Глава 18. А это мое (другое) великое горе, о котором я собираюсь рассказать тебе, о потомок Бхараты

Драупади сказала:

А это мое (другое) великое горе, о котором я собираюсь рассказать тебе, о потомок Бхараты! Но не проявляй ко мне немилости, ибо от горя я об этом тебе говорю. Когда ты сражаешься с тиграми, буйволами и львами во внутренних покоях дворца на глазах у Кайкейи, тогда меня охватывает тревога. А Кайкейи, безупречно сложенная, поднимаясь, чтобы посмотреть зрелище, обычно говорит своим женщинам при виде меня, охваченной волнением: «Конечно, из-за любви, возникшей от совместного общения, я полагаю, она, одаренная светлой улыбкой, печалится об этом поваре, когда он сражается с могучими (зверями). Красивым станом и внешностью обладает сайрандхри, и Баллава также чрезвычайно прекрасен. Сердце женщины трудно постижимо, но они, кажется мне, достойны друг друга. Ведь оттого что сайрандхри общается со своим возлюбленным, она постоянно жалостлива к нему. И в этом царственном доме оба они проживают с одного и того же времени». Говоря такие слова, она постоянно твердила мне (об этом). И видя, что я гневаюсь (на это), подозревала меня в (привязанности) к тебе. И когда она так говорит, меня терзает великая печаль. Погруженная в горе из-за Юдхиштхиры, я не могу жить.

Тот юноша, который на одной-единствениой колеснице победил и людей, и змей вместе с богами, (теперь стал) учителем танцев у дочерей царя Вираты! Тот сын Притхи²³ с душою неизмеримой, который ублажил в лесу Кхандава Джатаведаса, ²⁴ (теперь) пребывает во внутренних покоях (дворца), подобно огню, скрытому в колодце. Тот Дхананджая, тигр среди мужей, кто всегда (вселял) ужас во врагов, (теперь) пребывает в облике, презираемом людьми. От звона его тетивы и (ударов ее) о кожаные нарукавники (вокруг его рук) содрогались враги, а (ныне) звуками его пения услаждаются веселые женщины! Тот самьй Дхананджая, на чьей голове сияла диадема, блеском подобная солнцу, (теперь) носит космы волос, заканчивающиеся нелепыми завитушками. Тот благородный (герой), который искусно владеет всеми видами божественного оружия и кто является вместилищем всех наук, (ныне) носит серьги.²⁵ Тот юноша, кого в сражении не могли одолеть тысячи царей, несравнимых в своем величии, как великий океан (не может переступить) своих берегов, (ныне) стал учителем танцев у дочерей царя Вираты и прислуживает им, скрываясь под чужой внешностью.

Тот достославный младший брат твой, о Бхима, от шума чьей колесницы сотрясалась земля вместе с горами и лесами, со всем, что на ней движется, и тем, что неподвижно, и при чьем рождении рассеялась печаль Кунти, он теперь, о Бхимасена, повергает меня в печаль! При виде его, приходящего ко мне, украшенного уборами и золотыми серьгами, с браслетами из раковин на руках, мое сердце проникается унынием.

При виде того Арджуны, грозного стрелка из лука, с локонами, заканчивающимися поддельными завитушками, окруженного девушками, о Бхима, мое сердце проникается унынием. Когда я вижу этого богоподобного Партху в окружении девиц — будто это слон в период течки, окруженный слонихами, — прислуживающего (игрой на) музыкальных инструментах царю матсьев Вирате, для меня тогда рушатся (все представления) о странах света.²⁶ Наверное, благородная (моя свекровь) ²⁷ не знает, что Дхананджая испытывает такие лишения и что погружен в несчастья Аджаташатру, ²⁸ потомок рода Куру, увлекшийся гибельной игрой в кости!

Я бледнею, видя также самого младшего (из твоих братьев), Сахадеву, блюстителя сражений, с осанкою быка, пребывающего среди коров, о потомок Бхараты! Раздумывая непрестанно о занятиях Сахадевы, я не нахожу у него, о могучерукий, никакого проступка, из-за которого он, воистину доблестный, должен испытывать такие лишения. Меня терзает печаль, когда я вижу твоего милого брата, о лучший из бхаратов, поставленного царем матсьев (смотреть) за коровами, подобно превосходнейшему быку. (При виде) его, неистового, в красном облачении, когда он радует Вирату тем, что предводительствует пастухами, меня охватывает лихорадка. Ведь благородная (свекровь) моя постоянно восхваляет героя Сахадеву, считая, что он одарен высоким благородством, хорошим поведением и добрым нравом: «Стыдливый, сладкоречивый и справедливый, он — любимый мой (сын). В лесах ты днем и ночью должна заботиться о нем, о Яджнясени!». Видя Сахадеву, этого превосходнейшего из воинов, занятого (присмотром) за коровами и спящего по ночам па телячьей шкуре, как же я могу жить, о пандава!

А тот, кто наделен тремя (достоинствами): красотой, искусством владения оружием и умом, (теперь служит) конюшим у Вираты! Посмотри, как изменяется время! Сонмы (врагов) рассеивались при виде Дамагрантхи, ²⁹ (ныне) обучающего коней быстрой езде на глазах у великого царя. Я видела, как он, прекрасный, прислуживает блистательному и высокому царю матсьев Вирате и выводит коней перед ним. Почему же ты, о Партха, считаешь меня счастливой, о усмиритель врагов, когда я так изнываю от сотни бед из-за Юдхиштхиры? У меня есть и другие лишения, далеко превзошедшие эти. Я расскажу тебе и о них, слушай же, о сын Кунти! В то время как вы (все) здравствуете, всякие лишения изнуряют мое тело. Какое же может быть более сильное горе, чем это?

Так гласит глава восемнадцатая в Виратапарве великой Махабхараты.