Беда интригана

Если и была хоть одна вещь, от которой, как полагал Майк, он мог зависеть, так это деньги. Он родился в богатой семье, поэтому имел деньги на все, что только хотел. Когда он собрался поступать в университет, ему не нужно было подавать заявление для получения студенческого займа. Другие вероятно, должны были ограничивать себя, экономить и тщательно планировать, но только не Майк. Он ходил по университету так, как будто он был владельцем студенческого городка.

Через несколько недель он обнаружил, что существуют тайные способы, строго говоря, покупать оценки, так что ему вовсе не обязательно учиться.

Он записался на курс, готовивший инженеров. Большинство предметов здесь были настолько трудными, что Майк решил использовать свои деньги, чтобы облегчить себе получение степени. Подпольная система продажи ответов и контрольных была дорогостоящей; Майк понял, что может получать удовлетворительные оценки без труда, а вот отличные стоили дорого...

- Если у меня есть бабки, то почему бы ни попробовать стать отличником? - спросил он самого себя однажды вечером. Затем он ухмыльнулся: - Это будет легко.

В течении четырех лет Мак платил тем, кто занимался в студенческом городке бизнесом на шпаргалках. Когда он шагал по проходу актового зала, … чтобы получить свой диплом, он чувствовал себя очень довольным и уверенным.

- Я не открыл ни одной книги за четыре года - говорил он самому себе.

Так гладко, так легко так ловко, оказалось, провести весь университет и всех его профессоров. Теперь он мог претендовать на должность инженера и начать делать свои деньги.

Имея столь высокие оценки, Майк сразу же получил должность в строительной фирме. Люди, которые пригласили его, думали, что столь блестящему студенту можно доверить выполнение ответственной работы. Через некоторое время Майку дали задание построить мост.

Однако взять на себя ответственность за выполнение такого проекта оказалось для него не под силу. Впервые Майк понял, что выбрал не тот путь и попал в серьезную беду. Вот тогда-то он и пришел к моей тете, которая была в университете советником. Он сидел в кабинете, ломая голову над своим положением.

- Я ничего не знаю о строительстве мостов. И ни чем другом, вот в чем дело, признался он.

- Что мне делать?

Я ничего не учил четыре года; я халтурил все это время. А теперь я получил солидное начальное жалованье и не могу больше халтурить. Но я ничего не знаю в строительстве.

Моя тетя молчала какое-то время, печально глядя на него, а затем произнесла то, что, должно быть, резануло как нож.

- Либо ты начнешь все снова в этом университет как первокурсник и будешь на этот раз честным, либо признаешься во всем фирме, которая тебя взяла на работу. Может быть, у них есть какое-то место дворника, и ты сможешь начать с подметания полов за минимальную зарплату.

То, что ощутил, что понял в тот момент Майк, - удел всех интриганов. Прозрение. Обманщик всегда сам себя обманывает.

Ревекка и ее сын Яков поняли это много веков назад, когда задумали обманом лишить Исава права первородства, солгав Ісаку, старому, слепому отцу. Когда Исав пошел охотиться на дичь, Ревекка задумала приготовить козлятину так, чтобы она могла сойти за дичь. Яков предстанет перед состарившимся патриархом и притворится своим братом Исавом. И так получит желанное право первородства.

Яков был взрослым человеком и должен был подумать получше, пока его мать готовила еду. Он чувствовал себя немного неловко из-за этого плана. Послушайте их разговор, когда Яков жалуется Ревекке.

- Мой брат Исав волосатый человек, а у меня кожа гладкая. Что, если отец коснется меня? Окажется, что я его обманываю, и это принесет мне проклятие, а не благословение.

И мать сказала ему:

- Сын мой, пусть проклятие падет на меня (Бут. 27: 11-13).

Это проклятие осуществилось. Ревекка понесла наказание, которому, в конечном счете, подвергнутся все, кто попытается опираться на ложь. Грех ни когда не выглядит столь ужасным, как тогда когда кажется, что он удается. Ревекка с Яковом совершили свою маленькую подлость, воспользовавшись слепотой старого отца, но, сделав єто Ревекка потеряла больше чем приобрела. Она потеряла уважение своего мужа. И она потеряла Ісава, который больше не мог, доверять своей матери. Ревекка потеряла спокойствие духа, и вина терзала ее до тех пор, пока она, наконец, не пришла к Господу с раскаянием.

Но самое страшное то, что она послала своего сына в мир с искаженной верой. Грех не может окупить себя. Отвергая правило: " Что посеешь то и пожнешь", она отослала Якова, веря, что он сможет оказаться достаточно умным, чтобы опровергнуть это правило, что он сможет собирать виноград с терновника, а фиги с чертополоха. Пребывая в этом заблуждении, Яков должен был пройти тяжкий путь. Он тоже был, обманут, и только обратившись всем своим сердцем к глубокому раскаянию, он убедился, что Бог принял его. История Якова заканчивается на светлой ноте, но не благодаря его матери, а вопреки Ему.

Я буду выполнять " закон следопыта". Долгий полет планера

Когда я был еще ребенком, я буквально захвачен идеей полета. Глядя, как птицы парят, устремляются вниз и пикируют, я понимал, что свободно оторваться от земли было бы величайшим счастьем. Из моей спальни выступал небольшой балкон, и я решил попробовать свои силы в свободном полете. Спуск был катастрофически быстрым, и я очень больно ударился при приземлении.

- Если бы я пользовался зонтиком в качестве парашюта, то пролетел бы дольше, сказал я самому себе.

Зонтик моей мамы для этого дела не подходил. Он вывернуться, и тогда меня опять ожидала бы серьезные неприятности. Я начал рыскать вокруг подвала. К моей величайшей радости, я обнаружил, что кто-то после пикника оставил свой огромный пляжный зонт, и не остановился пред тем, чтобы прибрать его к рукам.

-То, что надо! - громко воскликнул я.

Я с треском раскрыл большой зонт в красную и черную полоску и почувствовал возбуждение от одной мысли о грядущем парении. Следующей задачей было поднять этот цветной зонт на балкон. Я боялся тащить его через дом из страха, что мама начнет задавать вопросы. В конце концов, не так часто мы видим людей, которые несут большой пляжный зонт на балкон. Поэтому я стоял снаружи и пытался поднять стойку зонта, чтобы положить его на пол балкона. Это было нелегко, но упорством я добился успеха. Вскоре я обнаружил, что поднять зонт на балкон было сущим пустяком по сравнению с тем, чтобы его открыть. Балкон был очень мал, а потолок слишком низок, чтобы дать этой огромной штуке раскрыться полностью. В конце концов, я был вынужден стать на перила, направить зонт в небо и медленно открывать его, разворачивая над краем крыши.

- Главное, чтобы он не зацепился за крышу, когда я буду прыгать, напоминал я себе.

Мои ноги дрожали, руки болели, удерживая зонт в таком неудобном положении, но я был полон решимости, попробовать совершить прыжок.

Ветер подхватил зонт и понес меня в сторону. Я приземлился мягким местом прямо на папину кукурузную делянку. Я был изрядно поцарапан и весь в синяках, однако пуще прежнего горел желанием летать.

- Я сам построю, планер и буду парить над всей округой! - воскликнул я и поспешил домой за аптечкой, чтобы оказать себе первую помощь.

Мама, слышала, как я сам с собой говорю о постройке планера, поэтому пришлось рассказать ей все о проекте постройки.

- Смотри, не расшибись, - предупредила она.

Расшибиться? Мне - расшибиться? Я был уверен, что могу своими способностями попрать закон всемирного тяготения. Это было еще до того, как были изобретены алюминиевые дельтапланы, поэтому мне пришлось использовать обрезки дерева, которые были в подвале. Дерево, возможно, немного тяжелее зонта, но все равно я был уверен, что смогу построить планер, который позволит мне парить над всей округой. Я рассказал своему другу Лоуэллу обо всей этой идее на следующий день в школе.

- Да! Собираюсь облететь все кругом.

Лоуэлл недавно переехал в наш город из прерий Южной Дакоты. Он был неразговорчивым мальчиком с фермы, но вскоре уже проявлял подлинный энтузиазм, наблюдая, как я пилю и сколачиваю.

- А как ты собираешься поднять эту штуку в воздух? - спросил он, искоса разглядывая конструкцию.

Я должен был самому себе признаться, что она выглядит больше похожей на деревянный каркас ящика, чем на планер, но говорить этого не стал.

- Я собираюсь сделать в середине специальное отверстие, так, чтобы я мог разбежаться вместе с планером для взлета.

И вот отверстие готово, достаточно большое, чтобы я протиснулся. Ручки, за которые я мог бы держаться при разбеге, должны были прикреплены по бокам под крыльями. Сначала планировал размах крыльев в четырнадцать футов, но смог найти только двенадцатифутовые рейки сечением два на четыре. Распилить доску заняло у меня много времени. Мои руки так болели, от пилы, что я мог должен был периодически останавливаться, чтобы немного отдохнуть. Во время этих перерывов я посвящал Лоуэлла в детали плана.

- Я возьму с собой веревку, и когда я оторвусь от земли, то брошу один конец тебе.

Лоуэлл насупился:

- Зачем?

- Чтобы ты мог меня притянуть вниз, когда это будет необходимо.

У Лоуэлла от удивления глаза на лоб полезли. Он и в самом деле примет участие в грандиозном полете планера? Это было крайне заманчиво!

Даже после того, как Лоуэлл ушел в то утро, я упорно работал, чтобы подготовить планер к полету. Я прибил черный толь на крылья и хвостовые доски в качестве покрытия. В тот же вечер за ужином я был настолько возбужден, что ни о чем другом не мог говорить. Но, несмотря на все мои усилия убедить родителей в необходимости полета, и мама, и папа отговаривали меня от этой попытки.

- Я докажу вам, что могу сделать то же самое, что и братья Райт.

- Но братья Райт были немного старше, - заметил папа.

- Это не важно, - сказал я. - Возраст не имеет никакого значения. Если они могли взлететь в воздух, то и я смогу. Вы только подождите. Завтра мое имя попадет в заголовки газет. " Мальчик летает на самодельном планере", - вот что будет в них написано.

Мама и папа смеялись так долго и сильно, что я вынужден был просто встать из-за стола и уйти в свою комнату, чтобы побыть одному. Я решил доказать, что они неправые.

На следующее утро Лоуэлл пришел как раз к запланированному времени старта, но его энтузиазм немного угас.

- Твои мама и папа знают, что ты собираешься сегодня лететь?

- Конечно, знают. Они думают, что я не смогу, но они увидят, что я прав.

- Ну-у, медленно произнес Лоуэлл. - А мои мама и папа тоже не думают, что это получится. Они думают, что ты это делаешь по глупости.

Я подбоченился и посмотрел ему прямо в глаза.

- Если ты собираешься говорить в этом духе еще, я не дам тебе держать веревку. Ни один взрослый не думает, что ребенок может что-нибудь сделать, но я им покажу. Ну как, ты со мной?

- Я с тобой.

- Хорошо, тогда пойдем.

Мой план заключался в том, чтобы разбежаться на пустом участке около нашего дома, а затем прыгнуть в овраг с края дороги.

В месте, которое я выбрал, было шесть или семь футов высоты, и я рассчитывал, что этого в воздух. Затем я мог круто повернуть и миновать ряд пихт, а уж потом, набрав достаточную высоту, сделать круг и спланировать прямо перед моим домом.

Солнце в то утро так блестело на кровельном толе. Что планер и в самом деле сиял. Это заставляло меня гордиться своей конструкцией. Планер был немного неуклюж и тяжеловат, но я твердо решил лететь. Я предполагал, что ветер может немного болтать меня, но в этом случае несколько утяжеленная рама только помогла бы.

Когда я влез в отверстие и пошел вместе с планером, эдакий человек в ящике, Лоуэлл начал смеяться.

- Ты выглядишь, как шагающий самолет. Я не удостоил его ответа. Я отошел к дальнему концу поля, а затем побежал так быстро, как только мог, волоча на себе планер.

- Еще немного! - крикнул я, пробегая мимо Лоуэлла.

К тому моменту, когда я достиг парапета, я уже почти задыхался. Но вот одним мощным прыжком я оставил твердую землю наверху… Как выяснилось только для того, чтобы врезаться в еще более твердую дорогу внизу. На самом деле я пролетел несколько футов; невозможно было прыгнуть далеко с таким большим грузом. Я лежал в куче обломков на дороге. Весь в веревках и толе исцарапанный досками, с ушибами от неожиданного падения, я мог только лежать и стонать.

Через некоторое время прибежал Лоуэлл, чтобы посмотреть, не разбился ли я. Я взглянул вверх, когда он подошел к краю дороги.

- Ты в порядке?

- О, я расшибся не настолько сильно, чтобы придавать этому большое значение, - простонал я.

- А вот, что действительно больно, так сказать родичам, что ничего не вышло.

Очевидно, мне нужно было еще много чего знать о законе всемирного притяжения, аэродинамике и строительстве планеров, прежде чем смог парить, как птицы. Как важно знать эти законы!