Кто может, океан угрюмый,

Твои изведать тайны? Кто

Толпе мои расскажет думы?

Или поэт – или никто…»

б) 1840 г.: стих «Журналист, читатель и писатель»:

1. Читатель жалуется: нечего читать – «Стихи – такая пустота», а проза – или «перевод», или искажение действительности, «С кого они портреты пишут?! Где разговоры эти слышат?!». И читатель делает вывод: «Когда же на Руси бесплодной, расставшись с ложной мишурой, мысль обретет язык простой и страсти голос благородный?»

2. Журналист предлагает читать критику. Читатель: это «Просто грязная вода». Журналист оправдывается: так это мой взгляд на «весь этот вздор» (жизни), а хорошие писатели не пишут.

3. Писатель объясняет: так если писать, как «диктует совесть», то цензура не пропускает.

в) 1841 г.: стих «Пророк»: типичная судьба поэта-трибуна: его презирает толпа (и детям наказывает презирать: «Он горд был, не ужился с нами»):

С тех пор, как вечный судия Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я Страницы злобы и порока.

Провозглашать я стал любви И правды чистые ученья:

В меня все ближние мои Бросали бешено каменья».

ФИЛОСОФСКАЯ тематика:

1. В 17 лет – 1831 – «ЧАША ЖИЗНИ»:

Мы пьем из чаши бытия

С закрытыми глазами,

Златые омочив края

Своими же слезами.

Когда же, перед смертью, с глаз

Завязка упадает,

И всё, что обольщало нас,

С завязкой исчезает,

Тогда мы видим, что пуста

Была златая чаша,

Что в ней напиток был – мечта,

И что она – не наша!

2. В 17 лет – 1831 – «СЛАВА»:

К чему ищу так славы я?

Известно, в славе нет блаженства.

Но хочет всё душа моя

Во всем дойти до совершенства.

Пронзая будущего мрак,

Она, бессильная, страдает

И в настоящем всё не так,

Как бы хотелось ей, встречает.

Я не страшился бы суда,

Когда б уверен был веками,

Что вдохновенного труда

Мир не обидит клеветами…

Но не достигну я ни в чем

Того, что так меня тревожит,

Всё кратко на шару земном,

И вечно слава жить не может…

Где ж слава – в кратких похвалах?

Людей известно вероломство.

Другой заставит позабыть

Своею песнею высокой

Певца, который кончил жить,

Который жил так одиноко.

3. В 18 лет - 1832 г. – «ТОЛПЕ»: Безумец я! Вы правы, правы:

Смешно бессмертье на земле!

Как смел желать я громкой славы,

Когда вы счастливы в пыли?!

Как мог я цепь предубеждений

Умом свободным потрясать…

Нет, не похож я на поэта!

Я обманулся, вижу сам…

Мои слова печальны, знаю,

Но смысла их вам не понять.

Я их от сердца отрываю,

Чтоб муки с ними оторвать!

4. В 24 г.– 1838- «Дума»: Печально я гляжу на наше поколенье,

Его грядущее – иль пусто, иль темно;

Меж тем под бременем познанья и сомненья

В бездействии состарится оно.

Богаты мы, едва из колыбели,

Ошибками отцов и поздним их умом,

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

Как пир на празднике чужом.

К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы;

Перед опасностью позорно малодушны

И перед властию презренные рабы…

И ненавидим мы, и любим мы случайно,

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,

И царствует в душе какой-то холод тайный,

Когда огонь кипит в крови.

5. В 24 г.–1838 г. - «Поэт»: (критика в адрес поэтов своего темного времени):

В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,

Своё утратил назначенье,