Кривая призма феминизма

В 1997 году в Англии при переходе через улицу было задавлено насмерть или ранено 4132 ребенка, из них 2460 мальчиков и 1672 девочки. Мальчиков на 788 больше. Потому что мальчики и мужчины чаще склонны рисковать, надеяться на авось. Кроме того, они более нетерпеливы. В отличие от женщин, которые более осторожны.

Но такое простое объяснение наверняка не удовлетворит феминисток. Они споют что-нибудь свое – про гендерные стереотипы.

…Надеюсь, всем, кроме бешеных, понятно, что когда я пишу «женщины», я не имею в виду «все женщины». Также как создатели рекламного ролика «Ленор» под фразой «о чем думает женщина на работе?» вовсе не имели в виду «о чем думают все женщины?..» И если феминистки понимают слово «женщины» не как «обычные женщины», а исключительно как «все женщины, в том числе и феминистки» – это их личная проблема.

Мы живем в статистическом, квантовом в своей основе мире. В котором исключения есть всегда. Поэтому обязательно в популяции найдется некий процент женщин с мужскими поведенческими реакциями. Именно они и составляют те самые 6–10 % женщин-ученых, министров, поэтесс, которых мы знаем. Это не более, чем уродство. Такое же, как врожденный гомосексуализм.

Чаще всего именно уродки и пополняют ряды феминисток. Они не замечают своего уродства, судят обо всех женщинах по себе и потому расценивают малочисленность «женского класса» в аппаратах власти как угнетение.

…А на самом деле вся проблема внутри субъекта, а не вне его…

Когда я говорю, что нет женщин-математиков, это не значит, что их нет абсолютно, ибо ничего абсолютного в этом мире не существует. Это всего лишь значит, что процент женщин-математиков исчезающее мал. Запомните: я никогда не обобщаю, я всегда говорю только о средних, медианных значениях кривых нормального распределения.

В среднем женщины хуже разбираются в математике.

В среднем мужчины менее эмоциональны, чем женщины.

В среднем женщины хуже ориентируются в картах и формулах.

В среднем женщины более легковерны и более склонны к галлюцинациям.

В среднем у женщин выше тактильная чувствительность.

Одна весьма уверенная средняя дама рассказала мне следующую историю. Она пошла заниматься единоборствами. И видно, талантливая была, потому что все у нее очень здорово получалось – подсечки, удары, броски. В женской группе… А потом ей для тренировки дали среднего мужчину. Не сказать, чтобы гиганта. И не сказать, чтобы он сопротивлялся. То есть он не сопротивлялся вовсе. Просто стоял. А она пыталась провести подсечку.

– Вот тогда-то я и поняла всю мифологичность этих призывов к женщинам учиться самообороне, – рассказывала она мне. – Учись не учись – один хрен, кому надо, изнасилует. Вот я училась. Неплохо проводила подсечки на своих товарках. А как до мужика дошло… Его волосатая конечность отчего-то совершенно не желала подсекаться. Его тело не хотело падать, когда я пыталась провести бросок или удар. Я тыкала и толкала это тело, как будто шкаф с книгами. А мужик был не сказать, что сильно здоровее меня – просто немного выше, чуть плотнее… Он меня старался сильно не толкать. Но я вдруг подумала, что если он вполсилы даст мне кулаком в рыло, я буду ползать по мату и зубы собирать.

Действительно, женщине мало проку учиться единоборствам с целью защититься от насильника: средний мужчина легко справится со средней женщиной. Практика показывает, что даже неподготовленный средний мужик справляется со среднеподготовленной спортсменкой. И лучше его не злить, а то хуже будет.

…Для экономии места и времени слово «средний» я буду опускать. Мое слово «женщины» чаще всего следует понимать как «90 % женщин»…

Псевдоученые тетушки, пишущие квазинаучные книжки про гендерную психологию (типа Т.В. Бендас «Гендерная психология») стараются вывести дискриминацию из всего – даже из собственного пальца – путем высасывания. Как вам, например, такая цитатка: «В эпоху Возрождения отношение к труду изменилось: он приобрел религиозно-этическую ценность, лень стала считаться пороком, а профессиональная компетентность – достоинством. Стала подчеркиваться также важность и ценность семейной жизни и воспитания детей. Так формировалась престижность труда и отдельных занятий, и в дальнейшем это привело к половой дискриминации: одни занятия стали считаться мужскими, другие женскими…»

Прочтите эту цитату раза два. Или три.

Вы поняли, откуда и почему здесь возникло слово «дискриминация»? Я тоже. Почему при возросшей ценности семейной жизни (женская сфера деятельности) семейная работа вдруг объявляется дискриминационной? Почему вообще авторша называет разделение труда – на женский и мужской – дискриминацией? Может быть, ученая тетенька просто слова перепутала – «дискриминацию» со «специализацией»? Ведь разделение труда – это как раз специализация. Токарь – точит. Фрезеровщик – фрезерует. Где тут дискриминация? Но авторша-феминистка предпочитает подменить понятия. Это ей политически выгодно: она – феминистка.

Или может быть, авторица имеет в виду, что, хоть и возросло значение семейного труда, он все еще продолжал оставаться менее престижным, чем труд полководца? И это, типа, дискриминация… Но даже чисто мужские профессии различаются друг от друга по престижности! Мужская профессия царя слегка престижнее мужской профессии говночиста. Это тоже дискриминация?.. Кого и по какому признаку?

Или вот любопытный вывод той же авторицы. Она ссылается на исследования неких Цуя и Гутека, которые изучали эффективность менеджеров-мужчин и менеджеров-женщин и обнаружили, что «мужчины продемонстрировали преимущество по объективным характеристикам». А женщины продемонстрировали преимущество «по субъективным характеристикам», а именно по личной удовлетворенности своими успехами: женщины более высоко сами себя оценивали, и от этого у них в душе царило удовлетворение. Угадайте, какое умозаключение из этого исследования делает феминистка Бендас? А вот какое: «Женщины не уступают мужчинам по успешности менеджерской деятельности». То есть: успешно ты работаешь, или тебе только мнится, что ты успешно работаешь – один хрен.

…Еще козырь феминисток, доказывающий угнетательскую сущность патриархата, – образование. Представляете, пишет та же «ученая»: «в XVI веке в европейской деревне женщины были сплошь неграмотными, а среди мужчин грамотные составляли 3 %… В XVII веке по Франции грамотой владела половина мужчин и четверть женщин…»

Я, честно говоря, даже не подозревал, что среди французских женщин был тогда такой высокий уровень грамотности. И как это может быть свидетельством дискриминации, убей не пойму. Дело в том, что и такая-то грамотность женщин была для них избыточной! Ведь грамота – это не шоколадная медалька, которая всем положена, кто себя вел хорошо. Грамота – это инструмент. И если инструмент не нужен, то зачем его давать – еще поломают… Зачем женщине меч? Зачем мужчине сковорода? Зачем слесарю золотой гаечный ключ? Если неграмотная женщина справляется с работой на кухне не хуже грамотной, то зачем ее учить? Если мужчина-горшечник прекрасно крутит горшки, не зная грамоты, зачем ему грамота? Тогдашнее общество позволить себе такой роскоши просто не могло. Это свидетельство нищеты, а не дискриминация! Опять тетя-ученый понятия спутала.

Но самое смешное, когда ученые феминистки находят дискриминацию женщин там, где женское положение лучше мужского! Например, исследуя пищевые привычки мужчин и женщин, ученые обратили внимание, что мужчины отдают предпочтения жирной питательной пище. Поэтому они чаще болеют, у них проблемы с сердечно-сосудистой… Объяснение феномена ясно из самых общих соображений: тому, кто много бегает, нужно больше калорий – вот и все. Однако, феминистки делают из этих данных совсем другой вывод: «Даже в таком вопросе, как питание, связанном с физиологией, общество вмешивается и насаждает гендерные стереотипы, влияющие на поведение».

– Но сейчас-то мужчины не бегают за мамонтом, а на диване валяются, пока их жена корячится на кухне! А все равно жрут жирное. Это стереотип! – может возразить мне на это какая-нибудь закоренелая феминистка, типа журналистки Радуловой.

А при чем здесь диван, деточка? Танк можно поставить на постамент в качестве памятника, но его внутренняя сущность от этого ничуть не изменится. Как он был боевой машиной, так и останется – только слегка под дождями поржавеет. Социальная эволюция идет на несколько порядков быстрее биологической. Пока люди махали каменными необработанными орудиями и жили в пещерах, естественный отбор еще поспевал за социальностью. Именно тогда мы биологически и сформировались окончательно как вид. С тех пор облик общества здорово изменился – появился диван. Но биологическая машина осталась прежней. От того, что она лежит на диване, она не перестала быть боевой.

Беда гендерных «исследователей» в том, что они вечно путают причину со следствием. Вот, скажем, некто Ш. Берн (не знаю, мужик ли, баба, но, судя по отсутствию логики, баба) – автор книжки про гендерную психологию, пишет о такой страшной разновидности сексизма, как фейсизм. Ужасный фейсизм выражается в том, что женщин и мужчин по-разному показывают по телевидению: у мужчин чаще демонстрируют лицо и голову, а у женщин фигуру. Именно поэтому, полагает автор, мужчины воспринимаются как интеллектуальные создания (голова мелькает в кадре), а женщины – как сексуальные (тулово).

Вам надо объяснять, почему сделавший такой вывод человек – туп? Если надо, отвечу (хотя несколько разочаруюсь в уме читателя). Правильный ответ: женщины не потому воспринимаются сексуальным объектом, что их чаще показывают в полный рост по ТВ, а ровно наоборот – их показывают в рост, потому что женщины сексуальны. И тут уж ничего не поделаешь: ну сексуальны они, хоть ты тресни! Именно женщины сексуальны. Не табуретки. Не бегемоты. Не дни недели…

Соответственно, не потому мужчины воспринимаются как интеллектуальные создания, что у них показывают голову, а потому у них голову чаще демонстрируют, что они по факту являются интеллектуальными созданиями.

Любая естественная причина для объяснения любого феномена должна быть первой в голове исследователя. Если, конечно, этот исследователь – не феминист. Потому что феминистки жизнь и эксперимент стараются подогнать под теорию. Они постулируют, что женщина совершенно равна мужчина по своим психологическим характеристикам и поведенческим реакциям. И все, что этому противоречит, отвергают напрочь. Все у них ставится с ног на голову.

Например, известно, что женщины чаще обращаются к врачам. То ли потому, что здоровье у них послабже, то ли из-за большей мнительности. Но вот как этот факт объясняют феминистки: «это связано с тем, что распространен стереотип, что женщины больше любят ходить по врачам – возможно, в силу своей внушаемости или приверженности социальным нормам». То есть не потому возник стереотип, что женщины по врачам чаще бегают, а напротив, полагают феминистки, – женщины чаще бегают по врачам из-за того, что существует стереотип, будто женщины часто бегают по врачам!.. И откуда он только взялся, стереотип этот проклятый?

Вот вам прекрасные примеры того, что в народе называют бабской логикой. Все у них через жо… простите, через призму феминизма.