Как им это удалось?

Ну, действительно, как этим бешеным удается подминать мир под себя? Распространять свое бешенство, как инфлюэнцу, – воздушно-капельным путем? Может быть, с помощью постоянно брызжущей слюны?

Нет, товарищи. Так же, как ленинцам – с помощью прессы. Либеральной, демократической прессы. Американская интеллигенция, окопавшаяся в ней, с восторгом воспринимает любые идеи, направленные на разрушение старых, отживших, патриархальных, реакционных устоев.

Один из фемино-тезисов, проштампованных прессой в американских мозгах: «Семья для женщины – самое опасное место». Для продвижения этого идеологического слогана фемино-сектантки:

А) ведут спецпропаганду;

Б) используют как придуманную ими самими статистику (см. следующую главку «Сосущие из пальца»), так и статистику искусственно организованную.

Разберемся по-порядку.

А. Спецпропаганда.

Как можно доказать то, чего нет? Спросите у Геббельса. Был бы жив министр рейхспропаганды, он бы на пальцах объяснил. Но поскольку доктор Йозеф давно покинул наш лучший из миров, обратимся для ответа на этот вопрос к опыту американских бешеных. (Не спотыкайтесь, пожалуйста, каждый раз об это слово. Не стоит думать, будто, называя радикалок половой борьбы «бешеными», я хочу их обидеть. Нет, «бешеные» – никакое не оскорбление, а политический термин из истории Великой Французской революции. Так называли очень-очень преданных своим идеям революционных борцов. Ну, вы понимаете…)

Итак, как дать понять нации, что ее просто захлестнуло семейное насилие, то бишь – перевожу для ясности – насилие мужчин над женщинами? Элементарно: нужно часто и односторонне рассказывать об этом в газетах. Всегда о насилии мужей над женами и никогда наоборот. Если бы в газетах писали только об одних похолоданиях, совершенно игнорируя повышения температуры, через пару лет население было бы убеждено: глобальное потепление – миф, мир стоит на пороге ледникового периода.

Но частота рассказов и односторонность – еще не все. Для правильного приготовления блюда по имени «пропаганда» необходимо строго соблюдать рецептуру. А именно: ни в коем случае не добавлять приправу по имени «детализация». И непременно добавить усилитель вкуса по имени «обобщение».

То есть ни в коем случае нельзя писать, что в 96 % случаев смертным боем бьют своих жен социальные низы – алкоголики, негры, латиносы, психически больные, нелегальные иммигранты, безработные. Во-первых, это неполиткорректно по отношению к убогим и нуждающимся в защите, а во-вторых, не отвечает поставленной задаче. Поэтому писать надо не «безработный афроамериканец», а «мужчина». Цвет мужчины не должен быть упомянут ни в коем случае. И тогда все, что творят цветные маргиналы, мы перетянем на всех мужчин, в том числе на целевую группу – белых преуспевающих американцев. Что и требовалось доказать.

Далее. Если описывается какое-то преступление, то вместо слова «преступник» нужно писать «лицо кавказской национа…», ой, простите, это я чего-то не из той оперы… нужно писать «мужчина». Запомнили? Не «преступник», а «мужчина». И тогда слово «преступник» будет ассоциироваться у читателя со словом «мужчина». Преступник – это мужчина. Не женщина.

Далее. Как отмечают непредвзятые исследователи, по правилам феминопропаганды в одной статье (одном интервью) ни в коем случае нельзя смешивать темы – и в особенности темы семейного насилия и лесбийских браков. Потому что в гетеросексуальных парах избиения встречаются в пять раз реже, чем в лесбийских. Если это всплывет, будет подорвана пропаганда целого идеологического крыла феминизма. Своих гасить нельзя, мы – одна банда, и враг у нас – общий…

Далее. Если в статье идет речь об описании ситуации вообще, например, в аналитическом материале про семейное насилие, то, описывая жертв, к слову «женщины» полезно добавить «и дети». Мимоходом. Так оно сильнее сработает. Однако сильно педалировать детскую тему ни в коем случае не стоит, поскольку известно, что матери бьют детей в три раза чаще, чем отцы.

Известная феминистка Робин Морган – Геббельс в юбке – так объяснила генезис феминистической пропаганды: «Я думаю, что демонизация и очернение мужчин в средствах массовой информации – достойный и стимулирующий политический акт, потому что угнетенный класс имеет право на классовую ненависть к своим угнетателям».

Ясно, что подобная массированная пропаганда не могла пройти бесследно. Успех пропаганды определяется по реакции общественного мнения. Вот пример такой реакции: несколько лет назад законодатели Вирджинии решили поместить в брачных свидетельствах, выдаваемых тамошними «ЗАГСами» особую надпись, предупреждающую – как на сигаретных пачках о вреде курения. Надпись в брачном свидетельстве должна была предостерегать молодых мужей о недопустимости насилия над только что приобретенными женами. Потому что самое опасное место для женщины – не Гарлем ночью, а собственный дом. А главный тиран – муж.

Б. Особая статистика.

Кажется, Марк Твен писал, что есть три вида лжи: просто ложь, наглая ложь и статистика. Он жил давно, а то бы непременно внес в реестр четвертый вид лжи – феминистическую статистику. Как она приготовляется?

Во-первых, в основу артикулируемых феминистками цифр ужасающего семейного насилия ложатся признательные показания самих мужчин. Признание – царица доказательств, помним, да?.. Как вариант: вместо актов насилия феминистками учитываются звонки о них – все звонки в полицию от женщин с сообщением о насилии. Хотя почти 90 % подобных звонков – вовсе не сообщения об изнасилованиях или избиениях, а извещения о ссорах без применения физического насилия либо способ побольнее отомстить мужу.

Во-вторых, анонимные опросы. Тут есть, где разгуляться, – можно выбросить за ненадобностью из опросных листов сведения о пострадавших при семейном насилии мужчинах (их практически столько же, сколько пострадавших женщин) и оставить только сведения о пострадавших женщинах. А еще проще вообще не вписывать в анкеты подобные «политически ошибочные» вопросы – о насилии женщин по отношению к мужчинам. Мужчин спросим в анкетах, как часто они избивают своих жен, женщин – как часто их избивают мужья.

Третье. Сведения из бабоубежищ. Есть в Америке такой общественный институт – убежища для женщин, подвергшихся мужскому насилию. Бабоубежища делают деньги на избитых женщинах, и чем большее число женщин считается избитыми, тем лучше для бабоубежищ. Кроме того, поскольку бабоубежища предназначены только для женщин, пострадавших от мужчин, ясно, какая у них может быть статистика. И какой быть не может…

Вот удивительный пример того, кто попадает в статистику жертв. Представьте себе ситуацию. Жена в присутствии мужа рассказывает посторонним, как она наставляет мужу рога. Чтобы не слушать этого, муж… нет, не бьет ее по чану – просто, не в силах такое слушать, он выходит из комнаты. В результате женщина проходит по феминистической статистике как жертва насилия, ибо муж «игнорировал ее». Это случилось в Америке. А вот как ведут подсчеты в Австралии…

Три-четыре года тому назад подогретое темой домашнего насилия правительство Австралии провело специальное исследование. В котором сделало примечательные вывод: отныне домашним насилием над женщиной считается не только битье и угроза оружием, но и «оставление оружия в доступных местах», причем в понятие «оружие» включаются «стартовые и игрушечные пистолеты».

В другом подобном же австралийском исследовании был сделан следующий вывод: под понятие насилие над женщиной должны подпадать случаи, когда мужчина не разрешает женщине воспользоваться машиной или просто указывает ей, куда ехать. Также считается насилием, если мужчина возмущается, что жена слишком долго болтает по телефону, в результате чего приходят огромные счета.

Теперь, я думаю, не нужно спрашивать, откуда в австралийской статистике данные о том, будто каждая третья женщина является жертвой «домашнего насилия».

И в американской тоже… Радикальные феминистки рекомендуют считать изнасилованием не только словесные оскорбления (а уж тем более шлепки, тычки и пощипывания), но и общее доминирование мужчины в семьи. В том числе интеллектуальное. Потому что интеллект – это самцовость, а самец – насильник. Так что если вам, женщина, захотелось покапризничать, или проявить эмоции, или предложить милую глупость, а он в ответ отхлестал вас по мозгам железной логикой, которой вы не могли воспротивиться, – смело звоните в полицию: вас поимели!

Чему здесь удивляться, если директор Института домашнего насилия в США Ленор Уокер пишет: избитой считается любая женщина, «если она чувствовала, что она была психологически или физически избита своим мужчиной».

Вот вам реальная история. Женщина запустила в голову мужа стаканом. Потом ударила его стулом. Он пальцем ее не трогал. Ленор Уокер считает, что в этой истории женщина является прямой «жертвой домашнего насилия», поскольку ее агрессия была спровоцирована мужем: он «игнорировал ее и работал допоздна, чтобы продвинутся по служебной лестнице».

Вот еще одна поразительная история. Женщина Пэгги Сэйз решила убить мужа. Днем она сходила в тир – потренироваться в стрельбе. Вечером пристрелила мужа. Ночью отправилась на дискотеку. Директор Института домашнего насилия, которая защищала в суде Пэгги Сэйз, полагает, что Пэгги должна проходить по категории жертв домашнего насилия. Потому что если муж убивает жену, он в этом виноват, а если жена убивает мужа, в этом виноват он.

Вот что сказала о сложившейся ситуации президент Ассоциации адвокатов Штата Массачусетс Элайн Эпстейн: «Стало совершенно невозможно эффективно представлять интересы мужчины, против которого было сделано голословное обвинение в домашнем насилии».

Еще одна модная тема в США – инцест. Поскольку из теорий феминизма следует, что все мужчины – насильники, имманентно присущее им насилие должно распространяться и на детей. В совокупности с патологической любовью американцев к фрейдизму данная теория привела к весьма масштабным сумасшествиям. Отсюда, кстати, и все эти страшные уголовные законы и кампании против детской порнографии.

– Там у них без этого теперь никак, – рассказывала мне американская гражданка российского производства Мария Решетникова. – Обязательный номер в программе. Если у дамы в жизни что-то не получается, значит, отчим в детстве где-то не там пальчиком невзначай дотронулся. Детская психическая травма…

Возникла целая индустрия психотерапевтов-экзорцистов, которые за немалые деньги сеанс за сеансом погружают клиентов в прошлое, почти в младенчество, заставляя вспоминать то, чего не было и что хоть мало-мальски напоминало бы инцест – сексуальные поползновения родителя по отношению к чаду. Вспомнила – сеанс прошел успешно! Вот откуда у тебя все проблемы! Не вспомнила – еще поработаем, придется раскошелится на несколько дополнительных сеансов…

На самом деле статистически проблема инцеста еще менее актуальна, чем проблема домашнего насилия. Процент инцестных отношений в обществе не намного превышает процент каннибализма. Но американцы, запуганные пропагандой, этого не знают. Им кажется, что инцест – кругом. И этим стали пользоваться… Когда женщина, решая свои внутрисемейные проблемы, звонит в полицию по поводу домашнего насилия, у нее есть два варианта вранья – она может сказать, что насилуют (бьют) ее, а может, что – детей.

Если про добропорядочного гражданина вдруг распространяется слух, что он насилует собственных детей, он может сразу пускать себе пулю в лоб. Потому что вокруг оклеветанного человека тут же образуется страшный вакуум. Человеку просто некуда идти. Множество американцев, не дожидаясь оправдательного суда, просто не выдерживают общественного прессинга и кончают жизнь самоубийством. Кстати говоря, число мужчин, покончивших жизнь самоубийством после подобного обвинения, значительно превышает число женщин, покончивших жизнь самоубийством после реального изнасилования.

Я не удивлюсь, если вскоре на стенах будут появляться надписи «Встретишь феминистку – убей ее!»

Карфаген должен быть разрушен.