![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Нежные осколки
Какие нежные осколки – твои глаза... Видно, душа упала с полки и разлетелась в голоса.
Всё ожило в тебе, заговорило: то шепчет вечер, то ночь кричит. Паденье из тебя молитву сотворило, в которой музыка звучит.
Но, даже если б я хотела... И, даже если б я могла... Я не смогла вернуть бы тела того разбитого «стекла».
Всё, что можно сказать в этой жизни – сказано. Всеми и обо всём. Всё, что могли развязать – развязано. Всё, что узлом завязано – донесём.
Всё, от чего умирают и то, чем живут: все боли, болячки, болезни жуют нас – не пережуют – танцуем всё то же, поём те же песни.
Не переделать нас. Не переткать. Не слепить нашу глину в другую чашу. Той же слезою будем стекать. В том же храме оставим свечку нашу.
ПОБЕГ
Бежать... Из северного ветра, из Шопена, из Москвы. Бежать... Запомнив и забыв. Свободу дав покою. Бежать из солнца, из сирени тьмы и рядом с серебром на дно упасть последнею строкою.
Бежать из полуобещаний, полуобморока, полутени-полусвета. Из полусна бежать. Из полулета. Из бреда... Из оазиса, пустыни. Бежать из слов, из тишины. Из вседозволенности, из гордыни.
Разбиться по дороге. Заново себя скроя, изгнать из всех «заутрень» и «обедень». Оставить в теле эхо соловья, да летней суки лая ледень.
****
Кому-то – розовый венок. Кому-то – лавровый. Кому-то – шапка за порог. Кому-то – бант муаровый.
Кому-то – свет под абажуром. Кому-то – тьма средь бела дня. Кому-то – мёд тужур-бонжура. Кому-то – серо-будничная тля.
А когда-то – окно высоко высокое. Надувало в него снег к подоконнику. Пьяное время плыло в глазах с поволокою. Плакало сердце, как живой по покойнику.
А когда-то – за стенкой брань коммунальная. В кастрюльке пепел сожжённых писем. Не мечта, а мечтёнка в душе банальная. Череда летящих во сне нескончаемых лет и зим.
Я хочу жить Солнцем. Лагуной дышать, пить лунный нектар. Я хочу жить Солнцем. На ветру звенеть колокольцем, подымать себя над водою клубами, как подымает озеро над собою закатный пожар.
Я – свидетель вашей нежности. Наблюдаю ревниво, как вы пьёте друг друга. Ваши тёплые реки сливаются в вечности, за пределами Северного Полярного круга.
Мне всё равно, чьи на тебе снега. Я могу своим вторжением нарушить твои нерушимые планы. Могу внезапно стать поражением, сорвать в твоих поездах все стопкраны.
Мне всё равно, чьи на тебе снега. Я люблю тебя в твоём «сугробе». Меня манит твоя, подо льдом, река, как манит свет нерождённого в материнской утробе.
Мне всё равно, чьи на тебе снега. Они сойдут, стоит ко мне подойти ближе. Заиндевелые твои берега моё дыхание жаром оближет.
Мы отдаём себя любимым. Их демонам и их богам. Их воинам непобедимым бросаем жизнь свою к ногам. Мы отдаём себя любимым. Их поражению, их торжеству. Как вера в храме отдаётся глухонемому божеству.
Что бы мы не делали – мы ждём, мы ждём, мы ждём. Мы ждём любого зонтика, когда мы мокнем под дождём.
Ждём у окна и у двери, у памятников, у витрин, на солнцепёке – метели, в Новый год – мандарин.
Ждём звонка, пинка, подвоха. Ждём, когда нам хорошо, ждём, когда нам плохо.
Мы ждём начала, ждём конца, развода ждём и ждём венца. Ждём к ужину цыплёнка, а к завтраку яйца.
Ждём трамваев, пароходов, самолётов, поездов, Дон Жуанов, Дон Кихотов, благородых, подлецов.
Ваше сердце кем-то съедено. Для меня ничего не осталось. Значит, зря я ночами бредила, от желанья к желанью металась. Значит, страх на любовь меняя, раздувала угли зазря. Беспощадность волны извиняя, продолжала бросать якоря. Значит, осень лимонно-жёлтая откупилась случайной потерей... Ваше сердце живое, но мёртвое не воскреснет в моей метели.
ВЕСНА
Зелень выедает глаз. Тепло в открытом небе нежность носит. Рыбак, пристроив тощий зад, у мутной речки рыбы просит. На люстре солнечной горят ожогами лучи-подвески. Росою многоточечной окроплены природы фрески. У птиц одна обязанность – полёт. С ума сошли слова, желанья, чувства. Святого поцелуя ищет рот, а тело жаждет пошлого безумства. Бесстыдница, распутница, блудница, как сука течная, пометила все облака. И каплет с них не то слюна, не то водица, не то надой парного молока. Укрыться некуда. Открытое пространство заполнили невинность и порок. Едино изнывают и дворянство, и крестьянство, исправно отрабатывая долгожданный свой «оброк». Прохладных простыней отрада над всем, что бодрствует и спит. Вокруг всех душ незримая ограда Весны..., которая любовь хранит.
|