Января, суббота.

Вчера вечером и всю ночь Льву Николаевичу было очень плохо: перебои в сердце, стеснение в груди, бессонница, тоска. Несколько раз я вставала к нему, пил он среди ночи молоко с ложечкой коньяку, принимал (сам спросил) строфант. Кутру немного заснул. Был вчера вечером доктор Тихонов и сегодня днем опять. Нашел уплотнение печени, слабость сердца и атонию кишок. Все эти недуги давно появились, но теперь они как-то несомненнее и зловеще идут своим течением, все тяжелее и чаще проявляя свои угрожающие симптомы.

Сам Л. Н. очень угнетен, нас всех от себя удаляет и зовет кого-нибудь, только если что нужно. Сидит в кресле, читает или лежит. Днем опять спал мало.

Лежит снег, на ноле температура. Весь день дул страшный ветер. И все тоскливо, безнадежно как-то! Голова тяжела. Получили от Сухотина телеграмму, что они все приезжают в Крым на зиму. Рада, что Таня еще поживет с нами, рада, что Саше будет подруга, и Дорик миленький, да и Алю я теперь полюбила. Только бы Л. Н. поправился! О поездке в Москву уже не думаю пока, и во всяком случае будет страшно уехать. А очень, очень нужно!

Сижу дома, шью, порчу глаза; отупела, как, бывало, в молодости, в Ясной Поляне, когда годами живешь ровной, без подъемов, жизнью. Но тогда были дети...

Января

Несколько тяжелых дней болезни Льва Николаевича. Пульс все слабый, частый. Вчера были оба доктора: Тихонов и Альтшулер. Прописали два раза в неделю экстракт крушины (растение) в таблетках и шесть дней по пять капель три раза в день -- строфант. Но Лев Николаевич ничего не хочет делать, вдруг взбунтовался. А я _т_а_к_ устала от вечной сорокалетней борьбы, от хитрых уловок и приемов, чтобы хоть какими-нибудь путями заставить принимать то или другое лекарство и вообще помочь себе. Вообще всякая борьба мне стала не под силу. Иногда так хочется от всех на свете удалиться, уйти в себя хоть на время.

Болезнь Л. Н. мне стала очень ясна за это время: больны кишки, полная атония, плохи печень и желудок. И вот или при утомлении, или от холода, или от неосторожности в еде, а главное, от запоров, пища застаивается в кишках, начинается брожение, все наполняется газами, желчь не довольно проходит в желудок, газы и наполненные кишки и увеличенная печень давят на сердце и отравляют его -- и оно начинает плохо работать. Надолго ли хватит сил Л. Н. переживать эти периодические нездоровья -- кто знает.

Было вчера ночью, с 6-го на 7-е, 8 градусов морозя, ветер страшный. Сегодня 4 градуса тепла, но мрачно, серо и скучно.

Вчера все наши ездили на концерт Гольденвейзера. Остались Ольга и я. Сидела весь вечер одна в гостиной, шила, писала, порчу все свои глаза, и, наконец, заснула на диване. Л. Н. давно уже спал, а наши вернулись около двух часов.

Сегодня все утро переписывала " О религии" Льва Николаевича. Это более социалистическое, чем религиозное произведение.

Явчера говорила это Льву Николаевичу. Говорила, что всякое религиозное произведение должно быть поэтичнее, возвышеннее, а что его " О религии" очень логичное, но не увлекает и не возвышает душу. На это он мне сказал, что то только и надо, чтобы было _л_о_г_и_ч_н_о, всякая поэзия и возвышенная неясность только путает понимание.

Опять думаю о поездке в Москву и ловлю себя на том, что мне этого хочется.