Глава 95

Санджая сказал:

Когда же ночь сменилась рассветом, властитель [Дурьодхана], поднявшись рано, повелел царям: ≪ Стройте войско! Сегодня истребит гневный Бхишма в битве Сомаков≫. А тот, выслушав ночью сетования Дурьодханы, почитал уже то обязанностью своею. Высокой отрешенности исполненный, отринув чужую хулу, долго размышлял сын Шантану, с Арджуной встретиться в бою стремящийся. Догадавшись по движениям его, о чем думает сын Ганги, Дурьодхана, о великий царь, поторопил Духшасану: ≪ О Духшасана, построй немедля колесницы для защиты Бхишмы! Всего пошли туда тридцать два полка. Вот оно пришло —то, чего тьму лет [мы] ждали, —истребление Пандавов вместе с их войсками и обретение царства. И необходимым здесь я полагаю [позаботиться] об охране Бхишмы. Охраняемый нами, да будет он невредим и да убьет в сражении сынов Притхи! Молвил он [мне], чистый душою: " Я не буду убивать Шикхандина. Ведь он был рожден сперва как женщина. Поэтому избегать его надлежит мне в битве. Люди знают, что из желания сделать угодное отцу я отказался некогда от процветающего царства и от жены206. И никогда и никоим образом, о лучший из героев, я не убью в битве женщину или того, кто был женщиной, истинно говорю тебе. Если ты слышал, этот Шикхандин прежде был женщиной, —как рассказано было о том в [Книге] о старании207. Так родилась Шикхандини. Девой будучи, стала она мужчиной. Он будет сражаться,

о Бхарата, [но] я ни за что не стану пускать в него стрелы. Всех же других кшатриев, что желают победы Пандавам, я убью на поле брани, сын мой, как только приблизятся они на полет стрелы". Так молвил мне сын Ганги, лучший из бхаратов, в учениях сведущий. И всей душою я стремлюсь защитить Бхишму. Ведь беззащитного льва в большом лесу и волк убьет. Не дадим же волку Шикхандину убить тигра!

Шакуни, [мой] дядя по матери, Шалья, Крипа, Дрона, Вивиншати —пусть защищают сына Ганги, если охранить его, победа будет верной! ≫

Вняв той речи Дурьодханы, цари тогда полчищем колесниц со всех сторон оградили сына Ганги. И сыны твои, ограждая сына Ганги, двинулись с ликованием, сотрясая землю и небо и вселяя в пандавов трепет. С теми колесницами и со слонами, крепко сплоченные, расположились на поле боя, снарядившись, великие воители, Бхишму ограждая, как Тридцать —Носителя ваджры в войне богов и асуров, —все они стали так, чтобы защитить того великого воителя. Тогда царь Дурьодхана вновь молвил брату: ≪ Юдхаманью прикрывает

левое колесо Арджуны, Уттамауд^кас —правое, сам же Арджуна —Шикхандина. Сделай так, о Духшасана, чтобы, прикрываемый Арджуной и оставленный [без внимания] нами, он не убил нашего Бхишму! ≫ Эту речь брата выслушав, сын твой Духшасана выступил с войском, поставив Бхишму во главе. Завидев Бхишму, окруженного полчищем колесниц, Арджуна, лучший из колесничных воинов, сказал Дхриштадьюмне: ≪ Поставь сегодня, о муж-тигр, против Бхишмы, о безупречный, Шикхандина, о Панчалийский, я буду прикрывать его, о неколебимый! ≫ Тогда Бхишма, сын Шантану, выступил с войском, великим строем — Благим со всех сторон2 0 8—его построив на поле битвы. Крипа, Критаварман, Шибиец209, великий воитель, Шакуни и царь Синдху, и царь Камбоджи Судакшина —все вместе с Бхишмой и твоими сыновьями, о Бхарата, стали перед всеми войсками во главе [того] строя. Дрона, Бхуришравас, Шалья и Бхагадатта, о достойный, на правом крыле строя расположившись, стали, вооруженные. Ашватгхаман, Сомадатта и оба Авантийца, великих воителя, сопро-

вождаемые огромным войском, прикрывали левое крыло. Дурьодхана, о великий царь, окруженный со всех сторон тригартами, стал в середине строя, о царь, против Пандавов, о Бхарата. Аламбуса, лучший из воителей, и Шрутаюдха, великий воитель, в тылу строя всех войск стали, вооруженные. Так, строй установив, о Бхарата, предстали взорам тогда твои, в доспехи одетые, блистающим огням подобные.

Меж тем царь Юдхиштхира и Бхимасена, сын Панду, Накула и Сахадева, оба сына Мадри, стали впереди всех войск [своего] строя, вооруженные. Дхриштадьюмна, Вирата и Сатьяки, великий воитель, с войском великим стали, чужих ратей истребители. Шикхандин и Победитель, ракшас Гхатоткача, могучерукий Чекитана и Кунтибходжа мужественный стали, на поле боя, о великий царь, великим войском окруженные. Абхиманью, великий лучник, и Друпада, великий воитель, и пятеро братьев Кекаев стали [там], для битвы вооруженные. Так, великий строй неодолимый выставив напротив, стали на поле брани храбрые пандавы, [готовые] к бою, о достойный. Твои же, изготовившись к битве, мужей повелители, ринулись в битву вместе с войсками против сынов Притхи, Бхишму во главе поставив, о повелитель. Так же и пандавы, о царь, предводительствуемые Бхимасеной, [двинулись] в бой на воинственного Бхишму, жаждущие победы. С рыканьем и ликующими возгласами, под пение кракачей и рогов, под бой барабанов, литавр, бубнов, цимбал, ринулись пандавы, устрашающий рев издавая. И под гром барабанов, литавр, и раковин, и тамбуринов, львиный рык испуская, приплясывая со всяческими прыжками, взревели мы в ответ и двинулись на них, поспешая стремительно, разъяренные, и великий шум тогда поднялся.

Тогда устремляющиеся друг на друга сшиблись в бою, и от великого грохота содрогнулась тогда земля. Заметались [в воздухе] птицы, испуская ужасные крики, и солнце, ясное на восходе^ [теперь] померкло. Бурные ветры задули, [грядущий] ужас возвещая, и завыли там жуткие шакалицы с жутким рыданием, о великой начавшейся бойне доносящие. Запылали страны света, о царь, дождь пыли пал и костяной дождь, с кровью смешанный. У ездовых животных, плачущих, влага из глаз источалась, в тревоге они испражнялись и мочились, о владыка народов. Слышались громкие голоса незримо, о бык среди бхаратов, жуткие вопли завывающих ракшасов-людоедов. Явились, налетев,

стервятники, цапли, вороны, расположились там [вокруг] собаки, различные крики издающие. Великие метеоры, пылая, обрушивались на дневное светило и падали стремительно на землю, великую беду предвещая. В великом смятении схватки предстали великие рати сынов Панду и сынов Дхритараштры, громом раковин и тамбуринов сотрясаемые, как леса бурею. И прегромкий шум поднялся от тех полчищ царей, слонов и коней, сошедшихся в недобрый час, словно от взволнованных бурей океанов.