал на полках какого-то архива. Рукопись с плохо различимым текстом на португальском языке оказалась порванной во многих местах, записи на некоторых страницах были сделаны так небрежно, что даже имена большинства участников похода не всегда можно было разобрать. Речь шла об одной экспедиции, отправившейся на поиски серебряных рудников в 1743 г. Возглавлял её некий португалец, уроженец Бразилии. Его отряд бродил по затерянным уголкам Бразилии в течение десяти лет. В одном из них португальцы и нашли некогда великолепный каменный город, разрушенный землетрясением.

Рукопись, которая попала в руки Фоссета и которую он с величайшим вниманием изучил, была секретным донесением начальника экспедиции вице-королю Бразилии.

Фоссет поверил в этот рассказ безоговорочно. Но насколько он достоверен на самом деле? Ведь даже и в кратком пересказе рукописи можно найти немало противоречий, которые заставляют усомниться в правдивости автора.

Скорее всего, в основе рукописи, найденной Фоссетом, лежала одна из легенд, которые слагали сами же европейские пришельцы, страстно желавшие, чтобы где-то в бразильских джунглях действительно были древние города с погребёнными в них несметными сокровищами. И нельзя сказать, чтобы эти легенды создавались совершенно на пустом месте: в основе их лежали какие-то реальные сведения о городах древних инков. Одним из таких городов был, например, Мачу-Пикчу. Но сведения достоверные — они были, несомненно, и в рукописи, найденной Фоссетом, — переплетались в этих легендах с невероятными, фантастическими подробностями. Главной же подробностью неизменно оставалась одна — золото, несметное, невиданное количество золота. Потом, с течением времени, этим легендарным городам на территории теперешней Бразилии стали приписывать и небывалую древность — древнейшие города древнейшей на Земле цивилизации…

Не сокровища, которые были скрыты в этих легендарных городах, интересовали Перси Фоссета. Он стремился раскрыть тайны древней истории Америки. Вот что написал он однажды: «Я ставил своей целью поиски культуры более ранней, чем культура инков, и мне казалось, что её следы надо искать где-то дальше на востоке, в ещё не исследованных диких местностях… Я решил… попытаться пролить свет на мрак, окутывающий историю этого континента. Я был уверен, что именно здесь скрыты великие секреты прошлого, всё ещё хранимые в нашем сегодняшнем мире…»

Фоссет к тому времени уже достаточно знал Амазонию, чтобы приблизительно представить, где мог находиться таинственный город. Но прошло немало лет, прежде чем он смог отправиться на его поиски.

Известие о начале Первой мировой войны заставило Фоссета изменить все планы. Он поспешил к побережью, чтобы с первым судном вернуться в Англию.

Войну Фоссет закончил полковником. Он попробовал организовать новую экспедицию, но ни Королевское географическое общество, ни другие научные организации Лондона не собирались тратить деньги на поиски каких-то мифических городов в Южной Америке. Фоссета «почтительно выслушивали пожилые джентльмены, археологи и музейные эксперты в Лондоне, но заставить их поверить хоть в частицу того, что я доподлинно знал, было решительно не в моих силах».

Вскоре семья полковника покинула Англию. Жена и дети отправились на Ямайку, а сам он в 1920 г. вернулся в Бразилию.

Следующая организованная им экспедиция оказалась неудачной. Фоссету редко везло на спутников. Впрочем, трудно было найти людей, равных ему по выносливости и целеустремлённости. Однако на этот раз спутники стали просто тяжёлой обузой. Один оказался лгуном и проходимцем, другой в трудные минуты ложился на землю и начинал ныть: «Не обращайте на меня внимания, полковник, идите дальше и оставьте меня здесь умирать».

Между тем до Фоссета доходили слухи, укреплявшие его в том, что он на верном пути. В одном месте нашли серебряную рукоятку старинного меча, в другом видели надписи на скалах. Какой-то старик, разыскивая пропавшего быка, вышел по тропе к развалинам города, где на площади возвышалась статуя человека. Правда, этот город находился подозрительно близко к населённым районам, и совсем не там, где его думал искать Фоссет.

Надо было спешить, непременно спешить, чтобы другие не опередили его!

Чем больше становились известными глухие прежде районы центральной части Южной Америки, тем меньше оставалось надежд на то, что затерянные города неведомых древних культур существуют на самом деле. К 1920-м гг. практически только в одном месте можно было рассчитывать на их находку — на севере бразильского штата Мату-Гросу. К этому месту и было приковано внимание путешественника, когда он готовил свою последнюю экспедицию.

Полковнику Фоссету исполнилось пятьдесят семь лет. К этому времени его имя было достаточно известно, и он сумел заинтересовать идеей своей новой экспедиции различные научные общества, а кроме того, продал право публикации всех посылаемых им известий с маршрута Североамериканскому газетному объединению. Теперь он был не только исследователем, но ещё и специальным корреспондентом ряда американских газет, который должен был посылать сообщения о своей собственной экспедиции. Можно было отправляться в неизведанное.

«Наш нынешний маршрут начнётся от Лагеря мёртвой лошади… По пути мы обследуем древнюю каменную башню, наводящую ужас на живущих окрест индейцев, так как ночью её двери и окна освещены. Пересекши Шингу, мы войдём в лес… Наш путь пройдёт… к совершенно не исследованному и, если верить слухам, густо населённому дикарями району, где я рассчитываю найти следы обитаемых городов. Горы там довольно высоки. Затем мы пройдём горами между штатами Байя и Пиауи к реке Сан-Франциску, пересечём её где-то около Шики-Шики и, если хватит сил, посетим старый покинутый город. Между реками Шингу и Арагуая должны быть удивительные вещи, но иной раз я сомневаюсь, смогу ли выдержать такое путешествие. Я стал уже слишком стар…»

Эти строки написаны в 1924 г. Фоссет понимал, что если намеченное путешествие окажется безрезультатным, придёт конец его давним стремлениям.

На этот раз экспедиция была невелика. Для снаряжения большей у Фоссета не было денег, да он, уже наученный горьким опытом, и не старался собрать большой отряд. С ним отправились старший сын Джек — крепкий, тренированный юноша, которого отец научил, кажется, всему, что нужно для трудной экспедиции, — а также школьный товарищ Джека, Рэли Раймел. Несколько носильщиков из числа местных жителей должны были дойти только до определённого места. После этого трое путешественников углубятся в дебри и надолго исчезнут из привычного цивилизованного мира.

«Цель 2» — так Фоссет условно обозначал свой затерянный город.

Из сельвы приходили обнадёживающие новости. В том направлении, куда они идут, обнаружены таинственные надписи на скалах, скелеты неизвестных животных, фундаменты доисторических построек, непонятный каменный монумент. Получены также новые подтверждения слухов о покинутых городах. Но говорили и другое: места эти населены воинственными дикими племенами, находящимися на низкой ступени развития и живущими в ямах, пещерах, а то и на деревьях…

Экспедиция Перси Фоссета выступила в поход весной 1925 г. Сначала путь проходил по хорошо изученным, освоенным местам. Лишь после города Куяба экспедиция должна была попасть в «затерянный мир».

Осталось немало свидетельств о начале последнего путешествия Фоссета — многие подробности сохранились в письмах, адресованных Брайану Фоссету, младшему сыну путешественника, или жене Перси Фоссета.

5 марта 1925 г. Джек Фоссет написал из Куябы:

«Вчера мы с Рэли опробовали винтовки. Они бьют очень точно, но производят страшный шум…

Говорят, что, покинув Куябу, мы войдём в местность, покрытую кустарником, и через день пути достигнем плато. Потом пойдёт низкорослый кустарник и трава — и так всю дорогу, до поста Бакаири. Через два дня пути от поста нам попадётся первая дичь».

14 апреля полковник Фоссет не скрывает своей радости:

«После обычных задержек, свойственных этой стране, мы наконец готовы отправиться через несколько дней. Мы выходим, глубоко веря в успех… Чувствуем мы себя прекрасно. С нами идут две собаки, две лошади и восемь мулов. Наняты помощники… До нашего приезда тут стояла чудовищная жара и шли дожди, но теперь становится прохладнее — близится сухой сезон.

…Не так давно, когда я впервые привлёк внимание к Мату-Гросу своей деятельностью, образованному бразильцу совместно с армейским офицером было поручено нанести на карту одну из рек. Работавшие у них индейцы рассказали, что на севере существует какой-то город, и вызвались провести их туда, если они не боятся встречи с ужасными дикарями. Город, как рассказали индейцы, состоит из низких каменных зданий и имеет много улиц, пересекающихся под прямым углом; там будто бы есть даже несколько крупных зданий и огромный храм, в котором находится большой диск, высеченный из горного хрусталя.

На реке, которая протекает через лес, расположенный у самого города, есть большой водопад, и грохот его разносится на много лиг вокруг; ниже водопада река расширяется и образует огромное озеро, воды которого стекают неизвестно куда. Среди спокойных вод ниже водопада видна фигура человека, высеченная из белого камня (может быть, кварца или горного хрусталя), которая ходит взад-вперёд на месте под напором течения.

Это похоже на город 1753 г. (т. е. на город, о котором шла речь в старинной португальской рукописи. — Прим. авт.), но место, указываемое индейцами, совершенно не совпадает с моими расчётами…»

20 мая 1925 г. Перси Фоссет рассказывал в письме о первых трудностях, что подстерегали экспедицию:

«Мы добрались сюда (до поста Бакаири. — Прим. авт.) после нескольких необычных перипетий, которые дали Джеку и Рэли отличное представление о радостях путешествия… Мы трижды сбивались с пути, имели бесконечные хлопоты с мулами, которые падали в жидкую грязь на дне потоков, и были отданы на съедение клещам. Как-то раз я далеко оторвался от своих и потерял их. Когда я повернул назад, чтобы их найти, меня захватила ночь, и я был вынужден лечь спать под открытым небом, использовав седло вместо подушки; меня тотчас же обсыпали мельчайшие клещи…

Джеку путешествие идёт впрок. Беспокоюсь за Рэли — выдержит ли он наиболее трудную часть путешествия. Пока мы шли по тропе, одна нога у него от укусов клещей вся опухла и изъязвилась…»

29 мая полковник отправил жене письмо из того пункта, где трое путешественников должны были расстаться с сопровождавшими их местными жителями-носильщиками.

«Писать очень трудно из-за мириадов мух, которые не дают покоя с утра до вечера, а иногда и всю ночь. Особенно одолевают самые крошечные из них, меньше булавочной головки, почти невидимые, но кусающиеся, как комары. Их тучи почти не редеют. Мучения усугубляют миллионы пчёл и тьма других насекомых. Жалящие чудовища облепляют руки и сводят с ума. Даже накомарники не помогают. Что касается противомоскитных сеток, то эта чума свободно пролетает сквозь них!

Через несколько дней мы рассчитываем выйти из этого района, а пока расположились лагерем на день-другой, чтобы подготовить возвращение индейцам, которым больше невмоготу и не терпится выступить в обратный путь. Я на них за это не в обиде. Мы идём дальше с восемью животными — три мула под сёдлами, четыре вьючных и один вожак, заставляющий остальных держаться вместе. Джек в полном порядке, с каждым днём он крепнет, хотя и страдает от насекомых. Сам я весь искусан клещами и этими проклятыми пиум, как называются самые мелкие из мушек. Рэли внушает мне тревогу. Одна нога у него всё ещё забинтована, но он и слышать не хочет о том, чтобы вернуться назад. Пока у нас достаточно пищи и нет необходимости идти пешком, но как долго это будет продолжаться — не знаю. Может случиться так, что животным нечего будет есть. Едва ли я выдержу путешествие лучше, чем Джек и Рэли, но я должен выдержать. Годы берут своё, несмотря на всё воодушевление.

Сейчас мы находимся в Лагере мёртвой лошади, в пункте с координатами 11 градусов 43 минуты южной широты и 54 градуса 35 минут западной долготы, где в 1920 г. у меня пала лошадь. Теперь от неё остались лишь белые кости. Здесь можно искупаться, только насекомые заставляют проделывать это с величайшей поспешностью. Несмотря ни на что, сейчас прекрасное время года. По ночам очень холодно, по утрам свежо; насекомые и жара начинают наседать с полудня, и с этого момента до шести вечера мы терпим настоящее бедствие».

Письмо заканчивалось словами: «Тебе нечего опасаться неудачи…»

Это было последнее письмо полковника Фоссета. Ни он, ни двое его спутников из экспедиции не вернулись.

Далее были только слухи…

Его будто бы видели на обочине глухой дороги: он был больным, несчастным и, казалось, лишился рассудка. Рассказывали, что Фоссет находится в плену у индейцев. Говорили, что он стал вождём другого индейского племени. Передавали слух о том, что Фоссет и его спутники были убиты свирепым предводителем дикарей. Указывали даже могилу полковника в сельве.

Но ни одна из этих и многих других версий не была подкреплена достоверными данными. Многочисленные поисковые экспедиции проверяли их одну за другой. Была вскрыта и «могила Фоссета». Останки исследовали видные лондонские эксперты и пришли к выводу, что здесь был похоронен кто-то другой.

Поисковым партиям, направленным в сельву по следам Фоссета, удалось собрать несколько отрывочных сведений о судьбе пропавшей экспедиции. Вождь одного из индейских племён утверждал, что он провожал трёх белых людей до дальней реки, откуда они пошли на восток. Офицер бразильской армии нашёл, как он считал, компас и дневник Фоссета, однако компас оказался простой игрушкой, а «дневник», судя по его содержанию, — записной книжкой какого-то миссионера.

Высказывалось множество предположений, куда направилась маленькая экспедиция после того, как рассталась с носильщиками в Лагере мёртвой лошади. Дело в том, что Фоссет умышленно не назвал точно свой предполагаемый маршрут. Он писал: «Если нам не удастся вернуться, я не хочу, чтобы из-за нас рисковали спасательные партии. Это слишком опасно. Если при всей моей опытности мы ничего не добьёмся, едва ли другим посчастливится больше нас. Вот одна из причин, почему я не указываю точно, куда мы идём».

Загадочный город, который искал полковник Фоссет, не найден до сих пор. Впрочем, в тех местах, куда направлялась его последняя экспедиция, никакого древнего города нет. К этому выводу пришёл младший сын полковника, дошедший впоследствии до указанного отцом пункта. Воздушная разведка также не обнаружила в сельве ничего похожего на покинутый город.

Полковник Фоссет не успел дописать книгу о своей жизни и приключениях. Это сделал за него младший сын, Брайан Фоссет, использовав рукописи, письма, дневники и отчёты отца. Свою книгу он назвал «Неоконченное путешествие», в надежде, что его продолжат другие, и на её страницах постоянно присутствует Перси Фоссет — профессор Челленджер, исследователь, бросивший вызов тайнам сельвы и навсегда затерявшийся где-то в огромном и таинственном мире, загадки которого он так стремился постичь…